Глава 7. Наконец, мы прибыли к дому моего мужа

Наконец, мы прибыли к дому моего мужа. Его братья уже давно ожидали нас, чтобы всем вместе сообщить матери хорошие новости. Для того, чтобы попасть внутрь ветхой хижины, мне пришлось нагнуться. Боже мой! Какое странное, грязное, убогое обиталище! Даже лошадь или собака при нашем дворце постеснялись бы жить в таких условиях. Нет сомнений в доблести моего мужа, но какое невообразимо жалкое существование он влачит! Поистине, бездонная пропасть лежит между мечтами и реальностью! Дворец в Хастинапуре и эта хижина в Экачакре – какой разительный контраст! И мне придется провести здесь всю свою жизнь! Однако я тут же взяла себя в руки: «Не паникуй. Веди себя достойно. Царевна Кришн а не должна терять рассудок и бунтовать. Кришн а сможет счастливо жить счастливо даже в хижине гончара».

Я посмотрела на пятерых братьев. Это не Пандавы. Один из них будет моим мужем, а остальные – братьями. Хорошо, что они такие дружные - как в радости, так и в печали, в опасности и нужде. Мой брат Дхриштадьюмна не баловал меня своим общением. К тому же, он был моим близнецом – не старше и не младше меня. Я завидовала тем, у кого несколько братьев. Если бы у меня был старший брат, думала я, он относился бы ко мне с отеческой нежностью, а к младшему я бы питала материнскую любовь. Дхриштадьюмна был одного возраста со мной и очень отличался от меня характером. Глядя на пятерых братьев, я думала: «Господь услышал мои молитвы. Посреди нищеты я буду обладать таким несметным богатством – двумя старшими и двумя младшими братьями, к которым буду относиться как к своим сыновьям! Чего уж более? Их доблесть – мое богатство и гордость. Чего еще желать дочери кшатрия?!

Я старалась оставаться счастливой независимо от обстоятельств, в которые меня нежданно поместила судьба. Возможно, это было мое врожденное качество. Стоя у порога убогой хижины гончара, я пыталась быть счастливой и считать себя богатой.

Старший брат бросил на меня спокойный, нежный взгляд. Он постучал в дверь, предупреждая мать о нашем появлении. Его взгляд наполнил мое сердце такой любовью, что я подумала: «Этот великий благородный человек достоин поклонения».

Старший брат радостно воскликнул:

- Мама! Сегодня мы добыли редкую драгоценность. Открой дверь и взгляни! Твои сыновья вернулись не с пустыми руками.

Стесняясь, я опустила голову. Старший брат назвал меня драгоценностью, наполнив ликованием мое сердце! Из хижины раздался спокойный, но строгий голос матери:

- Сыновья мои! Что бы вы ни принесли, поровну разделите это между собой!

Ошеломленный ответом матери, старший брат замер, мечтательно глядя на меня. Остальные молча переглянулись. На лице моего мужа отразилось уныние и разочарование. Я же пришла в еще большее замешательство, удивление и смущение. Я покрыла голову анчалом.

Дверь хижины отворилась. Передо мной стояла красивая, добросердечная и любящая мать. Она показалась мне олицетворением гармонии и спокойствия и напоминала собой всепрощающую Мать-Землю. Она удивленно смотрела на меня, с сожалением, и в то же время с восхищением.

Я прикоснулась к ее стопам. Она подняла меня. Прикосновение ее рук было таким же нежным, как прикосновение лепестков лотоса. Тихим, полным раскаяния голосом, она сказала:

- Что же я наделала! Я думала, что мои сыновья вернулись домой с пожертвованиями. Но это царевна неземной красоты!

Старший брат потупился:

- Да, так оно и есть: это дочь царя Друпады, царевна Кришн а. Выполнив условия сваямвары и поразив мишень, твой третий сын завоевал ее руку. Она пришла сюда, чтобы получить твои благословения. Только после этого свадьба может состояться.

- Боже мой! Что же нам теперь делать? Если вы не последуете моему указанию, это значит, что я сказала неправду, что само по себе – тяжкий грех. Не последовав указанию матери, вы все также будете повинны в нарушении дхармы. Но если вы все, следуя моему указанию, женитесь на ней, это будет для нее величайшим оскорблением и несмываемым позором. Каким же образом я смогу сдержать свое слово, тем самым защитив дхарму, и сохранив честь Драупади?

Старший брат сказал:

- Мама, быть послушными тебе – наша первейшая обязанность. Пусть твои слова останутся в силе. Мы все женимся на Драупади.

