Введение. Трудовой договор. Цивилистические исследования

Трудовой договор. Цивилистические исследования. Часть 1. Общие положения

Комментарий ГАРАНТа

См. Таль Л.С. Трудовой договор. Цивилистические исследования. Часть 2. Внутренний правопорядок хозяйственных предприятий

Предисловие

По вопросу о найме труда в настоящее время наука гражданского права и законодательства стоят на поворотном пункте. Правовая жизнь со времени рецепции римского права в этой области протекала по двум смежным руслам, нигде почти не соприкасавшимся. Романистическая юриспруденция исходила от представления об оборотной сделке, об обмене одной ценности пользования услугами - на другую, на деньги. Только отношения, непосредственно проистекавшие из найма как оборотной сделки, составляли предмет гражданского права.

Рядом с таким представлением о найме мы в хозяйственной жизни прошлого и настоящего времени встречаем многочисленные формы пользования чужим трудом, сопряженные с временным подчинением личности работника воле и власти нанимателя, с поглощением рабочей силы нанявшегося той социальной единицей - хозяйством, предприятием и проч., - во главе которой стоит наниматель. Работник тут не обещает конкретно определенной услуги, а деятельность, сообразуемую с будущими указаниями нанимателя или с задачами и нуждами обслуживаемого хозяйства и предприятия. Мы называем такие сделки "трудовыми договорами".

Юристы до последнего времени не видели в подчинении личности работника воле или целям работодателя специфической особенности определенной категории или определенного типа трудовых сделок. Этому последствию договора или вовсе не придавалось юридического значения, или же оно считалось лежавшим вне пределов обязательственного права. Власть над чужой личностью, хотя бы она и устанавливалась договором, в тех случаях, когда она вообще признавалась правовым, а не чисто социальным явлением, регулировалась нормами то семейственного, то публичного права. Отдельные же виды трудовых отношений, сопряженных с временным подчинением личности работника, составляли предмет специальных узаконений.

С середины XIX века вследствие быстрого развития промышленности и изменения социальных и политических условий в большинстве западных государств значение трудовых отношений второго типа быстро возрастает. Но это отразилось только на росте специального законодательства; постановления же гражданских кодексов о найме труда в течение всего XIX века оставались без изменения.

Такое положение вещей в настоящее время никого не удовлетворяет. Правосознание современного общества не мирится дольше с безразличным отношением гражданских законов к преобладающему в жизни типу трудового отношения, служащему правовым основанием материального существования значительной части населения. Силой вещей перед наукой и законодательством поставлена задача согласовать учения и законодательные нормы о найме труда с истинной природой договора, устанавливающего не столько обыкновенное обязательственное отношение, сколько временную власть над чужой личностью.

Посильной разработке этой проблемы посвящено наше исследование. Но, приступив к ней, мы с первых же шагов встретились с серьезными затруднениями. Прежде всего, ни в законе, ни в науке нет общей категории договоров о труде, на фоне которой можно было бы оттенить специфические особенности указанного договора как самостоятельного правового института. Не существует, далее, ни общепризнанного понятия о трудовом договоре, ни точно формулированных юридических принципов, на которых построено трудовое отношение. Даже самое существование этого договора как отдельного типа, отличного от найма услуг, не может считаться общепризнанным, а еще должно быть доказано путем анализа фактов хозяйственной жизни и новейшего гражданского законодательства.

Мы скоро убедились, что задача, которую мы себе поставили, - изучение гражданско-правовых особенностей договора, превращающего на время рабочую силу нанявшегося в орудие чужой деятельности, - невыполнима на почве господствующего учения о найме труда и господствующей классификации трудовых сделок. Если не ограничиться формально-логическими построениями, безотносительно к тому, соответствуют ли они реальным явлениям жизни или нет, необходимо, прежде чем приступить к анализу и формулировке отдельных правовых начал, касающихся трудового договора, выяснить особенности договоров о труде вообще, как юридической категории, и определить то место, которое занимает среди них изучаемый нами договор. Мы постараемся доказать, что в современном хозяйственном быту ему принадлежит среди этих договоров первенствующая роль и значение самостоятельного правового типа, отличительные свойства которого властно предопределяют отношение к нему гражданского права. В экономической литературе это уже давно признается и, как мы увидим, делались попытки, - правда, неудачные, - определить его юридическую сущность.

