Глава 14. Ты — бочка Данаид, о, Ненависть

Ты — бочка Данаид, о, Ненависть! Всечасно
Ожесточенная, отчаянная Месть,
Не покладая рук, ушаты влаги красной
Льет в пустоту твою, и некогда присесть.
Шарль Бодлер, «Цветы зла».
«УКАЗОМ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА
Отныне и впредь распускаются все школьные организации, общества, команды, группы и клубы.
Под организацией, обществом, командой, группой или клубом понимается собрание на регулярной основе школьников в составе от трёх человек и выше.
За разрешением на возобновление деятельности организации, общества, команды, группы или клуба следует обращаться к главному инспектору школы (профессору Амбридж).
Школьные организации, общества, команды, группы и клубы не имеют права функционировать без ведома и одобрения главного инспектора.
Учащиеся, замеченные в создании каких-либо (либо принадлежности к каким-либо) организации, обществу, команде, группе или клубу, созданным без санкции главного инспектора, подлежат немедленному отчислению из школы.
Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 24.
Подпись: Долорес Джейн Амбридж, главный инспектор Хогвартса».
Заботливо вывешенный счастливым до поросячьего визга Филчем плакат с этим указом занимал всю доску объявлений в холле. Гарри покачивался с носка на пятку и одновременно хмурился и улыбался. Его не могло не тревожить то, что, если их — четырнадцать человек! — застанут где-то вместе, то у них не будет даже никакой легальной причины объяснить, почему они тут собрались, это ведь запрещено… «А вот интересно, если я регулярно встречаюсь с Фредом и Джорджем, чтобы целоваться и, если и место, и время удобное, заняться любовью — это считается «организацией, обществом, командой, группой или клубом», а? Нас ведь трое…» — Гарри усмехнулся. Его не могла не радовать мысль о том, что эта затея с учительством приобретает всё более отчётливые формы бунта против Амбридж в частности и существующих порядков вообще. Пусть даже ему самому это грозило невесть чем.
То есть, очень даже «весть» чем. Боль, кровь.
Подумаешь, какая новость.
Гарри развернулся и чуть не налетел на близнецов, только что подошедших к плакату.
— По-моему, нас всё-таки кто-то подслушал, — с сомнением протянул Гарри. — Очень уж она вовремя это сделала… или кто-то сразу разболтал.
— Не-а, — Фред покачал головой. — Если бы кто-то разболтал, это сразу было бы заметно. Мы знаем, что будет с тем, кто подписал пергамент и выдал секрет. Собственно, Гермиона у нас консультировалась.
Гарри поперхнулся смехом.
— Значит, там был кто-то, шпионящий для Амбридж, — рассудил Джордж. — В этой «Кабаньей голове»…
— Потому что если это совпадение, то чересчур уж удачное, да-да, — мрачно добавил Гарри.
— О, кстати, квиддичным командам теперь тоже надо просить разрешение, — Фред присвистнул. — Наверное, нам она его не даст. Хотя если мы пару недель будем вести себя на её бесполезных уроках, как паиньки…
— А если не будете, капитан команды вас убьёт и закопает на квиддичном поле, — поддел Гарри близнецов.
— Не убьёт, — оптимистично решил Фред. — Где она ещё таких защитников найдёт?
— И правда, — фыркнул Гарри, — вы сами как два бладжера. Поэтому-то вы с ними отлично ладите.
— А ты как снитч, — Фред показал Гарри язык. — Такой же маленький и наглый.
— Что есть, то есть, — ухмыльнулся Гарри.
Квиддичная команда Слизерина получила разрешение от Амбридж без малейших проблем; «инспектора Хогвартса» не остановило даже то, что Гарри был ловцом. Надо полагать, Малфой и Боуд деликатно объяснили ей суть драматической коллизии «Поттер — квиддич», немало преувеличив, а может быть, и исказив эту самую суть немного — они явно понимали, что ловца лучше вряд ли отыщут… факт оставался фактом: Гарри ненавидел играть за Слизерин, и Амбридж улыбалась в два раза противнее, завидев своего самого беспокойного ученика. Гарри оставался в таких случаях сух и бесстрастен — сколько бы ни доложили Амбридж её осведомители о той «организации, обществе, команде, группе или клубе», который был затеян им и гриффиндорцами, они не сообщили ей главного: указ только добавил энтузиазма всем, кто хотел учиться у Гарри. Конечно, четырнадцать человек по сравнению с сотнями обитателей Хогвартса — это довольно мало… но с чего-то же начинать надо, не так ли?
На Истории магии, как обычно, было сонно и скучно; Гарри конспектировал спустя рукава рассказ Биннса о войнах великанов с кем-то там ещё, когда ему на парту приземлилась сложенная вчетверо записка. Незнакомым почерком в ней значилось: «Сегодня очередь старост пятого курса Слизерина патрулировать школу. Во время отбоя будь в гостиной, Поттер. И только посмей что-нибудь выкинуть!!!».
