Исторический факультет 10 страница

Изменение после октября 1917 г. археографической парадигмы (мы имеем в виду обращение к документам нового и новейшего времени) настоятельно требовало разработки нормативно-методического обеспечения этой деятельности. Созданное в 1918 г. Главное управление архивным делом России рассматривало свои подведомственные архивы (прежде всего центральные исторические) как учреждения, обеспечивающие сохранность находившихся в них документов и в то же время как научно-методические центры, призванные не только хранить, но и публиковать исторические источники.

Уже на Первой всероссийской конференции архивных деятелей в 1921 г. А.А.Шилов выступил с докладом “Разработка историко-революционных материалов архивного фонда в связи с издательской деятельностью”. В нем он предложил Главархиву составить в Госиздате отдельную секцию, которая бы занималась изданием историко-революционных документов и книг. В принятой конференцией резолюции Главархиву рекомендовалось организовать издание документов по истории революционного движения и особенно по истории движения в провинции.

Состоявшийся в 1925 г. Первый съезд архивных деятелей России в отличие от конференции 1921 г. перешел от вопросов организации археографической деятельности архивных учреждений к обсуждению приемов и методов издания источников нового и новейшего времени. В прозвучавшем здесь докладе А.И.Андреева “О правилах издания исторических текстов” особо подчеркивалась необходимость разработки нормативного документа для подготовки публикаций источников нового времени. Доклад С.Н.Валка касался вопросов, связанных с приемами издания историко-революционных документов. Докладчик ограничил свое выступление лишь анализом подготовки текста документа к изданию, оговорив при этом, что вопросы, связанные с историческим комментированием его содержания должны стать предметом особого обсуждения.

Отметив совершеннейшую неразработанность методики публикации историко-революционных документов (в отличие от документов других категорий, издание которых уже имело некоторые традиции), С.Н.Валк справедливо, на наш взгляд, указал, что “результатом этого явился ряд изданий первоклассного по своему содержанию значения, которыми вместе с тем почти невозможно пользоваться в целях тщательно поставленной научной работы”. С учетом этого и других обстоятельств вопрос о разработке более или менее обязательных норм издания такого рода документов становился настоятельно необходимым.

С.Н.Валк обратил также внимание на проблему выбора текста применительно к документам нового и новейшего времени. Учитывая авторство и условия создания подобного рода источников, он предлагал отказаться от такого формального, по его мнению, критерия выбора текста, как “последняя воля автора”, заменив его историческим критерием, предполагавшим изучение условий возникновения каждой из редакций или списков подготавливаемого к публикации документа. Заслуживали внимания выводы докладчика о редакции, транскрипции и эмендации текста; они сохранили свою актуальность до настоящего времени, войдя в различные правила издания документов и методические рекомендации. Как “Правила” А.С.Лаппо-Данилевского, так и доклад его ученика С.Н.Валка, переработанный затем в статью, во многом послужил основой для последующего развития теории и методики археографии.

В резолюции по обоим докладам (А.И.Андреева и С.Н.Валка) отмечалось, что съезд “настаивает на единообразной системе издания документов и полагает необходимой выработку подробных правил издания архивных документов силами специально созданной комиссии при научно-организационной коллегии Центрархива”. Однако данная резолюция осталась благим пожеланием российских архивистов и археографов. Единственным реальным делом в части ее реализации можно считать подготовленный С.Н.Валком “Проект правил издания трудов В.И.Ленина” (М., 1926), хотя и носивший предварительный характер, но тем не менее содержавший ряд исключительно важных вопросов теоретико-методического порядка: определение состава и задач издания, передача текста, составление научно-справочного аппарата и др. По мнению учеников и коллег С.Н.Валка, готовивших в 1990-е гг. “Проект правил трудов В.И.Ленина” к переизданию, “В полной мере эти правила могут быть использованы в будущем. Вместе с тем разработка этих правил и выполненная по ним археографическая обработка ленинских текстов позволили уже в 20-е гг. заложить основу важнейшего для советского источниковедения направления научных исследований—источниковедения ленинского наследия”.

