ГК УССР 1963 г

ГК УССР был принят 18 июля 1963 г. и введен в действие с 1 ян­варя 1964 г.

ГК состоял из преамбулы и 8 разделов, содержащих 572 статьи. Названия разделов: I — «Общие положения»; II — «Право собствен­ности»;!!!— «Обязательственноеправо»; IV— «Авторскоеправо»; V — «Право на открытие»; VI — «Изобретательское право»; VII — «Наследственное право»; VIII — «Правоспособность иностранцев и лиц без гражданства. Применение гражданских законов иностран­ных государств, международных договоров и соглашений ».

Среди наиболее характерных моментов, отличающих этот Кодекс от прежде действующего ГК УССР 1922 г., прежде всего следует на­звать такие:

1) по своей структуре ГК 1963 г. заметно отошел от пандектной
системы. В нем не было норм, регулирующих семейные отношения,
но предусмотрены разделы, посвященные авторскому и изобретатель­
скому праву;

2) раздел II называется «Право собственности», а не «Вещное
право», как ранее. Это отражает тенденцию к сокращению числа вещ­
ных прав. Среди видов собственности не упоминается частная соб­
ственность;

3) значительно расширен перечень обязательств. В частности, по­
явились разделы о поставке, контрактации, займе, подряде на капи­
тальное строительство, расчетных и кредитных отношениях, пожиз­
ненном содержании, спасании социалистического имущества и др.;

4) произошло перераспределение материала внутри разделов и
между разделами. Так, нормы о доверенности из раздела «Обязатель­
ственное право» были перенесены в раздел «Общие положения»,
поручительство — из договорных обязательств было перемещено в
раздел XVI, посвященный обеспечению исполнения обязательств,
вместе с нормами о залоге, которые находились среди вещных прав;

5) были обновлены, отредактированы и согласованы положения
ряда статей ГК. Кроме того, все они, очевидно, по примеру Немецко­
го гражданского кодекса получили наименования, которые следова­
ло учитывать при толковании соответствующей нормы.

Однако наиболее важные изменения произошли в содержании и направленности норм.

Раздел I содержал общие положения об основаниях возникнове­ния гражданских прав и обязанностей, осуществлении гражданских прав и их защите, о субъектах права, представительстве, доверенно­сти, исковой давности.

В этом разделе наряду с либерализацией некоторых норм (напри­мер, частичным закреплением в ст. 4 принципа, известного еще рим­скому праву: «разрешено все, что не запрещено законом»), были

усилены средства ограничения инициативы и самостоятельности участников гражданских правоотношений. Так, ст. 5 ГК 1963 г. бо-. лее жестко определяла последствия злоупотребления правом, предус­матривая, что гражданские права охраняются законом, за исключе­нием случаев, когда они «осуществляются вопреки назначению этих прав в социалистическом обществе в период строительства коммуниз­ма». При этом от физических лиц и организаций требовалось не толь­ко соблюдение законов, но и уважение к «правилам социалистичес­кого общежития и моральных принципов общества, строящего ком­мунизм».

Важной новеллой в сфере защиты гражданских прав была ст. 7, которая предусматривала возможность гражданско-правовой защи­ты чести и достоинства физических лиц и организаций.

Субъектами гражданских правоотношений Кодекс признавал физических лиц и организации — юридических лиц. Государство не упоминается специально как субъект гражданско-правовых отноше­ний, но такой его статус вытекает из содержания отдельных норм (например, о праве собственности, о наследовании и др.).

ГК 1963 г. полнее и точнее, чем предыдущий Кодекс, определил понятие юридического лица. Однако отсутствовало указание на со­отношение понятий «организация», «предприятие», «учреждение», которыми оперировал законодатель; не было и самого определения этих категорий.

Кодекс не содержал норм, специально посвященных определению объектов права. Значительная часть их размещена в тех или иных статьях раздела «Право собственности». Зато в «Общих положени­ях» значительное внимание уделено сделкам. Более детально регла­ментирована форма сделок, а также основания и последствия при­знания их недействительными.

Кроме того, раздел I дополнен положениями о представительстве и доверенности.