Возможно, молчание остальных братьев было знаком согласия. Всех, кроме моего мужа… Все мое существо воспротивилось такому повороту событий. Неужели мне самой придется отстаивать свою честь? Тогда к чему была эта сваямвара? Почему отцу понадобилось придумывать особые условия? С какой стати братья моего мужа, завоевавшего мою руку в справедливом состязании, тоже собираются жениться на мне? Я уже увенчала свадебной гирляндой моего избранника. По закону и согласно дхарме он должен быть моим единственным мужем. С чего это я должна принимать остальных братьев своими мужьями? Сама мысль казалась нелепой – выйти замуж за пятерых! Ни о чем подобном я не слышала. Почему я должна молчаливо сносить подобное оскорбление? Я что, статуя? Если эти обезумевшие от вожделения, лишенные здравого рассудка братья хотят завладеть мной, почему я должна соглашаться с этим?

Отвращение к старшему брату взрастало во мне с каждым вдохом. Его глаза горели вожделением. Я была в ярости на моего мужа. Куда подевался весь его героизм? Почему он не возразил, услышав, что его жена должна превратиться в объект наслаждения для его старших и младших братьев? Почему он не вмешался в эту нелепую драму? Может ли мужчина делить свою жену с другими? Да и вообще, мужчина ли он?

Никто не заметил моего нарастающего гнева. Мать печально сказала:

- Я знаю, все вы последуете моему слову. Все вы верны дхарме. Но царевну Кришн у завоевал третий брат. Поэтому он – ее законный муж. Мы должны спросить его мнение.

Старший брат спокойно и ласково сказал:

- Да, это он добился руки Кришн ы. Поэтому он имеет полное право быть ее мужем. Он должен жениться на Кришн е, но в то же время мы не можем пренебречь указанием матери. Брат мой, тебе решать…

Мой муж опустил голову:

- Моя дхарма - следовать указанию матери и старшего брата. Я был бы счастлив, будучи единственным мужем Кришн ы. Но в таком случае я нарушил бы дхарму, пренебрегши указанием матери и старшего брата. Ты уже сказал, что все мы должны жениться на Кришн е. Я не хочу навлечь на себя грех, возразив тебе. Смею ли я жениться раньше старшего брата? Уж лучше я буду несчастен, чем нарушу дхарму. Все мы должны наравне наслаждаться царевной. Пусть, согласно дхарме, она станет нашей общей женой.

Я вспыхнула. Мне хотелось испепелить и пятерых братьев, и весь мир. Я без тени сожаления обратила бы мужа в горстку пепла. Тот, кто не колеблясь отдает свою жену другому мужчине, лишь бы сохранить свою собственную дхарму, может считаться добродетельной душой, но не сможет быть настоящем мужем ни для одной женщины, если только она не сумасшедшая. Меня сжигало пламя душевных мучений, но я не проронила ни слова. Похоже, мое смятение не осталось незамеченным для Матушки. В конце концов, она была женщиной и чисто по-женски могла меня понять. Нежно, с любовью она произнесла: «Я слыхала, что царевна Кришн а мудра, разумна, что она знает писания. Позвольте ей самой принять решение. Мы не должны навязывать ей свои желания».

В то же мгновение появился сведущий в писаниях Господь Вьяса. Мне подумалось: что связывает Вьясадеву с этой брахманской семьей? Как он здесь очутился? В любом случае, раз уж он по Божьему промыслу пожаловал сюда, мы должны предоставить решить эту задачу ему. Предоставляя мне право самой принять решение, Матушка хочет сложить с себя всю ответственность за отданный вслепую приказ. Старший из братьев с самого начала печется о том, чтобы все остались довольны. Муж мой тоже боится порицания. Что же остается делать мне?

Выслушав все, Вьясадева погрузился в глубокие раздумья. Матушка нежно сказала: «Пусть все знают, что, как только Кришн а переступила порог нашей хижины, все трудности позади. Теперь же, пожалуйста, позаботься о том, чтобы мои слова оказались правдой, мои сыновья не ослушались моего наказа, а царевна Кришн а не впала в грех».

Я недоумевала: как можно исполнить оба условия? Казалось, старший брат нарочно сообщил Матушке о моем появлении так, чтобы получить от нее желанный ответ. Он знал, что каждый день они поровну делят между собой собранную пищу и деньги. Почему бы ему не сказать: «Матушка, твой третий сын, завоевав царевну Кришн у на сваямваре, привел ее сюда. Твоя невестка у дверей в ожидании благословений»? Раз он не сказал все как есть, значит, у него были скрытые мотивы. Матушка была вынуждена отвечать из-за двери и посоветовала разделить прекрасный трофей поровну. Так вот почему он представил меня именно так! Похоже, как и все прочие, он был покорен моей красотой и имел на меня виды! Остальные братья тоже испытывают ко мне влечение. Как же они позволят ускользнуть такой удаче? Голова шла кругом…

Вьясадева обратился к Матушке: «Тебе известно, что это я посоветовал тебе отправить на сваямвару царевны Панчалы всех пятерых братьев. Ты знала, что условия сваямвары невыполнимы ни для кого, кроме твоего третьего сына. Если, зная все это, ты дала сыновьям такое указание, что еще остается? Тебе известно также, что даже если земля разрушится, они ни за что не пренебрегут твоим распоряжением. Что случилось – то случилось. Не стоит жалеть о сказанном. Окончательное решение за царевной Кришн о й. У арийских девушек есть право выбирать себе мужей. Смеем ли мы вмешиваться?»

