Глава 23. Якорная цепь с лязгом пошла вдоль борта

Якорная цепь с лязгом пошла вдоль борта. Альдарея «Миракулис» мягко ткнулась носом в причал и замерла.

По трапу степенно спускается седовласый колдун в сером плаще. С худого лица холодно глядят глаза‑льдинки. Внизу уже дожидается другой колдун, тоже в сером плаще.

– Приветственная делегация?… ‑ равнодушно посмотрел на него спускающийся. – Не ожидал, что меня явится встречать сам адмирал. Чему обязан такой честью?

– Я здесь не ради тебя, Астарон, – процедил встречающий. – Этой альдареей я отправляюсь домой.

– Чудно. Думаю, вам будет о чем поболтать с племянником в дороге.

– Здравствуйте, дядюшка… то есть, повелитель Асанте, – робко подал голос молодой колдун в желтом плаще.

– Тариян?… ‑ удивился Асанте. – Ты капитан этой альдареи?

– Я с радостью уступлю капитанскую каюту вам, дя… повелитель…

– Нет, нет, не стоит, – лениво махнул рукой адмирал. – Будет даже занятно для разнообразия побыть пассажиром. Когда мы отправляемся? Я спешу.

– Послезавтра, повелитель, – склонился Тариян Ветер. – Как только закончим выгрузку, погрузку и ремонт.

– Ремонт?… В шторм попали?…

– Что вы такое говорите, дядюшка?! ‑ возмутился Тариян. – Да разве страшен шторм кораблю, чей капитан – аэромант, окончивший Иххарийский Гимнасий с Жемчужным Дипломом?! Умоляю, не нужно так оскорблять моих способностей!

– Тогда в чем дело?

– Непредвиденные внутренние проблемы… – отвел глаза Тариян.

– Да?… Кстати, а что вы привезли? Еще одну партию солдат?…

– Полагаю, их можно так назвать, – ответил вместо Тарияна Астарон, безразлично шагая по пирсу.

Асанте поднял глаза, и челюсть поползла вниз. За уродливым телохранителем Астарона по трапу двинулись еще более жуткие чудища. Каждый в полтора человеческих роста, но одни – рогатые, утыканные шипами инсектоиды; а другие – жирные скользкие туши с хоботами вместо рук.

Твари идут медленно и осторожно, стараясь поддерживать между собой дистанцию. Трап под их весом прогибается и потрескивает, угрожая в любой момент переломиться.

– Кто это?… ‑ выдавил из себя Асанте. – Демоны?…

– Полудемоны, дядюшка, – убитым голосом ответил Тариян. За время путешествия испронгша и винджен изгадили и поломали весь корабль. И несколько матросов куда‑то пропали. – Пополнение в армию…

– Их сразу отправят в Симбаларь, надеюсь?…

– Мне об этом не говорили, но я думаю, что так и будет, дядюшка.

– Суша – грязное, отвратительное место, – мрачно подытожил Асанте, невольно отступая на шаг от кошмарных полудемонов. – Я должен как можно быстрее выйти в море.

Да, в море. Срочно в море. Он слишком долго пробыл на берегу. Нервным каким‑то стал, дерганым, даже пугливым.

Ничего, качающаяся палуба под ногами, крики чаек над головой и запах соленого ветра вернут былую уверенность в себе.

Тариян Ветер улыбнулся поднявшемуся по трапу дядюшке, хотя во взгляде чувствуется нервозность. Асанте Шторм благоволит племяннику, но он все равно Асанте Шторм – суровый и переменчивый, как само море. В минуты гнева этот великий гидромант любит приводить нервы в порядок, сбрасывая за борт одного‑двух матросов.

Из тех, что наименее компетентны, конечно.

Хотя желтым плащом Тариян обязан именно дядюшке. В Серой Земле колдовской плащ может вручить только колдун тремя рангами выше. Так зеленый плащ имеет право вручать только фиолетовые, желтый – фиолетовые и синие, оранжевый – до голубого, красный – до зеленого. Как правило, этим занимаются профессора гимнасиев – честолюбивый претендент сдает квалификационный экзамен и в случае успеха поднимается на следующий уровень. Сдавать можно не чаще раза в год, независимо от результата.

