Несомненно, в Сехуне всегда было что-то от параноика и паникёра

И этот факт вступает в острый конфликт с нынешней действительностью, потому что сейчас Сехун стоит на ватных ногах, привалившись к стене, и полубессознательно водит по ней ладонями в попытке удержать равновесие, а Лухан с энтузиазмом открывает для него мир удивительных плотских удовольствий. Посредством, разумеется, первоклассного минета.

Сехуну очень хочется думать о том, что всё происходящее является просто сном, но разумная часть его мозга, продолжающая со сбоями функционировать даже при условии доносящихся снизу причмокивающих звуков и прилившего к паху адского жара, неутешительно свидетельствует о том, что крепость пала, белый флаг вывешен, а противник имеет полное моральное и физическое право надругаться над оппонентом. Чем, собственно, уже и занимается.

Финита ля комедия, чёрт бы всё побрал.

Сехун подозревал, что рано или поздно это произойдёт, и теперь пытается утешить себя тем, что Лухан своё дело знает на пять с плюсом. Вау, какой ловкий у него, однако, язык!

Но когда Лухан спускает собственные джинсы, под воздействием увиденного в голове младшего мелькает паническая мысль «а не упасть ли мне в обморок или, лучше, притвориться мёртвым?» Хотя он тут же признаёт, что это не поможет – Лухану ничто не помешает изнасиловать его беспомощную и безвольную тушку.