Хроника Стрыйковского

«a nad tymi rzekami, Niemnem, Dubisa i Jura tarn sie posiedlili i poczIi sie rozmnazac, a ono raiejsce miedzy tymi rzekami bardzo sie im podobak» i nazwali te ziemie, Zmodz od mno-zenia» (ч. I, c. 56).

В этом отрывке разница между летописью Рачинского и текстом Стрыйковского заключается лишь в том, что в летописи отсутствует

^-----------

¹⁰ По мнению А. И. Рогова, это место хроники Стрыйковского ближе всего к текстам летописей Археологического общества, Рачинского и Евреиновской, «хотя ни с одним из них она полностью не совпадает» (Рогов А. И. Указ, соч., с. 124).

связь между названием «Жмудь» н «размножением» (в других летописях подобная связь есть). Стрыйковский подчеркнул, что сообщение о прибытии литовской знати из Рима есть во всех летописях, которые имелись у него, однако в Берестовицкой (и только в ней) приводилась и вторая версия причины бегства, а также иная дата, причем и путь, по которому беглецы двигались из Италии в Литву, показан более «уточненным».

Обобщая изложенное, можно заключить, что во всех известных, сейчас летописях и, по-видимому, во всех тех, которые были в распоряжении Стрыйковского, причиной бегства считаются жестокости Нерона, а бежали «римляне» из Рима, и лишь в Берестовицкой летописи, а также (судя по отрывку, сохранившемуся в хронике Быховца) и в хронике Быховца изложены две версии: по одной (так же, как во всех, остальных), причиной бегства были жестокости Нерона и произошло- это в 5526 г., т. е. в 18 г. (ч. I, с. 55; т. XXXII, с. 128); а по другой, они бежали из Венеции в 401 г., спасаясь от жестокостей Аттилы (ч. 1„ с. 56; т, XXXII, с. 128).

Согласно летописи Рачинского и другим летописям, беглецы, взяв с собой «одного остронома», поплыли в кораблях на запад и добрались, до «Межиземского моря», из которого попали в реку Шуму, из Шумы вышли в «Море-Окиян», затем в Малое море, из которого попали в Неман. Согласно же Берестовицкой летописи и хронике Быховца, хотя конечный пункт путешествия был тот же, но он показан более детально, причем вместо фантастической реки Шумы в Берестовицкой назван вполне реальный Зунд (у Быховца Зунда нет) (ч. I, с. 57).

Очевидно, Берестовицкая летопись, как и хроника Быховца, была создана несколько позже остальных и их составители постарались описать путь из Италии в Литву более достоверно ^ц.

Берестовицкой летописи Стрыйковский уделил специальный раздел, озаглавленный «Второе свидетельство из другого летописца»,. и далее он сообщает, как и откуда получил его. «Другой летописец,– пишет Стрыйковский,– который достал в Великой Берестовице у их милости князей Заславских, так же как хроники литовские и жмудские, начинается простыми словами, которых я здесь собственный текст (хотя бы его и стоило исправить) привожу» (ч. I, с. 56). Следовательно Стрыйковский подчеркивает, что он далее цитирует свой источник буквально. Берестовицкой летописи у нас нет. Цитируемое же место почти дословно совпадает с текстом хроники Быховца, но так как в хронике недостает одного листа, то сравнивать текст можно лишь с того места, которое имеется.

Хроника Быховца Берестовицкая летопись

в передаче Стрыйковского

«...byli u torn miste, baczeczy tak weli- «bac/ac tak wielka moc ludu jego

kuiu siiu ludey jeho, byli ohorneny stra- okrutnego, byli ogarnieni strachem

chom welikim у rozbehlisia z mesta, a wielkim i rozbiegli sitj z miasta, a

niekotoryie pobehli do rybolow swoich niekotorzy pobiegli do riboJowowswych

^{--------------}

¹¹ Учитывая «Начала», можно предположить, что изменение описания маршрута было сделано самим Стрыйковским, знавшим географию Европы несравнимо лучше летописцев.

Хроника Быховца

у tam sia poczali budowat na ostrowe; to sie nazwala Wenecya. A kniaza ime nem Apolon, kotoroie tez u tom meste bylo, zabrawszysia zo swim...» (t. XXXII, mon, ktore tamze w Rzymie na ten c. 128).

Берестовицкэя летопись

в передаче Стрыйковского

Jedno tez xiaze irnieniem Palemon

i poczli sie budowac na ostrowie, to sie nazwaia

ktore miasto nazwaio sie potym Wenecia.

czas mieszkaJo, zebrawszy sie z wszystkim domem» (ч. I, c. 57).

Сравнив эти тексты, можно предположить, что обе рукописи имели протограф или очень схожий, или общий, но когда с него списывалась Берестовицкая летопись, то он был в гораздо лучшем состоянии, чем когда с него списывалась хроника Быховца. Наиболее существенная разница между ними заключается в том, что Палемон (этот персонаж называется Палемоном во всех сохранившихся летописях) у Быховца назван Аполлоном. Далее, в Берестовицкой летописи сказано, что у Аттилы было много жестоких людей, тогда как у Быховца о жестокости ничего не сказано. В Берестовицкой сообщается, что Палемон жил в Риме, чего нет у Быховца. Однако все эти расхождения слишком ничтожны, чтобы поставить под сомнение общность протографа. «Собственные слова» источника, писанного на старобелорусском языке, в этом случае даны в переводе на польский, из-за чего точность передачи должна быть снижена. Но и при таком положении ясно, что это перевод отрывка летописного текста и что Берестовицкая летопись, когда она находилась у Стрыйковского, была в более исправном состоянии, чем хроника Быховца в ее теперешнем виде.

