Глава седьмая. КАКАЯ-НИБУДЬ ЮБКА

Мы уже упоминали о некоем улане. Это был внучатный племянник Жильнормана с отцовской стороны,проводивший жизнь в гарнизоне, вдали от родных и семейного уюта. ПоручикТеодюль Жильнорман отвечал всем требованиям так называемого военного душки.Талия у него была, как у "барышни", саблю он волочил на какой-то особомолодецкий манер, усы лихо закручивал. В Париж он приезжал очень редко - такредко, что Мариус даже ни разу его и не видел. Кузены знали друг другатолько по имени. Мы, кажется, уже говорили, что Теодюль был любимцем тетушкиЖильнорман, отдававшей ему предпочтение по той причине, что ей почти недоводилось его видеть. Не видя человека, можно предполагать в нем любыесовершенства. Однажды утром мадмуазель Жильнорман-старшая при всей невозмутимостисвоего характера вернулась к себе крайне возбужденная. Мариус опять просилдеда разрешить ему куда-то ненадолго уехать, добавив, что хочет отправитьсясегодня вечером. "Поезжай!" - ответил дед, а про себя, многозначительноподняв брови, буркнул: "Повадился таскаться по ночам". Мадмуазель Жильнорманподнялась в свою комнату крайне заинтригованная, бросив на лестнице в знакнегодования: "Это уж чересчур!", а в знак удивления: "Куда же в самом делеон ездит?" Она заподозрила, что здесь не без какой-нибудь предосудительнойсердечной истории, что здесь не без женщины, не без свидания, не без тайны,и была не прочь сунуть сюда свой оседланный очками нос. Любовный секрет - неменее лакомый кусочек, чем свежеиспеченная сплетня, и святые души не прочьего отведать. В тайниках ханжества всегда найдется запас любопытства камурным делам. Итак, она томилась смутным вожделением узнать, что это за романтическоеприключение. Дабы отвлечься от этого несколько непривычно волновавшего ее чувствалюбопытства, она прибегла к помощи своих талантов и принялась выводитьбумажными нитками по бумажной материи фестоны, вышивая один израспространенных узоров эпохи Империи и Реставрации, с многочисленнымикружками вроде каретного колеса. Работа была скучная, работница угрюмая. Онапровела в своем кресле несколько часов, как вдруг дверь отворилась.Мадмуазель Жильнорман подняла нос; перед ней стоял, приветствуя ее по всемправилам воинского устава, поручик Теодюль. Она вскрикнула от радости. Можнобыть старухой, недотрогой, богомолкой, тетушкой и все-таки испытыватьудовольствие, видя у себя в комнате улана. - Ты здесь, Теодюль! - воскликнула она. - Проездом, тетушка. - Поцелуй же меня! - Рад стараться! - отвечал Теодюль и расцеловался с ней. Тетушка Жильнорман подошла к секретеру и открыла его. - Ну, уж недельку-то ты у нас погостишь? - Уезжаю нынче же вечером, тетушка. - Не может быть! - Совершенно точно. - Теодюль, дружок, прошу тебя, останься! - Сердце говорит "да", а устав - "нет". Дело в следующем. Нас переводятв другой гарнизон. Мы стояли в Мелуне, а нас посылают в Гайон. Из старогогарнизона в новый надо ехать через Париж. Я и сказал себе: "Дай-ка повидаюсьс тетушкой". - Вот тебе за труды. Она вложила ему в руку десять луидоров. - Вы хотите сказать, за удовольствие, дорогая тетушка. Теодюль опять поцеловал ее, и она испытала приятное ощущение, когдагалуны его мундира царапнули ей шею. - Ты едешь с полком, на коне? - спросила она. - Нет, тетушка. Мне хотелось во что бы то ни стало повидать вас. Яполучил разрешение. Денщик ведет мою лошадь, а я еду в дилижансе. Да,кстати, у меня к вам вопрос. - Что такое? - Разве мой кузен Мариус Понмерси тоже куда-то уезжает? - Откуда ты знаешь? - воскликнула тетушка; ее любопытство быловозбуждено. - По приезде я пошел в контору дилижансов, чтобы оставить за собоюместо в карете. - И что же? - Оказалось, что один из пассажиров уже приходил и оставил себе местона империале. Я видел в списке отъезжающих имя этого пассажира. - Кто же это? - Мариус Понмерси. - Дрянной мальчишка! - возмутилась тетка. - Нет, твоему кузену далекодо тебя, он совсем не паинька. Смотрите, что он затеял - ночевать вдилижансе! - Как и я. - Но ты это делаешь по обязанности, а он по своему беспутству. - Бездельник! - бросил Теодюль. И тут мадмуазель Жильнорман-старшую осенило. Будь она мужчиной, она,наверно, хлопнула бы себя по лбу. - Твой кузен знает тебя? - живо спросила она. - Нет. Я-то его видел, а он ни разу не удостоил меня вниманием. - Значит, вы поедете вместе? - Он - на империале, я - внутри кареты. - Куда идет дилижанс? - В Андели. - Значит, Мариус туда и едет? - Если только, как и я, не выйдет где-нибудь раньше по пути. Я сойду вВерноне, мне надо захватить гайонскую почту. А о маршруте Мариуса не имею нималейшего представления. - Мариус! Какое противное имя! И вздумалось же назвать его Мариусом!