Несмотря на серьезные подступы российских археографов к созданию нормативной базы в области археографии приоритет в этом направлении, тем не менее, должен быть отдан их украинским коллегам. В 1931 г. Центрархив Украины организовал курсы для работников архивов. На них в числе прочих были прочитаны два курса лекций – П.А.Билыка “Об археографической работе архивных органов” и В.И.Веретенникова “Задачи археографической техники”, представлявшие собой по существу изложение истории украинской археографии (первый) и методики публикации документов (второй).

В том же 1931 г. состоялся Второй всеукраинский съезд архивных работников. На нем были приняты “Основные установки к методологии и технике публикации документов для нужд научно-исторического исследования” (проект П.А.Билыка, по существу повторивший проект временных правил издания документов канцелярского происхождения ХУ111 и Х1Х вв., разработанный В.И.Веретенниковым) и “Правила научно-документальной публикации в журнале “Архів радянської України” (проект Е.И.Когана).(Оба документа перепечатаны современными украинскими археографами в кн.: Едиційна археографія в Україні у Х1Х –ХХ ст.: Плани, проекти, програми видань. Київ, 1993. Вип. 1. С. 186—202).. Несмотря на обусловленную временем подготовки обоих документов крайнюю политизацию и идеологизацию (современный украинский историк Г.В.Папакин называет готовившийся Коганом проект “апофеозом класово-документаційної війни”), они, тем не менее, могут рассматриваться в качестве первого опыта формирования нормативно-методической базы советской археографии.

Заметим, что и в Беларуси еще за несколько лет до съезда украинских архивистов предпринимались попытки хотя бы на уровне обсуждения подойти к решению вопроса о технике публикации документов. Мы имеем в виду заключительный раздел доклада заведующего Могилевского губернского архива Д.И.Довгялло “Археографические работы в Белоруссии”, с которым он выступал на Первой всебелорусской конференции архивных работников (май 1924 г.) Он назывался “Замечания о методе работы” и фактически носил характер методических рекомендаций в области практической археографии. (Подробнее о нем будет идти речь в лекции, посвященной организации археографической работы в Беларуси в 1917—1941 гг.)

По некоторым данным в 1933 г. в Центрархиве Беларуси готовилась работа о методологии и методике публикации документов, судьбу которой нам, к сожалению, не удалось установить.

С созданием в 1930 г. Московского историко-архивного института обсуждение вопросов методики (или техники) публикации документов переносится в его стены, где читался специальный курс археографии, разработанный А.А.Сергеевым. Последний редактировал журнал “Красный архив” и был более других подготовлен к составлению правил издания документов, сочетая в себе опыт практика-публикатора и педагога. К сожалению, преждевременная смерть А.А.Сергеева (скончался 19 сентября 1935 г. на 50-м году жизни) не позволила ученому завершить начатой работы.

Тем не менее, опубликованные А.А.Сергеевым в журнале “Архивное дело” статьи “Методология и техника публикации документов” (1932. № 1—2) и “К вопросу о разработке правил издания документов ЦАУ СССР” (1935. № 1), имели позитивное значение для работы его последователей, хотя и не были свободны от недостатков. В качестве приложения к последней статье автор опубликовал проект “Правил издания документов ЦАУ СССР”.

Статья другого российского археографа А.Л.Попова “К вопросу о наших публикациях исторических документов” появилась почти одновременно с вышеупомянутой последней работой А.А.Сергеева в том же журнале (1935. № 3). Она, как и выше упоминавшиеся работы украинских ученых, содержала ряд нигилистических оценок археографической деятельности предшественников. Отмечая достижения советской археографии по сравнению с дореволюционной академической работой, “прославленной своими черепашьими темпами”, автор указывал, что “в области археографической обработки и способов воспроизведения текстов перед нами стоит большая, еще не преодоленная задача по критическому освоению старого, накопившегося в этой области технологического наследства”.