Гарри поискал взглядом Дафну Гринграсс, очевидно, побоявшуюся подходить к нему лично, и кивнул. На лице Дафны — которой, надо полагать, Снейп сделал внушение по поводу поттеров, обязанностей старосты и всего на свете — был написан неподдельный страх, разбавленный какой-то крысиной готовностью укусить в любой момент, и Гарри стало её немного жаль. Это же надо жить с до такой степени запудренными мозгами… Надо будет сегодня вести себя как можно более мирно, лишних шуток не ляпать… эх, патрулировать надо всю ночь, от отбоя до подъёма. Как бы Гринграсс не свихнулась за это время…
Проверка Снейпа свежеиспечённым инспектором Хогвартса была, с точки зрения Гарри, весьма занимательна; взять хотя бы количество лет, которое Снейп провёл в Хогвартсе как преподаватель — почти четырнадцать. Когда Гарри был год, Снейп стал учить в Хогвартсе Зельеварению… а ещё у Снейпа на руке Чёрная Метка, а значит — он был Пожирателем. После исчезновения Вольдеморта Дамблдор проявил… великодушие? Шантажистские умения? Заключил какую-то сделку?.. и нанял Снейпа, репутация которого, надо думать, была не ахти к тому моменту…
А новость о том, что Снейп, оказывается, со дня зачисления в штат упрямо претендовал на должность преподавателя ЗОТС, и вовсе повергла Гарри в тихий шок. Оставалось только догадываться о мотивах как Снейпа, так и Дамблдора, который упорно все четырнадцать лет отказывался подпускать зельевара к ЗОТС. Вообще говоря, Пожиратель Смерти, бывший или не бывший, должен отлично знать Тёмные Силы — и, соответственно, чем от них можно защититься…
Трелони, судя по гневному виду, уже получила результаты проверки, и оные результаты её не порадовали; она не раздавала учебники, а расшвыривала — растрёпанная, с поджатыми губами, сердитыми глазами. Гарри на лету поймал обеими руками предназначавшийся ему и Забини и скорбно покачал головой. При этом она сердито бормотала себе под нос что-то вроде: «шестнадцать лет… да как она смеет… испытательный срок… могу и уволиться… мы ещё посмотрим…». Гарри никогда не питал приязни к похожей на огромную стрекозу любительнице предсказывать ему скорую мучительную кончину, но Амбридж — это было слишком жестоко. Как по воробьям атомной бомбой.
— Эй, Забини… Забини, ты собираешься хоть что-то на уроке делать? — на успех своих призывов Гарри не надеялся, но этот способ убить немного времени был ничем не хуже других.
— Отвали, Поттер, — прозвучало ожидаемо.
— СОВ провалишь, — пригрозил Гарри, не сомневаясь, что ничего Забини не провалит.
— А тебе-то что?
— Так я тоже провалю, если ни черта не буду делать! — шаткость этого аргумента отлично сознавали оба — и Гарри, и Забини. То, что предполагалось делать на Прорицаниях, сложно было охарактеризовать как что-то полезное для грядущих экзаменов.
— Предполагается, что я должен заботиться о твоей успеваемости?
— Не предполагается… тебе самому не скучно так просто сидеть?
— У меня есть о чём подумать, Поттер. Если ты этого делать не умеешь, это, опять же, не мои проблемы, — после этих слов Гарри захотелось дать Забини пинка. Ну сколько можно?!
— Забини, в кого ты такой зануда?
— Отвали, Поттер.
— Ещё и с бедным словарным запасом, — удовлетворённо констатировал Гарри и погрузился в довольно занимательную книгу «Азиатские антидоты к ядам животного происхождения». Забини, умудрившись небрежно развалиться на своём пуфике, сидел, закрыв глаза и не выказывая тяги к продолжению разговора; у Гарри, изредка бросавшего на Забини взгляды из-под ресниц, создалось впечатление, что слизеринец попросту заснул.
Трелони не обращала на них ни малейшего внимания, занятая исключительно своей глубокой обидой на Амбридж; Гарри это более чем устраивало.
Квиддичная тренировка в этот день отняла кучу времени; Боуд, не ожидавший, что станет капитаном, гонял всех в три шеи, желая оправдать своё назначение (или избрание — Гарри понятия не имел, как люди становятся капитанами команд; хотя бы потому, что его самого это вряд ли когда-нибудь будет касаться), особенно отрываясь на Гарри. Поистине оригинальной была затея Боуда запустить в небо разом три снитча и велеть ловцу без всех трёх не возвращаться. Гарри от злости так рьяно ловил их, что свесился с метлы, зацепившись за неё сгибом правого колена, и поймал в каждую руку по снитчу, чуть не вывихнув плечо. За третьим Гарри гонялся полчаса и в конце концов зажал его между подбородком и ключицами; крылышки возмущённого мячика щекотали Гарри шею, но на провокации ловец не поддался. Боуд в ответ на демонстрацию успехов только кивнул и выпустил их снова, заставив Гарри подумать много неприличных слов; услышь их от него Дафна Гринграсс, она непременно грохнулась бы в обморок.
Кстати о Гринграсс.
Гарри удалось вернуться в подземелья за двадцать минут до отбоя, и его напарница уже сидела там с таким несчастным видом в окружении стайки сочувствующих подруг, что у него зубы свело. При виде злобного (а что бы и не быть злобным, если устал, хочешь есть и знаешь, что всю ночь придётся бить ноги по бесконечным коридорам?) Гарри Гринграсс тихонько пискнула и вжалась в кресло как можно дальше; Гарри, не обратив на неё внимания, вихрем пронёсся в спальню, где рассовал по карманам мантию-невидимку и мешочек с рунами (всё своё ношу с собой). Подумав, он присоседил к ним так и не выпитое ещё сливочное пиво; из еды у него ничего не хранилось, и Гарри надеялся, что сладкое пиво хотя бы заглушит голод. Если бы не Григрасс, можно было бы заскочить на кухню к эльфам и получить от безотказного Добби хоть три поздних ужина сразу… но отослать её спать вряд ли получится, коль скоро она так решительно настроена, что сама напомнила Гарри о патрулировании.