Что же касается оранжевых и красных плащей, то их вручают общим решением Совета Двенадцати. Каждую зиму в Иххарии проводятся специальные экзамены для желтых и оранжевых, и по итогам члены Совета решают – стоит ли переводить кого‑нибудь на ступень выше. Как правило, переводят троих‑пятерых, не больше.

Однако труднее всего получить именно желтый. Его имеет право вручить любой серый плащ – но серых плащей всего двенадцать. К тому же они не преподают в гимнасиях и не проводят регулярных экзаменов. Порой приходится многое преодолеть, чтобы тебя согласились хотя бы выслушать. В карьерном росте колдуна эта ступенька наиболее тяжела.

Не у всякого же в Совете Двенадцати есть родной дядя.

Отойдя подальше от пирса, Астарон Ледяной остановился и повел глазами. Это не Симбаларь. Это какой‑то ларийский порт, приспособленный серыми под свои нужды. Работают здесь по большей части те же ларийцы.

Великий криомант расслабился и закрыл глаза. Надо сообщить Бестельглосуду о прибытии.

Мираж тучного широкоплечего колдуна появился почти сразу же – но явно не в лучшем расположении духа. Дышит часто, шумно, рот все еще полуоткрыт – похоже, глава Совета только что на кого‑то кричал. На мясистом одутловатом лице набухли кровяные прожилки.

– Владыка Бестельглосуд, спешу доложить…

– А, Астарон… – наградил его суровым взглядом Бестельглосуд Хаос. – Хорошо, что ты здесь. Бери любой транспорт, какой пожелаешь, и срочно сюда. Поговорим, когда будешь в Промонцери Альбра.

С этими словами мираж растаял, оставив Астарона Ледяного гневно бледнеть. Он не привык к такому пренебрежению.

Бестельглосуд же устало опустился в кресло, растирая лоб. Ему хотелось вскочить, заорать, ударить кого‑нибудь, но уже просто не осталось сил.

– Повтори еще раз, – еле слышно произнес он. – Вас разбил… Железный Маршал?!!

– Да, – донеслось из‑под глухого шлема, увенчивающего алую мантию. – Это был Бокаверде Хобокен. И вместе с ним вся дивизия «Мертвая Голова».

– О‑о‑о… а‑а‑а… а‑а‑а!… ‑ схватился за голову Бестельглосуд. – Сон в руку… Сон в руку… Как такое могло случиться, как, как, КАК?!!

– Судя по тому, что я видел и слышал, Рокуш обзавелся собственными колдунами. Они привели из другого мира загадочных латников в серебристой броне, подняли из могил гренадер Хобокена с их татуировками и убили Четвертого Маршала.

– Еще и Ригеллион погиб… – простонал Бестельглосуд. – Как же все это некстати, как не вовремя… Откуда Рокуш мог взять колдунов, скажи?! У них их не было никогда! Кто им служит, кто?! Чародеи эйстов?! Шаманы дэвкаци?! Знахари Ингара?! Фокусники Закатона?! Или… или, может, опять вмешались кииги?! Проклятые желтые карлики с их рисуночным колдовством!…

Бестельглосуд Хаос говорил ужасно громко, едва не срываясь на крик. В надрывных воплях чувствуется самая настоящая истерика, в обезумевшем взгляде светится нешуточный ужас.

Глава Совета плевать хотел на каких‑то неизвестных колдунов и латников, но Железный Маршал с его гренадерами… узнав о их возрождении, Бестельглосуд едва не скончался на месте от сердечного приступа. «Мертвую Голову» он боится до колик, до дрожи в коленях.

– Еще ничего не потеряно, владыка Бестельглосуд, – спокойно заговорил Астрамарий. – Дайте мне новую армию, и я легко все исправлю.

– Тебя же один раз уже разбили… – пробормотал обмякший в кресле колдун.