В завершение статьи А.Л.Попов сугубо по-большевистски, решительно призывал покончить с редакторским субъективизмом, произволом и анархией, господствовавшими в области издания документов. “Карфаген должен быть разрушен,--патетически восклицал он,--анархия в публикаторском деле должна быть уничтожена, правила издания документов должны быть выработаны”.

Несмотря на то, что в статье помимо вопросов теоретического характера (о соотношении публикации и исторического исследования, определении тематики публикаций и др.) затрагивались и методические проблемы (о составлении указателей, легенд и т.п.), она не имела практического значения для работы археографов и не могла удовлетворить запросы последних. С учетом данного обстоятельства попытки создания правил издания исторических документов, в которых в первую очередь были заинтересованы архивисты, продолжались. Попутно отметим выдающуюся роль в этом деле журнала “Архивное дело”, ставшего после создания в 1929 г. союзного ЦАУ, его органом.

Появившаяся в № 4 журнала за 1935 год статья А.А.Шилова “К вопросу о публикации исторических документов” представляла собой отклик на проект “Правил издания документов ЦАУ СССР” А.А.Сергеева, опубликованный в предыдущем номере. Дело в том, что Шилов, как и Сергеев, занимался разработкой аналогичного нормативного документа, правда, ограниченного в своем применении только источниками нового времени. Созданные им “Правила по подготовке к изданию документов нового времени (Х1Х—ХХ вв.)” были опубликованы в качестве приложения к книге Г.А.Князева “Теория и техника архивного дела” (Л., 1935. С. 108—120). Они выгодно отличались от “Правил” А.А.Сергеева стройностью и доступностью изложения материала и к тому же охватывали основные вопросы, связанные с изданием документов.

А.А.Шилов не ограничился 12-ти страничным вариантом “Правил”, но продолжил работу по их дополнению и совершенствованию, в результате чего к 1936 г. была подготовлена книга, изданная в 1939 г. Московским историко-архивным институтом (здесь Шилов читал курс археографии вместо умершего А.А.Сергеева) под заглавием “Руководство по публикации документов Х1Х и начала ХХ в.”. По мнению рецензировавшего “Руководство” С.Н.Валка оно должно было стать (и, заметим, стало на более чем десятилетие!) настольной книгой для историков и архивистов, занимавшихся публикацией выдвинувшихся в число наиболее приоритетных документов. Работа А.А.Шилова по существу стала первым основательным нормативно-методическим документом в области практической археографии нового времени и охватывала все вопросы, связанные с публикацией документов данного периода. Два ее обстоятельных раздела связаны с установлением текста публикуемых документов; затем следовали разделы, посвященные составлению заголовков, легенд, комментариев, вступительных статей. В самостоятельные автор выделил разделы, касавшиеся методики и приемов составления указателей и разного рода справочников.

“Руководство” А.А.Шилова учло весь многосторонний практический опыт подготовки документальных изданий, появившихся в течение двух предыдущих десятилетий. Его достоинством являлись четкость построения, а также простота и ясность изложения—качества, крайне необходимые для подобного рода изданий. “А А.Шилову,--писал рецензировавший “Руководство” С.Н.Валк,-- удалось, таким образом, на деле избежать опасности превратить свое руководство в книгу, где вопросы издания документов утонули бы в общих рассуждениях об общих свойствах документа, и мы можем найти в ней лишь частные увлечения подобного рода; в то же время можно упрекнуть автора в том, что некоторые важные вопросы издания документов оказались в его книге только в виде упоминаний”.

В числе недостатков издания рецензент называл: смешение автором регест с публикациями документов в извлечениях; отождествление “отпусков” с “черновыми проектами бумаг”; формальный подход к решению вопроса о выборе текста при наличии нескольких редакций подлинного авторского текста; недосточную четкость изложения вопросов эмендации текста и др.

