XIX сплетне в российской истории

править «по законам и по сердцу» своей бабки Екате­рины II. Указы Павла I отменялись. Была востановлена «Жалованная грамота дворянству», закрыта «Тайная экспедиция» и отменены введенные при Павле I теле­сные наказания за преступления дворян и купцов. Был разрешен выезд за границу, были восстановлены в пра­вах военные и гражданские чиновники, уволенные со службы или подвергшиеся наказаниям при Павле I. В 1801 г. был учрежден «Непременный совет» — сове­щательный орган при императоре из представителей дворянской аристократии для охраны «законности» в управлении государством, а также комиссия для состав­ления законов.

Александр I, по выражению современников, был настоящий «актер на троне», умевший надевать лю­бые маски. Все его деяния в начале царствования были демагогической игрой в популярность. Заигрывая с влиятельными дворянскими кругами екатерининско­го времени, используя их влияние и государственный опыт в укреплении самодержавия, учитывая веяния нового времени и стремясь найти более широкую об­щественную опору в господствующем классе, Алек­сандр I приближает к себе представителей нового по­коления дворянства (по возрасту — сверстников царя), понимавших сложившуюся к началу XIX в. внутрен­нюю и международную обстановку. Так появляется в 1801 г. особый Негласный комитет (1801 — 1803) для рассмотрения и подготовки государственных преобра­зований. В него вошли молодые представители дворян­ской знати — граф П. Строганов, граф В. Кочубей, М. Новосильцев, польский аристократ князь А. Чарто-рыйский. Они обсуждали три основных вопроса: кре­стьянский, о реорганизации государственного аппара­та и о мерах в области просвещения.

Боясь революционной опасности, «молодые друзья» высказывались за реформирование государства. Но в то же время они считали, что Россия еще не подготов­лена для введения конституции и проведения соци­альных реформ. При обсуждении проектов реформ комитет проявлял крайнюю нерешительность. Так, на Негласном комитете обсуждался вопрос о передаче 195

исполнительной власти.Сенату для ограничения само­державия. Однако ни при Александре, ни позднее этот проект не осуществился. К концу 1803 г. заседания комитета прекратились. За время своего существования Негласный комитет способствовал изданию в 1802 г. важных законов: о правах Сената и об учреждении ми­нистерств. Сенат объявлялся верховным учреждением империи, но его права расширились незначительно. Фактически он стал лишь высшим судебным органом. Вместо прежних коллегий было открыто восемь мини­стерств: военно-сухопутных сил, военно-морских сил, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции, народного просвещения. Был также обра­зован Комитет министров. Он состоял из восьми мини­стров и являлся высшим административным учрежде­нием империи. Председательствовал на нем царь. Уч­реждение министерств усиливало централизацию государственного аппарата и укрепляло опору само­державия — старую бюрократическую систему управ­ления. Однако отсутствие контроля за деятельностью министерств приводило к огромным злоупотреблениям и произволу в государственном аппарате.

Мероприятия правительства Александра I по крестьянскому вопросу также были очень ограничен­ными. В 1801 г. купцам, мещанам и государствен­ным крестьянам было разрешено покупать ненасе­ленные земли. В 1803 г. был издан указ, разрешав­ший помещикам отпускать крестьян за выкуп «на волю» с землей. Крестьяне, освобожденные по указу 1803 г., переходили в особое сословие «вольных хле­бопашцев», имевших собственную землю и несших повинности только в пользу государства. Указ этот не получил широкого распространения: лишь немно­гие помещики воспользовались им. Те из них, кто освобождал крестьян, вызывали гнев и порицание дворянской массы (герой романа Л.Н.Толстого «Вой­на и мир» Андрей Болконский, который перевел своих крестьян в разряд свободных хлебопашцев, прослыл вольнодумцем и опасным оригиналом). За первую половину XIX в. по указу 1803 г. было осво­бождено лишь 1,5% крепостных крестьян.

Таким образом, правительство Александра I прак­тически ничего не сделало для действительного разре­шения крестьянского вопроса: положение основной массы крестьянства не улучшилось, и хотя прекрати­лись раздачи государственных крестьян помещикам, крепостное право осталось незыблемым.

В 1810 г. «для утверждения единообразия и поряд­ка в государственном управлении» в качестве совеща­тельного органа при особе императора был учрежден Государственный совет в составе министров и лиц, особо назначенных царем, которые должны были рас­сматривать и предлагать на его утверждение новые законы, уставы и учреждения, касающиеся дел граж­данских, военных, финансовых, промышленных и т. д. Торжественное обещание манифеста об учреждении Государственного совета, о намерении в будущем со­ставить новое Уложение (кодекс законов) «совокупным рассмотрением избраннейших сословий» выполнено не было. В целом реформа высших органов государ­ственной власти привела к более согласованным и це­леустремленным действиям царской бюрократии, что способствовало укреплению аппарата самодержавия в условиях обострения классовой борьбы в стране и внешнеполитической обстановки.

