Глава 24. В тот вечер, когда Алекс и Джимми сидели в китайском ресторанчике

В тот вечер, когда Алекс и Джимми сидели в китайском ресторанчике. Куп встречался с Валери. Он давно собирался повести ее в «Оранжерею» и теперь исполнил свое намерение. Она выхаживала Джимми уже почти два месяца, и Куп считал, что Валери заслужила по крайней мере один выходной день. Кроме того, теперь они были приятелями, а с тех пор как Куп расстался с Алекс, ему часто бывало очень одиноко. В прошлом ему легко удавалось утешиться с помощью нового увлечения, однако на сей раз Куп решил, что ему не следует спешить. Он вообще не собирался возвращаться к прежнему образу жизни и, хотя знал, что это будет нелегко, был полон решимости начать новую жизнь.

Куп выбрался в ресторан впервые за целый месяц – встречи с агентом и продюсером были не в счет. И он не был разочарован. Валери оказалась чудесной собеседницей. Куп и так знал, что они придерживаются сходных мнений по самым разным вопросам, но на протяжении сегодняшнего вечера им удалось существенно расширить круг этих самых вопросов. Например, им нравились одни и те же оперы, одна и та же музыка, одни и те же города. Куп знал Бостон так же хорошо, как она, и им обоим нравился Нью‑Йорк и не нравился Новый Орлеан. Обсуждая старушку Европу, они единодушно решили, что самый лучший – и самый американский – из городов Старого Света – это, как ни странно, Лондон, где Валери жила с мужем еще до рождения Джимми, а Куп часто бывал во время съемок. Кроме всего прочего, им нравилась одна и та же кухня и одни и те же рестораны.

За десертом речь пошла о Тайрин и Марке. Куп рассказал Валери, как появилась в его жизни сорокалетняя дочь. Валери много говорила о своем покойном муже и о том, как Джимми похож на отца.

Потом они заговорили об Алекс. Точнее, заговорил Куп, поскольку Валери никогда бы не позволила себе первой коснуться такой деликатной темы.

– Честно говоря, Валери, я был без ума от нее, – сказал Куп. – Но теперь мне кажется, что даже это было не правильно. Боюсь, сама Алекс этого еще не понимает, но я почти уверен: если бы мы остались вместе, в конце концов мы бы сделали друг друга очень несчастными. Весь последний месяц я думал об этом, и хотя логика подсказывает мне, что я скорее всего прав, иногда мне бы все‑таки хотелось, чтобы она вернулась. Это, конечно, чистой воды эгоизм, но… – Он обворожительно улыбнулся. – Удивительно трудно, оказывается, бороться с собственными желаниями!

Я просто измучился!

Валери понимающе кивнула. Она знала, что Куп гордится собой, гордится тем, что – пусть и в конце жизни – сумел одолеть собственный эгоизм, поступиться своими желаниями и прихотями ради другого человека.

Поговорили они и о Шарлен – о том, какую ошибку Куп сделал, когда связался с ней. Куп ничего не скрывал от Валери – этому научила его Алекс. Она с самого начала сказала ему, что если они хотят быть вместе, то между ними не должно быть никаких тайн, никаких запретных тем. Искренность давалась ему легко, в этом была немалая заслуга самой Валери – умела хорошо слушать. Куп чувствовал, что может рассказать ей все; он поделился с нею даже своими финансовыми проблемами. Буквально неделю назад Куп продал один из своих «Роллс‑Ройсов», что было для него еще одной победой над собственными привычками, и, хотя вырученных денег едва хватило, чтобы заплатить налоги, он был ужасно собой доволен. Куп думал – Лиз могла бы гордиться им, и Эйб тоже. Впервые в жизни он не прятался от трудностей, а смотрел им в лицо. И хотя «Версалю» все еще угрожала опасность быть проданным с молотка, Куп чувствовал себя значительно увереннее. Он больше не чувствовал себя щепкой, которую несет бурная вода; теперь он сам мог влиять на ситуацию, изменять ход событий, и это было очень приятное чувство. К тому же его агент недавно сообщил Купу, что на горизонте появилась интересная роль и сейчас он обрабатывает продюсеров.

– Знаешь, мне начинает казаться, что быть взрослым совсем не так плохо, – доверительно сказал он Валери. – Для меня, во всяком случае, это ново и… интересно. И мне это даже нравится.

Другое дело, размышлял Куп, что его безответственность и ветреность, давно уже ставшие притчей во языцех, были частью его образа, и он никак не мог решиться расстаться с ними окончательно. Да и с долгами Куп все еще не расплатился, но теперь ему почему‑то казалось – он сумеет перебороть ситуацию.