Вообще говоря, можно было и поиметь совесть на этот раз; всё это время Гарри плевал с Дракучей Ивы на обязанности старосты, свалив всё, что должно было делаться, на безропотную Дафну. И такую малость, как одна ночь, наполненная исключительно невинными прогулками по школе, он мог ей предоставить. Оставалось надеяться, что в порыве смертного ужаса она не пульнёт Гарри в спину чем-нибудь малоприятным.
Попробовав пригладить волосы и в очередной раз убедившись в бесполезности этой затеи, Гарри на всякий случай обновил защитные заклинания на кровати, сунул палочку в карман и вышел из спальни.
Дафна уже ждала его, стоя у выхода из гостиной. Уголок её рта заметно подрагивал, как будто она не могла решить, смеяться ей или плакать; Гарри очень надеялся, что ему не придётся иметь дело с девушкой в истерике. Успокаивать он вообще умел плохо, и его испорченная, как лежалый персик, репутация не позволила бы ему справиться с этим на раз-два-три — разве только ухудшить положение вещей.
— Идём? — Гарри изо всех сил старался выглядеть безобидным.
Кажется, все его старания пропадали втуне.
— Идём, — выдавила из себя Дафна, но с места не двинулась.
Гарри недоумённо посмотрел на неё, и до него дошло: она стояла ближе к выходу, и было бы только логично, если бы она вышла первой. Но поворачиваться к нему спиной она, по всей видимости, не собиралась. Он раздражённо закатил глаза, что не добавило его напарнице оптимизма, и вышел из гостиной.
Хогвартс уже опустел; помимо них двоих, непосредственно патрулирующих школу, можно было ещё повстречать Филча с миссис Норрис — но гораздо выше были шансы его не повстречать, ибо размеры Хогвартса в принципе позволяли бродить по нему пару лет, не встретившись с другим человеком, который так же бесцельно шарится по коридорам и комнатам. Дафна сразу же отстала от Гарри на три-четыре метра, и он мог поклясться, что она ни на секунду не выпускает палочки из рук.
— Нам надо обойти всю школу? — он очень старался, чтобы тон вышел спокойным, а для начала разговора сошла бы почти любая фраза. Ну, кроме таких, как «Йо-хо-хо, вот тут-то тебе и сдохнуть на месте!».
— Д-да, — нервно ответствовала Дафна, ничуть не удивившись вопросу. — Ст-только раз, сколько ус-успеем.
— А я раньше не замечал, что ты заикаешься, — невинно «изумился» Гарри, которого эта реакция не столько забавляла, сколько бесила.
Дафна благоразумно промолчала.
— С чего начнём-то? Сначала подземелья, потом башни по очереди? — попытался Гарри внести свою лепту.
— Д-давай… — пожалуй, она не протестовала бы, предложи он начать патрулирование с Запретного леса (хотя за пределы замка, к счастью, вообще не полагалось выходить) — себе, как ей думалось, дороже.
Гарри вздохнул и свернул в боковой коридор у самого спуска в подземелья; насколько ему помнилось, этот коридор проходил по периметру всей территории подземелий. Если знать, куда идти, можно по спирали коридоров обойти все подземелья минут за сорок быстрым шагом. Если, конечно, не придётся каждые десять минут выводить напарницу из обморока.
Вот как сейчас, например. Гарри успел только услышать полное ужаса «Ахх…» и звук падения. Обернувшись, он узрел дивную картину — тихую, спокойную, не дёргающуюся Гринграсс. Надо сказать, палочку из рук она так и не выпустила. Вот только с чего она упала? Тут даже споткнуться не обо что…
— Вероятно, она испугалась меня, — предположил голос позади Гарри.
— Ну что Вы, Барон, — возразил Гарри. — Если бы она боялась Вас до такой степени, все давно бы знали. Шутка ли, пять лет…
— Не отрицаю. — согласился Кровавый барон, которому вздумалось в недобрый час прогуляться по подземельям. — Возможно, стрессовая обстановка и мои смутные очертания впереди — это было слишком для её девичьей психики…
— Вот это зрение, — с некоторой завистью сказал Гарри. — Я Вас даже не заметил, пока Вы не заговорили… Как Вы думаете, оставить её здесь? Пусть отдыхает, а я и один Хогвартс отпатрулирую…
— Даму? — укоризненно спросил призрак. — На холодном полу? Гарри, право слово, Вы же джентльмен…
— Кто Вам это сказал? — досадливо пробормотал Гарри, вытаскивая палочку. — Ennervate! И можно было бы трансфигурировать носовой платок в одеяло и накрыть её…
Барон только хмыкнул. Дафна рывком села, выставив палочку перед собой.
— Не подходи ко мне!
— Не буду, — успокаивающе пообещал Гарри. — Кстати, ты палочку не тем концом держишь, осторожней.
В попытке взять палочку за нужный конец Дафна уронила её на пол, подняла, снова взявшись не так, опять уронила и подобрала правильно. Гарри наблюдал за этой эпопеей с тяжёлым сердцем. Патрулирование обещало быть долгим и невесёлым…
— Что ж, я покину вас, — решил Кровавый барон. — Прошу извинить меня, Гарри, мисс Гринграсс, но у меня есть этой ночью неотложные дела…
— Конечно, Барон, — отозвался Гарри. — Удачи Вам в Ваших делах.
— Спасибо, Гарри, — призрак слегка поклонился и медленно растворился в воздухе.
— Ну что, идём дальше? — бодро поинтересовался Гарри.
— Идём, — обречённо отозвалась Гринграсс.
