Поучение на день святого Архистратига Михаила, месяца сентября, в 6 день в 1705 г. 2 страница

Кому же подобны те, которые и сами не молятся, и другим мешают молиться? Думает­ся, что они подобны дьяволу. Но, может быть, скажет кто-нибудь из слушателей моих: «Я и рад был бы помолиться, да не могу, видно, дьявол внушает мне, чтобы разговаривать в храме».

Не отрицай вину свою, человек! Ты сам виновен, и дьявол не может заставить тебя, если ты сам этого не захочешь; сам дьявол бессилен. До пришествия Христова он был силен, как мы уже знаем, и никто не мог про­тивиться ему, так как у людей еще не было оружия против дьявола. Ныне же мы имеем Крест Христов: осени себя крестным знаме­нием, и тотчас же он отойдет от тебя.

Послушаем, что говорит святой Иоанн Богослов: «Сатана скован на тысячу лет» (Откр. 20, 2). Но чем же скован, если не силой крестной? И как он может вредить тебе, если скован? Если же он вредит, то ты должен ско­вать его, то есть положи на себе знамение Креста Господня, и он будет скован. Внушает ли дьявол мысли, помышляешь ли что-либо лукавое умом своим — положи крестное зна­мение на уме твоем, и он оставит тебя. Застав­ляет ли тебя смотреть по сторонам очами, — положи крестное знамение, и он отбежит от очей твоих. Сидит ли у тебя на языке или на устах, чтобы ты разговаривал, — крестом от­гони его. Доносит ли до ушей твоих суетные речи разговаривающих, — огради уши твои крестом Христовым.

Это советует тебе и святой Иоанн Дамаскин, говорящий о Кресте Христовом так: «Он дан нам в знамение на челе, как обрезание Из­раилю, ибо им мы, верные, отличаемся от не­верных и знаменуемся. Он — щит, оружие и одоление против дьявола. Он — печать, чтобы не касался нас всегубитель». Подобным обра­зом и святой Ефрем в слове 103 говорит: «Зна­мение животворящего Креста да полагаем на челе и на персях, и на устах, и на всех членах наших, сим да знаменуемся и да вооружаемся».

То же подтверждает и святой Златоуст, го­воря: «Крест должны изображать на челе и в мыслях с великим тщанием, ибо не просто перстом подобает полагать его, но прежде всего произволением с великой верой. И если ты так вообразишь его, ни один из нечистых духов не сможет встать вблизи тебя, видя меч, который нанес ему рану, видя меч, который погубил его. Ибо если мы, видя места, на ко­торых посекают осужденных, исполняемся ужасом, то помысли, как трепещут дьявол и бесы, видя оружие, которым Христос сокру­шил всю силу их и отсек главу драконову».

Для того и Церковь возносит и воздвигает ныне Крест Христов, чтобы, воинствуя с этим знаменем, ты побеждал врагов своих. Ибо и воины Царя земного, когда держатся около военного знамени, лучше ополчаются против супостатов, а тот воин, который удаляется от него, скорее погибает.

Царю Константину Великому, когда он не мог победить Максентия, явилось на небе знамение Креста и слышен был голос: «Сим знамением побеждай!» И когда он приказал изобразить крестное знамение на всех оружиях, тотчас же победил врагов. Нам ныне также является на небе церковном Крест Христов, чтобы и мы этим знамением побеждали вра­гов и держались около него. Возносится и воздвигается Крест Христов, чтобы мы по­беждали и поражали бесов, а мы сами падшие «встали и исправились» (Пс. 19, 9), по словам Господним: «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12, 32).

Воздвигается и возносится крест Христов, чтобы мы, взирая на него, исцелялись, если уязвлены жалом змия. И Моисей повелел уг­рызаемым в пустыне змиями и умиравшим взирать на медного змия, сделанного им по повелению Божию, и те, которые смотрели на него, исцелялись, а не желавшие смотреть умирали. Тот змий был образом ныне воздви­гаемого Креста Христова, и те, которые будут взирать на него, также исцелеют, а невзирающие погибнут.

