Авторские публицистические произведения 7 страница

Накопилось много фото- и кинодокументов. Они дают живое,
наглядное представление о событиях, фиксируют их во всей
внешней полноте, являются как бы материализованными копия-
ми, слепками событий.

Эти новые источники также должны стать объектом источни-
коведческого исследования. Взглянем, хотя бы бегло, на докумен-
ты, рожденные техническим прогрессом, с критической пози-
ции. Зададимся вопросом: были ли, например, фотодокументы
объектом фальсификации? На этот вопрос со всей уверенностью
можно ответить утвердительно. Таких документов, особенно свя-
занных с жизнью В.И. Ленина, немало, и их нетрудно обнару-
жить. Так, широко известно пятитомное издание воспоминаний
о В.И. Ленине. Оно неоднократно переиздавалось. Но каждый
раз в пятом томе публикуется фотография, на которой в группе
людей, стоящих на Красной площади, видна чья-то нога без туло-
вища. Значит, надо искать изначальное фотоизображение.

Впервые публикации настоящих и фальсифицированных фо-
томатериалов появились на Западе, вызывая растерянность на-
ших идеологов. Например, издаваемый за границей на русском
языке альманах «Память» дал весьма интересную подборку фото-
снимков. Представьте себе какой-либо снимок заседания на выс-
шем партийно-государственном уровне, на котором запечатлена
группа из 20-30 деятелей. На фальсифицированном снимке изо-
бражено то же самое, но некоторые лица убраны. Кинодокумен-
ты фальсифицировать проще, так как технология монтажа при-
митивна - следует просто отрезать ненужный кусок.

Кстати, кино - правда, не документальное, а игровое - сыгра-
ло определяющую роль в фальсификации образа В.И. Ленина. В
известном фильме «Ленин в Октябре» Ленин запечатлен, можно
сказать, в классическом, канонизированном виде. Однако извест-
но, что в октябрьские дни 1917 г. Ленин был без бороды и усов.
Скрываясь от агентов Временного правительства, он их сбрил.
Однако образ Ленина с бородой и усами в октябрьские дни пере-
кочевал в другие фильмы, на полотна художников и в скульптур-
ные изображения.

Фальсифицировать можно почти все, в том числе и произведе-
ния изобразительного искусства. Возникновение пустых кресел и ла-
кун в групповых портретах в исторических источниках может
свидетельствовать лишь об огромной силе давления властей на
искусство и массовое сознание.

Этот прием - «удаление» персонажей из вполне готового и да-
же продемонстрированного широкой публике произведения -

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА 513

применялся в определенных обстоятельствах для разрешения по-
ставленных властями идеологических задач. В условиях полити-
ческого террора упоминание о персоне nоn grata само по себе бы-
ло преступлением. После официального осуждения власти запре-
щали авторам произведений и публике далее вспоминать о сущест-
вовании опальных политиков. Этот метод «исправления реально-
сти» путем изобразительных подделок продемонстрирован еще
на картине Давида «Клятва в Зале для игры в мяч» времен Вели-
кой французской революции. Картина неоднократно переписы-
валась уже после демонстрации ее зрителям по мере того, как
уничтожались участники изображенного события.

Подобные события происходили и в России. Известны, на-
пример, два варианта картины Вл.А. Серова, на которой изобра-
жен В.И. Ленин, выступающий в 1917 г. на II съезде Советов. В
первом варианте возле него стоит Л.Д. Троцкий, а во втором ва-
рианте его уже нет. II съезд Советов живописал И.А. Серебряный.
Начав картину в 1937 г., он ко времени ее окончательного завер-
шения в 1939 г. не раз менял состав действующих лиц. Любопыт-
на также эволюция известнейшего полотна С.В. Герасимова
«Портреты героев 1-й конной армии»: некоторые герои поти-
хоньку исчезали с картины. Говорят, что после снятия Н.В. Под-
горного с поста Председателя Президиума Верховного Совета
СССР (1977) на картине Д.А. Налбандяна «XXII съезд КПСС», на-
ходившейся в Третьяковке, оказалось пустое кресло.

Идеологическая подтасовка разительно отличается по сути
своей от традиционного для парадного портрета облагоражива-
ния облика изображаемого лица. Украшательство, будучи при-
вычным компонентом этого жанра, заняло свое законное место в
художественном мышлении. Оценка уровня условности в произ-
ведении есть скорее эстетический, а не этический критерий.
Портреты членов правительства, глав государств, видных поли-
тических деятелей (например, картины Ф. Шуприна «Утро на-
шей Родины (портрет И.В. Сталина)» (1946), И. Пензова «Порт-
рет Л.И. Брежнева» (1977) и др.) отличаются напыщенностью и
стремлением подчеркнуть внутреннюю значимость и внешнюю
привлекательность персонажа, но при этом сохраняется истори-
ческая достоверность в передаче занимаемого персонажем поло-
жения и силы его влияния. Субъективность не может изменить
суть объекта - зачастую она раскрывает негативные стороны как
портретируемого, так и художника.