– Только оттого, что я не был должным образом подготовлен. Враг нанес неожиданный и мощный удар, которого я никак не мог предвидеть. Сколько войск сейчас есть в Симбаларе?

– Прямо здесь?… ‑ задумался Бестельглосуд. – Если не считать тех, что рассеяны по стране для усмирения населения… не считать тех, что сейчас в северных провинциях… не считать тех, что пока еще в Серой Земле с моим братом… Думаю, здесь у нас наберется около трехсот тысяч.

– Более чем достаточно. Я возьму все, что есть в наличии, включая всех армейских колдунов, готовых выступить немедленно. Если присовокупить участие Второго и Третьего Маршалов, у рокушцев не останется ни малейшего шанса. Я разотру их в порошок, пока они не собрали больше сил.

– В порошок?… В порошок! – с надеждой закивал Бестельглосуд. – Да!… Бери Руорка и Квиллиона… и Йоганца тоже бери!… Он как раз вчера выходил на связь, он будет здесь уже завтра!

– С мамонтоводами Ингара? – уточнил Астрамарий. – Это хорошо. Армия вождя Айюки нам тоже не помешает.

– Да что проку с этих дикарей?…

– Эти дикари со своими мамонтами послужат великолепным живым щитом. Их мы бросим первыми. Мамонты стопчут рокушскую пехоту и кавалерию, а их туши примут на себя не одно ядро. Надеюсь, владыка Бестельглосуд не возражает, если не все наши северные союзники переживут эту атаку?

– Не возражает! – осклабился Бестельглосуд. – Пусть сдохнут хоть все! Можешь вообще положить всех, включая маршалов и моего племянника, но принеси мне голову Хобокена!!! Я ее… я ее замариную!…

– Я и сам желаю сатисфакции, – холодно ответил Астрамарий. – За последние сто лет Бокаверде Хобокен стал первым, кому удалось взять надо мной верх. Позвольте мне лично отрубить ему голову!

– За сто лет?… Ты что, такой старый?

– Это не имеет отношения к делу, – чуть отвернул шлем Астрамарий.

– Хотел бы я все‑таки знать, кто ты такой на самом деле… – пробурчал Бестельглосуд Хаос.

– Я Астрамарий Целебор Краш.

– Это‑то мне известно…

– Кто я есть – не имеет значения, – покачал шлемом Астрамарий. – Ограничимся тем, что Серая Земля небезразлична мне и я искренне желаю победы. В связи с этим вопрос – как обстоят дела в Кентавриде?

– О, там‑то все прекрасно! – чуть просветлел лицом Бестельглосуд. – Разведка доносит, что Кентавриды опасаться не приходится! Правда, часть наших шпионов, замаскированных под кентавров, перестали присылать сообщения…

– Вот как?…

– Судя по всему, они погибли на войне, – криво усмехнулся Бестельглосуд. – Некоторое время назад Крылатый Намиб Кей‑Коон выдержал крупное сражение с казаками Забережья. Его разбили в пух и прах – сейчас кентавридцы отступают в глубь страны, а казаки преследуют их по пятам.

– Что ж, это очень хорошо, – согласился Астрамарий. – Мы можем спокойно дождаться, пока они максимально ослабят друг друга, а затем нанесем свой удар.

– Надеюсь, к этому времени рокушская проблема будет решена… – снова омрачился Бестельглосуд.

– У меня есть все основания на это рассчитывать. Вот что я намереваюсь сделать…

Уже давно Астрамарий закончил доклад и удалился, отправившись подготавливать второе наступление. Уже отчитались перед главой Совета Йоганц Изменяющий, Руорк Машинист и Квиллион Дубль, сообщив, как скоро они смогут присоединиться к Первому Маршалу. А Бестельглосуд все никак не мог успокоиться. Колотил холодный озноб. Хотелось немедленно что‑нибудь сделать, как‑нибудь исправить все, что произошло в Рокуше. Но на ум ничего не приходило – разве что самолично отправиться туда вемпиром, обрушить на Владеку грозу с ветром и молниями…