Раздел II «Право собственности» характерен для «законодатель­ства страны, которая построила социализм и перешла к постепенно­му строительству коммунистического общества».

Во-первых, право собственности закреплено как единое, офици­ально признанное вещное право. Хотя в литературе была высказана точка зрения (А. Венедиктов) о том, что к вещным правам принадле­жит также право оперативного управления, заметного распростра­нения она не получила. Возможно, потому, что связи собственности и «оперативного управления» по характеру скорее административ­ные, чем гражданско-правовые.

Во-вторых, в связи с ликвидацией частной собственности, изме­нениями экономического порядка, принятием новой Конституции СССР, изменилась классификация форм собственности. Кодекс ис­ходил из существования социалистической собственности и личной

собственности физических лиц на имущество, предназначенное для удовлетворения их материальных и культурных нужд (стст. 87, 88 ГК).

Подробнее были урегулированы вопросы, связанные с осуществ­лением права общей собственности. Предусмотрено, что общая соб­ственность может быть долевой (с заранее определенными долями) и совместной (без предварительного определения долей, которые, од­нако, допускаются одинаковыми).

Специальные нормы посвящены регулированию возникновения и прекращения права собственности, момента его возникновения, распределения риска случайной гибели и т.п.

Для защиты права собственности предусмотрен, прежде всего, виндикационный иск. Здесь привилегии государства по виндикации его имущества были дополнены аналогичными привилегиями для колхозов, других кооперативных и общественных организаций (ст. 146).

Нормы обязательственного права составляли главную часть со­держания гражданских кодексов бывших союзных республик, в том числе и ГК 1963 г., где обязательствам посвящена 321 статья из 572.

Раздел III «Обязательственное право» состоял из двух частей. В первой регулировались общие положения обязательств — давалось их определение, названы (в отсылочной норме ст. 151 ГК) основания возникновения, указаны требования к исполнению обязательств.

В общем, положения обязательственного права были довольно традиционными. Более важными были новеллы о средствах обеспе­чения обязательств (выделенные и объединенные в отдельный раз­дел), а также определение условий ответственности за нарушение обязательств.

Если говорить об общих тенденциях, то можно выделить особое внимание законодателя к такому средству обеспечения, как неустой­ка. Теперь она стала не только договорною, но и могла следовать не­посредственно из закона (причем сфера применения последнего не­уклонно расширялась). Регулирование залога, наоборот, было не очень детальным. В частности, не упоминаются некоторые виды за­лога, существовавшие ранее (залог права застройки, залог права тре­бования), не шла речь о перезалоге и т.п. Появилось также новое средство обеспечения обязательств — гарантия, которая была, по: сути, поручительством, но в отношениях между социалистически­ми организациями (ст. 196).

В отличие от ГК УССР 1922 г., где вина не фигурировала как усло­вие ответственности за нарушение обязательств, ст. 209 ГК 1963 г. устанавливала, что лицо, которое не исполнило обязательство или исполнило его ненадлежащим образом, несет имущественную ответ­ственность лишь при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, предусмотренных законом или договором.

Таким образом, был закреплен принцип ответственности «за вину с исключениями».

Отдельным видам обязательств посвящена вторая часть этого раздела. Из многочисленных возможных вариантов построения сис­темы обязательств законодатель избрал структуру, напоминающую Гражданский кодекс Франции 1804 г.:

1) договорные обязательства (купля-продажа, дарение, поставка,
контрактация, имущественный наем, наем жилого помещения, без­
возмездное пользование имуществом, подряд, подряд на капиталь­
ное строительство, перевозка, государственное страхование, заем,
расчетные и кредитные отношения, поручение, комиссия, хранение,
пожизненное содержание, совместная деятельность);

2) как бы договорные обязательства, т.е. обязательства, которые
возникают из односторонних действий (объявление конкурса);

3) обязательства из правонарушений (вследствие причинения
вреда);

4) обязательство из как бы правонарушений (вследствие приоб­
ретения или хранения имущества без достаточных оснований).

