Чистая теория права» Г. Кельзена

Преобладание социологических направлений в правовой мысли XX в. вовсе не означает, что юридический позитивизм, или нормативизм, полностью утратил значение. Наиболее четкое и своеобразное выражение идеи нормативизма получили в так называемой чистой теории права австрийского юриста Ганса Кельзена (1881—1973)— профессора государственного права и философии права в Венском университете с 1911 г.

Постулаты «чистого учения о праве» обозначены Кельзеном еще до Первой мировой войны в работе «Основные проблемы госу­дарственно-правовой науки, развитые с точки зрения учения о принципе права» (1911). Последующие труды только дополняли и развивали идеи этой книги. Среди них выделяется «Чистое уче­ние о праве» (1934), где нормативизм превращается в стройную концепцию и обретает полемическую направленность по отно­шению к прошлым и современным доктринам.

В эмигрантский период Кельзен пропагандирует свое учение и пытается придать ему универсальный характер, обратившись в книге «Право Объединенных Наций» (1950) к проблеме соотноше­ния международного и национального права. Для его последних работ характерна острая идейная борьба с последователями марк­сизма. Таков лейтмотив «Коммунистической теории права» (1955).

Правоведение, сложившееся на рубеже XIX—XX вв., по Кель-зену, не отвечает требованию юридической строгости, чистоты. Правоведение должно освободиться от идеологии и увлечения другими науками, перестать заимствовать у них ложные для юриспруденции методы и обратиться к формально-догматиче­скому подходу, изучая объективное, а не субъективное право, ибо последнее вторично по отношению к первому. Использование испытанной позитивистской методологии позволило ему, как подчеркивает сам Кельзен, создать основы «чистого учения о праве как теории позитивного права», отличной и от социологи­ческой школы права, и от учения о естественном праве, перево­дящего нас в этическую область Кельзен ищет «собственные за­кономерности права» и находит их в уяснении логического смысла объективного права.

В основе такого подхода лежит позитивизм в неокантианфом варианте. Кельзен противопоставляет науки р сущем и о долж­ном. Первые исходят из закона причинности, связывают явления как причину и следствие. Сюда относятся, науки о природе и в определенной степени социология, история, психология, этно­логия. Вторая группа наук, в которую входят этика и юриспру­денция, исследует нормативный порядок человеческих отноше­ний, который принадлежит не сфере сущего, а сфере должного. Связь между явлениями в нормативном порядке образуется на основе формально-логического долженствования независимо от социального бытия.

На основе «чистого» подхода формулируется понятие права как совокупности норм, находящих подтверждение в самих себе. Исходный пункт — только юридические нормы, только объек­тивное право.

Совокупность всех норм образует систему права в виде их единства на базе координации и субординации, подчинения низ­шей нормы высшей. Иерархия различных норм, которую иногда называют «ступенчатой концепцией права», образует правопоря­док, юридическим основанием которого провозглашается так называемая основная норма. Она занимает высшую ступень в иерархии правопорядка в целом. «Основная норма» есть априор­ное гипотетическое понятие, сродни категорическому императи­ву Канта. Но существенное отличие ее от последнего состоит в отсутствии какой-либо определенности. Каковы происхожде­ние, природа, содержание «основной нормы», кто является ее творцом? На эти вопросы Кельзен ответа не дает. «Основная нор­ма» — всего лишь логический постулат, образующий стержень «чистой теории права», без которого вся пирамида вытекающих одна из другой норм неминуемо рушится. В отличие от «основ­ной нормы» другие компоненты системы права у Кельзена впол­не реальны. «Основная норма» рассматривается как правовая база консти­туции.

«Общие» нормы, установленные законодателем или вытекаю­щие из обычая, образуют следующий, нижестоящий по отноше­нию к конституции, уровень иерархии права. Они подлежат применению компетентными органами – судами и административ­ными властями. Функция «общей» нормы двояка: во-первых, она должна определить орган, который может ее применить, и процедуру своего применения этим органом; во-вторых, опреде­лить содержание; правоприменительного акта.

Нижней ступенью являются индивидуальные нормы, под ко­торыми Кельзен разумеет судебные решения и распоряжения ад­министрации по отдельным конкретным делам. Главное в праве – обязанности; полномочия в праве не существенны, вторичны

Для него государство — это «единство внут­реннего смысла всех правовых положений», не что иное, как персонификация правового порядка. Идея «правового государ­ства» как «союза людей под юридическими законами», родив­шаяся у Канта, находит свое логическое завершение у Келйзена, который, по сути дела, объявил понятия правопорядка и государства тождественными. Государство представляет собой урегулированную, упорядоченную, нормативную систему при­нуждения.

С позиций чистой теории права рассматривается соотноше­ние между национальным правом отдельных государств (внутри­государственным правом) и международным правом. Кельзен допускал двоякое решение проблемы: подчинение национально­го права международному и, наоборот, признание основой меж­дународного права принципов какой-либо одной системы наци­онального права. Впоследствии, однако, он приходит к выводу, что такое допущение нарушает стройность всей его правовой концепции, что это «империалистично», «недемократично». Чтобы не отказаться от принципа юридического равенства го­сударств, необходимо признать единственно возможным пер­венство международного права и рассматривать его в качестве исходных норм всякого национального права. Национальный правопорядок не должен противоречить международному пра­вопорядку — таков вывод Кельзена. От правовой системы от­дельного государства требуется соответствие ее основной норме международного права.

Возможные коллизии между международным правом и внут­ригосударственным рассматриваются как конфликт между выс­шей и низшей нормами. «Основные нормы различных нацио­нальных правопорядков, — пишет Кельзен, — сими основывают­ся на общей норме международного правопорядка. Если мы понимаем международное право как правопорядок, которому все государства (а это значит— все национальные правопорядки) подчиняются, когда основная норма национального пра^рпр-рядка есть не просто предположение юридического мышления, но позитивная правовая норма, норма международного права, примененная к правопорядку конкретного государства... тогда единственно истинная основная норма, норма, которая не созда­ется правовым'процессом, а предполагается юридическим мыш­лением, есть основная норма международного права».

С этих позиций Кельзен считает, что государство есть орган «международно-правовой общности». Отсюда и настойчивые попытки отрицания государственного суверенитета. Суверенитет Кельзен понимает чисто формалистически: не как реальную независимость государства, а как независимость одной правовой системы норм от другой.

Попытка очистить юридическую науку от идеологии, одна из принципиальных установок «чистой теории права», не удалась Кельзену полностью. Тем не менее Кельзен содействовал разработке важной области знаний — догматической юриспруденции, воспитывающей профессионализм, культуру и способствующей развитию техники права. Это снискало ему признание в качестве одного из выдающихся юристов XX в.