XVII. Уговор

На другой день, встав с постели, Альбер первым делом предложил Францунанести визит графу; он уже благодарил его накануне, но понимал, что ус-луга, оказанная ему графом, требует двойного изъявления благодарностиФранц, который чувствовал к графу влечение, смешанное со страхом, отпра-вился вместе с другом, их ввели в гостиную; минут через пять появилсяграф. - Сударь, - сказал Альбер, подходя к нему, - разрешите мне повторитьсегодня то, что я недостаточно внятно высказал вчера; я никогда не забу-ду, при каких обстоятельствах вы пришли мне на помощь, и всегда будупомнить, что обязан вам жизнью или почти жизнью. - Дорогой мой сосед, - смеясь, отвечал граф, - вы преувеличиваете моюуслугу; я вам сберег тысяч двадцать франков, только и всего; вы видите,что об этом не стоит говорить. Но позвольте и мне выразить вам свое вос-хищение: вы держались с очаровательной непринужденностью. - Что мне оставалось делать, граф? - сказал Альбер. - Я вообразил,что у меня вышла ссора, которая привела к дуэли, и мне хотелось показатьэтим разбойникам, что хотя во всех странах мира дерутся на дуэли, нотолько одни французы дерутся смеясь. Однако это ничуть не умаляет моейпризнательности к вам, и я пришел спросить вас, не могу ли я сам или че-рез моих друзей, благодаря моим связям, быть вам чем-нибудь полезен.Отец мой, граф де Морсер, родом испанец, пользуется большим влиянием иво Франции и в Испании; вы можете быть уверены, что я и все, кто менялюбит, в полном вашем распоряжении. - Должен признаться, господин де Морсер, - отвечал граф, - что я ждалот вас такого предложения и принимаю его от всего сердца. Я уже и самхотел просить вас о большом одолжении. - О каком? - Я никогда не бывал в Париже; я совсем не знаю Парижа. - Неужели? - воскликнул Альбер - Как вы могли жить, не видав Парижа?Это невероятно! - А между тем это так; но, как и вы, я считаю, что мне пора познако-миться со столицей просвещенного мира. Я вам скажу больше: может быть, яуже давно предпринял бы это путешествие, если бы знал кого-нибудь, ктомог бы ввести меня в парижский свет, где у меня нет никаких связей. - Такой человек, как вы! - воскликнул Альбер. - Вы очень любезны; но так как я не знаю за собой других достоинств,кроме возможности соперничать в количестве миллионов с господином Агуадоили с господином Ротшильдом, и еду в Париж не для того, чтобы играть набирже, то именно это обстоятельство меня и удерживало Но ваше предложе-ние меняет дело. Возьмете ли вы на себя, дорогой господин де Морсер (приэтих словах странная улыбка промелькнула на губах графа), если я приедуво Францию, открыть мне двери общества, которому я буду столь же чужд,как гурон или кохинхинец? - О, что до этого, граф, то с величайшей радостью и от всего сердца!- отвечал Альбер. - И тем охотнее (мой милый Франц, прошу вас не поды-мать меня на смех), что меня вызывают в Париж письмом, полученным мноюне далее как сегодня утром, где говорится об очень хорошей для меня пар-тии в прекрасной семье, имеющей наилучшие связи в парижском обществе. - Так вы женитесь? - спросил, улыбаясь, Франц. - По-видимому Так что, когда вы вернетесь в Париж, то найдете меняженатым и, быть может, отцом семейства. При моей врожденной солидностимне это будет очень к лицу Во всяком случае, граф, повторяю вам: я и всемои близкие готовы служить вам и телом и душой. - Я согласен, - сказал граф, - и смею вас уверить, что мне недостава-ло только этого случая, чтобы привести в исполнение кое-какие планы, ко-торые я давно уже обдумываю. Франц не сомневался ни минуты, что это те самые планы, на которыеграф намекал в пещере Монте-Кристо, и он внимательно взглянул на графа,пытаясь прочесть на его лице хоть что-нибудь относительно этих планов,побуждавших его ехать в Париж; но нелегко было проникнуть в мысли этогочеловека, особенно когда он скрывал их за учтивой улыбкой. - Но, может быть, граф, - сказал Альбер, восхищенный тем, что емупредстоит ввести в парижское общество такого оригинала, как Монте-Крис-то? - может быть, ваше намерение вроде тех, которые приходят в голову,когда путешествуешь, и - построенные на песке - уносятся первым порывомветра? - Нет, уверяю вас, это не так, - сказал граф, - я в самом деле хочупобывать в Париже, мне даже необходимо это сделать. - И когда же? - Когда вы сами там