Раздел IV «Авторское право», как и два следующих— «Пр; открытие» и «Изобретательское право», были новеллами ГК. і УССР 1922 г. такие виды отношений не упоминались вообще. Оі. входили в сферу правового регулирования специального законода­тельства — Закона УССР от 6 февраля 1929 г. «Об авторском пра­ве», созданного на базе «Основ авторского права» — Закона СССР от 11 мая 1928 г. Такое решение было не очень удачным, и при второй кодификации гражданского законодательства положение исправи­ли. При этом принципиальные решения указанных актов в значи­тельной мере были перенесены в ГК 1963 г. Это касается определе­ния авторского права, его субъектов, объема их прав, содержания авторских договоров и т.п.

Вследствие неоднократных изменений и дополнений (особенно после присоединения СССР ко Всемирной конвенции об авторском праве) многие положения этого раздела стали существенным обра­зом отличаться от начальной редакции, а в процессе дальнейшего обновления законодательства утратили силу. Это касается и права на открытие, и изобретательского права.

Среди новелл наследственного права (раздел VII) следует упомя­нуть: установление очередей наследования по закону с равенством долей наследников одной очереди (стст. 529, 530), определение по­рядка наследования нетрудоспособными иждивенцами, усыновлен­ными и усыновителями (стст. 531,532), расширение права распоря­жения имуществом путем завещания с ограничением его только пра­вом на обязательную часть (ст. 535). Предусмотрено, что завещание должно составляться в нотариальной форме, однако при этом зна­чительно расширен круг случаев, когда простые письменные завеща-

ния приравниваются к нотариально удостоверенным (ст. 542). Сре­ди завещательных распоряжений названы завещательный отказ (ле-_гат) — ст. 538, подназначение наследника (наследственная субсти­туция) — ст. 536, возложение на наследника обязанности выполне­ния действий для общеполезной цели — ст. 540, возложение на наследника обязанности предоставления другому лицу права пожиз­ненного пользования домом — ст. 539.

§ 4. Трансформация концепции гражданского права в конце XX в.

В предыдущих параграфах говорилось об особенностях формиро­вания гражданского права Украины и его концепции на первых эта­пах становления. Поступательное развитие правовых идей было прервано Октябрьским переворотом 1917 г. и последующими изме­нениями в политической жизни стран, которые находились в сфере влияния РСФСР, а со временем образовали СССР.

Для гражданского права это означало отказ от возможности его оценки как права частного, усиление публичных («административ­но-управленческих») основ в регулировании гражданских отноше­ний, которое нашло отражение в принятых тогда гражданских ко­дексах и других актах гражданского законодательства.

Поэтому, отдавая должное достижениям советской цивилистичес-кой мысли, в том числе отечественной цивилистики, где работали такие выдающиеся научные работники, как М. Бару, С. Вильнян-ский, Г. Гордон, С. Ландкоф, В. Маслов, Г. Матвеев, А. Подоприго-ра, А. Пушкин и другие, можно, вместе с тем, указать, что граждан­ское право, как отрасль права, фактически приходило в упадок, буду­чи сведенным к совокупности актов гражданского законодательства.

Если принять за истину господствующий в то время тезис об адек­ватности правового регулирования существующим производствен­ным отношениям, а также мировоззрению общества, то, допуская, что советское государство в 60—70-х годах вступало в фазу своего расцвета — период так называемого «зрелого социализма», можно предположить, что такой концепции гражданского права суждена была долгая жизнь. Гражданское законодательство СССР, граждан­ские кодексы союзных республик «воплощали и закрепляли дости­жения советского народа, содействовали созданию материально-тех­нической базы коммунизма и формированию нового человека».

Однако во второй половине 70-х годов СССР начал терять темпы раз­вития, начались неполадки в народном хозяйстве, торможение и стаг­национные явления в экономике все ощутимее влияли на другие сферы общества, — так характеризовал состояние дел М. Горбачев — чело­век, который имел полную информацию о реальной ситуации в стране.

Следует добавить, что, вопреки внешнему благополучию, в кон­це 60-х — начале 70-х годов начался кризис коммунистического мировоззрения; в конце 60-х годов советские идеологи столкнулись с так называемым «еврокоммунизмом», который сформировался как система взглядов в крупнейших и влиятельнейших коммунистичес­ких партиях капиталистического мира и представлял собой прорыв из догматизма, фанатичного идеологизма и интеллектуальной суже-ности.