Слова Гурудева Дваипаяны потрясли и застали меня врасплох. Полагаю, никому не хотелось оказаться виновным. Каждый был озабочен тем, чтобы переложить ответственность на чужие плечи. Я знала, чего хочет Матушка, чего желает старший брат, что предполагает Гурудев. Мне хотелось раз и навсегда дать им понять, что у меня только один муж - тот, кто завоевал меня. Он – мой единственный избранник. Но это будет непочтением к словам матери. Братья окажутся повинны в том, что пренебрегли ее указанием. Мой муж – в том числе. В действительности, его грех окажется самым тяжким. Смогу ли я в этом случае наслаждаться семейной жизнью? С самого начала я стану объектом неприязни за то, что не уважила слова матери и старшего брата. В конечном счете муж мой тоже обвинит меня в том, что я восстала против свекрови. При таких обстоятельствах могу ли я откровенно говорить то, что думаю? А если это невозможно, то что мне остается? Никогда ранее женщины не выходили замуж за пятерых. Это не принесет доброй славы. До скончания века Драупади будет известна миру как презренная, заслуживающая порицания женщина легкого поведения. Коль скоро люди Кали-юги будет называть падших, доступных женщин «Драупади нашего века», я стану предметом насмешек. Откуда им знать, почему Панчали вышла замуж за пятерых? Я разгневалась на Матушку. Во мне проснулась враждебность к ней. Но, глядя на нее, я забывала тоску по собственной матери. Она же все знает, зачем тогда ведет такие речи? Она сама отправила сыновей в Панчалу. Ей наверняка было известно, что меня завоюет ее третий сын. Так почему же она сказала то, что сказала?

Любая свекровь хочет, чтобы ее невестка была красивой и, если не мудрой, то хотя бы рассудительной и знающей, безупречного нрава, целомудренной и благочестивой, чтобы она посвятила всю себя лотосным стопам единственного мужа. Но здесь все наоборот: ради того, чтобы ее слова не были напрасны, она склоняет свою невестку выйти замуж за пятерых! Мне казалось, что все не так просто. Здесь какая-то тайна, думала я. Быть может, за этим кроется грандиозный замысел. Но, какими бы благими ни были их намерения, - как я могу выйти замуж за пятерых? Я уже выбрала мужа!

Я вспомнила Кришну. Я излила перед Ним все свои опасения. Будь Он сейчас со мною, думала я, Он спас бы меня из этой беды. Каждый из собравшихся хотел использовать меня в своих целях, не желая признаваться в этом. Кришне такие настроения не по нраву. Он мог бы намекнуть мне – хотя бы жестом – как поступить правильно. Что важнее: мое женское достоинство или слово матери, дхарма моего мужа и его братьев? Должна ли я пожертвовать собой во имя чужой дхармы, или же мой долг – принять одного мужа, чтобы сохранить собственное достоинство и счастье? Сердцем я взывала: «О Говинда! Ты – мой сакха. Я вручила себя Тебе. Ты – мудрейший, достойнейший и самый рассудительный во всей Арьяварте. Неужели Ты не знаешь, что эти брахманы разыграли этот спектакль, чтобы принести Кришн у в жертву на своей дхарма-ягье? Я жду Твоего совета. Что мне делать?»

Стоило мне вспомнить Говинду, как двери распахнулись, и перед нами предстали Кришна с Баларамой! Оба поклонились Матушке, а та нежно обняла Их и поблагодарила:

- Говинда! Спасибо Тебе за предусмотрительность – нам удалось скрыться от Дурьодханы и завоевать царевну Кришн у! Теперь же дай нам совет, как сохранить дхарму.

Боже мой! По коже побежали мурашки. Меня захлестнуло ликование, удивление и нежданное счастье. Так это третий Пандава, Арджуна, завоевал меня! Я на самом деле получила в мужья того, кому вручила себя. А Говинда поставил этот спектакль, зная все с самого начала! Именно Он был главным режиссером. Как же мне выразить Ему свою признательность?

