Исповедь манипулятора 1 страница

Настоящий Кодекс вступает в силу с 1 сентября 2011 года, за исключением настоящей статьи и статьи 294, которые вступают в силу со дня официального опубликования настоящего Кодекса.

Президент Республики Беларусь

А.Лукашенко

Н.И. Козлов

Правда и искусство переживания

Мы строим отношения: как?

Светлые картины семейной жизни

Исповедь манипулятора

Аннотация

Новая книга Н.И. Козлова, как всегда, щедра мыслями, конкретикой и пронизана богатым опытом практической работы.

Психолог-теоретик найдет здесь очень неожиданную, но предметную и доброжелательную критику гуманистического подхода в психологии и сможет познакомиться с “Синтон-программой” как новым подходом к организации и ведению группового психологического тренинга.

Психолог-практик не пропустит подробные методики психологических игр и упражнений, тем более — живые описания хода тренинговых занятий.

Психолог-преподаватель непременно воспользуется великолепными схемами и картинками, помогающими в разборе конкретных житейских ситуаций, межличностных и семейных взаимоотношений.

Психолог по жизни, скорее всего, заинтересуется методикой Дистанции как методом самостоятельной работы по запланированному личностному росту.

Книга учит, книга будоражит, книга содержит огромное количество живых иллюстраций и примеров, а исключительно яркий и эмоциональный язык делает книгу близкой и увлекательной для широкого читателя.

Второе предисловие

Когда в серии "Мастера психологии" (издательство "Питер") я издал "Формулу личности", безмерно уважаемое издательство АСТ-ПРЕСС уст-роило мне скандал: "Измена! Наш любимый автор продался чужим!" Ни-чего я не продался, а вот поговорить с коллегами психологами — дейст-вительно, желание было.

• Вы знаете, мои коллеги-психологи — люди такие интересные! Они читают книги только под серьезными обложками, с важными словами и чтобы серия была солидной. Вот я и оделся прилично и издался в "Мастерах".

Однако за толстую обложку приходится платить: народу дополнитель-ными деньгами, автору — правилами хорошего моветона, подбором только вежливых (то есть не вполне живых) оборотов и обстоятельно-стью упорядоченного изложения, детерминированного интенциями науч-но-ориентированной аудитории, референтной к культурным универсали-ям и имплицитно требующей адекватной как манифестации, так и репре-зентации антропологического контекста в рамках динамических социо-нормативных структур.

• М-да.

Так вот, книга возвращается в народно-популярные издания, к самому широкому читателю, ограниченному только глубоким интересом к пси-хологии.

Я не стал книгу переделывать радикально. Что сделал? Освободил текст от методологии и методик, по настоящему важных только профессиона-лам, написал новую главу "Любовь и Дружба" и переписал "По дороге к Солнечному дому".

• До встречи в пути!

Еще: эту книгу я писал в содружестве с Тимуром Гагиным. Тимур Влади-мирович Гагин вполне достоин того, чтобы я представил его нашим чита-телям: человек исключительной порядочности, психолог от Бога и класс-но пишет. Сделал себе Синтон в Уфе, ведет кучу групп, всегда где-нибудь учится, тут же обучает психологов, пишет великолепные методические разработки, взваливает на себя все, что только можно взвалить — то есть такой же трудоголик, как и я. Вообще же он гораздо лучше меня: я поры-вистый и увлекающийся, а он спокойный и рассудительный; мне бывает не до людей, а он предельно тактичен, заботлив и внимателен.

• Он до белого каления вас своей вежливостью доведет, спрашивая по любой мелочи, не по-тревожит ли он вас и будет ли вам это удобно!

Он вообще такой правильный, что его укусить хочется.

Впрочем, бывает ехиден, но не зло, а поссориться с ним, похоже, вообще невозможно. Не буду скрывать, я с ним с удовольствием дружу.

К сожалению, к работе над книгой он подключился в последний момент и успел сделать гораздо меньше, чем мог бы. Где-то его мысли и иллюст-рации вписаны в основной текст, но чаще вставки Тимура и его коммен-тарии вклиниваются, выделенные так:

Тимур ============

Далее идет текст Тимура, например его ехидные комментарии.