– Этим летом я хотел побывать в Европе, – признался он. Куп собирался поехать с Алекс, но она была слишком занята и не могла оставить работу даже на неделю, да и он сам, честно говоря, не мог себе этого позволить. – Но не получилось, а теперь я бы и сам не поехал. Лучше я останусь в Лос‑Анджелесе и постараюсь побольше заработать денег. Кто знает – может быть, мне все‑таки повезет с ролью…

– А ты не хотел бы отдохнуть хотя бы несколько дней у нас на мысе Код? – неожиданно предложила Валери. – Мне пора туда наведаться, и мы могли бы поехать вместе. У нас очень уютный, хотя и небольшой дом; правда, в последние годы он несколько обветшал. Этот дом принадлежал еще моей бабушке, и она очень внимательно за ним следила. У меня так не получается, к тому же сейчас ремонтировать его стало намного сложнее. К счастью, дом пока еще стоит крепко. Я очень люблю его – с детства я отдыхала там каждое лето. Место это удивительное!

Дом на мысе Код действительно много значил для Валери, и ей вдруг захотелось показать его Купу. Она была уверена – он сумеет оценить его по достоинству.

– Что ж, буду очень рад, – ответил Куп и улыбнулся. В обществе Валери он чувствовал себя очень комфортно. Если бы еще недавно Купу сказали, что он будет находить удовольствие в обществе пятидесятилетней женщины, а, как он догадывался, Валери было больше пятидесяти, и Джимми был живым тому доказательством, он бы расхохотался.

Но теперь он мог убежденно оценить все преимущества этого знакомства. Ему хотелось рассказывать Валери о себе, хотелось знать о ее жизни. Она была умна, интеллигентна и в то же время относилась к жизни с мудростью, не обремененной трагизмом или пафосом. Естественность – вот что было главным достоинством. Куп мог вообразить, что в будущем их взаимная симпатия может стать чем‑то большим.

Еще никогда в жизни Купа не было опыта отношений с женщинами ее возраста, однако теперь Куп ясно видел все достоинства и преимущества подобного союза. Отношения с Шарлей излечили его от увлечения молодыми женщинами.

Кроме того, глядя на Валери, Куп находил, что она в свои пятьдесят с небольшим продолжала выглядеть молодо и привлекательно. Ее обаяние не имело возраста.

– А никто из твоих друзей не станет возражать, если ты приведешь с собой на Кейп‑Код гостя? – осторожно спросил Куп. Он хотел быть уверен, что никто не ждет ее в Бостоне или в доме на мысе Код, прежде чем решаться на эту поездку.

В ответ Валери покачала головой и улыбнулась:

– Нет, Куп. Некому возражать. С тех пор, как умер Том, десять лет назад, я не искала ему замену. Мне просто… не хотелось.

Брови Купа удивленно поползли вверх.

– Вот как?! И напрасно! – Валери была красивой женщиной, она заслуживала того, чтобы в ее жизни был кто‑то, кто бы о ней заботился.

– Теперь я тоже начинаю об этом жалеть, – честно призналась Валери. – Похоже, что это была моя большая ошибка. Я окончательно поняла это, когда умерла Маргарет, а Джимми… Я боялась, что он будет оплакивать Мэгги до конца жизни. Конечно, чтобы преодолеть такое, нужно время, но сейчас он почти оправился. К счастью… Наконец‑то Джимми стало понятно, что Маргарет не вернуть и что нет никакого смысла хоронить себя заживо… особенно в таком возрасте. Мне удалось убедить его, что Маргарет, будь она жива, сказала бы ему то же самое. Ну и, конечно, эта катастрофа… Она тоже его изменила.

– Я почти уверен, что рано или поздно Джимми снова начнет заглядываться на женщин, – уверенно заявил Куп. – Прости за банальность, но против природы не попрешь. – Он рассмеялся. – Я знаю это на собственном опыте, а опыт у меня богатый… Впрочем, – добавил он, снова становясь серьезным, – в моей жизни не было такого горя, как у тебя или у Джимми.

Куп был вполне искренен. Он чувствовал огромное уважение и к Валери, и к ее сыну. Они оба сумели справиться с таким горем, глубину которого он даже не мог себе представить.

Расставаться после ужина не хотелось ни Купу, ни Валери, поэтому, вернувшись в «Версаль», они еще немного погуляли в саду.

Были тихие и теплые летние сумерки. В воздухе пахло цветами. Крупные ночные бабочки, трепеща крыльями, бесшумно порхали над дорожкой, по которой медленно шли Куп и Валери. Время от времени до них доносились из гостевого крыла взрывы смеха. Куп понял, что это Тайрин зашла к Марку и его детям. Теперь, когда Джессика и Джейсон вернулись из Нью‑Йорка, она снова стала ночевать в своей спальне в главной части дома, однако свободное время Тайрин по‑прежнему проводила с Марком.