Расхождение принятых в цивилистической науке и в гражданских законах понятий и построений с преобладающими в современном обороте формами пользования чужим трудом, конечно, не может быть случайным явлением. Для критической оценки первых необходимо раскрыть корни этого разлада, проследить его причины в истории права и проверить их действительность и значение для современной жизни. К сожалению, мы и тут не могли ограничиться ссылкой на специальную литературу и воспроизведением выводов, добытых историками права, так как систематическая история найма труда до сих пор не написана. Мы вынуждены были попытаться собственными силами собрать и осветить данные, свидетельствующие о том, что условия, в которых сложились романистическое учение о найме труда, как меновой ценности, и воззрение, что личная связанность работника составляет для гражданского права иррелевантное обстоятельство, давно исчезли. Исчезли также основания, по которым в средние и следующие века договоры, устанавливавшие хозяйскую власть над нанявшимся и хозяйские обязанности по отношению к его личности, не получали доступа в охраняемую романистической юриспруденцией крепость гражданского права, а составляли предмет отчасти местного ("германского"), отчасти публичного права.

Трудовой договор, пустивший глубокие корни в хозяйском быту, несмотря на непризнание его цивилистической наукой, с начала ХХ века начинает вытеснять из гражданских законов построенный на мысли о возмездном пользовании чужими благами личный наем и отделяться от возмездного обещания отдельных услуг (поручений). Мы в последней главе даем возможно полный обзор его завоевательного шествия и им заканчиваем первую часть нашего исследования.

Так как она преследует самостоятельную цель, мы решаемся выпустить ее до окончания второй части, в которую войдет учение о заключении, предмете, содержании и прекращении трудового договора. Юридические вопросы, возникающие в связи с наймом труда, в последнее время возбуждают усиленный интерес и пользуются особым вниманием западных цивилистов. У нас они почти не затронуты, но вряд ли можно сомневаться, что интерес к ним возрастет в связи с предстоящим обсуждением проекта гражданского уложения. По крайней мере, опыт других государств убеждает нас, что при пересмотре гражданских законов договор найма труда привлекает к себе исключительное внимание и что действующее право тут подвергается особенной интенсивной ломке. Будем надеяться, что и у нас огромное значение задач, которые современная культура и современное хозяйство ставят гражданскому законодательству в области трудовых отношений, будет понято и оценено по достоинству. Если собранные нами материалы, наши выводы, быть может, наши ошибки, окажутся полезными для исследователя и законодателя при разрешении этих задач, мы сочтем цель, какую мы себе поставили, достигнутой.

Введение

Правовые формы, в которых совершается гражданский оборот, отличаются необычайной устойчивостью. Перевороты, коренным образом меняющие уклад государственной и общественной жизни, сравнительно мало и медленно затрагивают область гражданского права. Исторически сложившиеся типы гражданско-правовых институтов и юридические понятия в течение многих веков остаются неизменными. Гражданские кодексы, изданные при одних экономических, социальных и политических условиях, потом при помощи научного и судебного толкования приспособляются к совершенно другому строю жизни и нередко продолжают действовать на пространстве столетия и больше, подвергаясь лишь незначительным изменениям и дополнениям. В истории гражданского права очень редко наблюдаются резкие скачки и крутые перевороты*(1). Всякие изменения и новшества, идущие вразрез с установившимися привычками, болезненно ощущаются в обороте, всякая реформа, независимо от ее целесообразности, на первых порах обыкновенно наталкивается на инстинктивное стремление сохранить, пока еще есть малейшая возможность, испытанные формы жизни, усвоенные правовые представления и воззрения*(2). Причину этого явления нельзя видеть только в том, что с существующим правовым укладом связаны многочисленные интересы. Право каждого народа составляет в значительной мере продукт и неотделимую часть его культуры*(3), которая не может быстро и резко меняться даже при самых благоприятных обстоятельствах. Правовая культура при нормальных условиях растет с той же постепенностью, как остальные стороны народной жизни и в теснейшей зависимости от них.

