Глава 16. На самом деле Алекс догадывалась, как пройдет ее встреча с отцом и о чем пойдет разговор

На самом деле Алекс догадывалась, как пройдет ее встреча с отцом и о чем пойдет разговор. Все ее встречи с ним развивались по одному и тому же сценарию. В ее отношениях с родителями ничто не менялось, да и не могло измениться.

Артур Мэдисон приехал в клинику за пять минут до назначенного часа и, когда Алекс спустилась, уже ждал ее в столовой. Отец Алекс был высоким, подтянутым, широкоплечим мужчиной с седыми волосами и ярко‑голубыми глазами. Его лицо, покрытое сеткой неглубоких морщин, выглядело суровым и серьезным, словно он прибыл на важные переговоры. Так, впрочем, и было: даже для встреч с дочерью Артуру Мэдисону всегда был нужен повод. Он не мог приехать просто так, чтобы навестить ее, расспросить, как она живет и не нужно ли ей что‑нибудь. Все их свидания и телефонные разговоры проходили строго по протоколу, в полном соответствии со списком проблем и вопросов, которые им необходимо было так или иначе решить. Ни взглядом, ни словом он старался не показывать, что они – близкие родственники. Лишь изредка Артур Мэдисон передавал Алекс привет от матери – и это было все.

Мать Алекс мало чем отличалась от своего супруга. Должно быть, только благодаря этому ей удалось на протяжении стольких лет оставаться женой Артура Мэдисона, однако ее роль была пассивной. Главой семьи был он, и его слово было законом для всех, за исключением Алекс. Именно поэтому все время, пока Алекс жила в семье, между ней и отцом шли непрекращающиеся боевые действия.

Артуру Мэдисону хватило и пяти минут, чтобы отдать дань приличиям и перейти от «лирики» к делу.

– Я хочу поговорить с тобой о Купере Уинслоу, – прямо заявил он. – Мне казалось, что по телефону это не стоит делать.

В ответ Алекс только пожала плечами. Большой разницы она не видела. Все их разговоры – что по телефону, что лицом к лицу – проходили в одном и том же ключе: деловом, безразличном, холодном.

– Почему нет? – только и спросила она.

– Это вопрос слишком важный и требует личной встречи, – сухо ответил Артур Мэдисон.

По мнению Алекс, для личной встречи было вполне достаточно того факта, что он – ее отец, однако ему это просто не приходило в голову. Артуру Мэдисону всегда нужна была причина, и достаточно веская, поэтому Алекс промолчала.

– Не стану ходить вокруг да около, хотя проблема довольно деликатного свойства, – добавил он. Это было в его стиле. Алекс, впрочем, тоже предпочитала разговор по существу. В этом отношении она была похожа на отца, хотя признаться в чем‑то подобном стоило ей огромного труда.

Она не хотела ни в чем походить на него, однако отрицать очевидное было бессмысленно. Как и Артур Мэдисон, Алекс отличалась прямотой и откровенностью суждений, выслушивать которые было не всегда приятно. Извиняло ее только то, что по отношению к себе Алекс бывала так же безжалостна, как и по отношению к окружающим. Как и отец, она неукоснительно следовала своим жизненным принципам и никогда не шла на компромисс со своей совестью. Все дело было в том, что она и Артур Мэдисон исповедовали разные принципы. Кроме того, Алекс была по характеру человеком добрым, а он – жестким и сухим. Артур Мэдисон не тратил время и силы на чувства и эмоции и никогда не считал нужным смягчать свои слова. И хорошие, и плохие новости он сообщал с одним и тем же бесстрастным выражением лица, и ничто в мире не могло убедить его в необходимости таких вещей, как жалость, любовь, сострадание. Похоже, таких слов в его словаре не было вовсе.

– Насколько серьезны ваши отношения? – напрямик спросил Артур Мэдисон и, прищурившись, пристально посмотрел на дочь. Он хорошо знал ее и умел угадывать потаенные мысли по выражению ее лица. Артур Мэдисон был уверен, что Алекс не станет лгать, но ему казалось маловероятным, что она расскажет ему все начистоту. В чем‑то она была права; ее отношения с Куном были только ее делом, но он обязан был знать.

– Затрудняюсь сказать… – Алекс неопределенно пожала плечами. Это была правда, но Мэдисон решил, что она уходит от прямого ответа.

– Тебе известно, что этот человек по уши в долгах?

