Глава 10. Дом наполнял аромат Кришны и только Кришны

Дом наполнял аромат Кришны и только Кришны. Он только что был здесь, по-дружески напутствуя Арджуну перед тем, как мы с ним должны были взойти на свадебный алтарь…

Это была наша с Арджуной первая брачная ночь. В моей жизни было пять неповторимых брачных ночей, и каждая из них начиналась с глубоких внутренних противоречий и попыток сохранять самообладание. Но эта ночь была особенной, она была особенно желанна моему сердцу. О, если бы Арджуна был моим единственным мужем! Все в моей жизни напоминало сцены из какой-то драмы! Происходило ли подобное где-либо еще?

Я надеялась, что третья брачная ночь станет самой незабываемой. В разных обстоятельствах человек ведет себя по-разному. Ради страны, общества, дхармы человек идет против своей воли, совершая поступки, от которых становится не по себе. К нему приходит слава, признание; но кто знает, несет ли это мир и покой душе? Душа спокойна, когда совесть чиста. В те дни я искала согласия со своим внутренним «я». Я уже отдала сердце Арджуне, но теперь была вынуждена обручиться с каждым из его братьев. Почему? Чтобы сохранить дхарму. Но сердце мое было связано клятвой только с Арджуной.

Моя подруга Нитамбини знала мое сердце. В тот день она мастерски увила нашу спальню, окна и двери гирляндами из лилий и других цветов, и все в комнате пропиталось их благоуханием. Если бы на то была ее воля, она бы, конечно, инструктировала все алмазами, жемчугами и прочими драгоценными камнями. Но она знала мой вкус: будучи царевной, я все же предпочитала самоцветам живые цветы. Возможно, в этом был знак судьбы, - со временем царевне предстояло стать царицей леса. Впрочем, тогда я еще не догадывалась, что предначертано мне судьбой…

Несмотря на мои возражения, Нитамбини украсила меня драгоценностями: «С сегодняшнего дня твои аскезы закончились. Отныне ты, царевна Хастинапура, должна носить златотканые платья. Когда моя царевна войдет в спальню, на ней будут драгоценные украшения и ножные браслеты».

Сакхи ушла, прикрыв за собой дверь и оставив меня в комнате одну. Сквозь расшитый жемчугами занавес я увидела моего возлюбленного, героического Пхалгуни, застывшего в ожидании. Он был очарователен. Сначала я различила его силуэт – высокий и статный. Его подобные грозовым тучам локоны на шее перетекали в белую цветочную гирлянду. Он сделал шаг мне навстречу; изысканная красота его лица и лучистые глаза, напоминающие синее море в штиль, приковали к нему мой взгляд. Я стыдливо потупилась, но хотела бы вечность любоваться его чарующим ликом.

Очень осторожно Арджуна стал приближаться ко мне. Мое сердце трепетало, его стук отзывался в каждой клеточке моего тела. Если я отдамся ему, самому желанному супругу, то как же предстану невинной перед двумя остальными мужьями? Но вот же мой возлюбленный, красивый как Кандарпа, бог любви, - как я могу прогнать его от дверей моего сердца? Тем самым я причиню ему невыносимую боль. Нет… прежде, чем я сделаю это, мое сердце разорвется на части…

Я опустила голову еще ниже. Как мне заставить сокрушенное сердце принять свою долю? Внезапно я вздрогнула. Чье это ненаглядное лицо на моей груди?! Он же не рядом со мною, как же он оказался здесь? Ах, какая же проказница эта Нитамбини! Она подвесила к моему кулону маленькое зеркальце из блестящей жемчужины - в нем-то и отразилось лицо Арджуны! Его нежная улыбка смутила меня еще больше. Я отвела взгляд от зеркала и посмотрела на свои руки и ноги. Но там я увидела то же самое: в драгоценных перстнях мерцало отражение Арджуны. В украшениях на лбу, в ушных и носовых серьгах – всюду отражался его образ. Я отражала его каждой клеточкой своего естества… На лбу моем выступил пот, и в его капельках тоже виделся Арджуна. Как же справиться с собой? Как не нарушить дхарму? Еще два брака предстояло заключить перед священным огнем - божественным свидетелем моей чистоты. Мне казалось, что от одного прикосновения Арджуны я потеряю сознание. Что тогда? Когда человек теряет веру в себя, он ищет другой путь. Чтобы не мучиться, он будет обманывать себя, пока не пройдет его печаль.