Подземелья были пусты и темны; Гарри, не желая пугать нервную напарницу ещё больше, воспользовался для освещения банальнейшим способом — Люмосом, хотя его тянуло вызвать на ладони привычный огонёк. Звук шагов Гарри, отдававшийся эхом в каменных коридорах, заставлял Гринграсс вдрагивать.
— Надо полагать, ничего вопиющего и опасного, кроме меня, по подземельям сегодня не бродит, — заключил Гарри, вспрыгивая на первую ступеньку лестницы, ведшей вверх.
Гринграсс не ответила, но на слух Гарри определил, что она следует за ним.
Холл был слишком велик, чтобы один Люмос осветил его как следует; Гарри с сомнением покосился на Дафну и, решив, что в случае чего мадам Помфри справится с инфарктом, шевельнул палочкой:
— Lumos Maxima.
На неожиданную вспышку света Гринграсс отреагировала предсказуемо — шарахнулась в угол, уронив по ходу пустые доспехи, к своему несчастью посталенные у неё на пути, и выкрикнула:
— Petrificus Totalus!
— Protego! — отреагировал Гарри; щит рассеял Петрификус, и Гарри торопливо поднял руки. — Ты что, света боишься? Так скажи, зачем нападать сразу!
Гринграсс медленно опустила палочку.
— Ты… только хотел сделать свет ярче?
— Если бы я вздумал тебя убить, ты бы об этом узнала уже на том свете! — рявкнул Гарри; Гринграсс слабо дёрнула палочкой, но наставлять её на Гарри не стала. — Слушай, меня достало, что ты себя ведёшь, будто я — второе пришествие Фредди Крюгера. Может, свалишь спать, а я допатрулирую спокойно?
— Я — староста, и должна выполнять свои обязанности! — Гринграсс вызывающе вздёрнула подбородок.
— Тогда, будь любезна, не веди себя, как готовый пациент психиатрического отделения Сейнт-Мунго, — мрачно посоветовал Гарри, отворачиваясь. — Ещё раз запустишь в меня чем-нибудь — отлевитирую в гостиную Слизерина и оставлю там на ночь.
Не успел Гарри и наполовину пересечь холл, как Гринграсс подала голос — дрожащий такой голос, неуверенный:
— А кто такой Фредди Крюгер?
— Это нехороший дядя с ножами вместо пальцев, — Гарри честно попытался воссоздать в памяти облик обитателя улицы Вязов, виденного всего пару раз в далёком детстве. — Он ходит и убивает всех, кого захочет.
— Гадость какая, — прочувствованно сказала Дафна. — Они в окрестностях Хогвартса не водятся?
— Это маггловский фольклор, — прыснул Гарри. — Они нигде не водятся, можешь спать спокойно.
— Маггловский?! — возмутилась Гринграсс.
Гарри остановился, обернулся и внимательно посмотрел Дафне в глаза. Она как-то потерялась под его взглядом и отступила на шаг.
— А ты что-то имеешь против магглов или магглорожденных? — не то, чтобы Гарри собирался затевать политическую дискуссию посреди ночи, но ему было любопытно.
— Н-ничего… ты, к-кажется, собирался патрулировать…
— Собирался, — согласился Гарри и пошагал дальше. Если посоветовать ей сходить к логопеду, наверняка спросит, кто это такие и не часть ли маггловского фольклора…
Из холла вели три дороги — одна в Большой Зал, другая в левое крыло замка, третья, соответственно, в правое крыло. Гарри выбрал первый вариант, как самый короткий, оставив долгие, почти бесконечные блуждания по основной части замка на потом.
В Большом зале хозяйничал Пивз, стараясь испакостить стены фосфоресцирующей краской, которую спёр неизвестно где. Кому в Хогвартсе, скажите на милость, она вообще нужна? Только полтергейсту.
— Пивз, прекрати безобразничать! — странно, но Дафна, очевидно, полагала себя достаточным авторитетом, чтобы заставить Пивза отказаться от очередной проказы.
Пивз с радостью оставил своё занятие ради того, чтобы полетать над Гарри и Дафной, с энтузиазмом размахивая ведром с краской (капли так и разлетались во все стороны, и Гарри подозревал, что голова у него местами уже светится нежно-фиолетовым) и распевая:
— Поттер бука, Поттер бяка,
Убил дедушку лопатой,
Поттер злюка, бука, бяка,
Он швыряется Авадой!
Гарри поморщился.
— Ужасно, — признал он. — Заткнись, Пивз, у меня уши вянут.
— Поттер-доттер-обормоттер,
Ночью он по школе ходит,
Ночью он по школе бродит,
А потом находят трупы!
— Уже лучше, — оценил Гарри попытку, — но рифмы всё равно нет никакой. Пивз, ты заткнёшься или нет?
— Потти наш опасный псих,
Все его боятся,
Он кидается на них,
Начинает драться!
— Я тебя предупреждал, — сказал Гарри. — I in lacunari!
Пивза подбросило, несколько раз перевернуло и внесло в потолок.
— Надеюсь, раньше утра он оттуда не вылезет, — от всего сердца понадеялся Гарри, отпрыгивая от летящего прямо ему на голову ведра с краской.
Соприкосновения с полом ведро не выдержало, расколовшись на две части. Краска образовала на полу Большого зала симпатичное, на взгляд Гарри, озеро.
— Гадкий маленький тёмный маг!! Как ты посмел намусорить?!
— Мистер Филч, это не я, это Пивз… — сделал Гарри безнадёжную попытку оправдаться.
— Молчать!! — взвизгнул Филч.
