Глава 27. Девяносто девять автоматов‑меченосцев[7]построились вытянутой подковой

Девяносто девять автоматов‑меченосцев[7]построились вытянутой подковой. Ростом с человека, но жутко тощие, словно составленные из вешалок для одежды. Вместо ног – одно‑единственное колесо. Откидывающиеся скобы позволяют сохранять равновесие в неподвижном состоянии. Руки – длинные клинки, в спине бешено вращается зубчатое колесо, из раскрытого рта торчит ружейное дуло. В плечах и грудине – патронташи.

Руорк Машинист тщательно осмотрел свой личный отряд. Великолепные бойцы. Каждый успешно заменит четыре… нет, даже пять дюжин обычных солдат. При столкновении с врагом такой боевой автомат сразу извергает шквал свинца, а если кто‑нибудь после этого выживет – встретится с руками‑клинками.

Раньше Руорк экспериментировал с другой моделью – похожей на цельнокованый доспех с шипами. Этакий железный дикобраз с перевернутым ведром вместо головы. Из одной руки торчит длинная пика, в другую намертво вделан мушкет. Выглядели эти автоматы на редкость устрашающе… пока стояли неподвижно. В движении же производили страшный шум, постоянно на что‑то натыкались, а при малейшей неровности почвы – падали и бестолково сучили ногами. В почве потом оставался весьма характерный отпечаток.

Проверять их в боевых условиях Руорк не стал.

Зато новая модель получилась весьма удачной. Хорошо бы наделать их побольше. Трех‑четырех тысяч будет достаточно, чтобы сформировать боеспособную армию. Эффективную, высокомобильную, надежную, не требующую снабжения… если не считать патронов и текущего ремонта, конечно. Такой солдат будет гораздо полезнее устаревшего механизма под названием «человек».

Руорк уже неоднократно заводил на эту тему разговор с владыкой Бестельглосудом, но тот всегда отказывал под благовидным предлогом. Слишком‑де дорого обойдется, а бюджет и без того дырявый. И ненадежно – если неприятель сумеет прикончить колдуна‑оператора, его автоматы либо просто замрут, либо станут неуправляемыми, начав атаковать всех подряд. Руорк принялся было объяснять, что автомата можно настроить так, чтобы он подчинялся обычному человеку или вообще действовал самостоятельно, без всякого управления, но Бестельглосуд даже не стал слушать.

Интересно, кому он пытается задурить голову? Руорк‑то отлично понимает, какова истинная причина этих постоянных отказов. Ведь если столь грозная сила все‑таки будет создана, контролировать ее станет… кто?… Правильно, Руорк Машинист. Другого такого специалиста по колдовским механизмам в Серой Земле не найти.

Естественно, глава Совета опасается чересчур усиливать Второго Маршала. Дрожит за свое кресло, трусливая жаба… Ведь не докажешь, что его, Руорка, не волнует вся эта поганая политика. Ему нужно только одно – карт‑бланш на дальнейшие исследования. Хорошее финансирование и побольше человеческого материала для опытов – чего еще желать? Разгадка ведь уже совсем близка… совсем близка…

Еще чуть‑чуть, и он наконец достигнет заветной цели – подлинного бессмертия в механическом теле! Совершенном теле, полностью лишенном этой хлюпающей органики!

Там, за горизонтом, в какой‑то паре часов марша, начинаются уже рокушские земли. Войска стягиваются к границе с предельной скоростью. Он, Руорк, явился первым. Точнее, еще раньше сюда прибыл Астрамарий Целебор Краш, но этот надолго не задержался. Взял несколько всадников на вемпирах и отбыл в неизвестном направлении. Видимо, решил лично провести разведывательный вылет.

Йоганц Изменяющий и варварский царек Айюки появятся через пять‑шесть дней. Примерно столько же потребуется, чтобы подтянулись войска Квиллиона Дубля. Хотя его передовой корпус уже здесь – вон, знамена развеваются.

Правда, часть армии Квиллиона добраться уже не успевает. Четыре дивизии до сих пор на полуострове Тихи. Дожидаться их будет неосмотрительно – того и гляди, рокушцы нагрянут в гости первыми.