Тем не менее, несмотря на отмеченные С.Н.Валком недостатки (кстати, заметим, что сама рецензия представляла собой блестящую работу теоретико-методического характера применительно к археографии, не утратившую своей актуальности до настоящего времени), “Руководство” А.А.Шилова стало явлением не только в российской, но и в мировой археографической литературе. Российские, белорусские, украинские археографы, занимавшиеся публикацией документов нового времени, действительно, получили в свое распоряжение настольную книгу, дававшую ответы на многие сложные вопросы, неизбежно возникавшие в ходе практической деятельности.

Если шиловское “Руководство” “облегчило жизнь” публикаторам документов нового времени, то появившиеся за три года до него аналогичные “Правила издания документов ХУ1—ХУ11 вв.” были призваны регламентировать порядок издания документов раннего (допетровского) периода. Речь идет о разработанных Историко-археографическим институтом АН СССР (сост.: акад. Б.Д.Греков, В.Г.Гейман, Р.Б.Мюллер, К.Н.Сербина, Н.С.Чернов) и опубликованных в т. 2 сборника статей Института “Проблемы источниковедения” (Л., 1936. С.315—331) “Правилах издания документов ХУ1—ХУ11 вв.”. В них в числе прочего рассматривались вопросы, связанные с сокращенной передачей текста, что являлось крайне актуальным особенно при публикации документов нового и новейшего времени, ибо “чем далее историк удаляется от глубокого средневековья и чем ближе подходит ко все более и более новым временам, тем большая лавина документов обрушивается на него, и не только потому, что им естественнее было сохраниться в течение меньшего возраста их жизни, но и потому, что государственный аппарат увеличивался с каждым столетием, а рост государственного аппарата вел за собою все усиливающуюся деятельность разнообразнейших канцелярий этого аппарата”. Основу раздела о сокращенной передаче текста составил опыт, накопленный сотрудниками Института в ходе издания документов в сокращенном виде, путем регест или путем сведения документов в табличну. форму.

Другим важным обстоятельством, характерным для “Правил” Историко-археографического института, было то, что они, следуя в духе “Правил издания Сборника грамот Коллегии экономии” акад. А.С.Лаппо-Данилевского, более или менее подробно разрешали вопросы перевода орфографии документов ХУ1—ХУ11 вв. на современную.

Итогом всей предшествовавшей практической и методической деятельности археографов России, Украины, Беларуси стало появление в 1945 г. “Основных правил публикации документов Государственного архивного фонда СССР”. Они вышли под грифом ГАУ НКВД СССР и Института истории АН СССР. Составителем их был доцент МГИАИ П.Г.Софинов, одновременно возглавлявший и издательский отдел Главархива.

В предисловии к ним отмечалось, что “в отличие от всех предыдущих настоящие правила строились применительно не к документам одного определенного периода, а вообще к документам, независимо от их характера и времени происхождения”. Обстоятельный анализ “Основных правил” сделал С.Н.Валк, посвятив им целую главу (“Вопросы советской археографической практики”) в своей монографии “Советская археография”. К ним мы еще вернемся в соответствующей лекции нашего курса. Здесь же лишь отметим, что начиная со времени их подготовки прослеживается участие белорусских архивистов и археографов в обсуждении готовившихся в Москве аналогичных документов.

Активизация нормотворческой деятельности в области археографии, начавшаяся в 1950-60-е гг., напрямую связана с происходившими в это время в СССР событиями общественно-политического характера. Бурный всплеск практической археографии, которой наряду с научными и архивными учреждениями стали заниматься и представители вузов, музеев, библиотек, сотрудники издательств, редакций газет и журналов и др., появление новых объектов публикации в виде ранее засекреченных архивных фондов и т.п. настоятельно требовали методического обеспечения эдиционной деятельности. Именно этими обстоятельствами обусловлено появление в 1950--60—е гг. ряда правил издания документов. Сравнительно с предыдущими, готовившимися преимущественно одним учреждением и рассчитанными на применение к ограниченному кругу источников, правила 1950-60-х гг. создавались в кооперации и носили универсальный характер

Так, над “Правилами издания исторических документов” 1955 г. (в следующем, 1956 г., учитывая огромный спрос на них, была издана вторая их редакция) работали Институт истории АН ССР, Главархив СССР и Московский историко-архивный институт. В числе составителей документа мы встречаем известных российских археографов и историков-- С.Н.Валка, А.А.Новосельского, Л.Н.Пушкарева и др.