Провозглашенная в 1985 г. на апрельском Пленуме ЦК КПСС «перестройка» — новая экономическая и социальная политика — имела целью преодоление кризиса, должна была обеспечить ради­кальные изменения, улучшить ситуацию в стране. Это предполага­лось сделать, используя возможности существующей общественной системы, для чего нужно было отыскать эффективные формы социа­листической собственности и организации хозяйства. «Главное, что­бы человек стал настоящим хозяином производства».

Это требовало не только организационных изменений в системе хозяйства, но и соответствующего законодательного обеспечения, которое было невозможно без надлежащего теоретического обосно­вания. Поэтому в 80-х — начале 90-х годов большое внимание отво­дилось правовым аспектам демократизации общества, повышению реальной защищенности прав человека, усовершенствованию правово­го регулирования деятельности субъектов предпринимательства и т.п.

Вместе с тем обращение к таким общечеловеческим ценностям — «гражданское общество», «правовое государство», «суверенитет лица», «частное и публичное право», «рыночные отношения», вос­становление известного еще римскому праву принципа «разрешено все, что не запрещено законом» и др. предопределяло целесообраз­ность использования достояний предыдущих цивилизаций незави­симо от их классовой сути. (Следует отметить, что советские юристы довольно убедительно доказывали, что это не отказ от классических марксистско-ленинских установок на характер и формы классовой борьбы, но «крутой поворот в их толковании» с учетом обществен­но-политических реалий современного мировоззрения.)

В исследованиях происходит пересмотр ряда постулатов совет­ской юридической доктрины.

В частности, в научное обращение снова вводятся такие понятия, как «гражданское общество», «правовое государство», которые ра­нее употреблялись советскими авторами обычно в контексте крити­ки буржуазных правовых теорий и практики государственного стро­ительства.

Изменение вектора и характера приоритетных направлений пра­вовых исследований является характерной чертой этого времени. Если в первые годы перестройки главное внимание было сосредото­чено на вопросах положения советского общества и государства, их

«неантагонистичных» противоречиях и проблемах, необходимости усовершенствования политических, правовых и государственных учреждений, то в конце 80-х годов приобретает распространение проб­лематика, связанная с формированием правового государства, харак­теристикой отношений индивид — общество — государство и т.п.

Конечно, нельзя утверждать, что вопросы определения правово­го статуса лица, усовершенствования законодательства, повышения его эффективности привлекли внимание научных работников толь­ко в этот период. В работах отечественных научных работников и ранее обращалось внимание на то, что составляющими повышения эффективности правового регулирования являются: усовершенство­вание концепции права (М. Козюбра, М. Орзих, М. Цвик), рост со­циальной и персональной ценности права, его демократизация, ук­репление законности и т.п.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что наряду с ра­ботами, где личность еще рассматривается как второстепенная (или даже «третьеразрядная», после государства и общества — В. Патю-лин, Н. Бобровая) категория, появляются публикации, где личнос­ти отводится центральное место (М. Орзих).

Этими и другими исследованиями фактически был создан базис для будущего обновления концепции права, в том числе гражданского.

В процессе исследования этих проблем восстанавливаются клас­сические положения о понимании права как явления цивилизации, выдвигается тезис о построении права на пути от социализма к пост­социализму, что связывается с упомянутым выше поворотом к чело­веку, созданием постсоциалистической гражданской собственности, которую понимают как индивидуализированное право каждого со­ветского гражданина на принадлежащую ему долю общенародного богатства (В. Нерсесянц — позднее он же использовал понятие «ци­вильная», «цивилитарная» собственность).

Своеобразной антитезой идеи «гражданской собственности» мож­но считать концепцию «акционерной социалистической собственно- сти». Если первая допускает «раздробление» общенародного богат­ства, то вторая рассматривается как «способная в своем развитии интегрировать в целостную систему высшего уровня, т.е. фактичес­ки способна превращаться в одну и ту же общенародную «социалис­тическую» собственность.

