Глава 19. Дивизия генерала Байколана беспорядочно отступает

Дивизия генерала Байколана беспорядочно отступает. Две пятитысячных колонны серых под прикрытием всадников на вемпирах ударили прямо в середину линии, прорвав фронт. Рокушцы дрогнули и попятились, в страхе слыша за спиной мерное:

– Ктулху фхтагн! Ктулху фхтагн! Фхтагн!… Фхтагн!…

Пикинеры, идущие по центру, мушкетеры, рассыпавшиеся цепями, колдовской огонь с небес – солдаты падают один за одним. Охваченная паникой, дивизия Байколана уже не помышляет ни о каком сопротивлении, желая лишь унести ноги…

– Молодцы!… ‑ вдруг донесся сзади каркающий голос, с легкостью перекрывший шум битвы. – Молодцы, ребята, молодцы!… Догадались, хвалю!… Заманивай, отлично, заманивай их подальше!…

Сквозь ряды отступающих пронесся седоусый всадник. При виде него бегущие поневоле замедлили шаг – кто же в Рокуше не узнает эту сухопарую фигуру с крюком вместо кисти?!

– Призрак!… ‑ завопил кто‑то. – Призрак Хобокена!…

– Заманивай, заманивай!… ‑ кричит всадник, несясь впереди всех. – Заманивай их, ребята!…

Ничего не понимающие рокушцы послушно бегут следом. Страх вдруг бесследно испарился – от легендарного маршала веет каким‑то удивительным духом, вливающим в сердца невообразимое мужество.

– Сто‑о‑о‑о‑о‑о‑ой!!! ‑ закричал Хобокен, резко натягивая поводья. – Довольно заманивать!… Поворачивай!…

Только что улепетывающие в панике солдаты в мгновение ока замерли и развернулись, крепко сжимая фузеи. Колонны серых невольно вздрогнули, ошеломленные такой дерзкой переменой в уже, казалось, побежденном противнике.

– Вперед, в штыковую, харра!!! ‑ пришпорил коня Хобокен, размахивая палашом. – За Рокуш, за короля!!!

– ХАРРА‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А‑А!!! ‑ загремела дивизия, устремляясь в атаку. Глаза пылают отвагой, от былого малодушия не осталось и следа.

Серые попятились в ужасе. Роли поменялись – теперь уже рокушцы гонят их штыками, словно перепуганных зайцев. Сзади грянул пушечный огонь – эйнхерии, захватившие одну из батарей, что есть мочи шарахнули картечью.

– Добивай их, ребятушки!… ‑ скомандовал Хобокен, уносясь дальше.

Железный Маршал трудится без устали. Мертвый всадник на мертвом коне носится по полю с бешеной скоростью – и везде, где бы он ни появился, ситуация сразу переламывается в пользу рокушцев. Все меняется мгновенно – Бокаверде Хобокен будто владеет каким‑то невероятным волшебством, напрочь снимающим страх, усталость, боль, жажду. Серые при виде него впадают в панику, рокушцы, напротив, оживают, крича неистовое «Харра!».

Большинство решило, что это сам Единый отправил к своим чадам дух непобедимого полководца.

– Я Бокаверде Хобокен, маршал Рокуша! – гремит мегафон в руках седоусого эйнхерия. – Бросайте мушкеты и сдавайтесь, серые крысы! Сдавшимся обещаю жизнь, остальным – штык в пузо!

Кое‑кто из услышавших в самом деле бросает оружие. Но эти малодушные тут же погибают от огня своих же командиров. Озленные колдуны не собираются отдавать победу так легко.

– Да как же это?… Да что же это?… ‑ бормотал Лазорито Лигорден, воочию видя былых товарищей по «Мертвой Голове» во главе с боготворимым маршалом.

– Лазорито! – подлетел к нему Хобокен. – Жив‑здоров, дружище?…

– Маршал!… ‑ едва не расплакался старый генерал. – Откуда, как?! Неужто привидением вернулся?!

– Потом, потом! Сейчас живой ногой бери пару гусарских эскадронов и выбей серых с той позиции! Как под Кастиллерой, помнишь?…

– Как позабыть, мой маршал?! ‑ вытянулся в струнку Лигорден. – Все исполню! За мной, гусары!!!

Тонкая цепь серых мушкетеров охраняет артиллерийскую батарею, окружив ее со всех сторон. Холм неприступен, откуда ни подойди – получишь ружейного огня.

Из‑за барбарисовых зарослей послышалась пальба. Артиллеристы развернули пушки в ту сторону, давая залп. Грохнула картечь, разметывая кусты в труху, все заволокло пороховым дымом.