Разбирательство обещало быть долгим.
— Мистер Филч, — вступила в разговор Дафна, — выслушайте меня, пожалуйста. Мы — старосты Слизерина…
Гарри прислонился плечом к стене и откупорил бутылку со сливочным пивом; разборки с Пивзом и Филчем и по отдельности отнимали множество душевных и физических сил, а уж одна за другой…
Миссис Норрис ходила рядом с Гарри кругами, подозрительно принюхиваясь; судя по всему, после второго курса она, как и её хозяин, недолюбливала Гарри, хотя лично ей он ничего плохого не делал.
— Уйди, животное, — тоскливо предложил Гарри, которого клонило в сон.
Миссис Норрис не вняла просьбе и заходила ближе; она всё приближалась и приближалась, пока не начала задевать ноги Гарри при каждом развороте. Её прыжок застал Гарри врасплох — она что, хотела проверить по запаху, не пьёт ли он чего-нибудь запрещённого? — и он совершенно случайно разжал пальцы.
Бутылка не нашла другого места для приземления, кроме головы миссис Норрис.
— Я начинаю подозревать, — пожаловался Гарри отключившейся кошке, — что сегодня не мой день. То есть не моя ночь.
— Мерзкий слизняк!! Что ты сделал с моей миссис Норрис?! — «а нельзя разговаривать не на повышенных тонах? У меня в левом ухе звенит…»
— Я в левое крыло, ты в правое, за десять минут до подъёма у нашей гостиной, хорошо? — Дафне ничего не оставалось, кроме как кивнуть, и Гарри позорно улизнул из Большого зала, оставив её разбираться со взбешённым Филчем в одиночку.
Не по-мужски — может быть. Хотя вполне по-слизерински…

* * *

Спустя несколько минут Гарри успел пожалеть о решении пуститься патрулировать Хогвартс в одиночку. «Да что со мной такое? Никогда не боялся темноты, а тут как-то на душе нехорошо…». «Может, оно нехорошо, потому что с тобой на самом деле произойдёт что-нибудь нехорошее?», — предположил внутренний голос. Гарри не стал ему отвечать, но на всякий случай замотался в мантию-невидимку — так было немного спокойнее.
Первый этаж. Пусто. Второй этаж. Пусто. Гарри не задерживался, бегло проходя по коридорам и не особо внимательно прислушиваясь, нет ли шума за закрытыми дверями классов.
Третий этаж. Пусто. Четвёртый этаж. Пус… нет, не пусто. Гарри замедлил шаг, вслушиваясь. Так и есть — за дверями пустого класса Трансфигурации слышались голоса. Гарри обхватил пальцами ручку двери и тихонько потянул на себя; дверь отворилась, и он проскользнул внутрь.
— После камеди аравийской акации — унция иголок дикобраза… — Драко Малфой сверился с какой-то книгой. — И чтоб не завтра подействовало, а сейчас — сорок капель крови рунескопа…
Малфой начал вполголоса отсчитывать капли. Но ведь тут был не один голос…
— Драко, а я тебе здесь зачем? — в голосе Малькольма Бэддока звучало искреннее любопытство. — Ты ведь такой умный, тебе не нужно помогать варить зелье…
Малфой накрыл котёл крышкой и повернулся к Бэддоку.
— Совершенно верно, — согласился он, ухмыляясь. — Но ты поможешь мне потом его использовать.
— А как использовать? — Бэддок восторженно глядел на Малфоя, а Гарри мороз продирал по коже.
С первого курса ночная версия Драко Малфоя вызывала в Гарри подобие страха; под лучами лунного света слизеринец казался бесплотным, как сгусток тумана. Глаза словно увеличивались в размерах с наступлением ночи — Гарри готов был поклясться, что днём они не занимали почти половину бумажно белого лица, не сияли так, лишая способности думать, пригвождая к месту. Бескровные губы сложились в улыбку, и лунный свет мягко высветил жемчужные зубы; это было бы красиво, полагал Гарри, если бы не было так отталкивающе.
— Я уже использовал это зелье однажды, и оно отчего-то не сработало, — Малфой присел на парту, за которой сидел Бэддок, и двумя пальцами приподнял подбородок мальчика. — Я буду очень тебе обязан, Малькольм, если ты мне поможешь… Мне можешь помочь только ты…
— Только я? — заворожённо повторил Бэддок.
— Только ты, — Малфой снова улыбнулся и провёл ладонью по щеке Бэддока.
Гарри неслышно подобрался к столу и заглянул в оставленную Малфоем без присмотра книгу. Весь разворот был посвящён одному-единственному зелью. «Flamma de stupila», значилось крупным шрифтом вверху страницы. Гарри напряг зрение, чтобы разобрать мелкий текст снизу, но тут Малфой спрыгнул с парты и направился к побулькивающему котлу — чёрт-чёрт-чёрт, едва не задел…
Гарри прижался к стене у самого окна — в кабинете Трансфигурации большие окна, они пропускают много света, они совсем не похожи на крошечные окошки подземелий; Малфой, удовлетворённо кивнув, помешал зелье палочкой и перелил дымящуюся, слегка пахнущую гарью жидкость в высокий непрозрачный стакан.
— Малькольм? — мягко позвал Малфой. — Иди сюда.