Возносится и воздвигается Крест Христов, чтобы мы, взирая на него, вспоминали и со­зерцали страдания Христовы, ибо ради спасе­ния нашего Он принял их на Себя, и чтобы мы благодарили Его за безмерную к нам ми­лость. Воздвигается и возносится крест Хрис­тов, чтобы мы поклонялись ему и знали, чем получили спасение.

Но думается мне, что нет никого в христи­анском роде, кто бы усомнился в том, что должно поклоняться Кресту Христову. И только у некоторых неразумных людей возни­кает бездельное сомнение и вопрос, какому кресту нужно кланяться: восьмиконечному или четвероконечному? На этот вопрос бе­зумцев не стоит и отвечать, ибо из Священно­го Писания, прежде всего Ветхого Завета, это явствует из бывших преобразований Креста Христова. Ибо, когда Моисей распростер ру­ки свои й побеждал Амалика, — не был ли он образом четвероконечного Креста Господня? А Иисус Навин, когда побеждал врагов своих, не прообразовал ли Крест четвероконечный? Точно так же и Иаков, патриарх ветхозавет­ный, когда благословлял сынов Иосифа — Манассию и Ефрема, — возложил на них свои руки, сложенные в виде четвероконечного Креста Господня. Есть много и других ветхоза­ветных преобразований Креста, перечислять которые подробно не достанет у нас времени. В новозаветном Священном Писании имеет­ся также много и на многих местах ясных сви­детельств. В нынешний день на утрене, в сти­хирах на поклонение кресту после великого славословия поется: «Четвероконечный мир днесь освящается, четверочастному водвизаему Твоему Кресту, Христе Боже!»

В канонике московском, в каноне честно­му Кресту, творении святого Григория Синаита, в песни первой говорится следующее: «Твоя высота, живоносне Кресте, воздушнаго князя биет и глубина всея бездны закалает змия, широту паки воображает, низлагая мирскаго князя крепостию твоею». Здесь указы­вается на четвероконечный Крест, имеющий высоту, глубину и широту.

В том же каноне, в песни восьмой, читаем: «Воздвигл еси наше падшее естество Христом распеншимся, и совозставив, высото Божест­венная, глубино неизглаголанная: Христово ты еси знамение, Кресте пребогате, и широто безмерная и знамение Непостижимыя Трои­цы, живоносче!» Здесь в Кресте Христовом прославляется не восьмиконечность, а четвероконечность: высота, глубина и широта, и потому святой Крест называется трисоставным, трелюбезным, треблаженным, обра­зом Триипостасной Троицы. Ибо высотою он знаменует Отца, в вышних живущего; глубиною — Сына, сошедшего даже до ада; широтой же и долготой вместе знаменует Ду­ха Святого, «везде сущего и вся исполняю­щего». Поэтому, знаменуя себя крестным знаменем, мы и говорим: «Во имя Отца и Сы­на и Святаго Духа». Прочие свидетельства я обойду молчанием. Кто хочет, может найти подобное указанному во многих местах свя­щенных книг. Я же приведу еще некоторые свидетельства из святоотеческих писаний, которые помогут мне в утверждении выше­сказанной истины.

Святой Афанасий Великий в книге «Жезл», в вопросе сорок первом, говорит: «Мы покло­няемся образу крестному, из двух древ со­ставляемому и разделяемому на четыре сто­роны». Святой Иоанн Дамаскин в книге чет­вертой о православной вере, в главе первой, пишет: «Как четыре края Креста держатся и соединяются в среднем центре, так высота и глубина, долгота и широта содержатся Божиею силою».