============== (конец Тимура)

Однако скоро Тимур напишет свою толстую книгу, у нее уже название есть: "Работа психолога: как это делается". Так вот, там буду вклинивать-ся в его текст я, вот мы будем и квиты.

Да, кстати, а вот и он, уже появился:

Тимур ============

Ох и Ах, или что я делаю в этой книге

Откуда я взялся в этой книге? Изначально я был нормальным читателем Н.И., а не соавтором. Я читал первую книгу, "Как относиться к себе и лю-дям", и радовался, насколько она ясна и едва ли не бесспорна. Читая вто-рую книгу, "Философские сказки", я был доволен тоже, потому что она затронула размышления и вопросы, которые были и остаются для меня весьма интересными. "Сказки" предложили уже небесспорную, но часто неожиданную и глубокую точку зрения на то, что лежало в основе весе-лого подначивания первой книги. И чем на большей глубине обнаружи-вались в "Сказках" отличия,

• Если обнаруживались,

тем более дорогим собеседником для меня становилась книга, не позво-ляя просто пробросить случайный ответ, требуя четкости и ясности мыс-ли.

• Потому что чем больше ругаешься, тем ярче обычно обнаруживается бессилие возразить.

Третья книга, "Истинная правда", читалась тоже с удовольствием, но больше потому, что ее вопросы я уже не только успел к этому времени найти сам, но и более или менее четко сформулировать свои ответы. И было приятно, что ответы эти во многом с ответами Н.И. Совпадали — без предварительного согласования.

• Правда, признаюсь честно, были тогда, во время первого прочтения и такие темы, кото-рые меня не очень интересовали, которые интересны стали уже потом.

А вот "Формула личности" была для меня трудна. Быть может потому, что ее душа, ее внутренняя суть оказалась близка чему-то недавнему во мне, чему-то такому, что еще только искало свои — даже не ответы, а нужные вопросы. И поэтому с "Формулой" я разговаривал подолгу, читая и перечитывая, споря и соглашаясь, уточняя и разыскивая те намеки на будущее, до которых не доросла еще и сама книга.

• Ведь читатель со стажем давно уже понял: у книг Козлова души разные — постольку, по-скольку разное тревожит собственную душу Николая Ивановича в момент написания. Пер-вая книга яркая и жизнерадостная, вторая повзрослее и пораздумчивее, третья одновре-менно деловая и неторопливая, четвертая… очень разная эта четвертая. Недаром из нее по сути получилась пятая, которую вы и держите в руках.

Кто подстелит соломки?

Итак, я был читателем. И читателем я был иногда озабоченным. Почему? Потому что в книгах Н.И. мало техники безопасности. Он почему-то очень часто полагает, что сами собой разумеются и его мысленные ого-ворки, и ироничные над собой усмешки по ходу написания, и внутренние раздумья, и душевные противоречия.

• Они есть, и в тексте, если присматриваться, видны. Но — если присматриваться. А чита-ют книги Козлова обычно взахлеб.

А еще Николай Иванович обладает уникальным даром прорезаться в ос-новную суть, не слишком заботясь о дипломатии и нежных чувствах.

• Что иногда читателя пугает и отвращает от самой сути.

Вот тут мы и подходим к первому ответу на вопрос "зачем я здесь": для этой самой техники безопасности.

Помните, был такой мультик про Оха и Аха — двух молодых людей, чье мировоззрение очень хорошо укладывалось в междометия "Ох!" и "Ах!"? Первый практически не отключался от бодрого "Ах, как здорово!" и во-обще был энергичным деятелем. Второй всюду подозревал неладное и принимался стонать.

В каком-то смысле я буду в этой книге в роли Оха.

• Поскольку Н.И., конечно же, Ах.

Мое дело подчеркивать то, что хотя бы может показаться небесспорным и свои мысли на эту тему в текст вплетать, чтобы стиль рассуждений Н.И. читатель не торопился примерять на себя и свою жизнь прямо в лоб, ста-раясь влезть в кожу автора.

• То есть все-таки в кожу чужую.

И хотя этот Ох далеко не всегда близок мне душевно, но пусть он в книге будет. Так и читать интереснее.

Эта роль первая. А есть и вторая.