– Ктулху Дарующий, отчего, отчего ты не надоумил меня уничтожить труп Железного Маршала еще тогда?! ‑ простонал Бестельглосуд. – Хотя кто же мог предвидеть… кто же мог предвидеть… о‑о‑о…

Вдруг вспомнилось, что Совет Двенадцати опять не укомплектован полностью. Ригеллион Одноглазый погиб. Кому же вручить освободившуюся должность?… Может, Горрану Ледяному Мечу?… Если не считать припадков при контакте с огнем – очень умелый колдун с разносторонними способностями. И тактик блестящий, может принять заодно и маршальский жезл…

Хотя подождите‑ка. Горран Ледяной Меч, кажется, был в числе тех, кто отправился в Рокуш. Да, точно. После разгрома армии Синбана Ригеллион даже называл его среди особо отличившихся.

Значит, Горран отпадает. Вероятнее всего, погиб или взят в плен, что одно и то же. Серая Земля не прощает неудачников. Попал к врагу – можешь там и оставаться.

А кого же тогда?… Турсея предлагала Кодеру Ясновидящую. А Квиллион уже давно хлопочет за Амгая Пустыню. Кого‑то из них?… Или все же еще пораскинуть мозгами?…

Помнится, Астрамарий в докладе упоминал Скайлера Тысяча Лиц – он вроде бы оказался единственным колдуном, что уцелел и под Владекой, и при Ноянде… Да, его кандидатуру тоже надо рассмотреть… если, конечно, благополучно вернется в Промонцери Альбра.

Еще можно дать шанс Себастиусу Трансмутатору… Что ни говори, он действительно великий алхимик – такие гении рождаются не в каждом поколении. Только вот с головой серьезный непорядок – стоит ли вводить в Совет Двенадцати еще одного полусумасшедшего?…

Бестельглосуду и дядюшки Тахема хватает за глаза…

Ладно, отложим это до следующего заседания Совета Двенадцати. Может, провести его прямо сегодня?… Нет, не стоит. Не хочется, чтобы его видели в таком подавленном состоянии. Завтра… да, может быть, завтра, когда он выспится и успокоится.

Бестельглосуд поднялся с кресла и прошелся по залу, все еще ощущая частое биение сердца. В такт ему звучит стук каблуков по мраморному полу.

Колдун остановился у дугообразного окна, протянувшегося на полстены. Великолепная панорама! С этой высоты можно разглядеть весь Симбаларь… особенно если учесть, как немного зданий в нем осталось.

Инкубаторы цреке кишат жизнью – шестиногие работяги без устали трудятся, таская из ларийской столицы дармовой стройматериал. А здесь его уже используют работяги двуногие – зиккурат растет день ото дня, готовясь распахнуть врата в Лэнг. Тахем Тьма лично руководит строительством – фанатичному старику не терпится увидеть своих обожаемых богов во плоти.

– Надеюсь, он не разочаруется… – негромко хмыкнул Бестельглосуд. У него самого по этому поводу довольно дурные предчувствия.

Другой зиккурат, маленький, тоже понемногу поднимается – завершен уже больше чем наполовину. Бестельглосуд по‑прежнему не понимает, зачем Носящему Желтую Маску это нужно, но не смеет воспротивиться указаниям Жреца Древних.

Тахем явно знает больше главы Совета, но говорить ничего не говорит.

Во внутреннем дворе копают ямы под деревья. Этим утром рабочие начали высаживать черноплодную рябину – в северном Нумирадисе она растет почти повсеместно. Самый обычный кустарник, совершенно безобидный – но Бестельглосуд при виде него затаенно улыбнулся.

Заметна активность и у подножия Промонцери Альбра. Три десятка колдунов младших уровней работают с изумительным материалом, неустанно выходящим из лаборатории Себастиуса Трансмутатора. Полубезумный алхимик долго противился приказу, но в конце концов все же смирился и начал поставлять сырье с очень даже приличной скоростью.