– Добрый вечер, Руорк, – тихонько донеслось сзади.

Колдун‑полуавтомат неторопливо повернулся. Ему слащаво улыбнулся другой колдун – среднего роста, с редкими волосиками, выпуклым животиком и длинным остреньким носиком, выступающим из пухлых щечек. Квиллион Дубль, одиннадцатый в Совете Двенадцати, Третий Маршал Серой Земли.

– Ты явился раньше, чем я ожидал, – меланхолично заметил Руорк. – Или это не ты сам, а одна из твоих копий?

– А какая разница? – хихикнул Квиллион, потирая вечно потные ладошки.

Руорк как бы невзначай откинул плечевые пластины, поднимая двухдульные минимортиры. Заряды разрывные, способные продырявить слой стали в палец толщиной.

Стоящий напротив колдун даже не моргнул. Улыбка с лица тоже не спала. Значит, копия. Настоящий Квиллион сразу бы задергался, как крыса, проткнутая пикой.

Даже серый плащ и маршальский жезл не придают ему храбрости. Зато придают эти вот марионетки, сотворенные по собственному образцу. За их спинами Квиллион ничего не боится.

Доппель – удивительное явление. Из всех магических созданий доппели – самые магические, рождающиеся и живущие исключительно благодаря чарам. Строго говоря, они не существуют по‑настоящему – это всего лишь пустота, приобретшая некое подобие тела. Капля маны, обратившаяся в квазиматериальное существо.

Создать простенького доппеля‑копию – дело нехитрое. Руорк и сам способен при нужде сотворить своего двойника – при помощи одного из множества вшитых в тело артефактов. Но толку от этой куклы будет немного – так, отвлечь внимание врага, не больше. Доппель Руорка не способен даже шевелиться.

Но доппели Квиллиона – это совсем другой калибр. Не просто же так его прозвали Дублем.

В отличие от прочих порождений магии, доппель всегда вторичен, всегда копирует кого‑то уже существующего. И качество «новорожденного» напрямую зависит от того, насколько точно он скопирован. Простейшие доппели – всего лишь внешнее подобие, порой даже карикатурное. А вот самые сложные повторяют оригинал полностью, обладают всеми его умениями и способностями.

Доппель способен… да на все. На все, на что был способен образец в момент снятия дубликаторной матрицы. Доппель‑птица будет летать, доппель‑рыба будет плавать, доппель‑повар приготовит обед, а доппель‑воин – сразится с неприятелем. Хозяин может видеть глазами доппеля, слышать его ушами и говорить через его уста – удобно, не правда ли?

Доппель, снятый с колдуна, даже может колдовать – но, увы, не слишком много. Будучи всего лишь овеществленной пустотой, доппели не способны ни поглощать, ни вырабатывать ману. Приходится ограничиваться запасом, полученным при рождении. А этот запас берется не из ниоткуда, а от колдуна‑создателя – сколько уж он сочтет нужным выделить.

Поэтому колдующие доппели, как правило, довольно быстро истощаются – два‑четыре заклятия, и мана уже иссякла. А в случае с какими‑нибудь тяжелыми чарами такого запасца не хватит даже на разовое применение. И, разумеется, нечего и думать о использовании доппеля для проведения сложного ритуала или создания артефакта – здесь нужен настоящий колдун, а не его бездушная копия.

Если бы не это досадное ограничение, Квиллион был бы сильнее самого Бестельглосуда Хаоса.

– Мой шатер вон там, в расселине, – указал доппель.

– Как всегда, отдельно ото всех и в самом безопасном месте, – проследил за его пальцем Руорк.

– Я предпочитаю уединение, – хихикнул лже‑Квиллион. – Этот доппель поступает в твое распоряжение – если захочешь что‑то сказать мне, говори ему, я услышу. Можешь им командовать, если хочешь, он будет подчиняться.

– Решил приклеить ко мне персонального шпиона? – нахмурился Руорк. – Ночевать он будет на улице, учти.