Бэддок не подошёл, а подбежал; Гарри мог дать руку на отсечение, что, будь у Бэддока хвост, он бы им сейчас вилял. Слишком доверчивый для слизеринца. Слишком восторженный. Гарри прикрыл глаза, вспоминая то немногое, что знал об этом второкурснике. Сирота или из очень бедной семьи — трёпаные мантии, старые учебники. Стеснительный и робкий, Бэддок ходил, не поднимая головы. Гарри не мог ручаться, но ему казалось, что у Бэддока нет друзей. Ни в учёбе, ни в жизни школы Бэддок не представлял собой ничего особенного; неудивительно, что, когда Драко Малфой, сам Драко Малфой, признанный лидер змеиного факультета, красивый-умный-богатый, позвал его помочь в чём-то, Бэддок согласился, даже не спросив, что, собственно говоря, от него требуется.
Бэддок поднёс стакан к губам, чуть сморщив нос от запаха зелья, и приоткрыл губы; Гарри выбросил вперёд руку с палочкой, потому что чувство опасности прошило его позвоночник сверху донизу, но Малфой успел первым.
— Expelliarmus. Incarcero. Silencio, — Гарри свалился, как подкошенный; верёвки обвили его плотным коконом. — Пей, малыш, это кто-то невидимый хотел нам помешать.
— Правда? А кто?
— Выпьешь — расскажу, — пообещал Малфой.
Бэддок кивнул и снова поднёс стакан к губам. В распоряжении Гарри оставалась только анимагия, но дракон в тесном классе мог не только разрушить полшколы, заставив несколько этажей просесть, но и гарантированно убить всех присутствующих, просто задавив массой.
Пить зелье было легко; Бэддок прикончил стакан в несколько глотков и отставил в сторону, глядя на Малфоя сияющими глазами.
— Я всё сделал правильно?
— Конечно, Малькольм, — голос Малфоя прозвучал нежно — такого тона Гарри ещё никогда не слышал от капризного, избалованного, жестокого блондинчика. — Через несколько секунд оно подействует.
— Драко, — Малькольм отчётливо побледнел и прижал руку к солнечному сплетению. — Драко, мне почему-то плохо.
— Всё идёт как надо. Подожди ещё немного.
— Но оно жжёт, так больно… — пальцы Бэддока судорожно сжались, ткань мантии треснула, и ослепительная вспышка ударила по глазам Гарри.
Запахло гарью — жирной, противной гарью; костёр, в котором жгли человеческую плоть. Гарри затошнило; глаза слезились, и он ничего не мог толком разглядеть.
— Кучка пепла, — констатировал Малфой спокойно. — Tergeo. На Бэддоке действует, на Поттере не действует… странно. Ну, хотя бы в рецепте нет ошибки. Кстати, Поттер, когда делаешься невидимым, твоя тень всё равно заметна — это тебе так, для общего развития.
Острый носок ботинка небрежно ткнулся Гарри под рёбра.
— Не стану даже спрашивать, что ты тут забыл. Petrificus Totalus! Finite Incantatem Incarcero! — Малфой сдёрнул с Гарри мантию-невидимку и отшвырнул в угол. — Могу только сказать, что ты зря сюда явился. Как удачно, что я решил варить сегодня зелье именно здесь… Mobilicorpus.
Гарри шмякнуло о парту. Сияющее под светом луны лицо Малфоя возникло над Гарри; волосы, глаза и кожа мерцали и почти просвечивали.
— Знаешь, Потти, в этой жизни есть многое, что доставляет удовольствие. Но две вещи главенствуют: секс… и власть, — рука Малфоя легла на грудь Гарри; холод тонких пальцев чувствовался сквозь два слоя ткани. — И чем ты старше, Потти, тем больше ценишь второй пункт.
Гарри со своей стороны не мог сказать, что он так уж ценит второй пункт, но его мнение никого по большому счёту не интересовало.
— Вот и сейчас… ты здесь обездвижен, обезоружен и абсолютно, совершенно, окончательно бессилен, — пальцы Малфоя задумчиво поглаживали ткань мантии Гарри — легко, невесомо, почти неощутимо. — Я могу сделать с тобой всё, что мне заблагорассудится. И мне ничего за это не будет, потому что никто нас здесь не найдёт. Знал бы ты, какое это удовольствие… — серые глаза подёрнулись мечтательной дымкой. — Спасибо тебе, Потти, за такой подарок.
— Однако, — голос Малфоя обрёл некую деловитость, — что же мне с тобой сделать? Я, право, теряюсь. Столько возможностей… ну, для начала, за памятные двадцать баллов… Crucio!
Боль скрутила его изнутри, выжимая, выворачивая, сжигая; глаза готовы были лопнуть от боли, и сердце билось тяжело, неровно, быстро, гулко ударяясь о рёбра; этот звук распространялся по телу Гарри, волнами, постепеннно, так идут круги от брошенного в воду камня, и боль сопровождала его, не давая сделать вдоха, боль, бьющая фонтаном, мутным, неухоженным…
— Северус был так расстроен из-за этих баллов, — пояснил Малфой. — Он не знал, кто их снял, но из-за этого у нас стало тогда на пять баллов меньше, чем у гриффов. Это, сам понимаешь, непростительно. Так что думай, Потти, что говоришь. Хотя зачем я раздаю тебе полезные советы? Всё равно не пригодится. Не думал же ты, что опять выживешь?.. Хотя как тебя убить — это, конечно, вопрос. Авада — это скучно и неизобретательно. К тому же ты уже выжил однажды после неё. Я пока подумаю, а чтобы ты не скучал, Потти — Crucio!
Когда и эта боль закончилась, Гарри обнаружил себя тяжело дышащим и выжатым как лимон; он не плакал, но глаза слезились сами. Похоже было, что в них лопнул не один сосуд; смотреть было больно, но опустить веки он не мог — Петрификус Малфоя позволял только дышать.