■бщественяая мысль и культура

Политика в области и культуры и образования в первые годы царствования Александра I отличалась некоторыми чертами «просвещенного абсолютизма» предшествовавшего периода. Мероприятия впервые учрежденного в России Министерства народного про­свещения диктовались растущими потребностями го­сударства в образованных чиновниках, офицерах ар­мии и флота, в кадрах для казенных и частных пред­приятий и коммерческого дела. По положению об устройстве низших и средних учебных заведений была принята следующая система — приходские школы, уездные училища, гимназии, университеты. Создава­лись профессиональные учебные заведения — шко­лы практического земледелия, землемеров, лесоводов, акушерские, штурманские, чертежные и картографи­ческие, кораблестроительные, живописные и др. Были учреждены первые в России училища для слепых, глу­хих и немых. Открывались новые университеты. Кро­ме существовавших в Москве, Дерпте и Вильно, от­крываются университеты в Харькове и Казани, Педа­гогический институт в Петербурге, преобразованный в 1811 г. в университет. Продолжали действовать и усовершенствовались Медико-хирургическая акаде­мия, Морской и Горный кадетские корпуса, Пажес­кий корпус для подготовки «благородного юношества» к военной службе; были открыты Институт инженеров водных и сухопутных сообщений, Ярославское учили­ще высших наук (с правами университета), Высшее училище правоведения, Институт повивальных бабок и в 1810 г. знаменитый Царскосельский лицей, в ко­тором получили образование А.С. Пушкин, А.А. Дель­виг, многие декабристы, крупный русский дипломат XIX в. A.M. Горчаков. Так как, по признанию властей, дворянство «менее других приемлет участие» в уни­верситетском образовании, предпочитая ему военную службу и учение в привилегированных училищах, в среде профессуры и студентов высшей школы значи­тельно возросла прослойка разночинцев. Универси­теты пополнялись разночинцами из духовных семи­нарий, питомцами гимназий и других учебных заве­дений.

Активно шла работа по подготовке собственных научных кадров, чтобы не ограничиваться приглаше­нием иностранной профессуры. В 1803 г. Академии наук было предоставлено право содержать до 20 вос­питанников из студентов, «имеющих постоянную склон­ность и отменную способность» к наукам, для подго­товки их в течение трех лет, к научно-педагогической деятельности по разным специальностям.

Своими выдающимися трудами обогатили науку в первой половине XIX в. в области естествознания про­фессора М.И. Афонин, П.И. Страхов, И.А. Двигубский, Х.А. Чеботарев, В.К. Аршеневский, медики М.Я. Муд-ров, Е.В. Мухин, И.Е. Грузинов, востоковедА.В. Болды­рев, литературовед А.Ф. Мерзляков.

Под напором неотложных нужд и потребностей жизни правительство вынуждено было в 1803 г. снять запрет с деятельности «вольных типографий», разре­шить открытие ряда ученых обществ — общества мате­матиков, любителей наук, филармонического общества, общества любителей российской словесности и истории и древностей российских при Московском университе­те, учредить в Петербурге Публичную библиотеку (ныне библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина).

Вместе с тем реакционные меры правительства Александра I, вызванные распространением «вольно­думства» и революционных настроений среди студен­чества и лучших людей из дворянства — будущих де­кабристов, а также страхом самодержавия перед мас­совыми волнениями крепостных крестьян и работных людей после Отечественной войны 1812 г., нанесли ог­ромный вред прогрессу науки и просвещения, но уже не могли помешать национальной культуре развива-ваться на идеях русских революционеров, ученых, поэтов, писателей, мастеров искусства в первой поло­вине XIX в.

1 Реформы М.М. Сперанского ______________________

Одним из выдающихся государственных деятелей, выдвинувшихся при Александре I в начале его царство­вания, был М.М. Сперанский (1772— 1839). Сын сель­ского священника, закончивший свое образование в Петербургской духовной семинарии, даровитый от природы и необычайно работоспособный, Сперанский отличался широким политическим кругозором и боль­шой начитанностью. Начав свою деятельность как пре­подаватель семинарии, Сперанский в 1802 г. стал чи­новником Министерства внутренних дел и, быстро про­двигаясь по служебной лестнице, достиг положения статс-секретаря при особе императора. Многочислен­ные записки и законопроекты Сперанского о преобра­зовании государственных учреждений отразили его намерения приспособить дворянскую монархию к раз­вивающимся в стране буржуазным отношениям. Он ут­верждал «законность»-и «неприкосновенность» «вся­кой собственности», предлагал царю ввести предста­вительные выборные учреждения (Государственную и местные думы) с предоставлением ограниченных иму­щественным цензом избирательных прав только дво­рянам и лицам «среднего состояния» (купцы, мещане, государственные крестьяне) при четырехступенчатой системе выборов. Перестройку фасада самодержавия Сперанский предлагал производить постепенно, «без крутостей и переломов», не посягая на прерогативы верховной власти царя, права и привилегии царской бюрократии и имея в виду лишь более совершенную координацию действий существующих и вновь созда­ваемых учреждений. Идеалом Сперанского была кон­ституционная монархия.

