Специфические проблемы консультирования

Цели консультирования сходны для детей и для взрослых, но по причине детской незрелости и несамостоятельности необходи­ма модификация методов. Большинство очевидных различий между ребенком и взрослым заключаются втом уровне коммуни­кации, который они используют. Зависимость ребенка от взрос-лыхзаставляет консультанта рассматривать их потребности втес-ной взаимосвязи друг с другом.

Так как ребенок поддается влиянию, и в отличие от взрослых его защиты не укреплены, результаты терапии менее устойчивы. Эта особенность детской психики влияет на нестабильность положительных изменений и делает невозможным прогнозирование терапевтического процесса.

В связи с этим на консультанта ложится большая ответствен­ность за выданные клиенту указания и его безопасность [313].

Коммуникация. Некоторые формы коммуникации являются необходимым условием для эффективного терапевтического вза­имодействия. Для терапевта, консультирующего ребенка, недо­статочная коммуникация является сложным, труд но преодолева­емым препятствием. Ребенок ограничен в своих коммуникатив­ных возможностях по двум причинам. Во-первых, детские способности разделения и интеграции внешнего мира с внутрен­ними переживаниями развиты недостаточно. Концептуальное мышление ребенка и его способности к вербализации находятся еще на примитивном уровне, имеются пробелы и неточности, при­сутствуют элементы магического мышления. Второй причиной является то, что ребенок имеет еще так мало опыта общения, что его разговор не является прочным мостом между ним и терапев­том.

В связи с особенностями детского мышления, для достижения адекватной коммуникации с ребенком терапевту приходится по­лагаться в большей степени на поведенческие, чем на вербальные методы. Эта причина дала толчок к использованию игровой тера­пии как средства установления контакта и терапевтической тех­ники.

Зависимость. Из-за несамостоятельности ребенка в детскую терапию всегда вовлечен кто-либо из взрослых. Важность роли взрослого зависит от возраста ребенка и чувства ответствен ности за ребенка. Близкий взрослый, обычно мать, предоставляет тера­певту предварительную информацию о ребенке и оказывает со­действие в планировании терапии. Взаимодействие с матерью также дает консультанту возможность оценить ее роль в пробле­мах ребенка, ее собственные эмоциональные нарушения и полу­чить некоторые представления об отношениях в семье. Ктому же установление хороших рабочих отношений с матерью особенно важно втом случае, если ребенок остается дома. Несомненно, что без помощи родителей положительные изменения у ребенка вряд ли будут достигнуты.

Помощь родителям. С того момента, как сложности ребенка соотнесены с теми взрослыми, которые их порождают, консуль­тант может настоять на том, чтобы один или оба родителя включились в терапевтический процесс. Растет число примеров из те­рапевтической, особенно психоаналитической, практики, под­тверждающих, что нарушения в поведении детей часто являются следствием бессознательного «научения» или результатом наблю­дения за поведением родителей, проецирующих на ребенка свои собственные вытесненные чувства и желания.

Родительские отношения и поведение имеют решающее зна­чение в детерминации развития детей. Таким образом, терапия родителей может играть ведущую роль при изменении окружа­ющей среды, в которой находится ребенок, в пределах от труд­но контролируемого источника угрозы до источника защиты и любви.

Беверли [31]делает заключение о том, что часто родители видят в детях то, чего нет, и не замечают очевидного. В результате они пытаются навязать ребенку отношения, которые невозможно при­нять. Иногда так и не удается получить согласие взрослого на участие в любой форме терапии. Если это происходит, терапевт может найти поддержку у детей. Например, Экслайн [17] приво­дит несколько примеров успешной детской терапии без участия взрослого.

Составляя расписание консультаций для детей и родителей, мы получили следующий график работы. Для детей до 6 лет на каждый час работы с ребенком можно рекомендовать два часа консультирования родителя. Для детей от 6 до 12 леттерапия мо­жет быть вполне успешной, когда родитель и ребенок получают равное количество часов. Для ребенка старше 12 лет оптималь­ным соотношением является один сеанс работы с родителем на два сеанса работы с ребенком.