— Со второго курса удивлялся, как с таким наследием ты можешь быть таким идиотом, Потти, — Малфой задумчиво покачал головой. — С твоей кровью… если бы у тебя вдобавок имелась ещё хоть капля мозгов, ты бы мог зажать в кулаке всю школу. Хм… насчёт крови — это, определённо, идея. Пусть-ка ты ею истечёшь, Потти — потому что решительно недостоин такого наследия, скажу я тебе. Ты его самым натуральным образом

* * *

* * *

, так что я только логически завершу процесс.
Очередным Левикорпусом Гарри был усажен на пол и прислонен спиной к парте. Малфой сменил палочку на ту, что принадлежала Гарри.
— Caedo… вот так, любо-дорого смотреть, Потти… — боль от пореза была неожиданно сильной — после Круциатуса кожа стала слишком чувствительной. — Истечёшь к утру. Если не ошибаюсь, первым уроком у нас как раз Трансфигурация с гриффами? То-то радость будет облезлой кошке, когда она найдёт здесь твой труп… ай-яй-яй, в каком неудачном месте ты решил покончить с собой, Потти. Заклинание произнесено твоей палочкой, а меня здесь и вовсе не было — милый Блейз подтвердит, что я всю ночь спал в своей постели, а если понадобится — подтвердит, что в его… Спокойной ночи, несжигаемый Потти. Желаю качественно издохнуть наконец, а мне всё-таки спать иногда надо.
Лёгкие шаги Малфоя постепенно утихали; дверь тихонько закрылась, и Гарри остался наедине с запахом гари. В голове стучали молоточки; невозможно было ни думать, ни сосредоточиться; Гарри смутно помнил, что у него есть какая-то возможность спастись, но не помнил, какая. Кровь горячей струйкой текла по шее и груди, пропитывала мантию и остывала; дышать было трудно. Слёзы стягивали лицо и слепляли ресницы. Гарри чувствовал себя сломанной куклой, которую вполне закономерно отправили на свалку, и только слабо надеялся, что куклам тоже можно когда-нибудь успокоиться и не чувствовать боли.
…Больно. Плохо.
Но ведь это не навсегда?..
— Гарри Поттер! Сэр Гарри Поттер!! — чужой тонкий голосок доносился до Гарри сквозь всё нарастающий звон в ушах.
Голосок торопливо забормотал какие-то странные слова, и Гарри неожиданно получил возможность растянуться на полу и закрыть глаза.
«Вот оно, блаженство».
— Сэр Гарри Поттер! Сэр Гарри Поттер в порядке?..
— Нет, — пробормотал Гарри, еле разлепив пересохшие губы — только бы отстали.
— Добби может помочь сэру Гарри Поттеру? Гарри Поттер? Сэр Гарри Поттер, не умирайте! Добби отнесёт Гарри Поттера к мадам Помфри!
— Нет! — Гарри заставил себя говорить громче. — Не надо… к мадам Помфри. Ни за что.
— Но Гарри Поттер истекает кровью, сэр! Гарри Поттер умрёт, если его не лечить!
— Добби, — выдавил Гарри из себя, пытаясь сообразить, что делать дальше. Было ясно, что спокойно умереть ему не дадут. Значит, надо было выживать. Опять… — Мне нужны лекарства и покой, но ни в коем случае не надо идти к мадам Помфри. Сможешь достать мне зелья, какие скажу? И отведи меня куда-нибудь, где я могу лечь.
— Добби не знает, где можно уложить Гарри Поттера, чтобы он выздоравливал… плохой Добби!
— Не надо наказывать себя! — торопливо остановил его Гарри. — Лучше подумай… пожалуйста, подумай как следует, есть в замке какая-нибудь безопасная комната, которая нас выручит?
Радостный писк эльфа едва не разорвал барабанные перепонки Гарри:
— Добби знает! Добби знает комнату, которая выручит! Выручай-комната!
— Что за комната, Добби?
— Выручай-комната, сэр Гарри Поттер! В неё можно войти только тогда, когда она нужна кому-нибудь. Она на седьмом этаже, напротив гобелена, где тролли забивают дубинами Барнабаса Безбашенного, сэр! Когда мимо неё пройдёшь три раза, дверь в неё появляется в стене, сэр, и там будет всё, что нужно для того, о чём думал! Добби знает, мистер Филч регулярно находит там моющие средства, когда они у него заканчиваются, сэр Гарри Поттер! Про неё почти никто не знает, потому что попадают туда слуайно, а потом не могут её найти. А на самом деле комната всегда там, сэр, она только ждёт, чтобы стать кому-нибудь нужной, сэр!
Седьмой этаж. А здесь — четвёртый.
— Добби, я не дойду.
— Добби аппарирует туда с Вами, сэр!
— В Хогвартсе ведь нельзя аппарировать…
— Домовые эльфы, сэр, могут аппарировать везде, потому что они не могут медлить, когда что-то делают! Добби отведёт сэра Гарри Поттера в Выручай-комнату?
— Да, конечно, Добби.
Мгновенная дурнота аппарации — разобрали и собрали заново, и кто знает, не потеряли ли часть при сборке? — и Гарри понял, что это уже седьмой этаж. Здесь не пахло гарью, только немного пылью.
— Нужно три раза пройти мимо, сэр Гарри Поттер, — эльф с силой, которой Гарри от него не ожидал, поставил Гарри на ноги и повёл. — Думайте о лечении, сэр Гарри Поттер, пожалуйста!