В Учительном Евангелии воскресном, напечатанном в Москве, в слове на Воздви­жение Честного Креста написано: «Образ крестный, разделяемый от середины на четы­ре стороны, показывает, что все держится Бо­жественной силой: вышнее верхним концом держится, нижнее нижним, среднее же двумя сторонами, то есть двумя концами пречестного древа крестного». И в другом месте: «Бла­женный Павел изъясняет ефесянам, говоря: «Чтобы вы могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота» (Еф. 3, 18), — разумея под высотой небесные, под глубиной нижние, под широтой и долго­той средние концы, содержимые всесильною державою». Святой же Златоуст толкует эти Павловы слова так: «Упоминает широту и дол­готу, глубину и высоту для познания величия любви Божией, как она простирается всюду».

И в этом городе Ростове имеется крест, который дан святым Иоанном Богословом преподобному Авраамию, и этот крест не восьмиконечный. Если кто не верит, пусть идет и сам посмотрит его. Прочие же свиде­тельства о четвероконечном кресте смотри в книге, называемой «Жезл», а также в книге, именуемой «Увет».

Но, кроме того, и мир сей видимый создал Бог по подобию крестной четвероконечности, ибо Он создал его разделенным на четыре части: восток, запад, север и юг. И человека создал Бог по подобию крестной четвероконечности, ибо когда человек распростирает руки свои, он имеет вид четвероконечного креста.

Вот сколько свидетельств в пользу четвероконечности креста имеется у святых отцов и в церковных книгах. Но я спрошу и самих раскольников, сомневающихся в четвероконечности креста, каким крестом они крестят­ся? О сложении перстов теперь и говорить не буду, ибо у меня не хватит времени, и отложу беседу о том до другого времени. Пусть крес­тятся по упрямству своему таким сложением перстов, каким хотят, хотя и не должны бы этого делать! Я говорю только о том, какой крест полагают они на себе: четвероконечный или восьмиконечный? Когда они полагают персты свои на челе, то знаменуют верхний конец креста; когда полагают их на чрево, — знаменуют нижний конец креста; полагая же руку на плечах, обозначают два конца, в ши­рину положенные. Если же хотят, чтобы был восьмиконечный крест, почему же не вось­миконечным крестятся? Чтобы изобразить восьмиконечный крест, нужно было бы одно положение — в долготу — полагать на челе и на чреве и три положения в широту полагать: одно на челе, другое на плечах и третье на чре­ве, — но ведь они так не крестятся? Затем, ес­ли кто-либо благословляет кого-нибудь, ведь благословляет крестом четвероконечным! Та­ким крестом благословляются и все вещи.

Я говорил так о кресте четвероконечном не потому, что совершенно отвергал восьми­конечный или шестиконечный крест, но для того, чтобы заградить уста безумцев и не зна­ющих, в чем заключается сила почитания Креста Христова. В особенности же это нуж­но показать для изъяснения того, почему мы почитаем другие святые вещи, как, в частнос­ти, и святой Крест.

Мы почитаем, например, святое Еванге­лие, в котором имеются многие вещи: бумага и чернила, которыми написаны на бумаге слова Христовы и вся история жизни Христа и первого христианства. Иногда оно бывает обложено серебром, золотом и многоценной парчой.

Что же мы почитаем, когда поклоняемся святому Евангелию, и в чем сила поклонения ему? Почитаем ли мы серебро и золото или парчу, бумагу? Думаю, что ни один из право­славных не скажет этого.

Что же мы почитаем? Почитаем слова Христовы, учение Христово и всю историю жизни Христовой, и, следовательно, ради этого почитаем и все Евангелие.

Затем, когда мы поклоняемся святой ико­не, например, иконе Христовой или Богоро­дичной, или какого-либо святого, то что мы почитаем? В иконе также имеются многие ве­щи: доска, краски, которыми пишет иконо­писец, и изображение первообраза. Что же мы почитаем в ней? Доску ли, или краски, или изображение, ради которого почитаем и всю икону? Если же мы почитаем ее ради изо­бражения первообраза, то ясно безумие тех некоторых людей, которые не хотят почитать новые иконы и почитают только иконы ста­рые, закоптелые, а также и новые, когда за­коптят их дымом. Они почитают не изобра­жение первообраза в иконе, а дым, черноту, грязь и копоть, и говоря последовательно, они не христиане, а идолопоклонники.

