Простой народ

Надо признать, что об отношении к астрологии простого народонаселения Византии судить сложнее ввиду того, что источники в своей основе фокусируются на примерах государственного значения, отчего такое обилие примеров с царскими особами, и такая лакуна в отношении «простой жизни». Но все же пару примеров найти можно.

Можно предположить, что воспользоваться услугами профессионального астролога было удовольствием не из дешевых, и потому ученые звездочеты не считали для себя «целевой» простолюдинную публику. Однако были такие дельцы, которые (вероятно, предлагая приемлемую цену за свои «услуги») пользовались доверчивостью и суеверием простых византийских граждан.

Никифор Григора прямо говорит о таком случае: «Так в течение некоторого времени обольщались и обманщики и обманутые. Были даже такие, которые по городам и селам провозглашали предсказания, как бы только что удостоенные откровения свыше. Это делали они для наполнения своих карманов и кошельков, и потому упорно оставались при своем образе жизни, даже после церковного вразумления» (Григора, Кн.5, гл.2)[141].

Никита Хониат в принципе не имеет веры и к дару пророчества, который предполагали его современники в некоторых людях. Мы приведем его суждение об одном из таких предсказателей – Васильюшке[142]. Это был человек странного образа жизни, приобретший у всех славу прорицателя, вследствие чего к нему приходили толпы народа. Но он не произносил ничего ясного и истинного относительно будущего: бормотал бессвязные слова, нередко позволял себе возбуждавшие смех выходки и привлекал простой народ – пастухов, земледельцев, матросов. Он бесцеремонно обращался с женщинами, хватал их за груди, заглядывал под платье, произнося при этом непонятные изречения; отмалчивался на все делаемые ему вопросы, ограничиваясь прыжками и ужимками. Всегда бывшие при нем старые женщины разъясняли спрашивавшим, что обозначали эти действия Васильюшки и толковали его молчание, как мудрую и многозначащую речь. Однако многим этот человек казался наделенным даром пророчества, в особенности бесстыдным женщинам; люди же умные считали его не более, как неприятным, смешным и глупым стариком. Иные, впрочем, считали его одержимым пифийским духом.

Заключение.

Итак, в первых главах мы старались подвести читателя к мысли, что специфические особенности общественного устройства Византийской империи состояли в «традиционализме» культурно-бытовой жизни, который и предоставлял основу для существования в византийской среде различных суеверий, примет и т.д. По проведенной же работе с источниками можно заключить, что магия и астрология играли не последнюю роль в жизни Византии времен XII-XV вв.

Вера в чудесную связь между звездами и судьбою человека, в пророчества и предсказания, была весьма распространена и пронизала все тогдашние отношения, частные и общественные. Первым в ряду суеверий, свойственных людям этой эпохи, была глубокая вера в силу дьявола, в то, что могущество дьявола почти равно божественному. В наличии подобных убеждений у многих византийцев, в сильном тяготении их к дуализму сказывалось влияние маркионистских и манихейских учений[143]. Верили также в демонов, которых дух зла якобы предоставлял в помощь магам.

Предсказателей было множество (включая в это число и откровенных шарлатанов), начиная от скромного торговца амулетами на рынке и кончая ученым-астрологом, к которому в интимной обстановке внутренних покоев великолепных дворцов обращались за советом царственные особы.

Средневековое понимание астрологии в целом было магическим; оно вводит нас в мир архаических верований. Интересно, что во многом сходным было восприятие народными массами и церковных формул (анафем, экзорцизмов, благословений и т.п.). Виднейший исследователь культуры Средневековья А.Гуревич замечает, что "магическим было сознание и масс, и духовенства, сколько бы эту магию ни "очищали" от клейма "язычества"[144]. Поэтому и астрология и религия в представлении средневекового человека входили, естественно дополняя друг друга, во всеобъемлющую систему магических действий, ритуалов, молитв, заклинаний, дающих своего рода "технику безопасности" для жизни в мире, полном таинственных опасностей и непредсказуемых явлений.

Астрологию и христианство роднит также представление об иерархической упорядоченности мира (она подчёркивается в особенности в учении Псевдо-Дионисия Ареопагита). Небесная иерархия в христианском представлении перекликается с астрологической картиной небесных сфер. Характерно появление ещё в раннем Средневековье соотнесения двенадцати знаков Зодиаков с двенадцатью апостолами, а аналогия с двенадцатью коленами Израилевыми возникла, видимо, ещё раньше.

Но надо отметить, что отношение к астрологии в византийском обществе было двойственным: византийцы в массе своей продолжали верить в предсказания, хотя церковь была настроена к ней враждебно, поскольку доктрина астрологов противоречила христианскому вероучению о самоопределении души, о свободе воли и воздаяния за добродетели и пороки после смерти. Наряду с церковью некоторые императоры, также усматривая в астрологии покушение на авторитет религии, вели с нею борьбу: Алексей I Комнин объяснял небесные явления естественными причинами, относился к астрологам враждебно и даже изгнал их из столицы. Однако когда на небе появилась огромная комета, которую в народе считали вестником каких-то новых, необычайных событий, он был вынужден обратиться за разъяснениями подобного явления к сведущим людям, а именно к эпарху города Василию, довольно хорошо разбиравшемуся в учении астрологов. А многие монархи и вовсе были противоположного мнения: такие открыто держали при своих дворах астрологов, обращаясь к ним во всех важных случаях за советом.

Двойственность же отношения к астрологии среди представителей ученой элиты заключалась в том, что некоторые, отвергая астрологию в принципе, нередко в конкретных случаях верили в небесные предзнаменования и в их влияние на жизнь людей. Тому ярким примером является и личность одного из авторов наших источников – Никиты Хониата. Смеясь над суеверием, Никита поступает непоследовательно, потому что и сам признает связь высших сил с низшими, непосредственное воздействие первых на человека, верит в таинственное соотношение между событиями, в возможность откровений через сны, или иным образом, в кометы и звезды, предвещающие общественные бедствия, в заговор, чары.

Вопросы, с которыми обращались к астрологам, дают некоторое представление о том, какие проблемы волновали византийцев, и несколько приоткрывают завесу над тем духовным миром, в котором они жили. Вопросы чаще всего были такими: длительность жизни, богатство и наследство, отношения между членами одной и той же семьи, смерть, поиски спрятанных сокровищ, счастье, успех, дети, болезни, потеря денег, преследования со стороны властей, брак, старость, позорная смерть, отношения с друзьями, слава, отличия, благие надежды, страдания, опасности, различного рода беды.

Но главным вопросом, с которым обращались к астрологам, был вопрос о длительности жизни. Для ответов на эти вопросы астрологи составляли гороскопы, некоторые из которых дошли до наших дней[145].

По всей видимости, именно невозможность получить ответ от христианской религии в том, что касается близкого будущего, которое так заботило византийцев, обусловила необычайный успех астрологии в Византии во времена династии Комнинов, Ангелов, и, отчасти, Палеологов (в обсуждаемый период астрология в Византии не занимала такого места, как на Западе; наряду с прочими науками она пришла в упадок).

С утверждением на престоле династии Палеологов (1261 - 1453), Византии так и не удалось возродить своего былого величия. В последние годы существования она представляла собой небольшое феодальное княжество. К 1460-м гг. Византийская империя прекратила своё существование, а её территория вошла в состав Османской империи.