Понятие и система принципов организации правосудия 4 страница

Для целей непосредственного исследования судом обстоятельств дела помимо допроса закон предусматривает проведение ряда иных судебных действий, таких как: назначение экспертизы, осмотр различных объектов, следственный эксперимент, предъявление для опознания, освидетельствование. Нет запрета на проведение иных судебных действий, направленных на собирание доказательств.

Непосредственность судебного разбирательства в гражданском процессе состоит в том, что суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещественные доказательства, прослушать аудиозаписи и осмотреть видеозаписи (ч. 1 ст. 157 ГПК РФ).

АПК РФ закрепляет положение о непосредственности судебного разбирательства среди других общих положений Кодекса (ст. 10), а также детализирует его в нормах, посвященных исследованию доказательств (ст. 162).

Исключением из непосредственного порядка исследования доказательств по уголовным делам является особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением или при заключении с ним досудебного соглашения о сотрудничестве (главы 40 и 40¹ УПК РФ). В этих случаях суд вправе провести сокращенное судебное следствие, исследуя лишь указанные в законе обстоятельства. Доказательства совершения лицом преступления в таких случаях могут непосредственно судом не исследоваться.

В соответствии с требованием устности судебного разбирательства вся содержащаяся в деле письменная информация должна проговариваться (воспроизводится устно) с тем, чтобы она могла быть воспринятой участниками процесса и присутствующими в зале лицами. Например, обозревая материалы дела, председательствующий не только обозначает, что на таком-то листе имеется характеристика на подсудимого или заключение эксперта, но обязан зачитать эти документы. Если участник судопроизводства обращается к суду с письменным ходатайством, оно непременно должно быть оглашено. Участвующим в деле лицам недопустимо во время судебного разбирательства обмениваться записками, поскольку это может создать у присутствующих представление, что часть информации от них скрывается. Дача показаний осуществляется в устной форме. В прениях участники процесса выступают с речами и репликами. Подсудимый произносит последнее слово. Приговор суда оглашается в зале судебного заседания.

Непосредственность и устность судебного разбирательства, будучи требованиями процедурного характера, влияют и на организационную сторону правосудия. Рассмотрение дела должно быть организовано так, чтобы была обеспечена явка участников процесса, выделено надлежащее помещение, технические средства, охрана и решены прочие сопутствующие вопросы.

В связи с тем, что с 2012 г. в сфере гражданского судопроизводства, а с 2013 г. – уголовного в российском законодательстве в полном объеме восстановлено апелляционное производство в настоящее время актуализировался вопрос о порядке исследования доказательств судом апелляционной инстанции. Теория апелляции исходит из того, что апелляционное производство представляет собой повторное рассмотрение уголовного дела вышестоящим судом по правилам суда первой инстанции, т.е. при непосредственном исследовании доказательств. Апелляционная инстанция вправе исследовать как новые доказательства, так и прибегать к исследованию тех сведений, которые были предметом исследования суда первой инстанции. Однако, вопрос в том, что по действующему регулированию непосредственное исследование доказательств, о котором ходатайствуют стороны, сопровождается рядом условий, что минимизирует непосредственное исследование доказательств судом второй инстанции. Апелляция, по складывающейся практике, принимает решения, как правило, на основе материалов дела, т.е. без непосредственного их исследования.

Язык судопроизводства

Конституция РФ гарантирует каждому право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26). В данном Законе также закреплено, что государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык, республики вправе устанавливать свои государственные языки (чч. 1 и 2 ст. 68).

В соответствии со ст. 10 ФКЗ «О судебной системе РФ» судопроизводство и делопроизводство в Конституционном Суде РФ, Верховном Суде РФ, Высшем Арбитражном Суде РФ, других арбитражных судах, военных судах ведутся на русском языке – государственном языке Российской Федерации. Судопроизводство и делопроизводство в других федеральных судах общей юрисдикции, а также у мировых судей и других судах субъектов федерации ведутся на русском языке либо на государственном языке республике, не территории которой находится суд.

Нормы такого же содержания размещены в АПК РФ (ст. 12), ГПК РФ (ст. 9), УПК РФ (ст. 18), а также в ст. 18 Закона РФ «О языках народов Российской Федерации»).

Таким образом, выбор языка судопроизводства устанавливается законом и не зависит от усмотрения суда. Единый язык судопроизводства определяется не национальной принадлежностью участника уголовного или гражданского судопроизводства, не особенностями рассматриваемого преступления или спора, не способностью судьи владеть тем или иным языком, а исключительно местом рассмотрения дела и видом суда[26].

Содержание принципа языка судопроизводства не исчерпывается установлением конкретного языка рассмотрения дела. Не менее важным является закрепленное во всех процессуальных законах положение о том, что участвующим в деле лицам, не владеющим языком судопроизводства, обеспечивается право выступать и давать объяснения на родном языке либо на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.