Ноги Гарри заплетались, как у пьяного; он пытался думать о лечении, о ровных рядах флаконов с зельями, о мягкой кровати с белоснежными простынями, о покое и чистоте.
— Получилось, сэр Гарри Поттер!! — Добби не довёл — донёс Гарри до появившейся в стене двери и втащил внутрь. — Теперь сюда никто не войдёт, сэр, потому что Выручай-комната уже занята! Как хорошо, что Добби сегодня убирал гриффиндорскую гостиную и кабинет декана Гриффиндора, сэр…
— Добби, — аккуратно пристроенный на именно такую, как мечталось, кровать Гарри неимоверно хотел закрыть глаза и послать всех и вся к чёрту, но позволить себе этого он не мог. — Моя палочка с нами?
— Да, сэр Гарри Поттер! — пальцев Гарри коснулось прохладное дерево.
— Спасибо, Добби. Curo, — порез на шее затянулся, но было потеряно уже слишком много крови, чтобы оставить это просто так. — Найди здесь, пожалуйста, кроветворное зелье, укрепляющее и то, на котором должно быть написано «Ante cruciamenta».
Зелье, нейтрализующее последствия второго Непростительного… Гарри прочёл о нём вскоре после того, как впервые испытал на себе, что такое Круциатус.
Дозы зелий Гарри отмерял интуитивно; кроветворного он выпил больше всех, а «Ante cruciamenta» глотал до тех пор, пока не прошла противная слабость во всём теле и не наступила не внушающая опасений расслабленность. Ещё не меньше десятка раз он просил Добби отыскать тот или иной флакон; но наступил момент, когда Гарри понял, что истощился как колдомедик, и позволил себе просто откинуться на подушки.
— Добби… сколько сейчас времени?
— Половина пятого, сэр!
— Разбуди меня за полчаса до подъёма, хорошо?
— Конечно, сэр Гарри Поттер, — сквозь наступающий сон Гарри показалось, что эльф гладит его по голове, как ребёнка… но он не мог ручаться, что ему не померешилось.
Он опять шёл по коридору без окон, и его шаги гулко отдавались в тишине. Дверь в конце коридора становилась всё больше и больше; сердце быстро, возбуждённо билось... если только он сумеет её открыть... войти...
Он протянул руку... почти коснулся двери кончиками пальцев...
— Гарри Поттер, сэр! Пора вставать, сэр!
— А? Что? Добби… спасибо, что разбудил. Ты молодец. Настоящий друг.
— Добби счастлив помогать Гарри Поттеру, сэр! — в полутьме огромные зеленоватые глаза эльфа счастливо сияли.
— Спасибо, — ещё раз повторил Гарри и спустил ноги с кровати. Голова была мутной, что и неудивительно, потому что лечебные зелья продолжали действовать, мешаясь в крови с ядом василиска («Надеюсь, их он не нейтрализует?»), и сна было всего несколько часов. — Мне пора идти, Добби. Тебе, наверно, тоже.
Портключ перенёс его с седьмого этажа на третий; отуда Гарри и направился вниз.
— Гарри? Тьфу ты, чёрт, мы уже думали, Филч…
— Фред? Джордж? — Гарри слабо улыбнулся. — Опять шалили?
— Куда же мы без этого? — подмигнул Фред. — А ты патрулируешь, да? Ты ведь староста…
— Если ты всю ночь патрулируешь, не видел нигде сиреневой светящейся краски? У нас её кто-то спёр, а мы хотели ею в Большом зале порисовать… — Джордж зевнул, прикрывая рот ладонью.
— Пивз тоже хотел ею порисовать, пока на меня не нарвался, — хмыкнул Гарри. — Если Филч её ещё не убрал, то она вся разлита на полу в Большом зале.
— Ну что, напарничек, как патрулировалось? — Дафна Гринграсс от усталости забыла, что Поттера надо бояться.
— В Багдаде всё спокойно, — отрапортовал Гарри. — А у тебя?
— Если не считать Филча, — Дафна бросила на Гарри укоризненный взгляд, — то мир и тишина.
Гарри улыбнулся.
— Считай, я тебе за Филча должен что хочешь из «Сладкого королевства».
— Что хочу? — прищурилась Дафна.
— В пределах десяти галлеонов, — поспешил уточнить Гарри. За избавление от Филча он и больше отдал бы, но не стоит завышать расценки в предверии будущих встреч с завхозом.
— Отлично. Должок будет за тобой, — Дафна выглядела очень довольной, и Гарри невольно пришло в голову, что он переплатил.
— Заметано. А теперь я за вещами в спальню — и умываться… — Гарри зевнул. — Ты не претендуешь на ванную старост?
— Сейчас нет, — покачала Дафна головой. — Слушай, Поттер…
— Что?
— Ты какой-то… нормальный.
— А какой должен быть? — ухмыльнулся Гарри. — Тебе бы больше понравилось, начни я раскидываться Авадами во все стороны, как пишет «Пророк»?
— Нет, но… он же не зря пишет?
— Это не я делаю, — Гарри пожал плечами. — Это кто-то, подделывающийся под меня.
— Да ну?
— Ну да. Все свидетели говорят о длинных волосах, а у меня — сама видишь…
— Откуда ты знаешь, что говорят свидетели? Свои люди в аврорате?
Гарри укоризненно покачал головой.
— Вроде такая испуганная была, а теперь такая шустрая… откуда я беру информацию, Гринграсс, это моё личное дело.
Начинался новый день, в котором, кажется, было меньше ещё на одного боявшегося Гарри человека.