Из вышесказанного становится ясным бе­зумие и таких, которые почитают только то изображение, которое сделано на доске, и не хотят почитать изображений, сделанных на холсте, бумаге или иной вещи. И таковые по­читают не изображение, а доску и дерево и яв­ляются идолопоклонниками, забывая, что Сам Христос Господь дал изображение Свое царю Авгарю не на доске, а на полотне.

Но да будет известно, что мы не отвергаем древние иконы, но почитаем их, особенно чу­дотворные. Однако почитаем их не за черноту или древность, а ради чудотворений Божиих почитаем изображения, ибо Бог может тво­рить чудеса и через новые иконы. Но если и древняя икона обветшала и закоптела, надоб­но ее очистить, обмыть и обновить, чтобы изображаемое на ней было ясно видимо каж­дому приходящему. Ибо как могу я покло­няться иконе, если не знаю, чья она? К кому вознесу ум мой? Когда мы кланяемся иконе или лобызаем ее, телом должны покланяться ей, а ум свой возводить к первообразу, то есть к тому, чья икона. Например: телом я покло­няюсь иконе Христовой, а ум мой парит к Са­мому Христу; если же телом поклоняюсь ико­не Богородичной, то ум мой должен взлетать к Самой Богородице, как будто бы я стою пе­ред Ней Самой, присутствующей на небе. Ибо поклонение и почитание иконы, по мне­нию святого Василия, относится и восходит к первообразу, то есть к тому, чья икона. На­пример, поклонение иконе Христовой восхо­дит к Самому Христу, и когда я кланяюсь ико­не Христовой, я не разлучаю изображение от первообраза и кланяюсь одновременно как изображению, так и первообразному.

Но если вид изображения не явственен, я не знаю, кому буду кланяться. В таком случае, если бы изобразили на иконе дьявола и за­коптили ее, то иной, не зная, что тут изобра­жен дьявол, почитал бы его изображение и кланялся ему. В нынешние времена некото­рые господа стыдятся ставить икону Христову или Богородичную в домах своих, а ставят бесстыдные изображения древних кумиров Венеры или Дианы, или других, или же но­вых, например, королевы испанской, или английской, или французской. И если бы пришел какой-нибудь невежда и увидел эти нечестивые изображения, уже закоптелые, то не зная, что эти изображения не Божий, а мирские, мог бы по невежеству своему воз­дать им поклонение, как Божиим и святым изображениям.

Итак, для того, чтобы ясно различать, чье изображение, кому нужно кланяться и кому нет, вид изображения должен быть явствен­ным, и ради него нужно почитать святые иконы. Как сделавший изображение отца, матери, деда или прадеда своего не рассужда­ет о вещи, на которой сделано изображение а, взирая на изображение, вспоминает отца своего, вспоминает, каков он был, и исчисля­ет его добродетели, так и взирающий на ико­ну должен созерцать изображение Божие, а не рассуждать о красках или вещи, на которой оно сделано. Изображение же должен почи­тать ради первообраза его, и не обоготворять саму икону. Вот в чем заключается истинно-христианское поклонение иконам, почему и Седьмой Вселенский Собор предал анафеме как тех, которые не поклоняются иконам, так и тех, которые поклоняются неправильно и обоготворяют иконы. Аминь.

17. Поучение второе на Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня («А я не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал.6, 14))

Любящий хвалиться в жизни этой пусть хвалится тем, чем хочет, но нам с апостолом ничем не должно «хвалиться, разве только Кре­стом Господа нашего Иисуса Христа», слушате­ли благочестивые! Пусть хвалится, если хочет, «мудрый мудростью своею, сильный силою своею, богатый богатством своим» (1Цар. 2, 10), нам же единая похвала — Крест Христов: «Только Крестом Господа нашего Иисуса Христа».