Арджуна почувствовал мой внутренний разлад. Он нежно позвал:

- Кришн а!...

О, этот голос… Чей он? Кришны? Такой нежный, ласковый голос мог принадлежать только Ему. Как Арджуна мог узнать об этом имени, и о том, что оно очень мне дорого?

Я растерялась. Арджуна спросил:

- Что с тобой? Я знаю про твой обет, обязанность мужа - разделять клятву жены. Пока свадебные церемонии не закончатся, никто из братьев и не подумает о том, чтобы запятнать твою невинность. Пандавы всегда были благородными людьми. Но Кришн а …

Он запнулся. Свинцовые тучи сожаления затмили его приятное лицо. Неужели я чем-то опечалила его? Если это так, то какой смысл мне жить? Тяжко вздохнув, он произнес:

- Минуты моего высочайшего счастья с тобою позади. Время, когда ты принадлежала только мне – самое светлое в моей жизни. Вся наша оставшаяся жизнь лишь во имя дхармы, ради благополучия мира. Теперь ты уже не принадлежишь себе - ты принадлежишь миру! Смею ли я винить тебя за то, что ты принесла себя в жертву дхарме?

Потрясенная, смотрела я на мужа. Стыд и сомнения испарились. Куда девалась во мне полная желания невеста? Что бы все это значило? В те минуты проснувшейся в нас нежности, в нашу первую ночь, совместная жизнь только началась. Более того, неужели ему было в чем меня упрекнуть?

Арджуна все понимал. Взяв за руку, он усадил меня на инкрустированное драгоценностями ложе:

- Когда мы возвращались со сваямвары, следуя рука об руку по лесной тропе, кто знал, что тебе не быть только моей?.. Тогда я чувствовал себя величайшим героем в мире. Я думал: если тебя коснутся солнечные лучи или лунный свет, я отброшу их в сторону. Если животные, которых мы приручили, станут ластиться к тебе, я их обезглавлю. Я ревновал даже к твоему ожерелью. У меня только одна просьба к тебе, Кришн а: пока ты со мной, сними эти серьги и ожерелье! Серьги целуют твои щеки, ожерелье покоится у тебя на груди. Могу ли я, твой муж, вынести это? Кто мог представить, что я увижусь с тобой лишь на третью ночь и буду вынужден ждать еще три ночи после того, как ты обручишься с Накулой и Сахадевой?

Я сказала с укоризной:

- Ты завоевал меня. И ты сказал, что никто, кроме тебя, не имеет на меня права. Зачем же ты предоставил мне решать?

Голос Арджуны был полон сожаления:

- Так велели брат и мать. Для них я всего лишь младший брат и сын. Так было предначертано судьбой, предопределено дхармой. Поэтому я не мог поступить иначе. Мой ответ определяли старший брат и мать. Но твой ответ зависел только от тебя. Никто не навязывал тебе своего решения…

Меня охватил гнев. Оскорбленная, я всхлипнула от досады:

- Пятеро Пандавов, их мать, наш гуруКришна Дваипаяна и ваш друг Шри Кришна ради дхармы готовы на все. А мне нужно было заботиться о своем собственном счастье, пренебречь их мнением ради спасения собственной чести и достоинства и тем самым навлечь на себя проклятия? Ты хотел этого? Случись так, и твое желание бы исполнилось: Кришн а была бы брошена на произвол судьбы.

Я замолчала, пытаясь совладать с охватившим меня гневом. Арджуна положил руку мне на плечо:

- Бесполезно оплакивать сбежавшее молоко. Разве судьба не улыбнулась нам, позволив хоть на некоторое время принадлежать друг другу целиком? Многие жертвовали своими личными интересами ради блага всего мира. Сейчас мир в опасности. Пойми, мы пришли на эту землю не ради себя, но с высшей целью. Я ничем не лучше братьев. И хотя я горжусь тем, что завоевал тебя, это всего лишь мужское самолюбие. Кто я и кто ты? Кто мои четверо братьев? Откуда мы пришли? И куда держим путь? Даже этого мы не знаем. Гости в этом мире, должны ли мы жалеть о том, что нам представилась возможность подарить кому-то счастье и благополучие? Подобное сожаление свидетельствовало бы лишь о крайнем самодовольстве, ни о чем больше.