Как выше уже отмечалось, архивисты и археографы Беларуси в числе других принимали участие в обсуждении проекта этих правил (последние готовились в качестве новой редакции “Основных правил публикации документов ГАФ СССР”). Сделанные ими замечания и предложения в значительной мере носили теоретический характер (предлагалось, например, раскрыть понятие “внешняя и внутренняя критика документов”, дополнить критерии выбора темы не только ее научным значением и политической актуальностью, но и наличием документов по данной теме и др.).

Утвержденные и изданные “Правила” содержали 205 пунктов, сгруппированных в 10 разделов с учетом основных этапов подготовки издания: 1.Выбор темы, выявление и отбор документов. 2. Установление текста. 3. Заголовки. 4. Легенды. 5. Научно-справочный аппарат издания. 6. Приложения. 7. Иллюстрации. 8. Расположение отдельных частей и документов в издании. 9. Оглавление. 10. Внешний вид издания.

Содержание первого раздела давало более глубокое по сравнению с “Основными правилами” 1945 г. представление о проблемах выбора темы, выявления и отбора документов, хотя и ограничивалось только тематическими изданиями.

Во втором разделе более четко излагались вопросы, связанные с установлением текста. Вопреки сложившейся археографической практике предлагалось при передаче древних и авторских текстов приводить исправное чтение в подстрочнике (а не в основном тексте). В 3-м пункте этого раздела рекомендовалось при передаче текста сохранять орфографию оригинала в документах, созданных до середины ХУ111 в. (Это было обусловлено появлением в данное время грамматики М.В.Ломоносова, основанной на морфологическом принципе, хотя, как известно, традиции старой орфографии, исходившей из фонетических и морфологических принципов, сохранялись в России до начала Х1Х в.).

В раздел о научно-справочном аппарате составители включили такие его разновидности, отсутствовавшие в “Основных правилах” 1945 г., как хроника событий, терминологический указатель, перечень использованных источников, список сокращений, библиографию.

Представлялось спорным предложение о необязательности сопровождать издание документов историческим предисловием, ограничиваясь только археографическим. На наш взгляд, оно было обусловлено искренним желанием составителей “Правил” покончить с проявлением засилья политики и идеологии. имевшим до этого место в археографии. (Как выше уже отмечалось, это было особенно заметно в нормативно-методических документах 1930-х гг., созданных украинскими археографами). Сомнительным являлось и отнесение обоснования даты и авторства документа в примечания по содержанию. В этой связи нельзя не согласиться с замечанием рецензента, указывавшего, что “место такому обоснованию в текстуальных примечаниях, поскольку указание на дату и автора связано с историей создания текста документа”. Излишне пространными представлялись и изложения особенностей характера примечаний по содержанию: примечание как оценка, примечание как пояснение, примечание как дополнение, примечание как справка и т.п.

Несмотря на эти и другие, имевшиеся в “Правилах” недостатки, в целом они сыграли позитивную роль: благодаря им в археографической практике были достигнуты определенные успехи в смысле унификации приемов публикации исторических источников.

Особый интерес для истории белорусской археографии представляет подготовка “Правил издания документов советского периода”, осуществленная под руководством С.Н.Валка (изданы в 1960 г.). В отличие от предыдущих они имели несколько “облегченный” характер, на что указывает хотя бы сокращение в них разделов до восьми: 1. Работы, предшествующие выявлению и отбору. Виды изданий. 2. Выявление и отбор. 3. Археографическое оформление. 4. Передача текста. 5. Систематизация документов. 6. Научно-справочный аппарат. 7. Приложения. 8. Иллюстрации.