Слишком умный психолог

Козлов мыслит быстро, логично и остро. Гораздо быстрее и острее мно-гих, кого я встречал. Поэтому в словесной схватке он побеждает, легко перехватывая основные моменты: определения (что понимать под слова-ми-названиями) и интерпретации (какой из возможных выводов оценить как лучший или единственный). Все это происходит молниеносно, и слушатель обычно не успевает понять, где всего лишь возможное стано-вится уже единственно верным. Поэтому, потрясенный, соглашается: "И как я раньше не догадался?!"

• Добавьте к этому хотя бы минимальное желание понравиться Николаю Ивановичу. А это желание я часто наблюдаю.

А если еще учесть, что Козлов очень часто бывает удручающе прав, то результаты очевидны: люди, занимающиеся у него в Синтоне, быстро привыкают: с Козловым спорить не надо. Козлова надо слушать. И слу-шаться…

• Даже тогда, когда он учит, что надо учиться думать самому и думать наилучшим обра-зом.

И тогда главный вопрос: как к этому относиться? Как относиться к тому, что Козлов (или другой сильный психолог) может легко опрокинуть сис-тему верований человека, что слишком умный психолог может стано-виться (и становится!) на место Папы, Мамы и Универсального Справоч-ника Бытия?

• Подмена собою Высших Авторитетов как метод работы психолога… — любопытно!

Что получается в итоге? Психолог оказывается у источника, откуда чело-век черпает свои верования. Психолог оказывается сам источником но-вых верований. А если учесть, что в данном случае психолог — продви-нутый и достаточно радикальный человек, изменивший по крайней мере в своей жизни очень многое, то в душе человека появляется живой ис-точник весьма радикальных верований. Душа стимулируется к радикаль-ному развитию. Простите, а она к этому готова? А кто вообще к этому готов?

• Когда в хорошо отлаженную систему входит нечто существенно новое, технари говорят о возмущающем факторе. Когда дело касается просто жизни, нормальные люди тут просто возмущаются.

Действительно, хорошо или плохо, но человек жил по своему. И если но-вые убеждения-верования органично встроятся в его жизнь и душу, то можно только радоваться: жизнь этого человека окажется богаче, инте-реснее и добрее. Но если душа к новым, радикальным изменениям не го-това, тогда комплекс прежних, пусть не самых умных и не всегда добрых, но привычных, естественных, а, главное, сильных убеждений схлестнется с сильным убеждением новым. Начнется — война!

• Все ли понимают, что такое — война?..

В войне может победить новое убеждение, постепенно подчиняя и пере-делывая соседей. Хорошо это? Может быть и хорошо, если мы готовы платить длительными и изнуряющими боевыми действиями. А еще — изменениями в личности, которые, чем они радикальнее, тем сильнее скажутся на отношениях с окружающими и — особенно — родными и близкими. Скажутся не всегда в лучшую сторону, ведь у близких тоже есть убеждения.

• Если ваш сын вдруг начал вовсю отвергать дорогие вам ценности, называя их глупыми, и настаивать на других ценностях, подцепленных у кого-то постороннего, то… ваша реак-ция?

В войне нового со старым могут победить и убеждения старые: во-первых, их больше, они на своем месте, а во-вторых, прежние ("нормаль-ные") убеждения обычно поддерживаются теми самыми родными и близ-кими. Плюс — большинством окружающих. Так или иначе, но тогда у человека другой стресс: из его души вышвыривают нечто важное, автори-тетное и новое, с чем он сам так радостно соглашался. Приходится либо срочно начинать считать дураком себя и снижать самооценку, либо — записать в дураки Козлова: "Как я в нем ошибался!"

• А, значит, потерять, ради самоуважения и последовательности, многое из того светлого и умного, что с Козловым и с Синтоном связано.

И именно поэтому радикализм и экспансия в работе Козлова мне пред-ставляются лишними. Он работает слишком сильно, чтобы работать эф-фективно. Мне ближе ситуация, когда человек получает не жесткую кон-струкцию извне (приживется — не приживается), а обилие полезной ин-формации (и стимулы для самостоятельного ее поиска). Это с высокой долей вероятности мягко и постепенно поменяет целое поле собственных и родных человеку убеждений. И тогда умное и доброе убеждение будет уже своим, исконным. Воевать не придется.