Впрочем, и та и другая позиции довольно неточные, поскольку их авторы связывают производные формы собственности именно с со­циалистическими формами хозяйствования. Такими же недостатка­ми страдает концепция «хозрасчетной собственности». которая по­явилась почти одновременно с указанными (хотя предложенная вза­мен система форм собственности — общественная, коллективная, личная — была довольно близкой к существовавшей ранее). Очевидно, поэтому эти предложения не были поддержаны законодателями.

Вообще же, характер исследований проблем собственности в тот период отражает соревнование подходов к оценкам этого важного ин­ститута. В то время как в целом продолжается анализ преимуществ социалистической собственности, в отдельных работах делаются по­пытки согласовать старые и новые взгляды. (Интересно, что в дискус­сии о дееспособности концепции государственной собственности, пред­ложенной А. Бенедиктовым, В. Мозолин подвергал критике, а Ю. Тол­стой защищал упомянутую концепцию, ссылаясь на юристов Древнего Рима, что отчасти свидетельствует о повороте в отношении советских цивилистов к римскому праву — от отрицательного или снисходитель­но критического — к положительному или взвешенно аналитическо­му.) Это явление вообще можно считать характерным для «перестрой­ки», когда стали появляться публикации, посвященные другим сис­темам права, собственности и т.п., имеющие целью не саму критику, как это часто случалось ранее (и не только у советских авторов, но и в трудах ученых других социалистических стран), но взвешенный ана­лиз достоинств и недостатков той или иной концепции.

Постепенно вырисовываются основы принципиально нового для советской правовой системы подхода к оценке отношений собствен­ности. В частности, происходит «реабилитация» частной собствен­ности, более заметной становится важная тенденция изменения те­оретического, а затем и практического подхода к оценкам возмож­ности существования права собственности на такой специфический важный объект, как земля. Утверждается точка зрения, согласно которой государство в отношениях по использованию земли должно избавиться от сугубо административных методов регулирования, расширить сферу действия гражданского права. Справедливо отме­чается, что изъятие земель из торгового оборота всегда будет ограни­чением как права трудового землепользования, так и права частной собственности, которое является большим достижениям человечес­кой цивилизации (эту позицию с некоторыми оговорками поддер­живают и специалисты в области аграрного права (Ю. Жариков, Г. Чубуков, А. Погребной).

Таким образом, в начале 90-х годов наметился значительный прогресс в концептуальном подходе к определению основ правового регулирования собственности. Происходит постепенное, медленное приближение понимания этого института к тому, что имеет место в частном праве.

Трансформации теории права собственности, признание права частной собственности остаются составными частями общей теории суверенитета лица, которое продолжает находиться в центре иссле­дований под разными углами зрения — в целом и в отдельных своих аспектах.

Как и ранее, внимание исследователей привлекают правовые ас­пекты отношений лица с государством и обществом, субъективные

права граждан. Но происходит дальнейшее важное смещение акцен­тов, о которых речь шла выше: прежде всего, подчеркивается значе­ние личности в этих отношениях, напоминается, что следует идти не только от общества к личности, но и от личности (лица) к обществу. Значение субъективных прав личности в новых условиях образ­но охарактеризовал П. Рабинович, который назвал субъективное юридическое право лица ключиком, вручаемым ему государством, с помощью которого оно открывает себе доступ ко всем основным бла­гам, необходимым для его существования и развития.

Но теперь круг правовых исследований в этом направлении не ограничивается лишь определением статуса лица, его возможностью иметь общие субъективные права и обязанности, частную собствен­ность и т.п. Проблема рассматривается и с других точек зрения. В частности, анализируются правовые предпосылки экономической независимости индивида и т.п.

Среди экономических предпосылок независимости индивида ис­следуется такая довольно непривычная для советской правовой на­уки категория, как предпринимательство.

Следует отметить, что почти одновременно с признанием право­мерности этого понятия в советском праве появляется тенденция толковать предпринимательское право как обновленное хозяйствен­ное (в публикациях того времени обычно старались разграничить традиционное и «социалистическое» предпринимательство), что со­провождалось попытками вывести таким образом эти отношения за рамки гражданско-правового регулирования.

Эта позиция была подвергнута в литературе обоснованной крити­ке, однако давняя дискуссия между «цивилистами» и «хозяйствен­никами» от этого лишь получила новый импульс, дискуссия даже перешла в более острую стадию при обсуждении путей обновления законодательства бывших союзных республик, отрицательно влияя на состояние законодательства.