– Доппелю это безразлично. Можешь его бить, резать, колоть… или как ты там любишь развлекаться?

– Откуда берутся эти поганые слухи, хотел бы я знать?… ‑ скрипнул железными зубами Руорк. – Погоди‑ка… а разве доппель не исчезает, если его поранить?

– По‑твоему, я прислал к тебе такого дрянного доппеля? – фыркнул лже‑Квиллион. – Этот не исчезнет, пока ты его не убьешь. Убьешь так же, как убил бы человека.

– Но я сам видел…

– О, примитивные, конечно, пропадают от малейшей царапины. Самым дрянным вообще хватает простого удара – стукни его посильнее, и он рассыплется. А знаешь, почему?…

– Мне это безразлично… но ладно, расскажи, – с притворным равнодушием прохрипел Руорк. Никогда не вредно узнать что‑нибудь новое о возможностях заклятых друзей по Совету Двенадцати.

– Это не секрет, – махнул потной ручонкой лже‑Квиллион. – Первый курс факультета Иллюзорности и Дубликаторства. Доппель – он и в Закатоне доппель. Тут как с воздушным шариком. У тебя были в детстве воздушные шарики?…

– Не было. Я играл в солдатиков. Оловянных. И еще у меня была игрушечная пушка. Дядя привез из Альберии.

– Не сомневаюсь. Но хотя бы видеть воздушные шарики ты видел?

– Ну, видел. Что дальше?

– Тогда должен примерно представлять, как такой шарик устроен. На первый взгляд – вроде бы прочный. Большой такой, красивый… Но ткни его иголкой – и он лопнет. Почему?… Да потому что состоит только из тончайшей оболочки и воздуха, который ее заполняет. Точно так же доппель состоит из внешней оболочки‑иллюзии, созданной по подобию образца, и квазиматерии, обеспечивающей ему внутреннюю массу. Точнее, масса доппеля равна нулю, но вот вес… вес у него есть, хоть реально его и не существует. И устойчивость доппеля зависит от состава этой квазиматерии. Проще всего вообще обойтись без нее, сделав доппеля «пустотным» – легко, быстро, можно наделать хоть тысячу штук… но они будут дохнуть просто от тычка. Пам!… и лопнул. А вот если квазиматерию все‑таки использовать… это посложнее, но зато и результат будет попрочнее. Да и исчезать будут не так бесследно. «Твердые» доппели после гибели рассыпаются пылью, «жидкие» – растекаются в лужу, «воздушные» – становятся дуновением ветра, «огненные» – исчезают во вспышке пламени. От «органических» остается пятно крови, слизи или желчи. Конечно, такой «труп» все равно вскоре исчезнет, но какое‑то время он просуществует и после смерти доппеля…

Руорк чуть слышно клацнул металлической челюстью. Будь у него нормальные губы – кривились бы сейчас в презрительной улыбочке.

Он всегда с презрением относился к Квиллиону, но только теперь окончательно понял, насколько тот ничтожен. Воздушные шарики, подумать только! И такая ерунда дает ему право на серый плащ и маршальский жезл?! О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?!

– О чем вообще думает владыка Бестельглосуд?… ‑ невольно повторил вслух Руорк.

– А‑а?… ‑ приподнял бровь доппель.

– Это я не тебе.

– Но здесь же больше никого нет.

– А их ты не видишь? – указал на молчаливых автоматов Руорк.

– Ты что, разговариваешь с этими манекенами?… ‑ пожевал мясистыми губами лже‑Квиллион. – Ты совсем тронулся, да?…

Металлическая ладонь с лязгом сжалась в кулак. Руорк охотно пронзил бы мерзавца насквозь – но какой в этом смысл? Перед ним всего‑навсего доппель. Глупая марионетка, бубнящая то, что пожелает хозяин.

Вот с хозяином‑то и нужно разобраться…

– Твой доппель сможет присмотреть за автоматами? – спросил Руорк.

– Разумеется, положись на меня. А ты куда?

– В сортир.

– Тебе что, все еще нужно туда ходить? – искренне удивился Квиллион. – У тебя же и мошонка тоже железная, разве нет?