Куп никогда не говорил с ней об этом, но Алекс догадывалась, что он находится в стесненных финансовых обстоятельствах. В противном случае он вряд ли бы сдал внаем флигель и гостевое крыло. Деньги, которые он получал с Марка и Джимми, были для него практически единственным источником дохода. В последнее время Куп почти не снимался, а стало быть, ничего не зарабатывал, но Алекс считала, что у него, вероятно, отложена на этот случай достаточная сумма. Кроме того, он оставался владельцем «Версаля», который один стоил целую кучу денег. О том, что особняк может быть заложен и перезаложен, Алекс как‑то не задумывалась – в отличие от своего отца, который точно знал, сколько стоит дом и какую сумму вместе с процентами Купу предстоит выложить, чтобы снова стать его полновластным хозяином.

– Мы не обсуждали его финансовые проблемы, – ответила Алекс. – Они меня не касаются, точно так же, как и мои дела не имеют никакого отношения к нему.

– Неужели он ни разу не спрашивал тебя о твоих доходах и размере твоего наследства?

– Разумеется, нет, для этого он слишком хорошо воспитан, – отрезала Алекс. Она прекрасно поняла, куда гнет ее отец.

– И слишком хитер. – Артур Мэдисон покачал головой. – Я уверен, что он тщательно проверил тебя через своего бухгалтера, точно так же, как я навел справки о нем.

В его деле, которое положили мне на стол помощники, больше пятисот листов. Я не стану пускаться в подробности, скажу только, что ничего хорошего в этих документах нет. На протяжении последних двух десятков лет он тратил намного больше, чем зарабатывал. Он залез в долги и давно не пользуется кредитом. Я уверен, что ему не дали бы и книги в публичной библиотеке – вот насколько плохи его дела! Но самое неприятное в том, что он умело пользуется своей мужской привлекательностью, чтобы располагать к себе состоятельных женщин. По меньшей мере с пятью из них он был в свое время помолвлен.

– Куп нравится женщинам, и не только богатым… – Алекс впервые назвала его по имени и не без злорадства заметила, как передернулся ее отец. Таковы были его понятия о деликатности: Артур Мэдисон предпочитал не называть имен, но не стеснялся говорить вслух о личных недостатках, интимных привычках, особенностях характера. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он охотится за моими деньгами? Я тебя правильно поняла?

Как и отец, Алекс предпочитала называть вещи своими именами – в этом у него не было никакого преимущества перед ней. Кроме того, она была до глубины души оскорблена его подозрениями. Алекс была совершенно уверена – Куп любит ее. То, что как раз сейчас он балансирует на грани финансовой несостоятельности, представлялось ей лишь стечением обстоятельств.

– Да, именно это я и хочу сказать, – нимало не смутившись, подтвердил Артур Мэдисон. – Я вполне допускаю, что его истинные мотивы не так бескорыстны, как тебе бы хотелось, и что он пытается использовать тебя. Возможно, он делает это чисто подсознательно, однако это ничего не меняет. Он в безвыходном положении, Александра, и способен на самые отчаянные поступки. Отчаяние может вынудить его жениться на тебе, если у него не будет другой возможности спасти себя и свой особняк. Кроме того, для тебя он слишком стар. Иными словами, Александра, у меня сложилось впечатление, что ты сама не знаешь, на что идешь.

К сожалению, я не знал, что ты встречаешься с этим типом, пока твоя мать не сказала мне об этом – она видела вас по телевизору во время трансляции церемонии вручения «Оскара». Должен сказать откровенно: мы оба были неприятно удивлены, даже шокированы. Твоя мать кое‑что знает об этом человеке – когда‑то много лет назад он встречался с ее подругой. С тех пор он не стал лучше. Ты наверняка слышала об этом скандале с порноактрисой, которой он сделал ребенка? – Артур Мэдисон по‑прежнему избегал называть Купа по имени. – Довольно красноречивая подробность, тебе не кажется?

– Подобное может случиться с каждым, – спокойно возразила Алекс и тут же пожалела о своих словах. Взгляд отца скользнул по ее фигуре, а на лице отразилась легкая брезгливость, и Алекс почувствовала, что ненавидит его за этот взгляд, за каждое слово, которое он сказал о Купе. Она, однако, продолжала держать себя в руках и ничем не выдала своих чувств.

– Подобные вещи случаются только с людьми безответственными и распущенными, – отчеканил Артур Мэдисон. – Он… этот человек – повеса и плейбой, который всю жизнь думал только о себе и о своих удовольствиях и никогда ни в чем себе не отказывал. Результат, как говорится, налицо. В семьдесят лет у него нет за душой ни цента. Общая сумма его долгов превышает два миллиона, и это без учета того, что он должен по закладным за особняк.