И чего было так разоряться, спрашивается?…

– Владыка Бестельглосуд… – тихо отворилась дверь. На пороге появился Гвен Зануда, бессменный секретарь. – Повелительница Руаха желает вас видеть…

– Что, матушка очнулась?! ‑ облегченно выдохнул колдун. – Хоть одна хорошая новость!… Сейчас иду.

Руаха Карга уже несколько дней не приходила в сознание. Когда она объявила, что собирается прибегнуть к одному из тяжелейших и опаснейших ритуалов своего Искусства, Бестельглосуд не стал ее отговаривать. Да, после смены тела нужно несколько месяцев, чтобы заново овладеть колдовскими силами, но сын прекрасно понимал, что для старухи, разменявшей семнадцатое десятилетие, может и не найтись другого способа продлить жизнь. Она и без того уже использовала почти все доступные методы.

Вначале процесс шел нормально. Матушка успешно провела ритуал, и ее дух упорхнул далеко на восток, в тело принцессы Гвениолы Янтарновласой. Бездыханное тело колдуньи было бережно перенесено в специальный саркофаг, где его не могли потревожить тлен и разложение. На тот маловероятный случай, если Руаха вдруг передумает и решит вернуться в прежнее вместилище. Или если принцесса Гвениола погибнет – всякое бывает.

Но матушка в самом деле вернулась. Причем довольно скоро и явно не по своей воле. И не по причине смерти нового тела. Нет, создавалось такое впечатление, что Руаху Каргу вынудили покинуть захваченную территорию. Буквально выкинули мощным пинком. Бестельглосуд терялся в догадках, кто или что сумел одолеть матушку – не сама же Гвениола!

Поскольку Руаха до сего дня не произнесла ничего, кроме бессвязного бормотания, ответа пока что нет. Но сомнений быть не может – винить нужно тех же мерзавцев, что разбили Астрамария…

Войдя в занавешенную спальню, глава Совета Двенадцати едва не отшатнулся. Показалось, что он вошел в склеп. В воздухе пахнет тленом. Разложением. Даже смертью.

– Как она? – тихо произнес Бестельглосуд Хаос. – Удалось что‑нибудь сделать?

Мурок Вивисектор, стоящий у окна, повернулся к нему, пожевал губами и произнес:

– Боюсь, мне нечем особо вас обрадовать, владыка. Диагноз неутешителен. В астральном плане пациентка перенесла тяжелейший стресс. Ментальное начало серьезно повреждено, восстановить его путем внешнего вмешательства не представляется возможным. Остается надеяться на собственные ресурсы организма, но…

– Заткнись, Мурок… – чуть слышно донеслось с постели. – Владыка Бестельглосуд… Дитя мое… Подойди ко мне…

Бестельглосуд медленно пересек небольшое расстояние. Он боялся взглянуть на то, что осталось от колдуньи‑матери.

А взглянув, содрогнулся, с трудом заставляя себя не отводить глаз. Показалось, что в постели лежит высохшая мумия. Древняя старуха едва шевелит морщинистыми губами, щеки ввалились, в глазах светится страдание.

– Матушка, я рад, что тебе стало лучше… – тихо заговорил Бестельглосуд.

– Замолчи, – прошептала Руаха. Лицо умирающей на долю секунды приобрело прежнее величие, голос зазвучал решительно и твердо. – Замолчи и слушай. Я в любой момент могу снова впасть в забытье, так что говорить буду быстро. На стороне рокушцев есть сильный колдун. Очень, очень сильный колдун. Даже более сильный, чем ты.

– Что?! Откуда он…

– Не перебивай! – зло захрипела Руаха. – Этот человек воистину ужасен… это вообще не человек, это само воплощение зла… Более того. Он действует не в одиночку. Я видела в памяти принцессы одно лицо… нашего с тобой предка… Тивилдорма…

– Тивилдорма Призрака?! ‑ ужаснулся Бестельглосуд.

– Да. Этот проклятый мертвец предал Серую Землю и переметнулся к врагу…

– Не думал, что он способен покинуть Промонцери Царука… – пробормотал Бестельглосуд.