– Харра‑а‑а‑а‑а!!! ‑ донеслось до мушкетеров.

Сквозь пороховой дым бегут десятки рослых гренадер с тяжелыми фузеями наперевес. Артиллеристы спешно бросились перезаряжать орудия, но эйнхерии вмиг опрокинули пехотное прикрытие, и уже взбираются на холм. Какой‑то канонир было ударил случайного гренадера банником, но тот лишь весело хохотнул, фузейным прикладом разбивая серому череп.

– Поздравляю, братва, пушки взяты! – гаркнул гренадерский капитан, придирчиво осматривая захваченное добро.

В других местах эйнхерии Хобокена тоже крушат одну позицию за другой. Мушкетеры истово отстреливаются, колдуны палят чарами, но гренадеры, поднявшиеся из могил, безбоязненно бегут прямо на пули и заклятия, смеясь:

– Во второй раз не умрем, братушки!…

Целые тучи гранат со свистом устремляются в самые крупные скопления серых. Рослые гренадеры и раньше швыряли их на немалое расстояние, а теперь, получив мертвецкую силищу, стали добрасывать едва не до горизонта.

Когда до колдунов дошло, КОГО бросили на них рокушцы, они наотрез отказались сражаться против «Мертвой Головы». Хоть один эйнхерий покажется в пределах видимости – колдун уже улепетывает, прикрываясь рядовой солдатней. Только та тоже мало что может сделать – поднявшись из гроба, гренадеры Хобокена стали еще несокрушимее, чем были при жизни. Теперь их не только колдовство – и пуля со штыком не берут.

Как воевать с такими чудовищами?!

Эх, если б знать заранее – обязательно бы вооружили бойцов хоть чем‑нибудь серебряным! Все‑таки эйнхерии, как и прочая нежить, смертельно боятся серебра. А так остается только палить из пушек и швырять гранаты. Обычные гранаты, не колдовские.

Астрамарий Целебор Краш глухо заворчал, в недовольстве глядя на переломившееся положение. Несколько всадников на вемпирах вспорхнули в воздух, спеша донести до генералов новые распоряжения Первого Маршала Серой Земли. Он не собирается проигрывать только из‑за того, что на подмогу рокушцам явилась замшелая легенда былой эпохи.

В конце концов, у него по‑прежнему более чем двукратное численное превосходство!

– Похоже, у нас возникло небольшое затруднение, – просипел Астрамарий, скрещивая руки на груди.

Правый фланг сотрясают оглушительные удары. Индрак Молот, сопровождающий Креола, со всей силы колотит по земле зачарованной кувалдой. Маг, согнувший колени и рассеянно парящий в воздухе, не обращает на это внимания, а вот солдаты серых падают сотнями, точно кегли. Почва вздыбливается и трескается, подземные толчки разносятся на сотни метров вокруг, напрочь лишая мушкетеров присутствия духа.

Где уж тут стрелять, когда мушкет в руках не держится!

– Ты налево, я направо, – коротко скомандовал Креол, шумно раздувая ноздри. Он почувствовал запах действительно сильной колдовской ауры.

– Как пожелает великий шаман, – пророкотал Индрак, раскручивая над головой кувалду.

Паладины лода Гвэйдеона штурмуют левый фланг. Прорвавшись сквозь колонну мушкетеров, их копья встретили привычную добычу – нежить! Бесчисленные ревенанты серых с мычанием бредут к серебристым всадникам и тут же падают гнилыми трупами. Кереф, удивительный сплав серебра с другими металлами, в мгновение ока возвращает оживших мертвецов в нормальное состояние.

Лод Гвэйдеон подстегивает Гордого, рвясь в самую гущу – туда, где ревенанты стоят сплошной стеной без единого просвета. Из этой жуткой шевелящейся гущи слышится колдовской распев и тянется призрачный голубоватый свет. Повинуясь некромантским чарам, убитые солдаты – как серые, так и рокушцы – медленно поднимаются на ноги, присоединяясь к страшному легиону мертвецов.

Могучие суухские рысаки храпят и раздувают ноздри, гневно молотя ревенантов копытами. В Каббасиане их приучили не пугаться оживших мертвецов, а наоборот – атаковать их, помогая хозяину.

Другое дело – те скакуны, которых паладинам выдали во Владеке взамен убитых. Выходцы из лучших королевских конюшен, они все же не прошли такую тренировку, как те, что явились с Каабара. Запах тлена и разложения, пропитавший воздух на километры, беспокоит их, движущиеся трупы приводят в трепет, заставляют пятиться. Паладины, великолепные наездники, по мере сил успокаивают боевых товарищей, но все же тем, кто пересел на местных коней, приходится держаться арьергарда.

Логмир Двурукий по‑прежнему мчится куда глаза глядят, иссекая всех на своем пути. Рарог и Флейм вертятся бешеными пропеллерами, жилистые ноги мелькают с частотой колесных спиц…

Ф‑ф‑ф‑фух‑х‑х‑х!… Несущийся во весь опор закатонец вдруг замедлил ход, чувствуя, как сам воздух вокруг сгущается и вязнет липким желе. Логмир словно бы угодил в невидимую паутину, не дающую сделать ни шагу.

– Что за хаб?… ‑ возмутился воин, со свистом размахивая катанами. Резать нечего – разве что воздух. – Какого?…

– Наконец‑то поймал!… ‑ облегченно донеслось сзади. – Ты бы хоть по прямой бегал, что ли!

Логмир, ожесточенно борющийся с замедляющими чарами, резко рванулся и все‑таки вырвался на свободу. Теперь он увидел в воздухе впереди некоторое отличие – входя в заколдованную область, солнечные лучи преломляются, почти как в воде.

– Твоя работа? – гневно нахмурился Логмир, разворачиваясь к окликнувшему колдуну. – Зачем гадил? Тебя просили, да?

– Просили, – невозмутимо кивнул колдун. – Просили поймать тебя. Ты кто такой, кстати?

– Логмир Двурукий, величайший герой Закатона и даже всего мира. А ты кто такой после этого?

– Всего лишь Тигран Клинки, красный плащ, – усмехнулся Тигран.

– Красный, да?… ‑ задумался Логмир. – А красный – это ведь у вас меньше, чем серый?

– Меньше. На одну ступеньку.

– Значит, ты не самый главный?

– Ну, не самый… – несколько стушевался Тигран.

– Тогда неинтересно.

– А что, тебе только самый главный подойдет, герой обнаглевший?! ‑ возмутился Тигран. – Я уже не гожусь?!

– Даже не знаю… – еще сильнее задумался Логмир. – Мне б самого главного, конечно, лучше… Хой, погоди‑ка! А ты что, тоже дерешься двумя мечами?!

– Интересное совпадение, – согласился Тигран, медленно вытягивая из‑за спины катаны. Почти такие же, как у Логмира, только другого цвета.

Паладины лода Нэйгавеца, рассыпавшись по полю, сдерживают резерв серых. Весьма и весьма многочисленный, он еще может натворить скверных дел, оказавшись допущенным в общую баталию. Серебряные Рыцари не стремятся пока нанести здесь серьезного урона – дожидаются подкрепления основных сил.

Плешивый старик в доспехах спокойно и методично разрезает врагу доступы, бросая отряды паладинов именно туда, где серая пехота рвется на соединение со своими. Бронированные конники вылавливают по одному колдунов, снимают арбалетами вемпиров, время от времени посылая друг другу мысленные сигналы – как положение, не нужна ли где помощь?

Индрак Молот шарахнул в очередной раз кувалдой и оглядел из‑под ладони картину боя. Вокруг него почти нет убитых – зато ушибы и переломы заработали целые полчища.

Могучий дэвкаци вздохнул и опустил молот – сюда уже скачет уланский эскадрон, дальнейшие землетрясения будут задевать и своих. Ладно, этим солдатским буреломом займутся люди, а он, Индрак, пойдет лучше дальше, поищет еще кого‑нибудь, кого можно…

Пумммммм!!! Не додумав мысли, Индрак пошатнулся, едва удержав равновесие. Показалось, будто в челюсть ударили невидимым кулаком. Да с какой силой!…

Даже отец бил Индрака немного слабее!

– Йя‑а‑а‑а‑а‑а‑а!!! ‑ заорали над самым ухом, и дэвкаци вновь качнулся – теперь треснули прямо в висок.

– Индрак бьет!!! ‑ пророкотал в ответ гигант, отбрасывая кувалду и молотя по воздуху узловатыми кулачищами. – Индрак не боится шаманства!!!

Невидимый противник явно не ожидал такой неистовой самообороны – один из ударов Индрака что‑то задел почти сразу же. Костяшки пальцев окрасились кровью, а на земле прямо из ниоткуда объявился человек.

Какой‑то чахлый хлюпик в оранжевом плаще.

Паладины разметали плотную шеренгу ревенантов, и взору лода Гвэйдеона открылся противно улыбающийся колдун в красном плаще. Невеликого роста, с поблескивающей на солнце лысиной – ни дать ни взять обычный безобидный дедулька.

– Хе‑е!… ‑ осклабился колдун, потирая сухонькие ладошки. – Так вот они вы какие, серебряные латники! Вижу, вижу, не приврал Скайлер!…

Лод Гвэйдеон ничего не ответил. Нет смысла тратить время на разговор с колдуном. Он просто наклонил лэнс и пустил Гордого галопом, собираясь насадить серого на копье, как муху на булавку.

– Во имя Добра, я нападаю!!!

– Восстань, Косой!… ‑ приказал колдун, отшатываясь назад.

Почву прорвало, словно на поверхность пробилась крупная кротовина. Прямо из‑под земли вылетел белоснежный скелет с необычайно длинными руками и свернутым набок черепом. Похоже, этот костяк не обладал привлекательной внешностью и при жизни.

Но прыжок, который он совершил, сделал бы честь даже блохе! Уродец разинул пасть, налетая на лода Гвэйдеона сверху. Удлиненные зубы вцепились в плечо, безуспешно пытаясь прогрызть кереф, когтистые пальцы‑костяшки зацарапали по шлему.

Паладину невольно вспомнились гиббоны‑вампиры, водящиеся в джунглях Каабара.

Резкий взмах! Правая ладонь лода Гвэйдеона по‑прежнему крепко сжимает лэнс. Левая же выхватывает длинный гольбейн, с силой ударяя прямо в череп назойливому скелету. Наземь сыплются костяные осколки. Колдовская тварь скрежещет и заваливается набок, хватка ослабевает. Рука в латной перчатке отшвыривает обезглавленный скелет прочь.

Даже не снизив скорости, лод Гвэйдеон пронесся мимо колдуна и описал широкую дугу, готовясь к новому заходу. Колдун же использовал эти секунды, чтобы скороговоркой пробормотать заклинание. Увидев повторную смерть призванной нежити и несущегося во весь опор паладина, он торопливо вскинул ладони и зашипел:

– Костяные Колья!…

Гордый жалобно закричал, грохаясь оземь. Из‑под земли вынеслись десятки тонких насеченных пик, похожие на человеческие позвоночники. Одна вошла несчастному коню под ложечку, высунувшись в районе лопатки. Многоголосое ржание, донесшееся сзади, возвестило, что Гордый – не единственная жертва.

Лод Гвэйдеон с силой метнул лэнс, приподнимаясь в стременах, и тут же вылетел из седла, отпрыгивая в сторону. Все это заняло какую‑то долю секунды – тяжелораненый конь еще не успел упасть на землю, а его хозяин уже вскочил на ноги, со свистом вынося из‑за спины Белый Меч.

Копье пронзило колдуну только плечо – он даже не упал, каким‑то чудом удержав равновесие. Однако в следующий миг подлетевший паладин страшным ударом рассек ему голову, смахнув наискось полчерепа.

– Пречистая Дева, твоим именем!… ‑ возгласил лод Гвэйдеон, резко выдергивая из раны коня уродливую пику и накладывая руки в целительном жесте.

Фуа‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а!!! Серых пикинеров растолкало в стороны, как будто сквозь них пронесся невидимый поезд. Колонна Железного Воздуха, исторгнутая Креолом, разметала вражеских солдат по полю, освобождая магу проход к наконец найденной цели – сильному колдуну.

– А, всего лишь красный… – несколько разочарованно покривился Креол, глядя на колдуна‑генерала. – Я‑то думал – серый…

– Серых плащей здесь нет, если ты это имеешь в виду, – донеслось из‑под капюшона. Горран Ледяной Меч взмахом руки отогнал прочь солдат – в поединке заклинаний они ему только помешают. – Но из красных плащей я – сильнейший.

– Да мне наплевать, – зевнул Креол, выдергивая из подпространственного кармана черный посох.

В битве под Владекой он почти не использовал свой драгоценный артефакт – его почти полностью заполнила Длань Нергала. Обсидиановому посоху предстояло играть роль мага‑«болвана», а это требовало значительной подготовки.

Но теперь, когда ритуал успешно проведен, многофункциональный артефакт вновь свободен… хотя нет, не свободен, совсем не свободен! До краев заполнен разнообразнейшими заклинаниями на любой случай!

Пусть‑ка этот колдун попробует ему что‑нибудь противопоставить!

– Я хочу задать тебе вопрос, – внимательно посмотрел на Креола Горран. – Повелитель Ригеллион… его убил ты?

– Не знаю. Ригеллион – это кто?

– Четвертый Маршал Серой Земли, двенадцатый в Совете Двенадцати, Ригеллион Одноглазый! – зло перечислил Горран.

– А, ваш одноглазый маршал… – протянул Креол. – Я, да. А что, нельзя было?

– Ты убил повелителя Ригеллиона и даже не запомнил его имени?… ‑ тихо процедил Горран.

– Я не запоминаю имена тех, кого убиваю, – холодно ответил Креол. – Я их даже не считаю.

– Хорошо. Мое имя – Горран Ледяной Меч.

– Я же сказал – я не запоминаю…

– Это для другого. Когда владыка Нергал спросит, кто отправил тебя в его царство, скажешь – Горран Ледяной Меч. Понял?

Креол удивленно моргнул. Он никак не ожидал услышать здесь имя шумерского бога мертвых.

Хотя ничего странного, если подумать. Ведь сейчас Нергал Месламтеа повелевает Мертвым Царством Лэнга, а демоны Лэнга – боги Серой Земли.

– Ты слышал, что я сказал?! ‑ сжал челюсти Горран.

– Посмотри на меня очень внимательно, – усмехнулся вместо ответа Креол, поднимая посох. – Больше ты ничего в жизни не увидишь.

Логмир задумчиво взвесил в ладонях катаны. Он и раньше встречался с противниками, тоже использующими два клинка. Но обычно в таких случаях один из них короче другого. Например, ларийские бретеры кроме шпаги часто применяют еще и дагу – длинный кинжал для блокирования ударов. А в султанатах Закатона нередко можно увидеть мечника, дерущегося катаной и вакидзаси.

Но вот чтобы мечи были равной длины, как у него, несравненного Логмира Двурукого… Такое ему пока что не попадалось. Дело в том, что фехтовать сразу двумя длинными клинками довольно‑таки сложно. Чтобы успешно применять подобный боевой стиль, нужны идеально отточенные движения и полная слаженность рук. Добиться этого очень нелегко.

Конечно же, Логмир не имеет права упустить такую возможность!

– Как, говоришь, тебя зовут? – уже с любопытством спросил он.

– Тигран Клинки, – поклонился колдун. – Догадываешься, почему меня так прозвали?…

– Симпатичные они у тебя. Клинки. Имена моих – Рарог и Флейм. А твоих как зовут?

– Давать имена мечам?… ‑ хмыкнул Тигран. – Малыш, я давно вышел из детского возраста.

– А мне вот нравится. Ну что, приступим?…

– Конечно, – улыбнулся Тигран, неторопливо снимая плащ, а затем и тунику.

Логмир внимательно сощурился. Он впервые увидел серого в одних панталонах. Оказывается, у них кожа везде пепельно‑серая, а не только на лице… надо же. Чего только на свете не бывает.

– Ты на кой хаб раздеваешься, шварубих? – на всякий случай спросил он. – Боишься кафтан испачкать?…

– Нет. Знаешь, в чем разница между тобой и мной?

– Я красивый, а ты урод, – ни на миг не задумался Логмир.

– Нет!!! ‑ взъярился Тигран. – Разница в том, что у тебя два меча…

Его плечи как‑то странно заколебались и задергались, будто кусок теста, разрываемый пополам. Хлюпающий щелчок!… и обе руки вдруг раздвоились!

А вместе с ними и катаны.

– …а у меня – четыре! – закончил Тигран.

Лод Нэйгавец дал шенкелей Несокрушимому, понукая лететь еще быстрее. За облаком порохового дыма виднеется высокая фигура в красном одеянии – несомненно, один из проклятых колдунов! Не упустить его!

Великий Магистр мысленными приказами направил нескольких паладинов загонщиками, а сам помчался наперерез. Бронированная рука дернулась, отбивая случайную пулю, арбалетный болт с воем унесся в небеса, пронзая горло пикирующему вемпиру.

Лод Нэйгавец почувствовал истинное наслаждение. Впервые за долгие годы он вновь в седле, вновь сражается во славу Пречистой Девы! Тело отнюдь не забыло отточенных навыков – тяжесть доспехов совсем не чувствуется, копье и меч играют в ладонях живыми змеями.

– Рази врага, мое копье!!! ‑ прокричал он, нацеливаясь в красное пятно.

Фшиххххх!… Копье встретило только пустоту. Неизвестный колдун ускользнул с быстротой молнии. А в следующий миг из дымного облака вылетело волнообразное лезвие, нанося страшный удар наискось.

Реакция не подвела лода Нэйгавеца. Он изогнулся, пропуская вражеский клинок над собой. Но Несокрушимый, один из лучших коней Каббасианы, споткнулся и повалился на колени, взрывая тучу пули.

Ужасное лезвие отрубило ему голову.

Лод Нэйгавец не стал тратить зря времени. Да, целительская магия Ордена может даже оживить мертвого, если тот убит вот только что, несколько минут назад. Но приставить отрубленную голову… нет, за такую задачу Серебряный Рыцарь не станет даже браться.

Жаль коня. Но сейчас важнее позаботиться о другом. Лод Нэйгавец встал неподвижно, держа меч наизготовку. Сквозь прорези шлема, забранные редким горным хрусталем, поблескивают не по возрасту молодые глаза.

– Покажись, отродье Близнеца! – воскликнул паладин. – Выйди на свет и сражайся со мной достойно и честно!

– Хорошо, – донесся неестественный голос. Звучит так, как будто говорящий замотал рот толстым шарфом. – Я здесь.

Из дымовой пелены вышагнула рослая фигура в алой мантии и глухом шлеме. Ладонь в кольчужной перчатке сжимает длинный «пламенеющий» меч с окровавленным лезвием.

– Я знаю, кто ты, – провозгласил лод Нэйгавец. – Ты Астрамарий, безбожный предводитель сих ослепших душ.

– Ты прав. Я Астрамарий Целебор Краш.

Сказав это, маршал серых подался вперед и рубанул наотмашь мечом.

Индрак неторопливо поднял кувалду и зашагал дальше. Колдун оказался совсем слабым. Подумаешь, научился ловко прятаться! Индрак тоже в детстве играл с друзьями в пряталки – ничего хитрого. Замереть где‑нибудь в кустах, дождаться, пока водящий подойдет поближе, и ка‑а‑а‑ак шарахнуть его кулаком!

Маленькие дэвкаци всегда так играют.

– Стой, – окликнули сзади. – Я с тобой еще не закончил…

Гигант повернулся, хмуря скошенный лоб. Чахлый человечек медленно поднимается на ноги, расправляя плащ. Надо же – он покрепче, чем выглядит… Обычный человек от удара Индрака сразу уходит к предкам или по крайней мере долго потом болеет.

– Индрак сейчас добьет колдуна, Индрак сегодня добрый, – пророкотал дэвкаци, со свистом вздымая кувалду.

Серый почему‑то не тронулся с места. На крысином личике заиграла зловещая улыбка.

Прыжок! Индрак одним широким шагом достигает противника и обрушивает на него колоссальный вес боевого молота!

Взмах! Колдун быстрым движением срывает оранжевый плащ и… в мгновение ока обрастает чудовищными грудами мускулов! Не человек – бесформенная мясная гора!

Толстенные ручищи легко перехватили зачарованный молот в воздухе! Серый удерживает тяжеленную стальную чушку, словно та сделана из ваты!

Индрак с кряхтением усилил напор, пораженно пуча глаза. Колдун насмешливо улыбнулся, резко повел плечом и выбил оружие из рук противника! Исполинская кувалда отлетела прочь, точно ею выстрелили из катапульты!

Дэвкаци шарахнулся назад. Как это понимать?! В сравнении с народом Индрака люди – просто слабые дети. Пусть среди этих недоросликов и попадаются иногда не очень слабые, но все равно до дэвкаци им далеко. Большой паладин Гвэйдеон долго боролся с карликом Эцумбо почти на равных, но все равно проиграл. К тому же большой паладин Гвэйдеон – величайший человеческий воин своего мира.

А этот колдун справился с Индраком в секунду! Как будто Индрак сам слабый ребенок!

Кромги Сильный криво усмехнулся, прекрасно понимая, о чем думает этот волосатый великан. Удивлен?… Еще бы! Он, Кромги, недаром носит свое прозвище вкупе с оранжевым плащом. Невидимость для него – так, игрушка в дополнение к излюбленному занятию. Невидимым он может оставаться не дольше минуты – но дольше ему и не нужно.

Кромги Сильный вовсе не метаморф, за которого его иногда принимают. Он – колдун‑медик! Старший армейский фельдшер!

В этом виде Искусства существует побочная ветвь – нечто вроде допинговых заклятий. С их помощью Кромги с бешеной скоростью наращивает и уплотняет собственные мышцы, становясь не просто могучим – фантастически могучим. Он легко может поднять альдарею на вытянутых руках или жонглировать сараями.

Ну а этого дэвкаци он расплющит ударом мизинца.

Бока Гордого поднимаются и опадают. Конь лежит и раздраженно думает, что служить в Ордене – занятие явно не для него. Хозяин понятно – он сделал свой выбор, он прирожденный паладин и ничего другого себе не желает. А его‑то, его кто‑нибудь спрашивал, хочет ли он быть рыцарским конем?!

Вот, брюхо проткнули ни за что ни про что… И ведь уже не в первый раз такое невезение… Хозяину хорошо – он весь в панцире, как огромный жук. А у лошадки животик мягкий, пушистый…

Лошадей беречь надо!

– Потерпи, потерпи… – участливо приговаривал лод Гвэйдеон, оканчивая стягивать рану. Кончики его пальцев светились голубоватым светом. – Вот закончим здесь, я тебя морковкой угощу, хочешь?…

Гордый устало фыркнул. Он терпеть не мог морковь. Но хозяин за все прошедшие годы этого так и не понял.

И еще смеет называть себя кавалеристом!

– Все‑таки быть живым – ужасно неэкономно, – проскрипели сзади.

Лод Гвэйдеон буквально взвихрился, в один миг вскакивая на ноги, разворачиваясь к голосу и замахиваясь Белым Мечом. Охваченный беспокойством за верного коня, он совсем забыл про осторожность!

Однако за спиной никого не оказалось. Никого, кроме убитого колдуна, все так же валяющегося с разрубленной башкой. Только вот…

Паладин присмотрелся и медленно шагнул вперед. Меча он не опускал. На своем веку лод Гвэйдеон навидался всяких тварей и отлично усвоил – не все то мертво, что выглядит мертвым.

– Что ты за нечисть? – нарушил молчание паладин, глядя на колдуна.

– В чем дело? – обиженно пробурчал тот. Выглядело это жутковато – шевелящиеся губы, а почти сразу над ними пустота. Другая половина головы валяется в сторонке. – Ты меня уже убил – дай теперь полежать спокойно.

Лод Гвэйдеон ничего не ответил. Он не спешит снова рубить врага – если тот умудряется говорить, лишенный половины черепа, вряд ли Белый Меч сможет ему еще чем‑нибудь навредить.

– Охо‑хо, и за что ж мне такое наказание… – прокряхтел колдун, медленно усаживаясь на землю и подтягивая к себе отрубленную половину головы.

Рыбьи глаза заворочались в глазницах. Мертвенно‑бледные губы изогнулись в ехидной улыбке, и серый начал осторожно прилаживать макушку на место. Крови почти нет – так, несколько водянистых капель.

– Будем знакомы, латник, – осклабился жуткий колдун. – Я Маркаттабок Безмозглый. А ты кто?

– Я не называю имени служителю Близнеца. Что ты за тварь и как тебя убить?

– Ох, какие мы злые, как мы сразу в лоб вопросы задаем… – покривился Маркаттабок. – Успокойся, латник, убить меня ты не сможешь. Не в твоих это силах.

– Почему?

– Почему?… А вот, посмотри‑ка!

Маркаттабок резко схватил себя за уши, сорвал только что прилаженную макушку и продемонстрировал паладину ее содержимое. Тот невольно содрогнулся, в недоумении глядя на нутро колдовского черепа. Да, такого ему видеть еще не доводилось…

– Меня прозвали Безмозглым за то… что у меня нет мозга!… ‑ весело захохотал Маркаттабок. – В буквальном смысле! Забавно, да?…

– Как такое возможно? – спокойно спросил лод Гвэйдеон.

– А ты что, не боишься? – осведомился колдун. В голосе отчетливо послышалось разочарование. – Совсем ничуточки?

– Паладин не боится ничего и никого. Так что же стало с твоим мозгом, несчастный?

– Ничего особенного, – обиженно буркнул Маркаттабок. – Я сам его вытащил. Крючьями, через ноздри.

– Зачем?

– А зачем он мне? Этот гнилой кусок мяса только напрасно утяжелял голову. Без него легче. А вот ты… зачем ты ее разрубил?! Теперь придется накладывать клепки, а то так и будет болтаться… Неопрятно получится…

Лод Гвэйдеон несколько секунд наблюдал, как ворчащий колдун вертит собственную макушку, стараясь сомкнуть половинки черепа поплотнее. За Генералом собралось еще две дюжины паладинов – тихо перешептываются, пытаясь определить, что же за тварь им попалась. Орден Серебряных Рыцарей всегда проявлял немалый интерес к анатомии чудовищ – и отнюдь не академический.

– Так все‑таки, что ты за нечисть? – повторно спросил лод Гвэйдеон.

– А вы что, все еще не догадались? Я лич, латник. Мертвый некромант.

Гречишное поле близ деревни Ноянда еще не помнило такого отвратительного дня. Сначала по нему прошлись подкованные сапоги рокушцев. Потом уцелевшую гречиху вытоптали серые. Потом почву обильно удобрили картечью.

А теперь вдобавок ко всему колдовство! Согбенная фигура в плотной хламиде с капюшоном и смуглый мужчина в мундире рокушского генерал‑лейтенанта как‑то очень буднично поливают друг друга заклинаниями. Словно так и надо. Ну правильно – погода хорошая, солнышко светит, чего б не пошвырять куда придется всяких молний и огненных шаров? Аппетит нагулять перед ужином.

Креол обстреливает противника чарами без особого азарта, даже с некоторой ленцой. Горран Ледяной Меч не доставляет такой головной боли, как покойный Ригеллион Одноглазый. Хотя обороняется пока достаточно успешно, применил несколько весьма интересных комбинаций.

Однако что‑то в этом колдуне кажется странным… Очень необычная расцветка ауры – никак не поддается дешифровке… И эти горящие глаза под капюшоном…

Может, кто‑то из потомков Лэнга?

А Горран не собирается давать времени на раздумье. Мечет боевые заклятия с небывалой яростью. Воздух вокруг раскалился и дрожит, над головой образовалось что‑то вроде пламенного нимба. Из всех видов маны этот колдун явно отдает предпочтение огненной.

Но зато заклинания использует отнюдь не огненные! Широким взмахом Горран вырастил из ладони длинный ледяной клинок. Тот вмиг разросся и устремился в небеса, оборачиваясь громадным ледяным драконом. Пасть чудовища разверзлась, осыпая Креола градом игл‑ледышек.

Маг прочертил посохом дугу, раскрывая над головой пламенный купол. Ледяные пули, низвергнутые Горраном, беспрепятственно проходят сквозь этот зонт… только уже в виде капель теплой воды. Креол довольно улыбнулся – день выдался знойный, дождик сейчас как нельзя кстати.

Но этот обледенелый червяк немного раздражает. Маг с силой вонзил посох в землю и коротко прищелкнул пальцами. Ифрит Абдель Атааллах, чье существо впитал этот многоместный артефакт‑поглотитель, исправно вырабатывает огненную ману. Элементаль, призванный Креолом, получился просто исполинским!

– Это называется заклятие Огненного Бога! – гордо воскликнул маг, любуясь своим творением. – Настоящий триумф пиромантии! Я могу разнести им целый город… ну, если не очень крупный, правда.

Солдаты обоих войск в ужасе завопили. Ледяной дракон и огненный великан, сцепившиеся насмерть на гречишном поле, затмили сами небеса.

В схватке льда и огня побеждает обычно огонь. Каких‑то полминуты яростного поединка – и Горран в изнеможении падает на колени. Его заклятие буквально растаяло, не выдержав пламенного натиска элементаля Креола.

Повинуясь мысленному велению хозяина, огненный великан ринулся на колдуна, собираясь задушить того в жарких объятиях. Креол со скукой оперся на посох – все, поединок закончился… хотя нет!

Как только элементаль коснулся Горрана, произошло что‑то очень странное! Шипение, треск – и пламенный исполин начал истощаться и таять, буквально всасываясь в капюшон колдуна! Доля секунды – и его уже нет!

Креол приоткрыл рот. От заклятия Огненного Бога, призывающего высшего пламенного элементаля, он ожидал чего угодно – но только не этого!

А Горран Ледяной Меч почему‑то истово затрясся. Воздух вокруг него уже не просто раскален – попросту дышит пламенем! Колдуна объял настоящий ореол ярко‑желтого огня!

– Интересно… – задумчиво погладил подбородок Креол. – А если я…

Не договорив, он метнул в противника маленькую огненную стрелу. Вытянутый сгусток концентрированной тепловой энергии постигла судьба собрата‑элементаля – она бесследно исчезла, едва лишь коснувшись Горрана.

А тот затрясся еще сильнее. Не удержав равновесия, колдун упал ничком и начал колотиться оземь, вырывая траву скрюченными пальцами.

В один из особо сильных приступов с Горрана слетел капюшон. Лицо, обезображенное болезненной гримасой, обратилось к Креолу, и тот пораженно присвистнул.

Очи противника горят пламенем отнюдь не в переносном смысле. В глазницах бурлят и переливаются самые настоящие огненные шары.

– Понял! – едва не хлопнул себя по лбу Креол. – Наконец‑то понял! Ты – Пожиратель Огня!