Брежнев Л. И. О проекте Конституции (Основного Зако­на) Союза Советских Социалистических Республик и итогах его всенародного обсуждения, с. 21

в юридической литературе социалистических стран встре­чаются попытки обосновать отказ от категории субъек­тивного права, «отвергнуть», «преодолеть», «традицион­ное понятие субъективного права» как не соответствую­щее условиям социализма'.

В современной советской литературе принципиальное отношение к этой проблеме и ее общетеоретическая раз-работка находятся под влиянием гражданско-правовой науки, в которой никогда не исчезал интерес к субъек-тивному праву, что иногда приводило к недооценке этой категории в других отраслях права или оценки ее как специфической для гражданского, обязательственного права. Однако в целом цивилистическая позиция в этом вопросе оказалась плодотворной для общетеоретических исследований *. Показательным в этом отношении явля­ется распространенное определение субъективного права как «троякого рода возможностей» — возможность пове­дения, требования и государственного обеспечения ². Бы-ли предложения также о включении в содержание субъ-ективного права других компонентов. Так, на определен-ном этапе разработки проблемы широкое распростране­ние получило мнение о ведущем значении интереса в содержании субъективного права. Некоторые предлагали ввести также элемент правоспособности. В последнее вре­мя привлекла внимание ученых конструкция М. С. Стро-говича, включающего в содержание субъективного права возможность пользования определенным социальным, благом³.

¹ См.: Ханай Г. Социалистическое право и личность, с. 295-
296, 313—314. Ср. Popре Е., Schusseler R. Socialistische Grund-
rechte und Grundpflichten der Burger. «Staat und Recht», 1963, № 2_r
S. 218.

* Обзор литературы вопроса и критический анализ состояния проблемы на уровне современной науки осуществлен в двух доктор-^ских диссертациях, посвященных субъективному праву,— Мату-зов Н. И. Теоретические проблемы субъективного права. Харьков, 1973; Середа И. Е. Теоретические проблемы субъективных прав и обязанностей членов колхоза в условиях развитого социализма. Харь­ков, 1974.

² См.: Александров Н. Г. Законность и правоотношения
в советском обществе, с. 108—109; Халфина Р. О. Общее учение
о правоотношении, с. 226—227.

⁸ Строгович М. С. Развитие прав личности в период строи­тельства коммунизма.— В сб.: Развитие прав граждан СССР и уси-

ление их охраны на современном этапе тельства. Саратов, 1962, с. 15,

Критический анализ литературы проблемы дал воз­можность Н. И. Матузову представить субъективное право в качестве создаваемой и гарантируемой государ­ством особой юридической возможности действовать, позволяющей субъекту (как носителю этой возможнос­ти) вести себя определенным образом, требовать соот­ветствующего поведения от других лиц, пользоваться определенным социальным благом, прибегать в случае необходимости к мерам государственного принуждения в целях удовлетворения личных интересов, не противо­речащих общественнным '. Это определение в целом со­ответствует современному уровню теории права и удов­летворяет потребности дальнейших научных исследова­ний в этой области.

Однако развитие этих представлений применительно к действию (воздействию), осуществлению субъективного права вызывает некоторые возражения. Во-первых, нали­чие, существование права рассматривается как его осу­ществление: «при определенных условиях... — пишет Н. И. Матузов,— реализация является обычным состоя­нием субъективного права, способом его существования и функционирования, так как вне реализации оно и не­мыслимо» ². Так фактически снимается проблема реали­зации субъективного права. Она растворяется в самом его состоянии, обладании, наличии. Очевидно, что обла­дание правом не всегда предполагает его реализацию и отказ от реализации определенного субъективного пра­ва не может вести к отказу от самого права личности. Ошибочными следует признать оценку отказа от ис­пользования права в качестве отказа от самого права. Советский закон признает недействительной сделку, направленную на ограничение правоспособности; (ст. 12 ГК УССР), ибо эти ограничения ведут к сужению, огра­ничению, отказу от субъективных прав, предоставлен­ных личности государством. Это справедливо в отноше­нии всего содержания субъективного права и каждого из его компонентов.

Во-вторых, в юридической литературе часто встреча­ется отношение к субъективному праву как правомочию субъекта. Эти понятия воспринимаются идентично, а

¹ Матузов Н. И. Теоретические проблемы субъективного пра­ва. Автореф. на соиск. учен, степени д-ра юр. наук. Харьков, 1973, с. 23.

²Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия, с. 22.