Пусть превозносится суетный мир этот в гордыне своей, пусть тщеславится счастьем своим, пусть услаждается временной сладо­стью греховной, — нам же единая слава и ус­лаждение — Крест Господень: «А я», — говорит апостол, — «не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа».

И Самому Господу нашему Иисусу Христу Крест есть и похвала, и слава, ибо Он не столько прославился, творя многие чудеса, просвещая слепых, исцеляя хромых, очищая прокаженных, восставляя с одров расслаб­ленных и воскрешая мертвых, сколько про­славился, претерпевая Крест. Не напрасно Златоуст называет святой Крест славой Сына Божия, говоря: «Крест — слава Сыну, как и Отцу слава Сын. Славится Отец в Сыне Сво­ем, славится и Сын через Крест Свой». Мы же рассмотрим отчасти, какая похвала апостолу и каждому христианину в Кресте Христовом? И это сделаем на пользу нашу, «при Господнем содействии».

Поистине, подобает нам «хвалиться только Крестом Господа», так как в Кресте Господнем мы находим воздаяние за наши кресты, по словам Писания: «Если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим. 8, 17). Ибо как мы являемся общниками с Главой нашим Христом, будучи Его членами, по слову апос­тола: «Вы — тело Христово, а порознь — члены» (1 Кор.12, 27), — так и кресты наши имеют общее с Крестом Господним, и то, что угото­вал нам Крест Христов, то и получат в нем кресты наши.

Не подумай, слушатель, что Крест Госпо­день, которым хвалится апостол, — это толь­ко Крест вещественный, сделанный из дере­ва, но понимай в нем более всего страдание Господа, восприняв которое, Он оставил и нам образ, чтобы следовать по стопам Его. И когда я, грешный, говорю о наших крестах, не думай, что они деревянные или серебряные, или из какого-либо иного вещества художест­вом человеческим сделанные. Это — случаю­щиеся с нами по попущению Божию скорби, беды, печали, болезни и всякие другие стра­дания, которыми Господь наш испытывает нас в жизни сей, как злато в горниле. Ибо как «плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь» (Притч. 17, 3). Так говорит Писание. И в другом месте: «и на­шел их достойными Его. Он испытал их как зо­лото в горниле» (Прем. 3, 5—6). Вот наши крес­ты! Мы должны нести их, благодаря Бога и приобщаясь к страданиям Христовым.

Подобает нам уразуметь и то, что Господь наш не принуждает нас к ношению Креста Его, то есть к претерпеванию того страдания, какое Он воспринял ради нас. Он не говорит: «Если кто хочет идти за Мною, возьми Крест Мой», но: да возьмет каждый «свой крест». Ибо Господь наш знает, что мы не сможем нести Крест Его, а свои кресты по силе нашей и с Его помощью нести можем.

Каждый человек имеет свой крест, какое-нибудь свое, говорю, бедствие: или греховные вожделения собственного своего естества и борьбу плоти против духа, или искушения врага невидимого, или гонения, оскорбления, обиды, злословие и осуждение врага видимо­го, или лишение возлюбленного друга, чад и имений, или что-либо иное скорбное, или те­лесные недуги и какие-либо страдания. Все это наши кресты, и когда человек ради любви Божией терпеливо несет их, то он приобщает­ся к страданию Господню, бывает сообразен Кресту Его.

Страдания же наши Господь наш считает как бы Своими страданиями. И как делаю­щим добрые дела сказал об этих делах: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 40), — так и об обидах, наносимых нам, говорит обижаю­щим нас: «Так как вы сделали это им, то сдела­ли Мне». Ибо Господь страдает в нас, как бы в Своих собственных членах, мы же страдаю­щие, как бы собирая куски, оставшиеся от трапезы, собираем некие останки от страда­ний Господних, согласно словам апостола: «Восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых» (Кол. 1, 24), то есть я дотерпиваю в теле моем то, чего Он не дотерпел.