Применительно к уголовному судопроизводству реализация этого предписания закона предполагает совершение ряда действий. Во-первых, разъяснение участникам судопроизводства данного права; во-вторых, обеспечение бесплатного перевода; в-третьих, обязательное вручение подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам процесса письменного перевода документов на избранный ими язык; в-четвертых, перевод приговора синхронно или непосредственно после его провозглашения.

На практике расследование и рассмотрение судом уголовных дел с участием переводчика вызывает определенные правовые и организационные сложности. По-разному толкуется понятие «лицо, не владеющее языком судопроизводства». Какова должна быть степень владения языком, чтобы признать лицо, имеющим право на пользование родным языком? По одному из дел обвиняемым являлся бывший студент лингвистического университета, т.е. он смог поступить и определенное время учился в языковом вузе на русском языке. Следователь и суд расценили это обстоятельство, как свидетельствующее о достаточном владении языком. Кроме того, обвиняемый отказывался от услуг переводчика. Вышестоящий суд отменил приговор по мотивам непредоставления переводчика, поскольку осужденный в школе учился плохо, из университета отчислен за неуспеваемость, отказывался от услуг переводчиков из-за плохого знаниями ими русского языка[27]. В другом деле основанием для отмены приговора явилось отсутствие перевода на язык, которым владеет обвиняемый, части материалов дела[28].

Отсюда вытекает общий вопрос: возможно ли вообще доказывание факта знания лицом языка (например, закончило русскоязычный вуз, много лет выполняло служебные обязанности на русском языке, имело опыт обращения на нем в государственные органы и т.д.)? Высказывается мнение, что – нет. «Очевидно, что право пользоваться в уголовном судопроизводстве родным языком не следует обусловливать только фактом владения (невладения) участником процесса языком, на котором ведется производство по данному делу, – пишет С.П. Щерба, -… даже в случае владения языком уголовного судопроизводства, лицо должно иметь право выступать в суде и отстаивать свои интересы на родном языке»[29]. Данная позиция заслуживает внимания и ее можно рассматривать как рекомендацию. Вместе с тем, в судебной практике по конкретным делам можно встретить несколько иную трактовку этого положения. Так, одно из определений Судебной коллегии Верховного Суда РФ опубликовано под тезисом: «Гражданство иностранного государства не влечет за собой обязательное назначение переводчика, если лицо в достаточной мере владеет языком, на котором ведется судопроизводство». Подсудимый по данному делу родился в Киргизии, по национальности – китайский дунган. На предварительном следствии пояснял, что в совершенстве владеет русским языком, читает и пишет на русском языке, учился в русскоязычной школе, и неоднократно заявлял о том, что показания будет давать на русском языке. На предварительном следствии от услуг назначенного переводчика отказался. В судебном заседании просил предоставить ему переводчика, который знает диалект китайского дунгана. Суд отказал в удовлетворении ходатайства, мотивируя тем, что подсудимый длительное время проживал в России и служил в армии на ее территории, дома общался на русском языке[30].

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ «понятие «лицо, недостаточно владеющее языком, на котором ведется производство по уголовному делу», как и всякое оценочное понятие, наполняется содержанием в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела и с учетом толкования этого законодательного термина в правоприменительной практике … Суд, разъясняя сторонам их права и обязанности и создавая необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 1 ст. 11 и ч. 3 ст. 15 УПК РФ), должен удостовериться в том, что уровень владения участником уголовного судопроизводства языком, на котором оно ведется, со всей очевидностью является достаточным для реализации этим участником его прав и обязанностей»[31]. Таким образом, можно видеть, что приведенная выше позиция проф. С.П. Щербы, являясь абсолютной по своему характеру, правоприменительной практикой разделяется не в полной мере, а с определенными условиями. Например, если имеющиеся данные с очевидностью указывают на достаточное владение лицом русским языком, то в предоставлении переводчика может быть отказано. Так, М. являющемуся гражданином России, свыше десяти лет проживающему на территории Москвы и Московской области, получившему высшее образование в вузе, в котором преподавание велось на русском языке, в течение длительного времени работающему руководителем российской фирмы в предоставлении переводчика отказано. Все данные сведения должны найти отражение в деле.

В тех случаях, когда лицо первоначально заявило, что владеет языком, на котором ведется судопроизводство и отказывается от услуг переводчика, следователь или суд вправе и обязан провести исследование этого обстоятельства. При наличии документального подтверждения факта владения языком, последующий отказ подсудимого от своей позиции, может рассматриваться как злоупотребление правом. В противном случае все производство, осуществленное без предоставления переводчика, необходимо признать юридически ничтожным.

Трудность заключается в установлении национальности лица, поскольку в паспорте соответствующая графа отсутствует. Также следует иметь в виду, что в случае невладения языком, лицо вправе изъясняться не только на родном, но и на любом ином избранном им языке.