Однако и этот весьма ограниченный план реформ был отвергнут. Созданный по предложению Сперанс­кого Государственный совет уже вскоре потерял зна­чение законосовещательного органа, и формула «вняв мнению Государственного совета» исчезла из именных указов царя. Тем более не были одобрены робкие пред­ложения Сперанского о регулировании повинностей крестьян в пользу помещиков, замене подушной пода­ти поземельной, восстановлении хотя бы в отдаленном будущем права перехода крестьян от одного помещика к другому.

Либеральные замыслы Сперанского и первые практические шаги по их реализации вызвали к нему общую ненависть дворян-крепостников и предопреде­лили его падение. Кроме того, финансовые меры Спе­ранского способствовали обогащению купцов и вла­дельцев мануфактур, имевших наличные капиталы для приобретения облигаций государственного займа, ка­зенных земель, лесов и угодий и крестьянских «душ». Новую поблажку купечеству дворянство видело и в том, что в учрежденные по финансовому плану Спе­ранского Государственный ассигнационный банк и Комиссию погашения долгов были введены в качестве «директоров» в равном числе с коронными чиновника­ми представители купечества (по три человека тех и других)'. Наконец, подготовленный Сперанским и Ру-

мянцевым и введенный в 1811 г. новый резко покрови­тельственный тариф, облагавший высокими пошлина­ми ввоз предметов роскоши, наряду с взиманием еди­новременного сбора с «чистого дохода» помещиков по полтиннику с каждой «ревизской души» расширил круг недовольных реформой Сперанского дворян.

Посягательство на честь и достоинство благород­ного сословия дворянство увидело и в подготовлен­ном Сперанским указе «О правилах производства в чине по гражданской службе», обнародованном в августе 1809 г., — указ запрещал впредь повышать чиновников по службе «за выслугу только лет». Такое повышение (начиная с чинов 8-го класса Табели о рангах) могли теперь получить только лица с универ­ситетским дипломом, либо сдавшие при университете экзамены по довольно обширной программе (девять словесных наук, русский и один из иностранных языков, правоведение, история, математика, главные части физики и т. д.), для чего при университетах в летнее время для желающих открывались «курсы наук». Хотя требования о сдаче определенных «наук» и ранее применялись в отношении офицеров армии и флота и в сущности были лишь распространены на гражданских чиновников, новая мера вызвала взрыв ярости.

Выразителем «общественного мнения» реакцион­ного дворянства относительно нововведений Сперан­ского выступил историк Н.М. Карамзин в поданной Александру I записке «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» (1811). Видя главную причину «неудовольствия россиян» (т. е. дво­рян) в «излишней любви» правительства «к государ­ственным преобразованиям», угрожающим основам са­модержавия и крепостничества, Карамзин подверг рез­кой критике все начинания Сперанского, считая, что вообще «всякая новость в государственном порядке есть зло», что хотя «самодержавие есть палладиум (оп­лот) России», но даже самодержцу не дано право по­сягать на права и привилегии дворянства, как это делал, по мнению Карамзина, Петр I, желавший «сделать Россию Голландией».

В отличие от Талейрана, вступившего уже во время встречи двух императоров, Александра I и Наполеона, в Эрфуте осенью 1808 г. в тайные сношения с россий­ским царем и в дальнейшем снабжавшего за изрядную мзду государственными секретами Наполеона, Сперан­ский не был повинен ни в намерении ввести в России «кодекс Наполеона», ни в шпионаже в пользу Франции, в чем его обвиняли противники. Тем не менее в марте 1812 г. он был удален от дел и сослан в Нижний Новго­род. В дальнейшем, привязанный к царской бюрокра­тии щедрыми земельными пожалованиями (до 2 тыс. десятин), чинами и орденами (в 1816 — 1821 гг. исполнял обязанности пензенского губернатора и генерал-губер­натора Сибири), Сперанский проявил себя как верно­подданный слуга самодержавия: участвовал в суде над декабристами, руководил изданием «Полного собрания законов Российской империи» и «Свода законов».

И Кризис феодально-крепостнической системы

Вторая четверть XIX столетия характеризуется нарастанием кризиса крепостнической системы, кото­рая тормозила развитие производительных сил. В то же время уже более определенно обозначились процессы распада старых форм хозяйствования помещиков-кре­постников и развития новых, капиталистических форм. По мере складывания внутреннего рынка и расшире­ния внешней торговли в экономике возрастал удель­ный вес промышленности. Мануфактура перерастала в капиталистическую фабрику.