– Два миллиона, бесспорно, большая сумма, но только не для Купа, – ответила Алекс. – Ему достаточно сыграть одну роль, и он расплатится со всеми долгами.

– В том‑то и дело, что он больше не будет играть. Для главных ролей он слишком стар, а эпизодические роли и съемки в рекламе проблемы не решат, – уверенно сказал Артур Мэдисон. – Впрочем, я не исключаю, что ему повезет и он еще сыграет одну‑две заметные роли, однако даже в этом случае он истратит заработанные деньги на пустяки, промотает их на обеды и подарки для своих любовниц. Так он поступал всегда. И за этого человека ты хочешь выйти замуж?! За человека, который способен пустить на ветер не только свое, но и твое состояние? Почему, как ты думаешь, он вообще обратил на тебя внимание? Я ни за что не поверю, что он не знал, кто ты такая и чья ты дочь!

– Разумеется, он знает, кто я и кто мои родители, но за все время он не попросил у меня ни доллара. Куп – очень щепетильный человек и старается сохранять достоинство в любой ситуации.

– Он самовлюбленный и надутый старый индюк! Сомбреро больше, чем кораль, как говорят в Мексике… Он едва сводит концы с концами, содержать тебя ему просто не на что! А ведь есть еще эта женщина, которая от него беременна… Что он собирается предпринять по этому поводу?

– Платить ей алименты, если придется, – честно ответила Алекс. – Пока Куп даже не знает, его ли это ребенок. В июле будет проведен анализ ДНК, тогда все и выяснится.

– Но как она может требовать с него алименты, если ребенок не его? – удивился Артур Мэдисон.

– Я же сказала – ничего еще не известно… – Алекс пожала плечами. – Меня это не касается. Да, это неприятно, но это не конец света. Такие вещи происходят сплошь и рядом.

Для меня гораздо важнее, как Куп ко мне относится, а он меня любит…

– Или делает вид, что любит, – усмехнулся ее отец. – Ведь ты богата, независима, хороша собой. Я, например, считаю, что, если бы ты не носила фамилию Мэдисон, он бы вряд ли обратил на тебя внимание.

– Я в это не верю, – тихо ответила Алекс, глядя отцу прямо в глаза. – К счастью, мы никогда этого не узнаем.

Ведь я – это я, я ношу фамилию Мэдисон, и все, что у меня есть, никуда не исчезнет, даже если бы я этого захотела.

И вот что я тебе скажу, папа: я не собираюсь выбирать себе спутника жизни в зависимости от размеров его банковского счета. Куп происходит из уважаемой, почтенной семьи, он прекрасно воспитан, наконец, он просто хороший человек.

Что же касается денег, то они есть далеко не у всех, и с этим ничего не поделаешь. Но мне на это наплевать.

– Ты уверена, что он до конца честен с тобой? Скажи откровенно, он хотя бы раз упоминал при тебе о своих долгах и финансовых затруднениях? – Артур Мэдисон продолжал гнуть свое. Он пытался растоптать, вывалять в грязи их чувства и заставить Алекс усомниться в искренности Купа, но она не стала слушать. Пусть Алекс никогда не видела его налоговой декларации, но зато она знала его самого, знала его склонности и пристрастия, его достоинства и недостатки.

И она любила Купа таким, каков он есть. Единственное, что беспокоило ее, это то, что, дожив до своих лет, он по‑прежнему не хотел иметь детей. Сама Алекс была уверена, что рано или поздно ей захочется иметь ребенка, и понятия не имела, как они с Купом решат этот вопрос. Но пока Куп не заговаривал о браке, и задумываться об этом было рано.

– Я уже сказала тебе, что мы не обсуждали ни его, ни мое финансовое состояние, – жестко сказала она.

– Тогда подумай хотя бы о разнице в возрасте. Ведь он на сорок лет старше тебя, и, если, упаси бог, ты все‑таки выйдешь за него, дело может кончиться тем, что ты станешь его сиделкой.

– Это не исключено, но я готова рискнуть, – заявила Алекс. – Я уверена, что я это переживу.

– Скорее ты переживешь его! – Артур Мэдисон усмехнулся, но тотчас же снова стал серьезным. – Это же нелепо, Алекс! Когда тебе исполнится сорок, ему будет восемьдесят, он будет ровно вдвое старше тебя. Не спеши, подумай… Я уверен, хоть ты и считаешь иначе, что этот тип охотится вовсе не за тобой, а за твоим счетом.

– То, что ты только что сказал, просто отвратительно! – с горячностью перебила Алекс.