– Не твое дело, – сверкнул глазами Руорк.

Конечно, он пошел не в туалет. Отправление естественных надобностей давно осталось в прошлом. Руорк Машинист просто время от времени сливает испорченное масло через специальный краник в левой ягодице.

На самом деле он отправился прямиком в расселину, указанную доппелем. Квиллион допустил ошибку, раскрыв свое местонахождение. Особенно если учесть последнее усовершенствование, сделанное Руорком буквально на днях. Искусственный глаз из жидкого кристалла внешне не отличается от настоящего, но позволяет различать самые мельчайшие предметы на любой дистанции.

Само собой, Руорк не станет драться с этим трусливым колдунишкой. Много чести. Был бы там Асанте Шторм… о, вот с ним Руорк готов сразиться в любое время и в любом месте!

Только не на море, конечно. На море у Асанте будет совершенно несправедливое преимущество.

А Квиллион Дубль – всего лишь ничтожество, не знающее своего места. Он, Руорк, не настолько мелок, чтобы марать руки о каждого, кто вякнет о нем дурное слово. Оскорбить может только равный, а разве Квиллион ему равен? Все равно что обижаться на грязь, запачкавшую сапоги.

Нет, Руорк просто решил посмотреть, как этот колдунчик будет обливаться потом, беседуя с ним лицом к лицу, а не через доппеля.

Факультет Иллюзорности и Дубликаторства, ха?… Тоже часть Иххарийского Гимнасия, конечно, но далеко не самая почитаемая часть. Как известно, всего в главном учебном заведении Серой Земли семнадцать факультетов:

1) Пиромантии;

2) Криомантии;

3) Геомантии;

4) Гидромантии;

5) Аэромантии;

6) Некромантии и Духовождения;

7) Теневого Искусства;

8) Превращений и Метаморфоз;

9) Иллюзорности и Дубликаторства;

10) Алхимии и Предметного Колдовства;

11) Армейского Колдовства;

12) Медицинского Колдовства;

13) Телепатии и Ментального Контроля;

14) Полетов и Телекинеза;

15) Бестиологии;

16) Метеомагии;

17) Техномагии и Автоматики.

Семнадцать основных колдовских направлений. Конечно существуют и другие ветви – малозначительные, преподаваемые во второстепенных и третьестепенных гимнасиях. Однако все нынешние члены Совета Двенадцати оканчивали именно главный, Иххарийский.

Когда‑то, давным‑давно, факультетов было всего‑навсего два. Все колдуны Серой Земли делились на огненных и ледяных. Вскоре они пришли к выводу, что такого разделения совершенно недостаточно, и было выделено еще три школы – земная, водная и воздушная.

Потом отдельный факультет потребовали некроманты. Потом – теневики. Потом трансформаторы, иллюзионисты, алхимики… Так и сформировались десять древнейших факультетов, существующие уже больше тысячелетия. Семь остальных направлений значительно моложе.

Около восьми веков назад кому‑то пришло в голову, что было бы неплохо выделить в специальные школы колдунов‑боевиков и колдунов‑медиков. Факультетов стало двенадцать.

Пятьсот лет назад, когда серые увлеченно экспериментировали с колдовством «чистым», зиждущимся на одной лишь силе разума, развились такие направления, как телепатия и телекинез. Факультетов стало четырнадцать.

Двести лет назад, когда Серая Земля испытывала серьезный экологический кризис, большую популярность приобрели бестиологи и метеомаги. Факультетов стало шестнадцать.

Ну а он, Руорк, учился на лучшем факультете из всех – семнадцатом. Факультете Техномагии и Автоматики. Самом новейшем, основанном меньше ста лет назад. Когда Руорк был студентом, эта юная колдовская ветвь считалась чем‑то вроде парии – над их факультетом смеялись, его студентов обзывали «заводными человечками».

Теперь‑то уже не смеются, конечно. Только за время студенчества Руорка факультет Техномагии и Автоматики четырежды выигрывал Грандсоревнование Гимнасия. Руорк до сих пор с удовольствием вспоминает, как проломил череп старосте аэромантов.