– Не недооценивай его! Тивилдорм очень опасен! Готовься, сын. Готовься. Война не будет легкой, как мы рассчитывали. Нам противостоят страшные враги…

– Уже знаю… – скривился Бестельглосуд. – Астрамарий разбит… Ригеллион мертв…

– Значит, я опоздала с предупреждением… – бессильно сомкнула веки Руаха. – Владыка Бестельглосуд… сын мой, дитя мое, умоляю… Ради блага Серой Земли… ради счастья нашего народа… нашей крови… ради торжества колдовского Искусства… ради всего живого!… Еще не поздно все это спасти… Надеюсь, еще не поздно… Ты должен победить этих пришельцев, слышишь?… Слышишь?!! Иначе я боюсь даже думать, что станется с этим несчастным миром…

– Я обещаю, матушка, – положил ладонь на исхудалую клешню Руахи Бестельглосуд. – Я не позволю разрушить то, что мы строили веками.

Остров Икат расположен посреди великой реки Готиленсе. Это очень маленький островок, бесплодный, скалистый. Единственное его достоинство – он совсем рядом с Владекой. И потому на Икате уже многие века возвышается неприступный форт, предназначенный для защиты речных подступов. С воды Владека защищена еще прочнее, чем с суши. Те же серые даже не попытались взять Икат, предпочтя штурмовать Рокат‑Каста.

Но сейчас форт Икат гудит растревоженным ульем. Канониры торопливо ворочают ганшпиги, наводясь на цель. Громадные колокола заходятся в крике, бия набат на всю столицу.

Вторжение!… Вторжение!…

Владека, только‑только опомнившаяся от недолгой, но воистину ужасающей осады серых, в страхе взирает на новую угрозу. По Готиленсе мерно идут пять колоссальных судов. Каждое в полтораста метров длиной, окованное легким, но очень прочным сплавом. По триста весел с каждого борта загребают воду, едва не поворачивая вспять течение могучей реки.

Но тревога быстро улеглась. Семафорные флажки сообщили на Икат, что король приказывает немедленно прекратить истерику и подготовить теплый прием дорогим гостям.

Впервые за многие годы рокушскую столицу посетили дэвкаци. К причалам подошли массивные баркасы, спущенные с драккаров. Пристань сотрясла тяжелая поступь седого великана, похожего на белого медведя. Ему навстречу уже шагает высокий мужчина, увенчанный серебряной короной с единственной жемчужиной.

Хабум Молот, великий вождь Огненной Горы, склонил голову, положив руки себе на плечи. Так дэвкаци приветствуют тех, кто слишком хил, чтобы выдержать их воистину сокрушительную дружбу.

Но король Обелезнэ Первый чуть улыбнулся и распахнул объятья, собираясь поздороваться так, как принято по обычаям дэвкаци. Хабум Молот довольно расхохотался, сгребая человеческого вождя в охапку и легонько похлопывая по спине. Совсем чуть‑чуть, едва дотрагиваясь.

– Хабум рад видеть большого вождя белых людей, – пророкотал гигант, прижимая руки к сердцу. – Дэвкаци Огненной Горы пришли, чтобы драться с врагами Рокуша. Враги Рокуша и Огненной Горе враги. Молот Хабума будет плющить всех, кого укажет большой вождь Обелезнэ.

– Ваши слова великая честь для меня, мой венценосный брат, – поклонился Обелезнэ. – Мне безмерно жаль, что ваш народ был вынужден покинуть родину. У нас и в самом деле один враг, общий.

– Да, серые нанесли тяжкую обиду клану Хабума. Устами Хабума клан объявил серых врагами большими, чем эйсты. Теперь Хабум хочет видеть сына Индрака и великого шамана Креола. Хабум будет говорить с великим шаманом.

– К сожалению, ни того, ни другого здесь нет. Принц Индрак и герцог Креол на данный момент движутся на северо‑восток – в горы Аррандрах.