– Кажется, им всем хорошо вместе, – сказал Куп задумчиво.

Валери молча кивнула.

– Странная вещь жизнь… – философски заметил Куп. – Бывает, в ней все складывается так, что лучше не придумаешь. Я уверен, что когда его жена ушла от него, Марк ужасно переживал… И вот теперь у него есть Тайрин, и его дети хотят жить с ним. Пожалуй, всего полгода назад он ничего подобного не ожидал и даже не думал, что такое возможно.

Что ж, значит, такая у него судьба! Ему повезло.

– То же самое я говорила Джимми буквально вчера, – откликнулась Валери. – Я сказала ему: он должен верить, что рано или поздно все образуется и что все еще может повернуться совсем не так, как он предполагал.

– А как насчет тебя, Валери? Как все обернулось для тебя? – спросил Куп, когда они подошли к бассейну и сели в шезлонги. На поверхности воды отражалось звездное небо, и лунный свет блестел в голубых глазах и темных волосах Валери.

– У меня есть все, что мне нужно, – ответила она. Да иначе, наверное, и быть не могло: Куп уже понял, что Валери никогда не требовала от жизни многого и ничего не ожидала. У нее был Джимми, с ним случилась беда, но он выжил – и Валери было достаточно этого, чтобы чувствовать себя счастливой.

– Правда? Что ж, это большая редкость… – заметил он. – Ни один из людей, которых я знаю, не скажет, что у него есть все необходимое и ему больше ничего не нужно. Или ты не замахиваешься на многое?

– Наверное, – легко согласилась Валери. – Но я просто не знаю, чего бы я еще могла желать. Быть может, человека, с которым я могла бы разделить жизнь, если мне посчастливится еще пожить? Это действительно было бы неплохо, но если такой человек так и не появится, что ж… Во всяком случае, от этого я несчастней не стану.

– Я бы очень хотел посмотреть на твой дом в Кейп‑Коде, если ты не передумала меня приглашать, – негромко сказал Куп.

– Я тебя приглашаю, – так же негромко ответила Валери.

– Мне очень нравятся старые дома, – признался Куп. – И мне всегда нравился мыс Кейп‑Код – там какая‑то особенная атмосфера: немного старомодная, но очень уютная.

Быть может, кто‑то скажет: тамошним домам далеко до великолепных ньюпортских особняков, но я так не считаю.

Наоборот – эти дворцы выглядят довольно нелепо… – Тут он подумал об особняке Мэдисонов, который как раз стоял в Ньюпорте. Купу очень хотелось как‑нибудь взглянуть на него хоть одним глазком, но это, скорее всего, было уже невозможно. То, что предлагала Валери, выглядело гораздо более реально, и это ему нравилось. Куп вдруг ощутил острую потребность пожить в простом, по‑домашнему уютном месте, и чтобы рядом был человек, который бы ему нравился и с которым можно было бы просто поговорить. Валери подходила для этого идеально. Никакой неловкости или смущения Куп не испытывал, поскольку от нее ему ничего не было нужно. Как и ей от него. Все, что они могли дать друг другу, шло от чистого сердца. У Купа не было скрытых целей, которые он бы преследовал, и он знал, что и Валери не пытается ничего достичь своим предложением. Все здесь было ясно и просто, и Куп понял, что ему не хватает именно такой простоты и искренности отношений.

Они еще некоторое время посидели у бассейна, потом Куп проводил Валери до флигеля. Остановившись на крыльце, он поглядел на нее и улыбнулся.

– Спасибо за прекрасный вечер, Валери, – сказал Куп. – Мне было очень хорошо.

– Мне тоже, – ответила Валери, и ему показалось, что эти слова не были простой формулой вежливости. За ними стояло что‑то большее, и Куп почувствовал, что ему очень приятно это сознавать.

– Спокойной ночи, – сказал он наконец. – Я позвоню тебе завтра, хорошо?

– Хорошо. Спокойной ночи. Куп. – Она помахала ему рукой на прощание и скрылась за дверью. Валери тоже была взволнована, хотя ничем не выдала себя. Дружба с Купом, кажется, превращалась в нечто более серьезное, и это застало ее врасплох. Но Валери ни о чем не жалела и даже была благодарна судьбе за то, что она позаботилась о ней таким образом. Если бы ее спросили, Валери ответила бы совершенно определенно, что ни к чему подобному не стремилась, однако теперь она бы не стала убегать от судьбы. Должно быть, подумалось ей, это свойство зрелого возраста: с благодарностью принимать все, что тебе дается, и никогда не требовать большего.