За вторую четверть века число промышленных предприятий возросло с 5123 (в 1826 г.) до 11556 (в 1856 г.), т.е. удвоилось, а число рабочих на них — с 206 400 до 518 700, т. е. в два с половиной раза. Воль­нонаемные рабочие составляли теперь 87% от всего числа работных людей.

В промышленности капиталистическая мануфакту­ра вытесняла вотчинные и посессионные предприятия.

Продукция предприятий, применявших подневоль­ный труд, уже не могла конкурировать с изделиями

фабрик и заводов, основанных на вольнонаемном тру­де, и вследствие худшего качества, и по стоимости их производства. Производительность труда на вольнона­емных мануфактурах была в 2 —4 раза выше, чем на крепостных; при одинаковой технике качество изделий первых было более высоким.

Самой передовой отраслью обрабатывающей про­мышленности становится хлопчатобумажная, которая к 1850 г. сосредоточивала уже более половины всех рабочих, занятых в текстильной промышленности, причем это были в подавляющем большинстве вольно­наемные люди. С середины 1830-х гг. промышленный переворот постепенно распространялся на все отрас­ли текстильной промышленности, чем был в значитель­ной степени обусловлен бурный рост текстильных предприятий в России.

Тот же процесс наблюдался и в новых отраслях про­мышленности — свеклосахарной, химической, писчебу­мажной. Ввоз машин из-за границы за 1840-е гг. возрос в 2,5 раза. Поднимается отечественное машиностроение, центром которого к середине XIX в. стал Петербург, где появилось полтора десятка машиностроительных заводов (Александрова, Берда, Огарева и др.). Началась техничес­кая перестройка горной промышленности.

Мелкая промышленность, представителями кото­рой являлись миллионы крестьян и горожан, теряла свою самостоятельность, попадая под власть скупщи­ков. Ее бывшие владельцы становились наемными рабочими. Другая часть крестьян, разбогатев, попол­няла ряды купечества и промышленников. Так, вла­дельцами больших металлических предприятий (про­изводство ножей, ножниц, замков и др.) в Нижегород­ской губернии стали крестьяне графа Шереметева Ф.М. Варыпаев и И.Г. Завьялов, из крепостных вышел известный московский фабрикант Кондрашев. Подоб­ный же процесс социального расслоения наблюдался и в городском ремесле; прежняя цеховая структура ремесел приходила в упадок, не выдерживая конкурен­ции с мануфактурой и фабрикой.

В сельском хозяйстве крепостнические формы так­же переживали кризис. Помещичье хозяйство стано­вилось во все более возрастающей степени товарным. В 1840— 1850-х гг. в России из среднего сбора 250 млн. четвертей (примерно 2 млрд. пудов) на внутренний и внешний рынок поступало до 50 млн. четвертей, т. е. 20% всего производимого хлеба. Из этого товарного хлеба 90% приходилось на помещичьи хозяйства. По­мещики по-прежнему стремились повысить доходность хозяйства путем усиления крепостнической эксплуа­тации крестьян, увеличивая оброк и барщину, сокра­щая земельные наделы своих крестьян. Но этот путь давал нужный помещику хозяйственный эффект толь­ко на короткий срок. В целом же обезземеливание кре­стьян и возрастающее бремя повинностей вели к об­нищанию производителей, что подрывало самые осно­вы крепостнической формы хозяйствования и вызывало хроническое уменьшение производственных возмож­ностей хозяйства. Попытки рационализации сельского хозяйства и предпринимательская деятельность ряда помещиков давали некоторую возможность поднять его продуктивность. От посевов зерновых они переходили к разведению технических культур (свеклы, табака), от­крывали свои предприятия для переработки сельско­хозяйственного сырья (свеклосахарные, винокуренные заводы, мельницы). Но продукция этих предприятий не всегда находила сбыт на внутреннем рынке страны, что не стимулировало их дальнейшего развития.

Значительные изменения во второй четверти XIX в. претерпевает и социально-классовый состав обще­ства. Основные общественные классы феодального об­щества переживают ускорявшийся процесс внутрен­ней перегруппировки, которая указывала на начало распада. Дворянство выделяло растущую по численно­сти группу беспоместных и мелкопоместных (владев­ших не более 100 душами) дворян. В 1858— 1860-х гг. она владела не более чем 1/5 всех крепостных. Мно­гие дворяне по паспорту становились разночинцами, мелкими чиновниками или офицерами, живущими на жалованье, учеными и техниками в промышленности. В то же время сосредоточение земли и крепостных в руках крупнопоместных дворян, имевших свыше 1000 душ, привело к тому, что они составляли примерно 10%