Ответственность терапевта. Так как ребенок менее устой­чив к внешнему воздействию и стрессам и не может контроли­ровать обстановку, которая его окружает, терапевту необходимо взять на себя большую ответственность за благополучие ребен­ка посредством оказания ему прямой помощи. Стренг [291] на­стаивает на том, что в тех случаях, когда терапевт имеет дело с эмоционально неустойчивым ребенком, первым шагом должно стать изменение обстановки: чем более комфортно ребенку, тем эффективнее процесс в целом. Когда ребенок успешен там, где ранее испытывал сплошные неудачи, его отношение к окружа­ющей среде начинает меняться, он начинает осознавать, что мир не так враждебен, как казалось раньше. Иногда решением такой проблемы может стать летний лагерь или новая школа. Те­рапевт может действовать в интересах ребенка, обустраивая, например, его перевод в новую школу или докладывая в соот­ветствующие инстанции о дурном обращении с детьми.

Осознание необходимости помощи. По сравнению со взрос­лыми дети гораздо менее осведомлены о возможности посторон­ней помощи, так как ограниченный жизненный опыт ребенка может трансформироваться в представление отом, что ситуация является «обычной», «в порядке вещей». Чаще всего ребенок не понимает, что ему необходима помощь, и, как правило, ребенок попадает к терапевту именно потому, что его поведение чем-либо не устраивает взрослых. Из этого можно сделать вывод, что ре­бенок редко приходит к терапевту с осознанным стремлением к самопознанию в отличие от большинства взрослых. Обычно ре­бенок заявляет об отсутствии каких бы то ни было проблем, в то время как родители (либо учителя) считают, что проблема суще­ствует.

Экслайн приводит такой случай. В кабинет входит двенад­цатилетний мальчик. Его первые слова звучат так: «Ну, вот и я. Я здесь потому что... Я не могу понять, о чем говорит моя мама. Она говорит, что вы можете помочь мне решить мне мои про­блемы, но вообще-то, у меня нет никаких проблем» [17, р. 30]. Однако к концу сеанса мальчик рассказал о сложных отноше­ниях с отчимом, с репетитором и сверстниками в школе. Кроме того, мальчик выбрал «посредника» (куклу), при помощи ко­торой он смог отыграть свои проблемы. После первого сеанса, проведенного таким образом, дети обычно стремятся вернуть­ся ктерапии, воспринимая ее как некое подобие игры.

Часто бывает так, что терапевту довольно сложно объяснить ребенку цель их встреч, гораздо сложнее, чем взрослому. Это про­исходит во многом потому, что ребенок просто не способен по­нять, какую роль и грает терапевт, каковы его функции. Прошлый опыт говорит ему о том, что взрослые являются авторитарными лицами, которые распределяют наказания и поощрения. Ожида­ние поощрения может серьезно воздействовать на поведение ре­бенка во время сеанса, он будет стараться вести себя сообразно своим собственным представлениям отом, как должны вести себя «хорошиедети» и прятатьвраждебныереакции.Точнотакжестрах наказания может сильно исказить его поведение, усилить трево­гу и даже вызвать эмоциональные расстройства.

Незрелость. Незрелость ребенка часто не позволяет вырабо­тать хоть сколько-нибудь твердую линию терапии. Одна из при­чин вышеназванной проблемы —неумение ребенка отделять ре­альное от воображаемого. Иногда ребенку очень трудно отде­лить события, которые существуют в его воображении, от тех, которые происходят на самом деле. Поэтому он может строить отношения на основе смешения воображаемого и реального, что затрудняет достижение устойчивых результатов терапии. Напри­мер, ребенок, который в первую сессию работал над своим глубо­ким эмоциональным конфликтом, на следующей сессии может всего лишь изобразить что-нибудь, увиденное по телевизору или поиграть в шашки. Именно такая изменчивость поведения детей делает детскую терапию столь сложной.