Между летописями и хроникой Стрыйковского в самом начале естьеще одно различие. В летописях Рачинского, Ольшевской, Румянцевской, Евреиновской утверждается, что о Риме в правление Августа уже сообщалось ранее («яко же вышэи писано») (т. XXXV, с. 145, 175, 193, 214). Это можно принять как утверждение, что летописи или их протографы составляли часть хронографов, в которых излагалась история Рима. Очевидно, и в летописях, которыми пользовался Стрыйковский, имелись те же слова, однако в этом месте у него находится непонятное: «что написано». Исходя из этого, можно думать, что у Стрыйковского были летописи, тоже представлявшие часть хронографов, но что он, не понимая выражения «яко же вышэи писано», добавил от себя вместо непонятного ему непонятное читателю.

Следующее место, где передается «собственная речь литовских летописцев» (это отмечено на поле), касается наследников великого князя.новогрудского Рынгольта. В соответствии с основным своим источником Стрыйковский сообщает, что после смерти Рынгольта Альгимун-товича его наследником стал Миндауг («Миндов», «Мендальф» – в других хрониках), который позже был литовским королем (ч. I, с. 252). Совершенно такая же версия содержится в хронике Быховца (т. XXXII, с. 132). Учитывая близость хроники Быховца к Берестовицкой летописи, можно думать, что подобное сообщение имелось в Берестовицкой летописи, откуда и было заимствовано Стрыйковским, который из разных хроник прибавил некоторые детали (другие имена Миндовга), почему, возможно, ссылка на Берестовицкую летопись в данном случае отсутствует.

Однако дальше, чтобы уточнить вопрос о потомках Рынгольта, Стрыйковский приводит иную версию. Он пишет, что «другие летописцы не упоминают о том Миндовге, так заканчивая время правления Рынгольта, согласно своему хромому обычаю в доказательствах и достоверности», а затем следует текст «хромающих» летописцев: «Княжил дей Рынгольт в Новогрудке много лет, а потом дей умер, а некоторые говорят, будто он после Русской битвы сделал трех сыновей (так спроста и пишет), да неизвестно, каковое дело из этих его сыновей случилось (получилось)» ¹². Это место представляет исключительно большой интерес, так как здесь Стрыйковский приводит цитату на языке оригинала, только передав ее польской графикой. Стрыйковский явно старался передать оригинал буквально, но в некоторых местах получились, небольшие отступления (впрочем, возможно, это следует отнести за счет типографской опечатки). Так, у него вместо «сынов» – «сынув»; здесь обычное «о» заменено (может быть, по ошибке типографии) на «6», которое читается как «у». В слове «нет»«е» ошибочно передано носовым «е» (е). В слове «дело» вместо «д» написано «дз» («дзело») – как это должно быть в польском языке. Над буквой «з» (г) нет значка, обозначающего, что его следует произносить как «ж» (z). Самая крупная ошибка произошла, однако, с написанием слова «дей». Это слово часто - встречается в старобелорусском языке («сказал дей он» и др.). Стрыйковский передал его как «дзен» (dzie). Вот, кажется, и все ошибки, встречающиеся в отрывке. Вместе с тем у Стрыйковского написано «на Новогородку», т. е. так, как должно быть в оригинале. Передавая старобелорусский текст, Стрыйковский добавил от себя несколько слов уже по-польски («так спроста и пишет»). Большая часть приведенного отрывка совпадает с одним местом летописей Археологического общества, Рачинского и Ольшевской (т. XXXV, с. 92, 149, 176), но там сказано, что после смерти Рынгольта великим князем стал Войшвилок (Войшелк), о котором, однако, ничего неизвестно. (В летописи Рачинского отмечено, что Рынгольт «яко бы мел уродити трех сынов», т. е. выражено сомнение относительно этого факта.)

Важнейшим периодом в деле образования Великого княжества Литовского были 50–60-е годы XIII в., когда Миндовг, истребив своих родственников, стал единовластным правителем государства. Об этом сообщают Ипатьевская летопись ¹³, а также хроника Быховца, хроника Литовская и Жмойтская и Тобольский хронограф. В Ипатьевской: летописи начало этих событий датировано 1252 г. и следует за описанием обстановки на Волыни. Приводим тексты Ипатьевской летописи и хроники Быховца.

Ипатьевская летопись

«В то же лето изгна Миндог сыновца своего Тевтевила и Едивида, пославшему на воину со воемь своими на войну со Выкон-

Хроника Быховца

«Y w to z leto izhna Mindowhr

synowca swojeho Tewtywila i Erdy-

widu, posJawszemu na wojnu ich

^{----------------}

¹² «Acz insze latopiscze tego Mendoga ani wspominaja., tak zamykajad koniec panowania Ryngoliowego, wegiug swojego zwyczaju wdowodzie i w doczytaniu chromego. Kniazit dzie Ringolt na Nowohorodku mnoho let, i potyni dzie umeii, i kazuc nikotoryje, zeby trech synow po Ruskieje biczwie urohii (tak sprosta pisze) da niet wiadoma ka kowojc dzielo sz jetich jeho synow bylo» (ч. I, c. 252–253).

¹³ ПСРЛ. M., 1962. T. II.

Ипатьевская летопись

том на Русь воевать, ко Смоленьку. И рече: «Што хто приемлеть, собе дерьжить. Враждою бо за ворожьство. С ними литву, зане поймана бе вся земля Литовьская и бещис-леное имение их притрано бе багатьство их. И посла на не вой свое хотя убити я, онема же уведавшима и бежаста ко князю Данилу и Василкови» (т II, стб. 815).