критика подобных представлений носит компромиссный характер. Отвергая взгляды, отождествляющие субъек-тивное право и правомочие, ученые-юристы настаивают на том, что все же, «целостное субъективное право не-редко слагается из ряда дробных правомочий» '. А в том случае, когда субъективное право состоит из одного пра­вомочия, то эти понятия «совпадают»². Субъективное право — сложное образование, отмечает С. С. Алексеев, оно состоит из нескольких юридических возможностей, правомочий. И «каким же, спрашивается, образом обоз-начить отдельные дробные возможности в составе субъ-активных прав» ³. Следовательно, субъективное право и. правомочие соотносятся как часть и целое, как род и вид/ Но, прежде всего, почему следует обязательно часть и целое именовать различными терминами? В юридиче-ской науке и практике право, например, определяется как совокупность норм, а его части, как нормы права; части сложного юридического факта именуются юриди­ческими фактами. Кроме того, «и онтологически, и гно| сеологически категории целого и части в праве диалекти-чески соотносительны, поскольку не только имеют смысл лишь по отношению друг к другу, но и вообще вне друг друга не существуют» ⁴. Соотношение же субъективного] права и правомочия выражается в том, что правомочие диалектическое отрицание субъективного права, резуль тат его реализации. Появление правомочия свидетельст-вует об «исчезновении» субъективного права, его преоб­разовании в данной временной и субъектной связи.

В-третьих, вызывает возражение воспринятое из ци-вилистической науки мнение о безусловной, необходимой и одновременной связи субъективного права и правоот-ношения: «установление субъективного права предпола­гает всегда установление определенного правоотно шения», «субъективное право вне правоотношений -

¹ Магазипер Я. М. Объект права, Изд-во Ленингр. ун-та
1957, с. 77: См. также: Вишняк М. В. Личность в праве. Петро­
град, 1917, с. 38.

² Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия, с. 136.
'Алексеев С. С. Общая теория социалистического права

Вып. 2, с. 114—115; Алексеев С. С. Проблемы теории права, т. 1, с. 308—309.

⁴ Керимов Д. А. Философские проблемы права, с. 259.

«социальный ноль»'. В общетеоретической литературе это чаще всего связано с различием в понимании пра­вовых отношений, неопределенностью этой категории. Многие авторы (С. С. Алексеев, Л. Д. Воеводин, В. Ф. Коток, Н. И. Матузов, В. А. Патюлин, Т. Н. Радь-ко, И. Ф. Рябко, И. Е. Фарбер и др.) восприняли конст­рукцию общих, общерегулятивных правоотношений, не укладывающихся в схему классического правоотноше­ния и сводимых по существу ко всем отношениям право­вого характера, взаимополаганию субъектов и государ­ства. В этих условиях естественной является жесткая привязка субъективного права к правоотношениям, ибо права, как указывал К. Маркс, могут осуществляться «...лишь в сообществе с другими людьми»². Но здесь К. Маркс имеет в виду не правоотношение, а правовое общение, участие людей в государственно-правовой общности. Субъективное право и в этом случае прояв­ляется «в сообществе» с субъектами права. Но харак­тер правового общения, взаимополагания субъектов из­меняется.

Субъективное право во всех случаях немыслимо без корреспондирующих обязанностей, но это не всегда под­тверждает наличие правоотношений. Субъективное право в правоотношении — преобразованное, конкретизирован­ное право — правомочие. И потому проблема субъектив­ного права в целом не укладывается в теорию правоот­ношений, выходит вообще за пределы теории осуществле­ния права. В этом отношении обращают внимание различ­ные варианты стадийного анализа развертывания содер­жания субъективного права, его осуществления³. В част­ности заслуживает поддержки представление о последо­вательности развертывания субъективного права, которое совершается от абстрактной возможности к реальной,

¹ Проблемы советского социалистического государства и права в современный период. Под ред. В. М. Чхиквадзе. М., «Наука», 1969, с. 111; Алексеев С. С. Проблемы теории права, т. 1, с. 145.

²МарксК. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 399.

* См.: Ямпольская Ц. А. О субъективных правах советских граждан и их гарантиях.— В сб.: Вопросы советского государствен­ного права. М., Изд-во АН СССР, 1959, с. 161; Витрук Н. В. Субъективные права советских граждан и их развитие в период строи­тельства коммунистического общества. Автореф. на соиск. учен, сте­пени канд. юр. наук. Киев, 1965, с. 7; П а т ю л и н В. А. Субъектив­ные права граждан: основные черты, стадии, гарантии реализации.— «Советское государство и право», 1971, № 6, с. 27—30.

и далее — к действительности. Идея стадийности разви­тия субъективного права оказалась плодотворной пото­му, что она способствовала раскрытию содержания пра­вовых ситуаций, в которых проявляется личность. Эта идея наряду с известными конструкциями вертикальых и горизонтальных связей личности с государством и дру-: гими субъектами правового общения (Л. Д. Воеводин, В. М. Манохин, Н. И. Матузов, Г. И. Петров, Л. С.Явич), разнопорядковости «общих» правоотношений, связанных с конкретными посредством субъективного права в ста-дни непосредственной реализации, выделения стадии го-товности к реализации соответствующей субъективным; правам в рамках общих правоотношений второго поряд-ка, правовому модусу, послужила основанием для обоб-щенной формализации всего многообразия юридиче-ских связей личности с другими субъектами права.