Достаточно строгие требования предъявляет закон и к переводчику. Он должен свободно владеть двумя языками: языком судопроизводства и тем, с которого переводит. Необходимо знание переводчиком письменной речи и юридической терминологии.

В гражданском и арбитражном процессах участникам разъясняется и обеспечивается право давать объяснения, заключения, выступать, заявлять ходатайства, подавать жалобы, знакомиться с материалами дела на родном языке или на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.

Значение принципа языка судопроизводства очень велико и с учетом возрастающей миграции населения постоянно повышается. Неправильная оценка ситуации и необеспечение права пользоваться родным языком и услугами переводчика влечет отмену приговора или решения по делу.

Равенство всех перед законом и судом.

Принцип всеобщего равенства перед законом и судом находит отражение в Конституции РФ: каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ (ч. 2 ст. 6); все равны перед законом и судом (ч. 1 ст. 19). На конституционном уровне так же закреплено, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств (ч. 2 ст. 19).

В качестве принципа правосудия равенство всех перед законом и судом регламентировано ст. 7 ФКЗ «О судебной системе РФ», в которой помимо общего тезиса перечислены обстоятельства, относительно которых прослеживается равенство. Как и в Конституции РФ, перечень таких обстоятельств не закрыт.

В ч. 3 ст. 5 «Принципы деятельности судов общей юрисдикции» ФКЗ «О судах общей юрисдикции в РФ» также констатируется, что все равны перед судом. Кроме того, сказано, что суды не отдают предпочтение каким-либо органам, лицам, участвующим в процессе сторонам по признаку их государственной, социальной, половой, расовой, национальной, языковой или политической принадлежности либо в зависимости от их происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, места рождения, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а равно по другим не предусмотренным федеральным законом основаниям.

АПК РФ (ст. 7) и ГПК РФ (ст. 6) провозглашают также равенство перед законом и судом всех организаций независимо от организационно-правовой формы, формы собственности, подчиненности, места нахождения и других признаков. В отраслевом законодательстве предусмотрено большое количество норм, которые призваны служить «выравниванию» правового положения участников процесса (бесплатная квалифицированная юридическая помощь, услуги переводчика и т.д.).

Нормативную основу данного принципа как политической и правовой идеи можно признать достаточно полной и оптимальной. Вопрос в том, в какой мере это общее положение реализовано в конкретных нормах отраслевого законодательства и, что самое главное, претворено в практической судебной политике. Самым проблемным является обеспечение равенства всех относительно материального и должностного положения. В этой части рассматриваемый принцип скорее является целью совершенствования правосудия и общественных отношений, чем реалиями настоящего времени. Нельзя упускать из внимания, что в Конституции РФ наряду с равенством прав речь идет и о равенстве обязанностей, что призывает граждан к ответственному отношению к обращенным к ним законным требованиям должностных лиц.

Много нерешенных вопросов лежит в сфере обеспечения прав жертв преступлений. В новейшем процессуальном законодательстве не в полной мере соблюден баланс интересов обвиняемого и потерпевшего, что объективно подтверждается рядом решений Конституционного Суда РФ.

Говоря о всеобщем равенстве перед законом и судом, нужно исходить из посылки, что к абсолютному равенству стремиться не следует. Равенства во что бы то ни стало (псевдоравенства) быть не должно, поскольку существуют естественные различия между людьми, различия их духовных и физических возможностей. Целесообразными исключениями из положения о всеобщем равенстве перед законом и судом выступают нормы разделов 16 и 17 УПК РФ, регламентирующие особенности производства по отдельным категориям уголовных дел и по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц. Речь идет, например, о предоставлении дополнительных гарантий несовершеннолетним обвиняемым и лицам, страдающим психическими расстройствами, что объяснимо[32]. В целях создания условий для независимого выполнения определенными лицами своих служебных обязанностей (в чем, учитывая социальную значимость выполняемых ими функций, заинтересовано общество) в законе предусмотрен специальный, более охранительный порядок привлечения их к уголовной ответственности. Это касается членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ, депутатов законодательных (представительных органов) субъектов федерации, судей, прокуроров и других лиц (ст. 447 УПК РФ). Предоставленные законом дополнительные гарантии независимости различаются от статуса лица. В настоящее время в обществе нет единства мнений по объему и качеству гарантий, предоставляемых отдельным категориям лиц, равно как и по перечню таких лиц, поэтому законодательство в этой части систематически обновляется и совершенствуется. Необоснованному расширению круга лиц, имеющих право на привилегии, могло бы способствовать регламентирование этого вопроса на конституционном уровне. Однако факт наличия подобных исключений из общего правила является позитивным моментом и не ставит под сомнение существование самого принципа равенства всех перед законом и судом.