будете? - Я? - сказал Альбер. - Да недели через две, через три, самоебольшее, - сколько потребуется на дорогу. - Ну что ж, - сказал граф, - даю вам три месяца сроку, вы видите, яне скуплюсь. - И через три месяца вы будете у меня? - радостно воскликнул Альбер. - Хотите, назначим точно день и час свидания? - сказал граф. - Пре-дупреждаю вас, что я пунктуален до тошноты. - День и час! - сказал Альбер. - Великолепно! - Сейчас посмотрим. Граф протянул руку к календарю, висевшему около зеркала. - Сегодня у нас двадцать первое февраля, - сказал он и посмотрел начасы, - теперь половина одиннадцатого. Согласны ли вы ждать меня двад-цать первого мая в половине одиннадцатого утра? - Отлично! - воскликнул Альбер. - Завтрак будет на столе. - А где вы живете? - Улица Эльдер, двадцать семь. - Вы живете один, на холостую ногу? Я вас не стесню? - Я живу в доме моего отца, но в отдельном флигеле, во дворе. - Прекрасно. Граф взял памятную книжку и записал: "Улица Эльдер, 27, 21 мая, в по-ловине одиннадцатого утра". - А теперь, - сказал он, пряча книжку в карман, - не беспокойтесь, ябуду точен, как стрелки ваших часов. - Я вас увижу еще до моего отъезда? - спросил Альбер. - Это зависит от того, когда вы уезжаете. - Я еду завтра, в пять часов вечера. - В таком случае я с вами прощусь. Мне необходимо побывать в Неаполе,и я вернусь не раньше субботы вечером или воскресенья утром. А вы, - об-ратился он к Францу, - вы тоже едете, барон? - Да. - Во Францию? - Нет, в Венецию. Я останусь в Италии еще год или два. - Так мы не увидимся в Париже? - Боюсь, что буду лишен этой чести. - Ну, господа, в таком случае счастливого пути, - сказал граф, протя-гивая обе руки Францу и Альберу. В первый раз дотрагивался Франц до руки этого человека; он невольновздрогнул; она была холодна, как рука мертвеца. - Значит, решено, - сказал Альбер, - вы дали слово. Улица Эльдер,двадцать семь, двадцать первого мая, в половине одиннадцатого утра. - Двадцать первого мая, в половине одиннадцатого утра, улица Эльдер,двадцать семь, - повторил граф. Вслед за тем молодые люди поклонились и вышли. - Что с вами? - спросил Альбер Франца, возвратившись в свою комнату.- У вас такой озабоченный вид. - Да, - сказал Франц, - должен сознаться, что граф - престранный че-ловек, и меня беспокоит это свидание, которое он вам назначил в Париже. - Беспокоит вас?.. Это свидание?.. Да вы с ума сошли! - воскликнулАльбер. - Что поделаешь? - сказал Франц. - Может быть, я сошел с ума, но этотак. - Послушайте, - продолжал Альбер, - я рад, что мне представился слу-чай высказать вам свое мнение; я давно замечаю в вас какую-то неприязньк графу, а он, напротив, всегда был с нами необыкновенно любезен. Вычтонибудь имеете против него? - Может быть. - Вы встречались с ним раньше? - Вот именно. - Где? - Вы обещаете мне никому ни слова не говорить о том, что я вам расс-кажу? - Обещаю. - Честное слово? - Честное слово. - Хорошо. Так слушайте. И Франц рассказал Альберу о своей поездке на остров Монте-Кристо и отом, как он встретил там шайку контрабандистов и среди них двух корси-канских разбойников. Он подробно рассказал, какое сказочное гостепри-имство оказал ему граф в своей пещере из "Тысячи и одной ночи"; расска-зал об ужине, о гашише, о статуях, о том, что было во сне и наяву, и какнаутро от всего этого осталась только маленькая яхта на горизонте, ухо-дившая к Порто-Веккио. Потом он перешел к Риму, к ночи в Колизее, кподслушанному им разговору между графом и Луиджи, во время которого графобещал исхлопотать помилование Пеппино, что он и исполнил, как виделинаши читатели. Наконец, он дошел до приключения предыдущей ночи, рассказал, в какомзатруднительном положении он очутился, когда увидел, что ему недостаетдо суммы выкупа семисот пиастров, и как ему пришло в голову обратиться кграфу, что и привело к столь счастливой и эффектной развязке. Альберслушал Франца, весь обратившись в слух. - Ну и что же? - сказал он, когда тот кончил. - Что же вы во всемэтом видите предосудительного? Граф любит путешествовать, он богат и хо-чет иметь собственную яхту. Поезжайте в Портсмут или Саутгемптон и выувидите, что гавань забита яхтами, принадлежащими богатым англичанам,разрешающим себе такую же роскошь. Чтобы всегда иметь пристанище, чтобыне питаться этой отвратительной снедью, которой мы