Я внимала его праведным рассуждениям. Успокаивая меня, он в действительности утешал себя. Он был более подавлен, чем я, и куда беспомощнее. Мое сердце наполнилось состраданием к Арджуне и гневом на Говинду. Арджуна был близким другом самого совершенного существа во всей Арьяварте, Личности, чьей воле подчинены остальные живые создания. За какие грехи Арджуна был наказан тем, что на его жену посягают другие, пусть они ему и братья?

Забыв о собственной скорби, гневе и муках, я так погрузилась в горе Арджуны, что у меня на глаза навернулись слезы и, подобно двум жемчужинам, упали на стопы. Голосом, исполненным боли, Арджуна сказал:

- Кришн а, ты не просто прекрасная царевна, ты очень разумна и образована, ты поэтесса. Слезы необходимы в нашей жизни. Бывают минуты, - если не заплачешь, умрешь от горя. Поэтому не нужно тратить слезы понапрасну. Они наши лучшие друзья и помощники в беде.

Утерев слезы, я посмотрела на него. Как тучи не могут заслонить всю бескрайнюю ширь неба, так и красоту Арджуны не омрачала печаль и угрюмость. Напротив, тень сожаления лишь подчеркнула его мужественность. Забыв о своем горе, я не отводила глаз от лица мужа, завороженная его красотой и совершенством. Я думала: несмотря на то, что мне придется провести жизнь среди злословия и клеветы, в печали и распрях, – получить Пхалгуни в мужья было благословением. В тот же миг вся тьма сожаления рассеялась. Арджуна тоже попытался смириться и принять все как данность. Какой смысл оплакивать то, что не в нашей власти?

Арджуна сел подле меня словно давний и близкий друг:

- Знаешь, я хотел жениться на тебе по двум причинам. Во-первых, твое имя – Кришн а - напоминает мне моего близкого друга Кришну. Я безумно влюблен в твое имя. Во-вторых, ты образована и слагаешь стихи. Я слышал, что многие из них ты посвятила моему сакхе. Могу ли я услышать какой-нибудь из них?

Съежившись от смущения, я пробормотала:

- Кто сказал тебе об этом?

Арджуна рассмеялся:

- Мой сакха ясновидящий, есть у Него такой дар. Он не простой смертный, ведь еще ребенком Он совершил множество чудесных подвигов. Так вот, Он часто декламирует твои стихи…

По правде говоря, сочиняя стихи, я мечтала о Кришне. Но как они оказались у Него? Может, их показала Ему Нитамбини? Некоторое время мои стихи хранились у нее. Или она случайно оставила их в саду, а Кришна, прогуливаясь, нашел их там и прочитал. Оставив их на том же самом месте, Он ушел, а Нитамбини ничего не узнала. Как бы там ни было, в устах Арджуны мои стихи зазвучали удивительно сладко. Он оказался таким искусным чтецом! Я слушала его, потупившись.

- Кришн а, поэзия прекрасна сама по себе, но если бы твои стихи были посвящены кому-то другому, а не Кришне, я бы тебе этого не простил! Но ты жаждала сердца моего друга. Для меня остается загадкой, как Ему удается всех без исключения влюблять в Себя с первого же взгляда. Если бы ты желала не Его, между нами наверняка возникла бы неприязнь. Иногда может показаться, что, давая совет, Кришна толкает тебя в пропасть. Но если терпеливо обождать, становится очевидным, что за этим кроется забота о нашем благополучии. Именно Он рассказал нам о твоей сваямваре. Теперь мы должны благодарить Его вечно, не правда ли?

Я кивнула:

- Похоже, Кришна тебе дороже Кришн ы.

Арджуна рассмеялся:

- Кришна дорог и мне, и Кришн е. Потому Кришн а особенно дорога мне.

Ночь прошла в прославлении Кришны.