– О! – округлились глаза вождя. – Хабум рад, что сын Хабума посетит священные горы предков! Хабум подождет возвращения сына здесь, так?

– Мы с удовольствием предоставим вам место для временного размещения, – кивнул Обелезнэ. – А после войны поможем обстроиться на острове Ломбер.

Король нисколько не жалел о передаче Ломбера дэвкаци. Остров, разместившийся в Змеином море, на крайнем севере Рокуша, все равно не приносит никакой пользы. Довольно большой, но каменистый, бесплодный, весь продуваемый ветром. Несколько рыбацких деревушек, форт для защиты от набегов из дикого Ингара, каторжное поселение и загадочный памятник древности – полуразрушенное святилище забытого бога.

А клан Огненной Горы, поселившись у границ, станет Рокушу надежным другом и союзником. Обелезнэ не опасался, что дэвкаци пожелают расширить владения – этому народу чужд инстинкт завоевателя. Вот пограбить – да, пограбить они никогда не отказываются. Пиратством дэвкаци промышляют издавна, охотно нападая как на инородцев, живущих вокруг их океана, так и на своих же собратьев из других кланов.

Но в Ларии недаром ходит поговорка – «скорее рыба взлетит в поднебесье, чем дэвкаци предаст доверителя». Верность слову для них – не пустой звук. Если дэвкаци что‑то пообещал – умрет, но обещание сдержит.

Ларийцы даже сочинили по этому поводу множество веселых историй. Сюжет почти всегда один и тот же – хитроумный лариец, обманывающий простака‑дэвкаци.

Например, «Байка о плуте Кубе». Означенный Куба зашел в гости к дэвкаци, и увидел на полке игрушку – маленький деревянный драккар. Глядя на цацку, хитрец достал кошель с монетами и предложил: «Продай мне свой драккар за десять монет». Цена хорошая, щедрая. Хозяин подумал и кивнул: «Давай деньги, забирай драккар». Куба отдал деньги и пошел забирать драккар… настоящий, в полтораста метров длиной. Обманутый капитан схватился за голову, но протестовать не стал – дэвкаци от своих слов не отступает.

Пришлось отдать плуту сундук серебра – чтоб только вернул любимый корабль.

Догорел закат, и над Владекой спустилась ночь. Вдоль реки гуськом вытянулись заякоренные драккары – пять исполинских судов, похожие на черепашьи панцири. К берегу ни один близко не подошел – завязнут на мелководье.

А со дна Готиленсе тихо‑тихо всплыл еще один панцирь – но на сей раз настоящий. Рустульд, удивительное животное, внешне напоминающее гигантскую черепаху, увенчанную хрустальным куполом.

В мерцающем свете луны купол подплыл к свободному причалу и замер. Толстая мембрана на макушке с чваканьем разомкнулась, подобно бутону цветка, и наружу выплыл призрачный светящийся силуэт.

– Рокушская столица, мы на месте, – отрапортовал эйст, сидящий на шее рустульда.

– Да, так, – медленно кивнул Тивилдорм Призрак, оглядываясь по сторонам. – Достань мой камень.

Айладир Тонгмелль Та спустился в «каюту» на спине подводного чудовища и бережно вынес огромный переливающийся танзанит. Своеобразный «якорь», удерживающий душу мертвого колдуна на этом свете.

– Оставь здесь, – бесцветным голосом приказал Тивилдорм. – Ты свободен.

Посол Шгера покорно положил танзанит на мокрые доски причала. За время подводного путешествия эйст накрепко выучил – Тивилдорму Призраку лучше не перечить. Он далеко не самое дружелюбное привидение. Желчный, озлобленный, изъеденный веками ненависти к колдунам, когда‑то его прикончившим.

На самом деле тех убийц давно уже нет в живых. Во многом благодаря стараниям самого Тивилдорма, испепелившего в 6764 году нескольких членов Совета Двенадцати. Но их потомки по‑прежнему правят Серой Землей из каменной громады Промонцери Царука.