отравляемся, я - вотуже четыре месяца, а вы - четыре года, чтобы не спать в мерзких посте-лях, где невозможно заснуть, он обставляет для себя квартиру на Мон-те-Кристо; обставив ее, он начинает опасаться, что тосканское прави-тельство ее отнимет и его затраты пропадут даром; тогда он покупает ост-ров Иф присваивает себе его имя. Дорогой мой поройтесь в вашей памяти искажите мне, разве мало ваших знакомых называют себя по имени местнос-тей, которыми они никогда не владели? - А корсиканские разбойники, принадлежащие к его свите? - сказалФранц. - Что же тут удивительного? Вы отлично знаете, что корсиканские раз-бойники не грабители, а просто беглецы, которых родовая месть изгнала изродного города или родной деревни; в их обществе можно находиться безущерба для своей чести. Что касается меня, то я заявляю, что если мнекогда-нибудь придется побывать на Корсике, то раньше, чем представитьсягубернатору и префекту, я попрошу познакомить меня с разбойниками Колом-бы, если только удастся разыскать их; я нахожу, что они обворожительны. - А Вампа и его шайка? - возразил Франц. - Это уже настоящие разбой-ники, которые просто грабят; против этого, надеюсь, вы не станете спо-рить. Что вы скажете о влиянии графа на такого рода людей? - Скажу, дорогой мой, что так как, по всей вероятности, этому влияниюя обязан жизнью, то мне не пристало быть слишком придирчивым. Поэтому яне намерен, подобно вам, вменять его графу в преступление, и вы уж раз-решите мне простить нашего соседа за то, что он если и не спас мнежизнь, - это, возможно, было бы преувеличением, - то во всяком случаесберег мне четыре тысячи пиастров; это на наши деньги составляет не бо-лее и не менее, как двадцать четыре тысячи франков - в такую сумму меняво Франции едва ли бы оценили, что доказывает, - прибавил Альбер, сме-ясь, - что нет пророка в своем отечестве. - Кстати, об отечестве: где отечество графа? Какой его родной язык?На какие средства он живет? Откуда взялись его несметные богатства? Ка-кова была первая половина его таинственной, неведомой жизни, которая на-бросила на вторую половину мрачную тень мизантропии? Вот что на вашемместе я постарался бы узнать. - Дорогой Франц, - отвечал Альбер, - когда вы получили мое письмо иувидели, что мы нуждаемся в графе, вы пошли и сказали ему: "Мой другАльбер де Морсер в опасности; помогите мне выручить его". Так? - Да. - А спросил он у вас, кто такой Альбер де Морсер? Откуда он взял своеимя? Откуда взялось его состояние? На какие средства он живет? Где егоотечество? Где он родился? Скажите, спрашивал он вас об этом? - Нет; признаюсь, не спрашивал. - Он просто взял и поехал. Он вырвал меня из рук синьора Луиджи, где,несмотря на мой, как вы говорите, чрезвычайно непринужденный вид, ячувствовал себя, по правде сказать, отвратительно. И вот когда за подоб-ную услугу он просит меня сделать то, что делаешь изо дня в день для лю-бого русского или итальянского князя, приезжающего в Париж, то есть про-сит меня познакомить его с парижским обществом, то вы хотели бы, чтобы яему отказал в этом! Полноте, Франц, вы сошли с ума! Нельзя не сознаться, что на этот раз, против обыкновения, логика былана стороне Альбера. - Словом, делайте как хотите, дорогой виконт, - отвечал со вздохомФранц. - Все, "что вы говорите, очень убедительно; и все же граф Мон-те-Кристо - странный человек. - Граф Монте-Кристо - филантроп. Он не сказал вам, зачем он едет вПариж; так вот: для того, чтобы стать соискателем Монтионовской премии;и если, чтобы получить ее, ему нужен мой голос и содействие того плюга-вого человечка, от которого зависит ее присуждение, то первое я ему даю,а за второе ручаюсь. На этом, друг мой, мы закончим наш разговор и сядемза стол, а потом поедем в последний раз взглянуть на собор святого Пет-ра. Программа Альбера была выполнена, а на следующий день, в пять часовпополудни, друзья расстались. Альбер де Морсер возвратился в Париж, аФранц д'Эпине уехал на две недели в Венецию. Но Альбер так боялся, чтобы его гость не забыл о назначенном свида-нии, что, садясь в экипаж, вручил слуге для передачи графу Монте-Кристовизитную карточку, на которой под словами "Виконт Альбер де Морсер" при-писал карандашом: 21 мая, в половине одиннадцатого утра, улица Эльдер, 27.

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *