Памятники послезарубвнецкого временя я южной Белоруссии

В конце I или, возможно, во II в. н. э. поселения и могильники зарубинецкой культуры на территории Белоруссии прекращают свое существование. Их место вскоре занимают памятники иного культурного обли­ка. От II—V вв. н. э. на обширной территории от вер­ховьев Днестра до верховьев Северского Донца изве­стны памятники Черняховского типа, судя по всему, неоднородные как в культурном, так и в этническом отношении.

По обряду захоронения черняховская культура от­носится, как и зарубинецкая, к кругу памятников «полей погребения». Но у Черняховских племен было распространено как трупосожжение, так и трупополо-жение.

Поселения этой культуры, как правило, были не­укрепленными. Располагались они в долинах рек, на склонах первой надпойменной террасы, у оврагов и балок, занимая площадь в 2—3 гектара, а иногда и больше. Жилища были как наземные, так и полузем­ляночные. Больше распространены небольшие назем­ные постройки со стенами, сплетенными из прутьев и обмазанными глиной. Культура имеет ярко выра­женный земледельческий характер.

Среди керамического материала много посуды, из­готовленной на гончарном круге. Столовая посуда обычно хорошо вылощена, серого цвета. Распростра­няются вещи провинциально-римского облика — ам­форы, стеклянные сосуды, бусы, фибулы и римские мо­неты. Последние исследования, однако, выявили суще­ственные локальные различия между отдельными районами, объединяемыми пока под общим термином «черняховской культуры». В складывании культуры, очевидно, приняли участие различные этнические эле­менты, и сама она, как полагают, явилась продуктом определенной культурно-экономической и политиче­ской обстановки, общей для ряда этнических групп [30].

Местные этническо-культурные особенности оказа­лись прикрытыми плотной вуалью провинциально-римских древностей.

Учитывая это обстоятельство, следует подходить к отдельной группе волынско-полесских памятников, заходящих на территорию южной Белоруссии. Под покровом Черняховского материала отчетливо про­сматриваются локальные особенности культуры, сох­раняющей, с одной стороны, пшеворско-зарубинецкие традиции, с другой,— имеющей прямые аналогии с па­мятниками готско-гепидской культуры Нижнего По-висленья.

Как и в предшествующее зарубинецкое время, здесь известен только один обряд погребения — трупо­сожжение. На поселениях, которые изучены пока очень слабо, черняховская серолощеная керамика со­ставляет, по подсчетам И. С. Винокура, до 45% от об-

? щего количества керамики.

Г Могильники бескурганные. Некоторые из них рас­полагаются на месте более ранних зарубинецких и по­морских. Так, среди 136 погребений, исследованных на могильнике Велемичи I, 10 оказались относящимися к послезарубинецкому времени. Остатки сожжения бы­ли высыпаны в яму вместе с золой, древесными углями и поврежденными огнем вещами. Среди обломков гли­няной посуды имеются лепные и гончарные. Гончар­ные сосуды представлены типичными Черняховскими серолощеными мисочками. Среди лепных имеются со­суды зарубинецких форм и форм, характерных для готских могильников низовьев Вислы, Буга и Волыни [9]. Металлические вещи, как правило, фрагментиро-ваны. Все находки типичны для III—IV вв. н. э.

В 1960—1961 гг. Ю. В. Кухаренко был раскопан грунтовой могильник в д. Гришин на окраине Бреста [7]. В нем обнаружено 55 погребений и 8 больших ям, заполненных золой и обожженными камнями. Все погребения содержали трупосожжения. Большая часть погребений совершена в ямах, в которые были высы­паны пережженные кости и остатки погребального костра. Здесь же были сложены вещи: глиняные со­суды, бронзовые фибулы, булавки, различные подвес­ки (в том числе и из римских монет), поясные пряжки, наконечники ремня, иглы, пряслица, костяные гребни и т. п. Оружия в погребениях не обнаружено. Имелись и урновые захоронения.

Основная масса материала имеет аналогии в готско-гепидских памятниках низовьев Вислы. Единичные находки принадлежали пшеворским и Черняховским типам. Дата могильника — конец II — середина IV в. н. э. Безусловное сходство основного вещевого мате­риала могильника с древностями готско-гепидской культуры дает основание говорить о переселении в По­лесье какой-то группы нижневисленского населения.

Историк VI в. Иордан, пользовавшийся более ран­ними, не дошедшими до нас источниками, рассказал о продвижении с юго-восточных берегов Прибалтики

Глиняные сосуды из могильника Брест-Тришин. (Раскопки Ю. В. Кухаренко.)

на юго-восток через земли венедов и далее на юг к берегам Причерноморья германского племени готов достигших к III в. н. э. нижнего течения Дуная и на­несших в последующие столетия ряд ударов по рим­ским провинциям на Балканском полуострове. Мате­риалы из могильника под Брестом, по-видимому под­тверждают сообщение Иордана. Можно отметить, что недалеко от южных границ Белоруссии, на Волыни, возле села Сушично был найден железный наконечник копья III в. н. э. с рунической надписью на готском языке, которая читается как ШагЫа, что означает «нападение», «нападающий» [9].

По мнению Ю. В. Кухаренко, продвижение готов в Полесье и на Волыни было довольно мирным. Они дви­гались по слабо заселенным территориям пограничья