Кришна озорно улыбался:

- Кому же не понравится прекрасная Кришн а? Тот, кто не испытывает к ней влечения – не мужчина. Это евнух или мертвец. Кришн а уже разожгла вражду, которая закончится лишь с гибелью династии Бхараты. Кришн у завоевал Арджуна. Остальные царевичи не могут примириться с этим. Движимые ревностью и стыдом, они ищут возможность отмстить, и в том нет их вины. Тот, кому довелось увидеть Кришн у хотя бы однажды, уже не успокоится, пока не сделает ее своей. Она может стать причиной братоубийственной войны между пятерыми Пандавами. Они могут не признаваться в этом из стыда, но кто из них поклянется, призвав в свидетели Дхарму, что уже не влюбился в Кришн у по уши? Если Кришн а будет принадлежать одному лишь Арджуне, не станет ли она предметом зависти? Бхима! Не проклянешь ли ты свою судьбу, сравнивая ракшаси Хидимбу с Кришн о й? Не завидуешь ли ты Арджуне? Похоже, слова, слетевшие с уст Матушки, принесут благо каждому. Юдхиштхира устроил все это, приняв во внимание вышесказанное и ради сохранения дхармы. В действительности, если Пандавы не сплотятся, им не совладать с подлыми Кауравами. Главная мантра учредительства и успеха – единство. Семьи рушатся из-за женщин. Поэтому во имя единства пятерых Пандавов Юдхиштхира решил сделать Кришн у супругой всех пятерых. Мне нечего к этому добавить. Я определенно не могу поручиться за каждого из пятерых братьев. Тот, кто возьмет на себя такую ответственность, должен действовать наверняка.

Моя стойкость, мудрость, разум, рассудительность и целомудрие – всему этому был брошен дерзкий вызов. Какая неразрешимая задача! Я ликовала – ведь это Арджуна оказался моим мужем! И все же я волновалась, ведь наряду с Арджуной мне предстояло принять пятерых его братьев.

Чтобы сплотить пятерых Пандавов, я должна была стать женой каждого из них. Им предстояло установить на Земле дхарму. Если между ними не будет согласия, дхарма нарушится. Моя роль была очевидна.

Некогда во имя дхармы на Земле явился Господь Рама. У Него было три брата. Целомудренной Сите не довелось оказаться в подобном положении. Ей не пришлось выходить замуж за всех четверых – Раму, Лакшмана, Бхарату и Шатругхну – чтобы сплотить братьев. Но Сита была самой Создательницей, Матерью Лакшми, а я – всего лишь простая смертная. Вот почему на мою долю выпало это тяжелое испытание – выбор мужа. Несмотря на то, что Сита не стала их женой, Лакшман, Бхарата и Шатругхна остались Раме преданными братьями. Неужели пятеро Пандавов на это неспособны? Как бы поступила на моем месте Сита? Думаю, ей бы хотелось сквозь землю провалиться со словами: «О Мать-Земля! Приюти меня на коленях, избавь от позора!» Но у меня не столько терпения, сколько у многострадальной Ситы. Я могу взбунтоваться, а то и отомстить… Я лихорадочно искала решение. Все взоры были обращены на меня. Насколько я поняла, Кришна намекал на то, что в интересах большинства можно пожертвовать интересами меньшинства. Если я откажусь стать женой пятерых, то прославлюсь как сати, но тем самым проявлю непочтение к словам Матушки, а Пандавы окажутся неспособны отстоять правду. На Земле будет трудно установить дхарму. Поэтому мне придется пожертвовать собственными интересами. Меня зовут Ягьясени; я появилась на свет из жертвенного алтаря, чтобы защищать дхарму! Если, сжигаемые страстью к этому бренному телу, герои-Пандавы связали себя клятвой своей матери, тогда пусть это тело станет подношением на их дхарма-ягье! Что такое это тело на самом деле? Из чего оно создано и во что вернется? Я знаю, что не являются этим телом. Мои руки, ноги, другие части тела – это не Кришн а. Так пусть же это тело подарит счастье каждому. Пусть оно сплотит братьев. Почему я должна препятствовать этому? Это тело создано из пяти элементов – огня, воды, земли, воздуха, эфира. Останусь ли я сати, отдав его пятерым мужьям? Насколько мне известно, целомудрие – это верность мужу. Я буду верной пятерым мужьям. Предлагая себя каждому, я буду отдавать всю себя без остатка, - в противном случае потеряю целомудрие. Человеческий ум столь недоверчив и загадочен, что сам не может понять, вручает ли он себя полностью или нет. Так что если меня назовут нецеломудренной в этом смысле, это не повод горевать. Среди пятерых братьев есть Арджуна – одно это рассеет все мое уныние и печаль.

Я спокойно сказала:

- Я готова стать женой пятерых Пандавов.

Матушка просияла:

- Да покроет тебя слава!

Я растерялась: возможно ли, чтобы мужчины и женщины будущего славили супругу пятерых мужей, Панчали? Я погрузилась в думы.

Вся моя жизнь – это драма. С того самого дня и до конца жизни мне приходилось играть пять ролей, приводя свой ум и тело, созданное из пяти элементов, в соответствие со вкусами и предпочтениями пятерых мужей.