И когда апостол хвалится Крестом Гос­подним, он хвалится вместе и своим. Хваля­щийся же своим крестом хвалится вместе и Крестом Христовым. Христос начал страда­ния, а мы доканчиваем и довершаем их, «вос­полняем недостаток в плоти нашей скорбей Христовых».

И как Крест Господень, то есть страдание Господне, соделал великое и преславное, по­добным образом и наши кресты, то есть наши страдания, соделывают по благодати и с по­мощью пострадавшего за нас Христа великое и преславное, как это мы сейчас увидим.

После преступления Адамова закрыт был рай для рода человеческого, и никто в течение пяти тысяч пятисот с лишком лет не мог от­крыть его. Все, даже святые угодники Божий, по окончании этой временной жизни шли не в рай, а в ад, как засвидетельствовал это свя­той Иаков, сетуя о своем сыне Иосифе: «С пе­чалью сойду к сыну моему во ад» (Быт. 37, 35).

Кто же потом отверз райскую дверь? Хри­стос, новый Адам. Каким ключом? Крестом, ибо Крест есть ключ к замку рая, как говорит святой Златоуст: «Крест есть ключ рая, Крест Христов отверз рай». Посмотрим, как вошел в рай разбойник? Не страданием ли крестным? Ибо, хотя и был распят за свои злые дела, но сердцем начал сострадать Христу, говоря: «Мы достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал». И он тотчас же услышал от Господа: «Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 41, 43), — и в тот же час пошел с креста в рай.

Рассуждая об этом, святой Златоуст гово­рит: «Ничто не посредствует между крестом и раем: крест и тотчас же за ним рай», то есть посередине между крестом страдания христи­анского и раем нет никаких преград, препят­ствий и неудобств, ибо не преграждены они ни великой стеной, ни высокими непроходи­мыми горами, ни глубокими рвами, ни быст­ротекущими реками, но тут же при кресте и рай. Мы не сомневаемся, что претерпеваю­щий что-либо во имя любви Божией с благо­дарностью стоит уже при дверях райских: крест и тотчас рай.

Итак, то, что сделал Крест Христов, полу­чил и крест разбойника: страдание Христово отверзло рай, а страдание разбойника приве­ло его в рай. Действие обоих велико и преславно.

Видим, что и Сам Христос Спаситель наш хвалится о Кресте Своем, ибо когда шел на вольную смерть за нас, сказал: «Ныне прославил­ся Сын Человеческий» (Ин. 13, 31). Посмотрим же, в какой час Господь являет Себя прослав­ленным?

Господь наш прославился не в то время, когда Своим преславным рождением ужаснул Ирода, призвал звездой волхвов с востока и сотряс идолов египетских; не в то время, ког­да претворил воду в вино в Кане Галилейской, когда наполнил рыбацкие сети многими ры­бами, когда насытил пятью хлебами пять ты­сяч народа; не в то время, когда идя по морю, как по суше, запретил ветрам и утишил вол­нующееся море или когда преобразился на Фаворе, когда воскресил из мертвых сына вдовицы и дочь Иаирову, когда воззвал из гроба четверодневного Лазаря. Не тогда ска­зал Он: «Ныне прославился Сын Человеческий».

Когда же? Тогда, когда уже приближался к Кресту, когда всходил на него. Будучи у врат страдания, Он изрек: «Ныне прославился Сын Человеческий». Может быть, кто-нибудь сказал бы Ему в то время: «Господи! Ты идешь на бесчестие, на страдание, на поругание, на заплевание, на ударение по ланитам, на уязвле­ние, на вкушение уксуса и желчи, на самую горькую смерть. Как же Ты называешь Себя прославленным?» Однако Господь говорит: «Ныне прославился Сын Человеческий», ибо, го­ворит, Я иду на страдания, на Крест, и потому прославлюсь. Само это страдание — Моя слава, ибо когда «вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12, 32). Когда Я умру, на­полню ужасом вселенную, угашу светила не­бесные, потрясу землю, отверзу гробы, изведу мертвых живыми, и не признающие ныне Меня Сыном Божиим тогда скажут: «Воистину Он был Сын Божий» (Мф. 27, 54). Когда же при­гвожден буду на Кресте, тогда сяду одесную Бога Отца. Когда пострадаю, — «войду в славу Мою, ибо так надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою» (Мк.8,31).