Правая рука к тому времени уже сменилась стальным протезом.

Но аэроманты по крайней мере были достойными соперниками. И другие факультеты тоже – особенно боевики и пироманты. Но иллюзионисты?… Не смешите! Эти жалкие ничтожества только и могли возиться со своими… хе!… воздушными шариками! Когда весь гимнасий собрался на то, что потом назвали Ночью Большой Махлы, иллюзионисты единственные попрятались по кампусам!

Именно из такой тины и могло выползти нечто вроде Квиллиона Дубля. Еще большее презрение вызывают разве что некроманты – но эти вообще недостойны упоминания.

Их мерзкая нежить – просто позорное пятно на лике благородного колдовства.

А вот и он, шатер Третьего Маршала. Огромный, из дорогих тканей, с кучей помпезных украшений. В этом весь Квиллион. И в стражниках, обступивших шатер тесным кольцом, тоже виден характер хозяина – кто еще в Совете Двенадцати так трясется за свою жизнь?

Стражники, разумеется, тоже доппели. Живых людей Квиллион Дубль в телохранители не берет – человек может предать. Доппель не предаст никогда.

Судя по форме и вооружению, матрицы для стражи Квиллион снимал с Кровавых Егерей. Правильный выбор – кто‑кто, а эти в драке точно не подведут.

А если вдруг нападет колдун?… Фиолетового или синего плаща эти доппели, возможно, и одолеют, но Руорк Машинист пройдет сквозь них, как коса сквозь траву…

О, вот оно что… Квиллион и об этом позаботился, как же иначе… Вон те двое рядом со входом – точь‑в‑точь повелитель Яджун. Яджун Испепелитель, сильнейший пиромант Серой Земли, третий в Совете Двенадцати. Доппели, конечно, причем доппели колдующие. Разумеется, им далеко до вулканической мощи оригинала, но желтого, даже оранжевого плаща эти двое превратят в пепел без вопросов.

Нет, Руорк‑то с ними справится – он и с самим Яджуном сразиться не испугается, буде возникнет такая нужда. Но задержать его задержат. Сразу поднимется тревога, Квиллион примется бешено плодить доппелей, пока не истратит всю ману… Он паникер известный.

Лучше избежать переполоха. Ничего сложного – всего лишь применить один полезный артефакт…

Руорк Машинист откинул панельку в левом предплечье, и оттуда выдвинулась мерцающая пластина кварца. Жидкокристаллическое око повернулось в глазнице, переключаясь на сквозное зрение. Из тазобедренных суставов с щелчком выскочили два металлических «плавника», создавая вокруг Руорка цилиндр белого света.

Несколько секунд настройки… хлопок… вспышка… и Руорк Машинист исчезает!

И одновременно – появляется тысячей шагов дальше. В точности там, где рассчитывал – внутри полутемного шатра, пахнущего корицей, миндалем и еще чем‑то приторным. Искусственный глаз наливается красным, переключаясь на ночное зрение…

Руорк изумленно замер, глядя на творящееся в просторном шатре. Показалось, что он попал на разнузданную ларийскую оргию, о которых в Серой Земле не слышал только глухой. И которые на поверку оказались все‑таки выдумкой – во всяком случае, никто из допрошенных ларийцев не признался, что в чем‑то подобном участвовал.

Но происходящее здесь – точно не выдумка. Десятка два обнаженных тел, извивающихся на полу. Беспорядочное совокупление в самых невероятных позах, сладострастные стоны и полное безразличие к неожиданно явившемуся зрителю.

Все женщины – ураганно красивы. По большей части пышногрудые чаровницы Серой Земли, но есть и желтоволосые милашки Ларии, и даже краснокожие прелестницы Закатона… На любой вкус.

А вот мужчины… Руорк чуть не рассмеялся, наконец разглядев, что весь мужской состав этой оргии состоит из одних только Квиллионов Дублей. Точнее – дублей Квиллиона Дубля.