– Я вовсе его не обвиняю, – покачал головой Артур Мэдисон. – Он пытается спасти себя, обеспечить свою старость, и никаким другим способом он этого достичь уже не может. Ты, точнее, твои деньги, – его последняя соломинка. Девчонка, которой он заделал ребенка, не станет его содержать, даже если он на ней женится. Скорее всего, она постарается поскорее продать тот роскошный особняк, в котором он живет; точнее, кредиторы вынудят ее сделать это.

Когда она получит свои денежки, он будет ей уже не нужен, и она преспокойно выбросит его на помойку Возможно, тебе это покажется ужасным, Александра, но такова жизнь. – Он вздохнул. – Пойми меня правильно: я вовсе не пытаюсь указывать тебе, что делать. Пожалуйста, продолжай встречаться с ним, если он что‑то для тебя значит, но ради всего святого – будь осторожна! Не выходи за него замуж, даже если он будет на коленях умолять тебя об этом.

А если ты все же решишься на подобную глупость, имей в виду: я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помешать.

Если придется, я готов даже поговорить с ним и предупредить его о последствиях. Надеюсь, ты понимаешь, что в моем лице мистер Уинслоу наживет серьезного врага! А слов на ветер я, как ты знаешь, не бросаю.

– Я всегда знала, что могу рассчитывать на тебя, папа, – проговорила Алекс с горькой усмешкой. Отец, безусловно, желал ей добра, но его жизненная позиция была Алекс глубоко чужда. И так было всегда. Власть, влияние, деньги – все это Артур Мэдисон без раздумий пускал в ход, не щадя ее чувств. И того же он требовал от Алекс. Даже когда Картер сбежал из‑под венца с ее родной сестрой, Артур Мэдисон во всем обвинил ее, сказав, что, если бы она крепче держала его в руках, ничего подобного не случилось бы.

Да разве только это!.. Всегда и во всем Алекс оказывалась виновата. Правда, краем уха она слышала, что отец в последнее время не особенно благоволит зятю. Картер вложил часть денег Гортензии в сомнительный финансовый проект и потерял почти все. К счастью, у нее осталось намного больше, чем она потеряла, однако факт оставался фактом: впервые на памяти Алекс Артур Мэдисон был недоволен кем‑то, кроме нее.

– Я знаю, ты думаешь, я говорю страшные вещи, и ты права. Но пойми и ты меня: ты моя дочь, и я за тебя волнуюсь. Мистер Уинслоу с самого начала вызывал у меня кое‑какие подозрения, когда же я заглянул в его досье, я пришел в самый настоящий ужас. Быть может, он интересный человек, хороший собеседник, красивый мужчина – я этого не отрицаю. Больше того, я вполне способен понять, что в твоем возрасте это кажется чуть ли не главным. Но все остальное выглядит, мягко говоря, очень несимпатично. Я не думаю, что такой человек сумеет сделать тебя счастливой, если, конечно, он вообще на тебе женится. Ведь раньше мистер Уинслоу никогда не был женат. Это было ему просто не нужно. Получив удовольствие с одной женщиной, он переходил к другой, к третьей, и так без конца. Это просто несерьезно, Алекс. Во всяком случае, не этого я желал бы для своей дочери. По моему глубокому убеждению, он либо будет с тобой, пока ты ему не надоешь, и тогда он тебя бросит, либо – еще хуже – он женится на тебе, чтобы решить свои финансовые проблемы, а сам будет продолжать развлекаться, как он делал всю жизнь. Поверь, Александра, я хотел бы ошибиться, но… для этого я слишком хорошо знаю жизнь, – закончил он, и вид у него был очень расстроенный. И все же ничто из того, что он только что говорил, не могло отвратить Алекс от Купа или хотя бы заставить ее сомневаться. Напротив, ее решимость остаться с ним только окрепла. Услышав о долгах Купа, она лишь посочувствовала ему. Никаких опасений насчет того, что он может попытаться поправить свои финансовые дела за ее счет, у Алекс даже не возникло.

Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот тягостный разговор, но тут зазвонил пейджер Алекс. Ничего срочного на этот раз не было, но Алекс воспользовалась звонком как предлогом, чтобы положить конец разговору. За все время они не съели ни крошки и даже не стали пить кофе.

Алекс не чувствовала себя голодной. Что касалось Артура Мэдисона, то он и вовсе пришел сюда не для того, чтобы есть, а для того, чтобы побеседовать с дочерью. Он придавал этому разговору огромное значение; больше того, он знал, что его отцовский долг состоит в том, чтобы предостеречь Алекс и, если получится, убедить ее расстаться с Купером Уинслоу. Именно об этом он пытался поговорить со своей женой перед поездкой в Лос‑Анджелес, но Маделейн Мэдисон, по обыкновению, не захотела вмешиваться. Она, впрочем, сказала, что «кто‑то» обязан урезонить Алекс, и Артур Мэдисон понял, что этим «кем‑то» должен стать он.