Естественный консерватизм гражданского права не может не отразиться на характере и широте творчества посвященной ему науки. "Посредничать между потребностями настоящего и традициями прошлого, удовлетворять первым, не порывая по форме и содержанию с преданиями старины, дисциплинировать оборот, направить правообразовательные силы по привычным путям, - вот в чем в течение столетий в Риме заключалось призвание юридического искусства". Эти слова Игеринга*(4) вполне применимы также к современному "юридическому искусству". Однако органическая связь гражданского права с народной культурой в то же время ставит цивилистической науке важную и высокую задачу указывать в изучаемой ею сфере народной жизни путь, ведущий к осуществлению культурного идеала, содействовать тому, чтобы правовая культура не только не отставала от общей, но держалась на высшем уровне, доступном для данного народа. Тем самым определяется предел разумного консерватизма в гражданском праве. Наука и законодательство не должны сохранять правовых пережитков, не соответствующих изменившимся воззрениям и потребностям оборота и без пользы для общества и государства затрудняющих рост материальной и духовной культуры. В упорном отстаивании правовых форм и институтов, утративших реальное содержание и реальный смысл, отнюдь не проявляется разумный консерватизм, а только неспособность или нежелание считаться с произошедшими переменами в правосознании общества.

Немногие есть области гражданского оборота, где эти перемены более глубоки, где социальные условия и правовые воззрения современного общества и государства в большей степени отличаются от условий и воззрений античного мира, средних веков и даже недавнего прошлого, чем в области договоров о труде.

Коренным образом изменились роль труда в народном хозяйстве, его значение как источник частнохозяйственных доходов, его социальная оценка, формы пользования трудом, природа отношений, из него вытекающих, - словом, все, чем должно определяться отношение законодательства к этим договорам.

Современное общество не только отвергает несвободный труд во всех его видах и формах, оно проявляет совершенно несвойственную прежним эпохам чуткость к вопросу, в какой мере договором о труде захватывается и стесняется личность работника, как далеко простирается власть над нею работодателя. Оно ждет от законодателя бдительного охранения грани между человеком и вещью как объектами гражданских прав. Не удовлетворяясь провозглашением договорной свободы и формального равенства всех перед законом, современное общество требует законодательных гарантий, обеспечивающих экономически зависимым и бессильным членам общества фактическую возможность участвовать в определении условий договора и в осуществлении вытекающих из него прав*(5). В законодательства всех культурных государств уже проникло убеждение, что обещание человеческой деятельности практически очень часто означает подчинение на время рабочей силы и неразрывно связанной с нею личности работника чужой воле и власти*(6), и что равнодушное отношение к этому обстоятельству не соответствует ни интересам государства, ни требованиям морали.

Однако, несмотря на совершившийся переворот в воззрениях на задачи государства и законодательства в области договоров о труде, эти договоры до последнего времени ни в науке гражданского права, ни в законодательстве не отделялись от прочих имущественных сделок. Они до сих пор в системе гражданского права не образуют самостоятельной категории и в науке не рассматриваются и не изучаются как отдельная группа. Для подчинения работника хозяйской власти, чрезвычайно часто связанного с обещанием работы, в действующих кодексах нельзя найти ни подходящей правовой формы, ни соответствующих правовых положений. Разрозненные виды трудовых сделок в законе и в учебниках присоединяются то к одной, то к другой группе имущественных договоров в силу какого-нибудь, - подчас совершенно не характерного, - общего с ними признака.

Хозяйственная жизнь, особенно во второй половине XIX века, очень мало считалась с такой систематизацией, обезличивающей договоры о труде и затуманивающей именно те моменты в их составе, которыми в действительности наиболее часто определяются юридическая сущность и правовые последствия трудовых отношений. Обещание труда, соединенное с предоставлением рабочей силы, в жизни резко обособляется от остальных договоров о труде. Правовое чувство современного общества не может удовлетвориться отнесением к меновым имущественным сделкам того трудового договора, коим на время личная жизнь работника и его хозяйственное самоопределение в значительной мере поглощаются чужой сферой интересов. Как мы увидим, в целом ряде государств намечены и отчасти уже осуществлены коренные реформы законодательства о найме труда с целью его согласования с изменившимися условиями хозяйственной жизни и правовыми воззрениями. Нет сомнения, что и для науки гражданского права настало время проверить, соответствуют ли исторически сложившиеся понятия и правовые положения в этой области требованиям хозяйственного быта и правосознанию общества, стоят ли они на уровне современной культуры, укладываются ли в них явления реальной жизни.