Свыше 40 предложений и замечаний было сделано сотрудниками архивных органов и учреждений Беларуси на проект данных “Правил”. Наиболее существенные из них сводились к следующему: дать более точное определение типов, видов и форм публикации в соответствии с их целевым назначением; четче изложить принципы выявления и отбора документов для издания и др. Оригинальным, но оставшимся нереализованным являлось предложение белорусских архивистов дополнить имевшиеся типы публикаций: академический (научный), агитационно-пропагандистский (научно-популярный), учебный (хрестоматийный) еще и справочным.

Вторично белорусские архивисты и археографы ставили вопрос о включении в готовившиеся “Правила” параграфов, которые бы регламентировали передачу текстов документов “на языках народов СССР (белорусском, украинском)”. Данное обстоятельство может свидетельствовать как о понимании важности ими данной проблемы, с одной стороны, так и о недостаточном знакомстве с методической литературой в области археографии, с другой. Дело в том, что на Украине в это время близилась к завершению работа М.Пещака и В.Русановского над подготовкой “Правил видання пам’яток української мови Х1У—ХУ111 ст. (выйдут в свет в Киеве в 1961 г.), разрабатывались и другие аналогичные документы. Неясными и требовавшими пояснений, по мнению архивистов и археографов из Беларуси, представлялись определяемые в проекте “Правил” границы древних документов, нового времени.

Больше всего споров вызвали те пункты проекта “Правил”, которые касались допустимости повторной публикации документов в зависимости от типа издания. Белорусские археографы считали, что повторная публикация в изданиях научного типа возможна лишь в случаях, когда предыдущая публикация стала библиографической редкостью; если при публикации документ был искажен или опубликован неправильно; если готовились видовое или пофондовое издание.

Что касается научно-популярных и учебных изданий, то здесь, по мнению белорусских археографов, “повторные публикации документов возможны, а временем и необходимы”.

В то же время наиболее дальновидные практики –археографы усматривали в широко допускаемой проектом “Правил” повторной публикации документов опасность стирания граней между археографической публикацией и историческим исследованием. “Сборник документов—это не исследование, а пособие для работы над анализом той или иной темы,--говорил сотрудник Госархива Минской обл.-- Ранее опубликованные документы можно использовать для публикации только в совершенно исключительных случаях, когда публикации стали библиографическолй редкостью, либо утрачены”.

Попытка покончить с идеологическим диктатом в археографии, правда, сугубо административными методами, была предпринята представителями ЦГАОР республики. Они считали необходимым “вставить отдельно пункт о запрещении однобокого издания документов в целях восхваления или угоды тому или иному руководящему деятелю, когда документы специально подбираются и даже искажаются. Так было с ролью Сталина в гражданской войне, с ролью Хрущева в Отечественной войне и т.д.”. С учетом данного обстоятельства сотрудники ЦГАОР Беларуси предлагали ввести в “Правила” пункт об ограничении или даже запрещении подготовки сборников документов по современной тематике, “которая еще не стала историей, документы еще не поступили в архив”.Представители Госархива Минской обл. вообще требовали установить срок, по истечении которого документы могли бы быть опубликованы.

Разумеется, такого рода радикальные предложения не только не попали в готовившиеся “Правила”, но даже не вошли в сводный перечень предложений и замечаний, направленный из Минска в Москву. Хуже, что не были включены в перечень и предложения давать побольше примеров, взятых не только из московских, но и из местных (включая и белорусские) документальных изданий, а также примеров, поясняющих “стилистические особенности и выражения”.

Представляются важными замечания о воспроизведении подписей в публикуемых документах. Белорусские архивисты и археографы считали, что “Правила” должны включать специальные примечания к пункту о подписях. В нем необходимо оговорить, что подпись должна воспроизводиться независимо от дальнейшей судьбы ее носителя (троцкист, сталинист, эмигрант, коллаборационист и т.п.) “Об этом, -говорилось в замечаниях методической комиссии ЦГАОР республики,-- можно рассказать в комментариях или в подстрочных примечаниях. У нас и так из-за разных перестраховок обезличена история”.