– Смерть!… ‑ просипел Тивилдорм, потрясая призрачными дланями. – Смерть!… Смерть всем, кто осмелился пойти против меня!… Я покажу этим ничтожествам, к чему приводит братание с демонами!…

Вода за спиной забурлила – рустульд погрузился обратно. Темные воды Готиленсе прорезала широкая волна, а потом и она исчезла.

– Ай, – спохватился Тивилдорм, с недовольством глядя на поблескивающий танзанит. – Уже уплыл. Как плохо.

Мертвый колдун оказался перед неразрешимой дилеммой. Этот драгоценный камень содержит его, Тивилдорма, душу. Только благодаря ему он по‑прежнему в некоторой степени жив и может пользоваться чарами. Уничтожь танзанит – и его хозяин больше не сможет оставаться в мире живых.

Но колдовской «якорь» довольно тяжел. Тивилдорм физически не способен уйти от него дальше, чем на полларгина. А это не так уж много. Даже в Промонцери Царука он не мог добраться до некоторых помещений – правительственная резиденция серых весьма обширна.

И как же ему быть теперь? Пока танзанит здесь, Тивилдорм не выйдет даже за пределы порта. Нести его сам он не может – бесплотность, увы, накладывает некоторые неприятные ограничения. Колдовством тоже не получится – да, он способен сдвинуть предмет мыслью… небольшой, легкий предмет… и недалеко…

Увы, ему никогда не давалась эта область Искусства.

Тивилдорм все же попробовал. Драгоценный камень чуть приподнялся над причалом и медленно поплыл в воздухе. Хозяин поплыл следом, от напряжения скрипя несуществующими зубами.

Уже через несколько шагов танзанит упал, а Тивилдорм как бы утратил четкость – очертания стали расплывчатыми, смазанными, лицо превратилось в мутный блин. Перенапрягся и утратил стабильность. Астральные тела тоже испытывают своего рода «усталость»

Нет, самому эту тяжесть до дворца не дотащить. Почти полкентаво! Надо искать носильщика.

Призрак вперился взглядом в ночной воздух. Как назло, ни единого человека. Всё словно вымерло. Будто и не столица крупного королевства вокруг, а дикая пустошь.

И отлетать от танзанита далеко тоже не хочется – мало ли что случится? Украдут – еще полбеды, он тут же вернет потерю обратно. А если вдруг подкрадется какой‑нибудь враг, да шарахнет топором со всей силы?! Танзанит – камень прочный, он сродни алмазу, но если ударить от души – повредить все же можно.

Нет, это уже паранойя. А он, Тивилдорм, не параноик.

Хотя лучше бы был – может, остался бы тогда жив и благополучно провел намеченные реформы…

Немного поразмыслив, колдун‑призрак принялся чертить в воздухе светящийся рисунок – гексаграмму в круге. Закончив, он немного побормотал себе под нос и повис неподвижно.

Заклятие‑манок сработало безукоризненно. Не прошло и минуты, как из‑за портового склада показалась сгорбленная фигура, вытянувшая перед собой руки.

Ночной сторож послушно приблизился к Тивилдорму и замер, вперив невидящий взгляд в гексаграмму. Колдун довольно ухмыльнулся и движением мысли развеял заклятие.

Пленник встрепенулся. В глазах забрезжило непонимание – пытался сообразить, каким образом здесь очутился. Потом заметил Тивилдорма…

– Тиииииишеееееееее… – чуть слышно просвистел колдун, водя призрачными ладонями. – Все хорошо, все в порядке… Ничего особенного не происходит…

Ночной сторож покорно кивнул, чувствуя, как из головы улетучиваются мысли, а тело начинает двигаться само собой, без участия разума.

– Хорошо, молодец… Наклонись и возьми этот камень… Так… Положи его в карман… нет, лучше за пазуху… Так… А теперь иди прямо ко дворцу вашего короля…

Марионетка колдуна на полусогнутых ногах двинулась к выходу из порта. А Тивилдорм, донельзя довольный собой, медленно полетел следом.

Нет, все же хорошо уметь колдовать! Даже после смерти не пропадешь!