Вот у тебя, я понимаю, имя - Теодюль! - Я предпочел бы, чтобы меня звали Альфредом, - заметил офицер. - Слушай, Теодюль! - Слушаю, тетушка. - Слушай внимательно! - С превеликим вниманием. - Итак, ты слушаешь? - Да. - Так вот, Мариус то и дело в отлучке. - Ай-ай-ай! - Он куда-то ездит. - Ого! - Не ночует дома. - Эге! - Нам хотелось бы узнать, что за этим кроется. - Какая-нибудь юбка, - проговорил со спокойствием многоопытногочеловека Теодюль и с затаенной насмешкой, не оставлявшей места сомнениям,добавил: - Девчонка. - Так оно и есть! - воскликнула тетка; ей показалось, что она слышитсамого Жильнормана; для нее слово "девчонка", произнесенное внучатнымплемянником и почти таким же тоном, каким оно произносилось двоюроднымдедом, звучало особенно убедительно. - Сделай нам одолжение, последи за Мариусом, - продолжала она. - Онтебя не знает, тебе это не составит труда. А раз уж тут замешалась девчонка,постарайся и ее увидать. Ты нам напишешь. Это позабавит дедушку. Хотя Теодюль не имел особой охоты заниматься подобного рода слежкой, ноон был глубоко растроган десятью луидорами и питал надежду, что продолжениепоследует. Со словами: "К вашим услугам, тетушка", он принял поручение, апро себя добавил: "Вот я и попал в дуэньи". Мадмуазель Жильнорман расцеловала его. - Ты-то, Теодюль, никогда не пошел бы на такие проделки. Ты повинуешьсядисциплине, ты раб своих служебных обязанностей, человек чести и долга, тыне стал бы бросать семью ради свидания с какой-то тварью. Улан скорчил довольную гримасу, словно Картуш, которого похвалили зачестность. Вечером того же дня, когда происходил описанный диалог, Мариус сел вдилижанс, не подозревая, что у него есть соглядатай. А соглядатай, нашАргус, заснул сном праведника и всю ночь напролет прохрапел. - Вернон! Станция Вернон! Кто едет до Вернона? - крикнул на рассветекондуктор. Поручик Теодюль проснулся. - Превосходно, - в полусне пробормотал он, - мне здесь выходить. А когда он окончательно стряхнул с себя сон и память его началапроясняться, ему вспомнилась тетка, десять луидоров и взятое им на себяобязательство представить отчет о поведении Мариуса. Это рассмешило его. "Мариуса, может быть, давно уже и нет в дилижансе, - подумал он,застегивая мундир. - Он мог остановиться в Пуасси, в Триэле, с одинаковымуспехом сойти как в Мелане, так и в Манте, если только не сошел раньше вРольбуазе. А то, добравшись до Паси, мог свернуть налево в Эвре или направо- в Ларош-Гийон. Попробуй-ка, тетенька, угонись за ним! Но что же, чертпобери, напишу я милой старушке?" В эту минуту в окне кареты показались спускавшиеся с империала черныепанталоны. "Уж не Мариус ли это?" - промелькнуло в голове поручика. Это был действительно Мариус. У самого дилижанса молоденькая крестьянка, проталкиваясь между лошадьмии почтарями, предлагала пассажирам цветы. - Купите цветов вашим дамам! - кричала она. Мариус подошел и выбрал лучшие цветы из ее корзинки. "Дело принимает любопытный оборот! - подумал Теодюль, выскакивая изкареты. - Но кому, пропади он пропадом, собирается Мариус преподнести этицветы? Такой чудесный букет может предназначаться писаной красавице. Ядолжен на нее поглядеть". Подобно собакам, которые гонятся за дичью по собственному почину, он,теперь уже не по чужой указке, а удовлетворяя свое любопытство, стал следитьза Мариусом. Мариус не обратил на Теодюля никакого внимания. Из дилижанса выходилиэлегантные дамы, он не смотрел на них. Казалось, он совершенно не замечалокружающего. "Здорово же он влюблен!" - решил Теодюль. Мариус направился к церкви. "Великолепно, - рассуждал сам с собой Теодюль.- Церковь! Очень хорошо.Свидания, заправленные обедней, - чего лучше! Перемигиваться за спиной убоженьки премилое дело". Подойдя к церкви, Мариус не вошел в нее, а свернул за выступ алтарнойчасти и тут же скрылся за углом одного из контрфорсов абсиды. "Итак, свидание происходит не внутри, а снаружи, - подумал Теодюль. -Ну-ну, поглядим на девчонку". И он стал на цыпочках пробираться к углу, за который свернул Мариус. Дойдя до угла, он замер от удивления. На могиле, опустившись на колени прямо в траву и закрыв лицо руками,стоял Мариус. Букет свой он растрепал и усыпал цветами могилу. Там, гдевозвышение обозначало изголовье, виднелся черный деревянный крест, и на немможно было разглядеть написанное белыми буквами имя: ПОЛКОВНИК БАРОНПОНМЕРСИ. Слышались рыдания Мариуса. Девчонка оказалась могилой.