Характерной особенностью исследований этого времени также стала активизация исследований социальной защищенности лица в новых условиях формирования правового государства и перехода к рынку, что вызвало естественное повышение интереса к вопросам справедливости, обеспечения правовых условий реализации прав, обязательных юридических гарантий и др.

К сказанному следует добавить, что идея строительства «общеев­ропейского дома», сформулированная М. Горбачевым во время ви­зита в Чехословакию и подвергнутая детальному обсуждению в мар­те-апреле 1989 г. в Праге на международном коллоквиуме «Общеев­ропейский дом» — представление и перспективы», дала толчок исследованиям в области международного частного и публичного права, связи международного права с процессами правотворчества в СССР и т.п. Нужно заметить, что европейскую интеграцию западные

авторы оценивали довольно осторожно, прогнозируя прежде всего политическое и культурное сотрудничество с постепенным образова­нием Европейского экономического пространства (что и подтвердил дальнейший опыт). Советские авторы представляли этот процесс более радикальным и характеризовали его в целом или с точки зре­ния оценки правотворчества (В. Кисиль, Н. Захарова). В любом слу­чае новые исследования, новые подходы требовали и новой методо­логии исследований, нового мышления, что делало целесообразным обращение к теоретическим достояниям европейской цивилизации в области философии и права.

Таким образом, постепенно Формировалась позиция, которую можно охарактеризовать как «движение назад — к механизмам про­гресса».

Фактически речь шла о попытке методологической разработки вышеупомянутой идеи об обращении к «общечеловеческим ценнос­тям» и в конечном итоге — о начале ориентации на рецепцию досто­яний предыдущих цивилизаций, в том числе — на рецепцию римского частного права.

Реализовать эти идеи попытались авторы проекта Основ граждан­ского законодательства, необходимость принятия которых стала очевидной после того, как в конце 80-х годов выявилось несовершен­ство законодательных работ начала перестроечного периода. Хотя за относительно небольшой промежуток времени был принят ряд важных законов СССР — о предприятии, о собственности, о коопе­рации, аренде и арендных отношениях и др., однако их качество не отвечало требованиям нового времени, значительная часть новелл к тому же имела декларативный, неконкретный или наоборот — казу­истический характер. Традиционная ориентация хозяйственного законодательства СССР на собственный опыт, которая сложилась в 20-е годы, а также уверенность многих политических деятелей, хо­зяйственников и ученых в неиспользованных возможностях социа­листической собственности нередко приводили к тому, что в качестве образца использовалось законодательство периода нэпа, которое само по сути было вторичным.

В связи с этим выдвигались предложения о создании общесоюз­
ного Свода законов, Хозяйственного кодекса СССР или поглощении
Основами гражданских кодексов союзных республик. Однако они не
учитывали политические реалии того времени, когда даже целесооб­
разность принятия таких Основ некоторыми учеными ставилась под
сомнение (В. Дозорцев, Е. Харитонов). «

Поскольку в декабре 1991г. СССР прекратил свое существование, превратившись в СНГ, вступление в силу Основ зависело от доброй воли бывших союзных республик. Например, в Российской Федера­ции Основы гражданского законодательства 1991г. были введен'ы в действие постановлением Верховного Совета от 14 июля 1992 г.

«О регулировании гражданских отношений в период проведения эко­номической реформы». Они действовали в Российской Федерации до принятия поэтапно первой, а потом второй части ГК РФ.

Следует отметить выраженную «рыночную», «частноправовую ориентацию», а также производную от нее рецепцию главных основ римского частного права Основ, которая проявилась в структуре, определении принципиальных подходов, признании суверенитета лица, возобновлении некоторых институтов, в свое время отброшен­ных советской цивилистической доктриной.

Украина по этому пути не пошла, поэтому Основы гражданского законодательства в нашей стране так и не вступили в силу.

Вместо этого в 1994 г. началась разработка новой концепции раз­вития гражданского законодательства Украины, в основу которой были положены задекларированные ранее новые представления о праве, базирующиеся на идеях гражданского общества и правового государства (Ю. Шемшученко).