• Хотя провоцировать мелкие стычки можно: чтобы развалились те глупости, которые раз-валиться уже готовы и которым нужен лишь толчок.

Вот такое-то отношение читателя к идеям Н.И., как к очень полезной ин-формации для самостоятельного размышления я и хочу поддержать. И собираюсь притормаживать время от времени стремительный бег козлов-ской мысли: то своими вопросами, то рассуждениями давая возможность читателю обратить внимание на небольшие нюансы только что прочи-танного.

• Ох…

Наконец, есть и третья роль. В этой роли читатель меня узнает не всегда, да это и не важно. Суть в том, что свои мысли по многим темам книги есть и у меня, и поэтому я их, с доброго согласия Николая Ивановича, могу предложить вам для размышления тоже. Они просто разбросаны в тексте, и их совершенно не обязательно из других выделять. Потому что, как бы я ни старался быть осторожным человеком по имени "Ох" или придирчивым сторонником всеобщего права на собственные мысли, сам я с Н.И. мыслю очень и очень сходно, делая подчас разницу лишь в тон-костях расстановки акцентов.

• Может быть, потому что живу очень похоже.

===============

Первое предисловие

– По глазам собравшихся читаю я многочисленные вопросы относительно себя. Готов ответить! Не-утоленное любопытство страшнее голода.

– Ах, граф, как вы добры! — воскликнул Федяшев.

Эпиграф без подписи

То, что меня пригласили печататься в серии "Мастера психологии" — для меня, не скрою, очень лестно. Думаю, что этим приглашением я обязан в первую очередь большим тиражом своих книг и вытекающей отсюда из-вестности для читающей публики, и поэтому считаю оказанное мне предпочтение не вполне справедливым. Я знаю десятки практикующих психологов — великолепных мастеров, работающих ничуть не менее профессионально, и при этом глубоких теоретиков. Но, к сожалению, они не пишут, и ровно поэтому народ их не знает.

• Жаль, что они не пишут, и жаль, что народ их не знает.

Великое дело большие тиражи! Попал в тираж, вошел в обойму извест-ных — тебя уже раскручивают дальше просто по законам торговли. А в результате, как мне сообщили, наши первокурсники педагогических ву-зов знают трех главных психологов: для них это Фрейд, Юнг и Козлов.

• Правда, иногда упоминалась другая троица: Кашпировский, Лазарев, Козлов.

Козлов уверенно входит в народный фольклор. Например, на всемосков-ской толкучке, в газете бесплатных объявлений "Из рук в руки" в рубрике "Знакомства" вместе с всем понятной формулой "без в/п" (если вы не знаете: "без вредных привычек") нередко встречается и "Солнышко по Козлову".

• И всем все понятно.

Надеюсь, тем не менее, что к моим заслугам относится не только способ-ность писать книги: хотя бы потому, что за письменным столом я скорее записывал, нежели писал. Записывал то, что рождалось в процессе моей пятнадцатилетней (и, как теперь я могу, оглядываясь назад, оценить, дос-таточно успешной) практической работы.

• Причем рождалось и записывалось из года в год по-разному, и хлесткая и яркая мысль из одного момента жизни не всегда на бумаге уживалась с соседкой, из момента другого, но мирить их — это тоже игра. И играть в эту игру весьма приятно. Особенно вместе с чи-тателем. Да, Читатель?

Думаю, что для развития психологической практики в России мною сде-лано немало: самым плодотворным, на мой взгляд, оказалось создание методических пособий, в которых удалось подробно прописать сценарии тренингов, разработанных и прошедших практическую проверку в нашем Центре. Готовые к прикладному использованию, эти методические посо-бия достаточно полно представили для психологов содержание "Синтон-программы", а вместе с регулярно проводимыми обучающими семина-рами создали условия, благодаря которым в нескольких десятках городов России организованы и успешно работают с молодежью психологические центры и клубы. Наверное, сейчас можно уже сказать, что нами разрабо-тано собственное направление в психологии и заложены основы для соз-дания своей школы.