– Эй, Квиллион!… ‑ брезгливо окликнул Руорк, пихая ближайшего металлической ступней. – Который из них ты?…

– Не туда смотришь, – отозвались совсем с другой стороны. – Я здесь.

Руорк повернул голову. С табуретки в углу таращится доселе незамеченная фигура. Еще один Квиллион Дубль.

И судя по ауре – на сей раз настоящий.

– Так они что – ВСЕ доппели?! ‑ пораженно воскликнул полуавтомат, указывая на и не думающую прекращаться оргию.

– Мне нравится смотреть, а не участвовать, – хихикнул Квиллион.

– Извращенец.

Квиллион закатил глаза. Похоже, своих пристрастий он не очень‑то и стыдится.

– Где ты набрал столько красоток? – снова заговорил Руорк, пристально рассматривая творящееся бесстыдство. – Обозные маркитантки им и в подметки не годятся…

– Да кому нужны эти солдатские подстилки?… ‑ презрительно хихикнул Квиллион.

– Одну секунду… – поднял металлическую руку Руорк. Глаз начал выхватывать из мельтешения тел знакомые лица. – Это ведь Цезара Каменщица!… это Альбракия Змея!… это Таскурита Кипяток!… а это сама Асмодея Грозная!… Это что у тебя здесь такое, а?!

Квиллион сделал быстрый жест, и все участники оргии вмиг испарились. Их создатель скучающе уставился в потолок, мурлыча невинную мелодию.

– Так значит, женщины тоже были доппелями… – запоздало сообразил Руорк. – Я должен был сразу догадаться. Скажи‑ка, а наши колдуньи знают, что у тебя есть их матрицы?

– Если кому‑нибудь расскажешь – я буду все отрицать, – враждебно зыркнул на него Квиллион.

– М‑да, ну и развлечения же у тебя… Нет, ты точно извращенец!

– И что с того?! Некоторые вообще отрезают от себя куски, пришивая взамен разные железяки – я же ничего не говорю!

– А с моим доппелем ты тоже так развлекаешься?!

– Я не настолько извращенец!!! ‑ в ужасе замахал руками Квиллион.

Руорк язвительно приподнял верхнюю губу, обнажая железные зубы. Квиллион поежился и неожиданно спохватился:

– А что ты здесь делаешь вообще‑то? Телепортировался, да?!

В голосе промелькнули плаксивые нотки. Квиллион не любит колдунов, владеющих Искусством телепортации. Эти бесчестные подонки без труда проходят мимо его доппелей!

Против телепортации существуют специальные блокирующие чары, но Квиллион Дубль ими не владеет.

– Значит, слухи не врали… – задумчиво высунул голову наружу Руорк. Лже‑Яджуны по‑прежнему стоят на постах. – У тебя и в самом деле есть матрицы всех членов Совета?…

– Кроме повелителя Астарона, – отчужденно ответил Квиллион. – Я с ним ни разу не встречался.

– Ясно… И ты можешь в любой момент создать любого доппеля и заставить его делать все, что захочешь…

– Ну, допустим… – насторожился Квиллион. – А что?

– А ты можешь создать Асанте Шторма и заставить его шу‑шу‑шу‑шу?… ‑ зашептал на ухо Квиллиону Руорк.

– С пещерным медведем?! ‑ отпрыгнул назад доппель‑мастер. – Ну и кто из нас после этого извращенец?! Фу, пошел прочь из моего шатра!

– В таком случае я непременно донесу куда следует, – скучающе скрестил руки на груди техномаг. – Асмодея, конечно, умерла, так что ей все равно… но понравится ли прочим членам Совета, что ты используешь их копии на побегушках? Что скажет повелитель Яджун, если узнает, что его двойники у тебя вместо гаремных евнухов? Он ведь не знает, я прав?…

Квиллион жалобно застонал, на глазах покрываясь потом.

– Если… если я сделаю, ты будешь молчать?… ‑ через силу выдавил он.

– Начинай, – прохрипел Руорк, поворачивая обод в грудине.

Оттуда высунулся глазок артефакта, рисующего мгновенные картинки.