Тяжелой работы он никогда не боялся, однако час, который он провел с Алекс, дался ему очень нелегко.

– Боюсь, мне пора идти, – сказала Алекс, вставая.

– Да‑да, конечно… – кивнул Артур Мэдисон, думая о чем‑то своем. Потом он быстро поднял голову. – Еще один совет на прощание… Постарайся больше не попадать в газеты, особенно с ним. Это может повредить твоей да и моей репутации. Кроме того, не стоит привлекать к себе внимание охотников за состояниями.

Алекс задумчиво кивнула. До сих пор ей удавалось избегать ненужной популярности. Большинство ее коллег даже не подозревало, кто она такая или, что было более важно, кто ее отец. Алекс это вполне устраивало, но теперь – пусть и не по ее воле – ситуация изменилась.

– А при чем здесь охотники за состояниями? – уточнила она, хотя и догадывалась, что имеет в виду отец.

– После того как хорошо воспитанный и утонченный мистер Уинслоу тебя бросит, – был ответ. – они накинутся на тебя, как акулы, почуявшие кровь.

Еще один чудесный образ, подумала Алекс, и как раз в его стиле. Похоже, Артур Мэдисон всерьез считал свою дочь ничем не лучше приманки для акул. Алекс знала, что по‑своему отец все же любит ее, но его забота проявлялась довольно своеобразно. Но и это можно было понять, если учесть, какими однобокими и предвзятыми были его взгляды на окружающий мир. Артур Мэдисон подозревал в корыстных намерениях всех и всегда был склонен верить в худшее. Он не хотел, да и не мог постичь, что, несмотря на свою репутацию и финансовые трудности, Куп действительно любит Алекс, любит по‑настоящему. Сама Алекс знала это, чувствовала, но не могла убедить отца в том, что с этой стороны ей ничто не угрожает.

– Ты приедешь этим летом в Ньюпорт? – спросил Артур Мэдисон на прощание, и Алекс отрицательно покачала головой.

– Извини, па, слишком много работы…

Это действительно было так, но даже если бы Алекс и смогла уйти в отпуск, она бы предпочла провести его в Лос‑Анджелесе. У нее не было ни малейшего желания видеться с матерью, сестрой, Картером и их друзьями. Этот мир уже давно стал для нее чужим, и Алекс вовсе не жаждала в него возвращаться. К тому же теперь у нее был Куп.

– Что ж, звони, не пропадай, – сухо сказал Артур Мэдисон, когда Алекс поцеловала его на прощание.

– Хорошо, – кивнула Алекс. – Передавай привет маме…

За все время, что Алекс жила в Лос‑Анджелесе, Маделейн Мэдисон не навестила ее ни разу, хотя ничто не мешало ей путешествовать и навещать друзей во всех концах света.

Правда, она регулярно приглашала Алекс к себе в Палм‑Бич, но та вежливо отклоняла приглашение под каким‑нибудь более или менее благовидным предлогом. Таким образом, внешние приличия оказывались соблюдены, и это всех устраивало. У Алекс не было с матерью ничего общего.

Встречались они чрезвычайно редко, но даже тогда не знали, о чем говорить. Маделейн Мэдисон считала свою старшую дочь чем‑то вроде паршивой овцы и не понимала, почему Алекс решила стать врачом. По ее мнению, ей следовало остаться в родительском доме, чтобы со временем выйти замуж за человека из приличной семьи. То, что с Картером у Алекс ничего не вышло, нисколько не обескуражило ее мать – в Палм‑Бич таких, как он, было больше чем достаточно. Но Алекс не нужен был ни Картер, ни кто‑то похожий на него. Ей не хотелось иметь ничего общего с людьми, которые составляли так называемый привилегированный класс, – именно поэтому она уехала из Ньюпорта, и не ошиблась. С Купом она нашла свое счастье, что бы ни говорил по этому поводу ее отец.

Артур Мэдисон проводил дочь до служебного лифта. Он не сказал больше ни слова, не попытался ее обнять. Когда двери за ней закрылись, он просто повернулся и пошел к выходу – прямой и правильный, как те истины, которые он изрекал.

Прошло не меньше двух часов, прежде чем Алекс сумела избавиться от состояния внутреннего оцепенения, которое всегда появлялось у нее после встреч с отцом.