Здесь же воспомянем и Павлов крест, ко­торым он хвалится: «Гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и много­кратно при смерти» (2 Кор. 11, 23, 25). Не есть ли это крест Павлов? Избиваем был палками и камнями, пребывал день и ночь в глубине, когда опрокинулся корабль: все это не крест ли Павлов? Послушаем же, как он хвалится им: «Охотнее буду хвалиться своими немощами» (2 Кор. 12, 9), то есть трудами и страданиями, которые он подъял до изнеможения тела. «Бла­годушествую», — говорит он, — «в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа» (2 Кор. 12, 10). И после всего того го­ворит: «Знаю человека, который восхищен был до третьего неба» (2 Кор. 12, 2). Вот что соделывает крест страдальчества! Возносит он на небо еще находящегося в теле, услаждая его слушанием ангельских пресладких песен.

Взирая на вещественный Крест Господа моего, вижу написанный на нем титул цар­ский: «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Мк.15, 56). Достойна удивления злоба этих злых лю­дей, ибо сначала никак не хотели не только писать, но и словами называть Христа Господа нашего царским титулом, не хотели слышать, что кто-нибудь именовал Христа Царем. Еще при рождении Его, когда пришедшие в Иеру­салим волхвы спрашивали в Иерусалиме: «Где родившийся Царь?» (Мф. 2, 1—3), — весь Иеру­салим пришел в смятение. Затем, при входе Господа в Иерусалим на вольную страсть на осле, когда младенцы и с ними ученики вос­клицали: «Благословен Царь грядущий». Это было столь неприятно злым людям, что некоторые из фарисеев сказали Иисусу: «Запрети учени­кам Твоим», то есть прикажи им перестать на­зывать Тебя Царем (Лк. 19, 3839).

Также и в то время, когда Пилат, бив Ии­суса и увенчав Его терновым венцом, вывел Его из претории к народу и сказал: «Царя ли ва­шего распну?» — как один все закричали: «Нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19, 15). Они не хо­тели и слышать, чтобы кто-нибудь называл Христа Царем. Когда же Господь наш восшел на Крест, они уже не словом, а и самим делом титуловали Его Царем, ибо на Кресте была сделана «надпись: «Иисус Назорей, Царь Иудей­ский». И хотя некоторые из них возражали Пи­лату: Не пиши: Царь Иудейский, но когда Пилат сказал: «Что я написал, то написал», тотчас же согласились с ним, замолкли и уже без ропота и негодования смотрели на этот титул, и, читая надпись, именовали Христа Царем, ибо в Евангелии говорится: «Эту надпись читали мно­гие из иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города» (Ин. 19, 19—22). Весь Иерусалим читал эту надпись, называя Христа Царем.

Что же так изменило сердца злобных лю­дей, что они, не желая сначала и слышать, чтобы Его именовали Царем, потом и пись­менное титулование Его Царем терпели снис­ходительно? Воистину, это сделало крестное таинство: Господь наш хотел показать в том царском титуле честь Креста и воздаяние за страдания в небесном царствии.

Честь Креста такова, что после страданий Господа Крест уже водружается наверху освя­щенных глав и венцов царских, почему и на­звал его святой Кирилл Иерусалимский вен­цом, сказав: «Крест есть венец, а не бесчес­тие». Издревле он был бесчестием, так как служил для казни злодеев, но он сделался венцом честным после того, как на нем доб­ровольно пострадал Царь славы.