Помимо упомянутых выше правил в это же время появляется ряд памяток, инструкций, методических рекомендаций, призванных унифицировать подготовку многотомных серийных документальных изданий—по истории революции 1917 г., гражданской войны, индустриализации, коллективизации, культурного строительства и др.. Все они составлялись в развитие и дополнение уже существующих правил и содержали конкретные рекомендации по передаче текста, особенностям археографического оформления документов, научно-справочного аппарата к ним и т.п.

Приступив в конце 1950-нач. 1960-х гг. к подготовке белорусских томов общесоюзной серии по истории культурного строительства, архивисты и археографы республики столкнулись с рядом проблем, обусловленных отсутствием в нормативно-методических документах указаний о принципах археографического оформления документов, написанных на национальном языке, приемах передачи их текстов. Это вызвало необходимость разработки специальной “Памятки по археографической обработке документов сборника “Искусство Белоруссии”, написанных на белорусском языке”. Памятка представляет собой интерес как едва ли не первая попытка обобщения опыта публикации документов на белорусском языке

Новым шагом в методике публикации документов стал выход в свет в 1969 г. “Правил издания исторических документов в СССР”. Они готовились рядом архивных и научных учреждений СССР: ГАУ, ВНИИДАД, Институтом истории СССР АН СССР, ИМЛ при ЦК КПСС, Комитетом по печати при СМ СССР, МГИАИ. Активное участие в подготовке и обсуждении проекта “Правил” приняли и белорусские архивисты и археографы, сделавшие ряд важных замечаний и предложений, призванных улучшить готовившийся документ.

В отличие от предыдущих в “Правилах” 1969 г. была отражена специфика подготовки изданий в зависимости от их типов и видов, а также методика работы с различными источниками (мемуарными, эпистолярными, статистическими, на иностранных языках, языках народов СССР и др.)Здесь более детально рассматривались вопросы классификации документальных изданий, давалось определение типов, видов и форм документальных изданий, подчеркивалось, что любая публикация независимо от типа, вида и формы должна отвечать всем научным требованиям.

Нововведением стал раздел о сокращенной передаче содержания документов в виде регест и таблиц (раздел 1У); были расширены и конкретизированы положения о передаче текста источников (раздел 111), об археографическом оформлении издаваемых документов (раздел У) и составлении научно-справочного аппарата издания (раздел У1). В приложении давались рекомендации об организационно-методической работе на различных этапах подготовки документальных изданий.

Учитывая детальную разработку приемов издания отдельных видов источников(например, древнейших), эти вопросы в “Правилах” освещались в самой общей форме. Не получили достаточного отражения в “Правилах” и приемы издания кинофотофонодокументов, поскольку “современная археографическая практика не дает для этого необходимого материала”.

Если говорить о замечаниях и предложениях белорусских архивистов и археографов на проект “Правил”, то они, на наш взгляд, представляются весьма существенными и свидетельствуют о возросшем уровне археографической мысли в республике. Помимо множества частных замечаний, в большинстве своем учтенных составителями “Правил” (возможно, подобные замечания высказывались и другими участниками обсуждения проекта “Правил”), сотрудниками архивных учреждений республики высказывались и соображения теоретического характера. Так, вновь было повторено предложение дополнить тип изданий справочным, а форму—моноизданием.

В то же время в замечаниях к проекту “Правил”, поступивших из Беларуси, заметна тенденция к идеологизации и политизации документальных изданий Предлагалось, например, сделать больший акцент на использование принципа партийности при решении вопроса отбора документов для издания. Возможно, это было обусловлено не только обстоятельствами объективного характера, но и субъективными взглядами некоторых руководящих работников Главархива республики на цели и задачи археографических публикаций.

Как выше уже отмечалось, самостоятельная нормотворческая деятельность белорусских археографов и архивистов ни в довоенный, ни в послевоенный периоды не отличалась активностью. На это обстоятельство указывал руководитель архивной службы республики, отмечая, что многочисленные памятки, инструкции, методические рекомендации (в том числе и по вопросам публикации документов), разрабатываемые архивистами республики, оставались невостребованными в работе архивных органов и учреждений по причине их крайне низкого научно-методического уровня.