Никоим образом не преувеличивая свои возможности как психолога (на-пример, моя психотерапевтическая квалификация недостаточна), я, тем не менее, могу назвать области психологической практики, в которых мне пришлось быть, по сути, первооткрывателем и в которых, по-видимому, я до сих пор являюсь лидером. В первую очередь это:

• организация клубной психологической работы;

• методика групповой психологической работы с молодежью;

• методика Дистанции (управление самостоятельной работой по запла-нированному личностному росту).

Как показывает сопоставление моей практики с работой и взглядами мо-их коллег, я представляю достаточно оригинальный, не вполне традици-онный для классической (в том смысле, в каком принято понимать этот термин в наши дни) психологии — как науки, так и практики — свой подход. Тем не менее, собственный вклад в психологическую науку я мо-гу оценить лишь как "очень небольшой". Главная причина этого, скорее всего, — моя привычка работать самостоятельно, опираясь только на свою голову и силы.

• Ну, может быть, еще и бунтарский дух, не очень совместимый с благообразием научных тусовок и дисциплиной строгих научных статей. Вау!

Итого, по науке: не выступал, не участвовал, не привлекался. Статьи в научные журналы не посылал, на научные конференции старался не ез-дить. Почему? Уважаемые коллеги, ответьте мне на наивный вопрос: что люди ждут от научных конференций? Итоговые документы разрабатыва-ются помимо всяких выступлений в соседней комнате (сам не раз писал) и обычно из очень дипломатических соображений.

• Ну, например, чтобы в министерстве денег все-таки дали.

Ваше выступление напечатают в сборнике материалов конференции.

• То есть вроде бы и напечатают, а вроде бы никто и читать не будет. Ну и ладно, легче пи-сать.

А что вы услышите на научной конференции? Большой доклад обычно обозревает ситуацию в целом, из мелких докладов ты поймешь только кто по какой тематике решил засветиться в преддверии кандидатской.

• И все.

Перерыв, буфет, ну, книжки разные рядом продаются. И вы два дня сиди-те, глядя на президиум. Вы на это потратите два дня своей жизни?

Ладно, каждая тусовка играет в свои игры, а что все-таки приобретете вы, потратив время на чтение этой книги?

Как-то у Раневской спросили о том, как прошел спектакль. Она ответила, что ужасно.

– Почему?

– Зритель был не талантливый.

Надеюсь, моя книга вам понравится

Тематика осталась прежней — личная жизнь: жизнь душевная, по необ-ходимости телесная и по возможности духовная; взаимоотношения с близкими и теми, которые куда подальше, а также что при всем этом де-лают и могут делать психологи. Да, об я писал и раньше, теперь пишу то, как я это вижу сегодня. Я понимаю, что многим эта тематика — личная жизнь, особенно в душевном варианте — кажется слишком узкой, но по-ка меня беспокоит только то, что для меня она слишком широка.

• Как жизнь.

Как обычно, меня допекали просьбами подробнее раскрыть следующие, более интересующие современного человека темы, например:

Как зарабатывать деньги,

• Ну, имеется в виду — большие деньги

как разбираться в людях,

• Чтобы тебя не кинули, например. Или чтобы понять: это выгодный жених или не очень? Будут у него деньги или нет?

и как добиваться успеха.

• В чем успеха — вопрос не стоит. Ну уж не в том, конечно, чтобы жизнь твоя смысл при-обретала: имеется в виду успех в приобретении места в жизни. Ну денег, короче.

Отвечаю: возможно, я уже которое десятилетие чего-то существенно не понимаю, но я никогда не знал и не знаю отдельной отрасли жизни под названием "добыча бабок". Я знаю, что если ты начинаешь жить как сле-дует, у тебя появляется все: и друзья, и любовь, и деньги. По моему ощу-щению, мой подход к жизни предельно коммерциализирован, я бизнес-мен всегда и во всем, я просчитываю эффективность вложений и при за-ключении договора на следующую книгу, и когда даю согласие (или, ча-ще, не даю согласие) придти вечером на чай поболтать с друзьями, и ко-гда, забыв обо всем, люблю ту женщину, которую не любить мне невоз-можно.

• В последнем случае норма прибыли зашкаливает по любым показателям.

Писать надо жрабельно!