На первой стадии обнаружения своего содержания| субъективное право выступает как наличное, существую-щее право, оно принадлежит личности и определяет ее правовое положение в государстве. Это — стадия общего состояния субъективного права. Появление юридического факта обуславливает переход субъективного права в ста дию обладания, готовности к его реализации. В этих условиях оно конкретизируется в субъективном аспекте, применительно к возрастным, профессиональным и дру-гим особенностям правового статуса конкретной лично­сти, по терминологии В. А. Патюлина — правового моду­са. Эта стадия предшествует непосредственной реализа­ции субъективного права в конкретном правоотношении. Здесь субъективное право преобразуется в правомочие. Правомочие есть реализация, осуществление субъектив­ного права в действиях лица, вступившего в определен­ное правоотношение. Правовое поведение личности, сле довательно, не входит в содержание субъективного пра­ва, поведение в правоотношениях — это реализация пра­вовых возможностей, заложенных в субъективном праве. В этом смысле этап реализации можно рассматривать как пользование правом.

Таким образом в механизме правового воздействия объективное право не реализуется в субъективном, оно конкретизируется, персонифицируется в нем. И эта кон­кретизация связана с обнаружением предпосылок, усло­вий обладания субъективным правом и развертыванием

его содержания. В объективном праве непосредственно отражена правоспособность—абстрактная предпосылка правообладания, право на обладание правом. Правоспо­собность, следовательно, не является субъективным пра­вом, его видом, правовым статусом или частью прав, в него входящих, как это иногда представляют юристы. В. А. Патюлин убедительно доказывает необоснованность этого мнения'. Существо понятия «правоспособность», подчеркивает О. А. Красавчиков, заключается не в «пра­ве», а в «способности» ². Это — общественно-правовое свойство субъекта права, качество личности, позволяющее ей быть участником, субъектом правового общения. Пра­воспособность— это способность личности к правообла-данию, способность быть носителем субъективного права. Это — не возможность действовать, а способность быть субъектом, обладателем этой возможности, это свойство личности, признанное и гарантированное государством, характеризующее не отношение между людьми, а связь личности с государством. Но это свойство обеспечивает личности не только признание ее субъектом права, носи­телем субъективного права, но и субъектом его реализа­ции. В результате реализации субъективного права по­является правомочие — гарантированное законом и воз­можностью требований определенных действий (без­действий) от других лиц поведение управомоченного ли­ца. До появления правомочия субъективное право дает личности лишь абстрактную возможность. Правомочие предполагает конкретную деятельность (действие, без­действие). И в этом смысле правомочие можно рассмат­ривать как средство реализации юридической возмож­ности, заключенной в праве. Поэтому нельзя согласиться с Н. И. Матузовым, считающим, что ограничение содер­жания субъективного права одной лишь возможностью поведения слишком сближает его с правоспособностью и потому субъективное право включает также «факти­ческое, реальное поведение»³. В действительности не

¹ Патюлин В. А. Государство и личность в СССР, с. 217— 218.

⁸ См.: Красавчиков О. А. Социальное содержание правоспо­собности советских граждан.— «Правоведение», 1960, № 1, с. 22.

³Матузов Н. И. Вопросы теории субъективных прав граж­дан.—.«Советское государство и право», 1964, № 7, с. 131.

субъективное право, а его реализация в правомочии свидетельствует об определенном правовом поведении личности. Здесь лишь следует заметить, что в реализацию субъективного права включаются на стадии правомочия не фактические, а правовые действия. Совершение фактических действий связано с использо­ванием социальных благ (охраняемых и регулируемых правом), непосредственным удовлетворением определен­ных потребностей личности. На этой стадии реализации субъективного права, в условиях осуществляемого право­мочия, а не просто наличия субъективного права, всту­пает (может вступить) в действие механизм государствен­ного принуждения для обеспечения беспрепятственной правовой деятельности личности, направленной на дости­жение определенной цели, приобретение личностных цен­ностей, социальных благ. Отсюда следует, что эти ценно­сти, блага не относятся к содержанию субъективного пра­ва или правомочия. Благо — внешний предмет, явление, ценность, оно — объект субъективного права, оно нахо­дится вне права, его использование возможно «и помимо существования права и даже вопреки ему»'. Присвое­ние в результате пользования правомочиями социальных и личностных благ — цель субъективного права и в этой связи право выступает как средство достижения (в це­лом или части) неправовой (выходящей за пределы юридической действительности, возможностей правового воздействия) цели.

Таким образом, процесс обнаружения условий, пред­посылок субъективного права и его движение, развитие, не означает простой переход объективного в субъектив­ное право, «процесс простого преобразования содержания права», при котором субъект выдвигается на первый план². Кроме того, многие нормы права реализуются в форме исполнения, соблюдения, применения объектив­ного права. И только те правовые нормы, которые указы­вают на допустимость (дозволенность) определенного поведения, должны, прежде чем реализоваться, найти конкретизацию в субъективном праве. Здесь непосред­ственная реализация норм объективного права невоз-

¹ См.: Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия, с. 116, 117, 240; Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. М., Изд-во Моск. ун-та, 1972, с. 23.

³ Гредескул Н. А. Лекции по общей теории права, с. 273.

можна. Необходимо, чтобы управомоченный субъект по-; желал совершить определенные действия, воспринял на -себя содержание нормы права, а затем уже реализовал

это преобразованное из объективного в субъективное

право.