Кроме этого, царским титулом на Кресте Господь показал и воздаяние за страдания, воздаяние царское, ибо каждый страждущий в жизни сей и несущий ради любви Христо­вой свой крест с терпением и благодарнос­тью получит царский титул и венец в небес­ном царствии. Еще в Ветхом Завете это было прообразовано в лице прекрасного Иосифа, а исполнилось в лице Самого Христа и в Кресте Его.

Посмотрим, какую ступень предназначил Господь прекрасному Иосифу, желая возвести его на царский престол в Египте и увенчать голову его царской диадемой: не ступень ли крестную? Не ступень ли страдания: внезап­ную напасть от любодейцы, мрачную темницу, тяжкие узы, наготу, голод и скудость? Тяжким был этот крест — долговременное узничество: «Стеснили оковами ноги его, в железо вошла ду­ша его» (Пс. 104, 18). Но посмотрим, что после­довало за всем этим: не титул ли царский? Иосиф прославился в Египте, из темницы вступил на царский престол, от рубища взо­шел к порфире, от уз к золотому ожерелью, от рабства к господству: «Поставил его господином над домом своим и правителем над всем владе­нием своим» (Пс. 104, 21), — из уз на свободу, от нищеты к богатству, от бесчестия к славе. Од­ним словом, его крест и страдальчество сдела­лись для него венцом царским, страдания его вознаградились ему славой и честью.

И если так вознаграждается крест стра­дальчества, терпеливо переносимый ради любви Божией, здесь на земле, то тем более вознаграждается он на небе.

Кто царствует на небе? Не Тот ли, Кто по­страдал на земле, Кто «претерпел Крест, прене­брегши посрамление» (Евр. 12, 2)? Слышится на небесах некая молва, «как бы голос многочислен­ного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, и голос многих Ангелов вокруг Престола и животных и старцев, и число их бы­ло тьмы тем и тысячи тысяч» (Откр. 19, 6; 5, 11).

Что же они говорят? Повелевают, чтобы «всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море» (Откр. 5, 13), готовило привет и рабский поклон некому лицу цар­скому, сидящему на престоле Божием.

Кто же воцарился на Престоле Божием? Видит там святой Богослов Агнца, и Агнца за­кланного: «Взглянул», — говорит он, — «и вот, посреди престола и четырех животных и посре­ди старцев стоял Агнец как бы закланный» (Откр. 5, 6). Не Тот ли, Который заклан был на Кресте копием: «Один из воинов копьем прон­зил Ему ребра» (Ин. 19, 34)? Воистину, Тот, го­ворю, Агнец, Господь наш Иисус Христос, о Котором предсказал пророк Исайя: «Как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стри­гущим его безгласен» (Ис. 53, 7). Он воистину «Аг­нец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1, 29), Которому всякое создание небес­ное и земное рабски поклоняется и громко взывает: «Достоин Агнец закланный принять си­лу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение» (Откр. 5, 12).

Господь наш во Святом Писании имеет и иные наименования и уподобления всесиль­ной власти Своей. Именуется львом, так как Он победил мир и дьявола: «Вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил» (Откр. 5, 5). Именуется орлом, так как, взяв души святых, как бы птенцов, под крылья Свои, изнес их из ада, согласно Писанию: «Как орел покрывает гнездо свое, носится над птенцами своими, про­стирает крылья Свои, берет их и носит их на перьях Своих» (Втор. 32,11). Агнцем же наречен потому, что был заклан за всех. И когда Он восхотел показать Свою царскую славу на не­бе возлюбленному ученику Своему Иоанну, то показал ее не в виде льва и орла, а в виде агнца закланного, и это для того, чтобы показать, что путь к венцу и славе в небесном царствии не какой-либо иной, но заклание, раны, стра­дания и крестная смерть. Хорошо говорит апостол: «Видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус» (Евр. 2, 9).