Слушаюсь

Зная, насколько увлекающиеся и разбросанные люди психологи, многие темы я пытался аккуратно систематизировать, разложив материал по по-лочкам и табличкам. С другой стороны, мне было приятно доставить ра-дость и тем, кто любит купаться в звуках, красках и образах великого и могучего. Словесный, интонационный и звуковой строй нашей речи — это то, что держит мелодию жизни, привносит в душу свет и легкость — или тяжесть и напряжение. Именно поэтому использование живого, человеческого, разговорного языка является одним из методов моей психологической работы: естественно, если я хочу из забитого тоталитарной ма-мой и авторитарным образованием скованного невротика

• все прилагательные здесь можно без потери смысла поменять местами

воспитать полноценного и чувствующего вкус жизни человека, я обязан говорить с ним не на научном воляпюке, а на языке живом и разном: языке прозрачной поэзии и грохочущих трамваев, голых раздевалок и тихой нежности прощания.

• Поэтому тот, кто проглатывает мои книги, пропускает самое важное — их вкус. Целое книги соткано из маленьких лоскутков, составлено из сотен лакомых кусочков. А, как пишет Борис Агапов, "Маленький кусочек жрать невозможно. Его можно или не заметить, или положить на язык и почувствовать его вкус".

Эта книга продолжает жанр научно-художественной литературы (НХЛ: "Шай-бу! Шай-бу!"), в котором я иду по стопам безмерно уважаемого мною В.Л.Леви. Приятно отметить, что к нашей компании присоединя-ются уже многие, формируется целая традиция, где общим является сво-бодный, на дыхании построенный стиль, внимание к поэтике речи

• и даже оформление.

Надеюсь, что эта книга начнет еще одну традицию, а именно, использо-вание умных картинок. Это не картинки-иллюстрации, обычно вставляе-мые для оживляжа сухого текста, не таблицы и не логико-концептуальные схемы. У меня образное (в том числе) мышление, и я попробовал непосредственно зарисовать то, что я вижу внутренним взо-ром, когда рассказываю о чьей-то жизни или когда строю свое собствен-ное поведение и свою жизнь. Как у любого строителя всегда есть план будущего дома, так и за любым моим действием всегда присутствует та-кой же, то есть достаточно четкий, план.

• И меня совершенно не напрягает, когда я вижу рисунок предстоящего поцелуя или прочер-чиваю интригу планируемого скандала: был бы рисунок красив и скандал продуктивен.

С одинаковой долей истины можно сказать и то, что я живу расслаблен-но-интуитивно, и то, что мое поведение всегда контролируется жесткими внутренними схемами и правилами; просто в деловой беседе стратегия и схема одна, в жесткой конфронтации композиция другая, а в потоке неж-ности структура мелодии третья — но такая же видимая для меня и со-стоящая из вполне известных мне элементов, кубиков, которыми я иг-раю.

• И создаю: в деловой беседе выигрыш нам, в конфронтации проигрыш им, в потоке нежно-сти — полет и растворение.

Так вот, то, что можно передать без теплоты касания, без рисунка жеста, без музыки интонации и приглашения взгляда, передать только оживаю-щими словами и образным представлением через умные картинки, — это я и постарался в своей книге передать. Совершенно не буду возражать, если вы, уважаемые коллеги-психологи, будете использовать приведен-ные графические схемы — умные картинки — в своих занятиях.

• Собственно, что многие давно уже с большой радостью и делают.

В названии книги присутствует "Солнечный город", а в тексте часто будет упоминаться "Солнечный дом". Что это за архитектура? Сожалею, но подробный рассказ об этом вы найдете только в конце книги. Потому что пока не разберешься, что такое Синтон, нельзя ничего понять о Солнеч-ном доме, но без упоминания о Солнечном доме не расскажешь о Синто-не.

• Вот так хитро и читайте.

Моя хозяйка, Жизнь, все то время, пока я писал эту книгу, щедро дарила мне людей, которые подкидывали мне дивно сочные образы и вкусные мысли. Как настоящий жадина, я все их подбирал и с удовольствием ле-пил из них свой текст. К сожалению, полный список моих соавторов привести я затрудняюсь, тем более памятуя классическое изречение:

Все, что сказано хорошо, — мое, кем бы оно ни было сказано.

Кажется, это говорил Сенека, но в меня это вошло настолько давно, что стало и моим тоже. Обнимаю всех, кто меня любит, и приглашаю к весе-лому делу антиципации единиц значения в контаминантном потоке ав-торского тезауруса, ведущего к порождению адекватного динамического гештальта в едином парадигматическом поле и, в конечном итоге, к тран-синдивидуальному семантическому консонансу.

– Я не есть это мочь! — в отчаянии закричала Ло-ренца. — Моя голова...ничт... не мочь это запи-моинайт...

– Может! — спокойно сказал Калиостро. — Голо-ва все может...

– Особенно если это голова великого магистра, — добавил Жакоб.

Поехали!

УМНЫЕ КАРТИНКИ

Любовь и дружба навсегда…

– Помоги мне, Лоренца! — страстно заговорил Ка-лиостро. — Я на пороге величайшего открытия. Все лучшие умы мира вычерчивали формулу любви, и никому она не давалась. И только мне, кажется, суждено ее постичь... — Он достал бумагу, испещ-ренную какими-то знаками и цифрами. — Смотри! Здесь все учтено... Знакомство... Тайное влечение... Ревность... Отчаяние... Все это подлежит моде-лированию. И если в конце вспыхивает огонь чувств, то, значит, не Бог его зажег, а человек. И стало быть, мы равны.

– Вот ты с кем соревнуешься, — покачала голо-вой Лоренца.

Странные беседы

Чем дальше в лес, тем своя рубашка ближе к те-лу…

Очень, очень странно

Действие происходит на занятиях в Синтоне.

– Кого среди присутствующих ты хотела бы видеть своим другом — и почему?

– Моя подруга — Женька. Она классная.

• Ты моя прелесть! "Классная хорошая приятная замечательная и пр." — слова пустые. По-чему она для тебя классная? Чем она для тебя хорошая? В связи с чем — замечательная?

– Поподробнее, пожалуйста!

– Она очень интересный человек.

– Да, верно. И что ты с этим делаешь? Зачем тебе это нужно? Она для те-бя Игрушка, которой ты развлекаешься? Или Страна, которую ты откры-ваешь — ожидая найти там что? Для чего?

• Серьезная задумчивость, иногда надолго….

В таких разборках на занятиях в Синтоне люди учатся понимать себя и — думать. Душа сразу выбирает, кого она хочет, но понять, почему и за-чем душа выбирает себе именно этого человека, кого она себе выбирает — куда как более трудно. Какая конкретно особенность, какая функция человека как Друга оказалась для тебя ключевой?

• Друг для тебя — человек, с которым можно поделиться; опора, на которую можно опе-реться, источник тепла, где всегда тепло и уютно? Или юла, от неуемного жужжания ко-торой тебе самому хочется крутиться? Может быть, хочется все это вместе, но что для тебя важно в первую очередь?

А тогда — какому мотиву, какой твоей потребности эта функция отвеча-ет? Если ты это ищешь, значит, ты в этом нуждаешься?

Виктор: В Мите, как в друге, меня привлекает надежность.

– А чем это хорошо, почему тебе это нужно?

– Надежный человек может помочь в трудную минуту, это своего рода страховка.

– То есть ты знаешь, что твоя дорога вся в ямах, одному там лучше не ходить, а вдвоем можно: упадешь — тебя вытащат. И ты в свою оче-редь вытащишь, так?

– Да, я думаю, я ему страховка тоже.

• Все понятно.

Маня: Селя дорог мне тем, что к нему можно прийти в любом настрое-нии, и он никогда не будет раздражен, не скажет ничего такого, с ним тепло и уютно, как со своим.

– Ага, вот есть некий дикий остров, где все говорят на тарабарском языке, и надо постоянно напрягаться, чтобы с ними договориться, а в этой пещере живет человек родной, с которым можно говорить легко и свободно, так?

– Так.

– Хорошо, а вот у Викки ты выделила самостоятельность. Что тебе в этом за радость?

– Ну, она вся такая бодрая, взъерепененная, я хотела бы этому научить-ся.

– То есть Викки — этакая хулиганка по жизни, а тебе этого не хвата-ет. И ты полагаешь, что Викки могла бы тебе это дать?