Групповые парадные портреты изображались в виде баталь-
ных сцен, военных и политических советов и далее культурных
мероприятий (картины Д. Налбандяна «Малая земля» (1975) с
Л.И. Брежневым, Л. Шиповского «А.А. Жданов на совещании де-
17 4463

514 РАЗДЕЛ 3

ятелей музыки» (1950) и др.). Причем центральный «объект вос-
хваления» выделялся всеми художественными приемами, а также
по методу «короля играет свита». К тому же многие из событий
никогда не имели места в действительности. Все это напоминает
изображение батальных сцен, когда художник помещает гарцую-
щего на лихом скакуне полководца прямо на поле боя, под пушеч-
ным и ружейным огнем, прекрасно зная, что никто из полковод-
цев на подобную глупость не пойдет, рискуя собой и победой ра-
ди принятия красивой позы под ураганным огнем противника,

Объединение устных источников и фольклора в одно целое и
в то же время выделение каждого вида обусловлено следующими
обстоятельствами. Устные источники - это изустно передаваемая
информация о тех или иных событиях, нередко в форме слухов.
Фольклор - это творческое, художественное отображение собы-
тий, иногда тех же самых. Граница здесь условна. Слух может пре-
вратиться в исторический анекдот, в миф, легенду, т. е. в разно-
видность фольклора. Легенды и мифы рождаются не только се-
дой стариной, но и современностью.

В учебнике М.Н. Черноморского утверждается: «Фольклор не
имеет того значения исторических источников, которое он при-
обретает при изучении более раннего периода»⁷. Это весьма рас-
пространенное заблуждение. Фольклор ценен и для изучения ис-
тории XX в. Частушки, анекдоты и другие подобные произведе-
ния хоть и гротесково, но необычайно метко схватывают суть си-
туации, времени, передают портрет той или иной личности.

Устные источники XX в. - это не отвлеченная фиксация собы-
тий, а чрезвычайно важное и распространенное явление. Закры-
тое общество, каковым был СССР, живет слухами (как, впрочем, и
любое другое, но СССР - особенно). Бытует мнение, что слухи -
зло, с которым надо бороться. Но если только так квалифициро-
вать слухи, то мы недооцениваем их значение и обедняем свои
возможности познания мира.

Слухи возникают из-за желания знать правду либо, наоборот,
скрыть ее, затуманить, исказить. Лучшее средство развенчания
слухов - правда, но она не всегда возможна. Правду боялись во все
времена, а поэтому слухи были и остаются. Их изучают как одну
из особенностей формирования информационных процессов.
Слухи создают огромное информационное поле и порой являют-
ся единственным источником информации. Они могут быть ори-
гинальным источником для изучения истории страны, но, конеч-
но, при осторожном, критическом подходе к ним. Слухи рожда-
ются каждый день и сопровождают человека всю жизнь. История
человечества наполнена слухами. Особенно много возникает их
на крутых поворотах истории.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА 515

Устные источники - это не только слухи в традиционном по-
нимании. Особенно сложным источником по степени достовер-
ности являются, условно говоря, источники «дважды» изустные.
Что это такое? Поясним на следующем примере. И.В. Сталин в по-
следние годы жизни многие распоряжения отдавал в устной фор-
ме, обычно во время трапезы. А они касались видных ученых, го-
сударственных деятелей, а иногда и целых народов. И никто не
смел ссылаться на Сталина. Некоторые его устные распоряжения
стали известны позднее, уже после смерти вождя, в устном изло-
жении свидетелей тех разговоров.

Имеет ли сказанное отношение к источниковедению? Ведь
речь идет об устных разговорах, не зафиксированных в виде ис-
торических источников. В последние годы такую информацию
стали перекладывать на бумагу. Писатель К. Икрамов, сын извест-
ного репрессированного политического деятеля, в документаль-
ном романе-хронике «Дело моего отца», поясняя и обосновывая
документальную основу своего произведения, писал: «Я буду и
дальше говорить - «говорят». «Говорят” - почти единственный ис-
точник информации. Да и можно не ссылаться на говорящего,
тем более в данных обстоятельствах это не всегда удобно»⁸.

Подобную информацию активно использовали писатели:
Ю. Семенов в своем произведении «Ненаписанные романы»,
Р. Медведев почти во всех своих работах и другие авторы. Они ни-
когда не оговаривали, откуда получен материал в каждом конкрет-
ном случае. Но здесь необходимо сказать, что из-за некритично-
сти Ю. Семенова к добытым сведениям информационная цен-
ность его книг в подавляющем большинстве случаев ничтожна.

Содержание разговоров Сталина и других деятелей, рассказы
о любопытных встречах, событиях устно передавались очевидца-
ми, а затем впоследствии или записывались ими, или такие запи-
си делались с их слов другими лицами. И все эти рассказы неред-
ко входили уже составной частью в мемуары.

Как квалифицировать эти разговоры и впечатления, записан-
ные спустя десятилетия? В сущности, речь идет об особом типе
исторических источников, которые по форме можно было бы от-
нести к традиционно известным памятникам устного народного
творчества - легендам и преданиям.

Однако данными сюжетами более серьезно и квалифициро-
ванно занимается такое направление в исторической науке, как
устная история.

Устные источники занимают колоссальное место в повседнев-
ной жизни. Благодаря им распространяются реальные или мни-
мые знания о прошлом и настоящем. Являясь важнейшим инфор-
мационным каналом, слухи и легенды успешно конкурируют со
17*

516 РАЗДЕЛ 3

средствами массовой информации, а порой вторгаются на стра-
ницы газет, в радиоэфир и на экраны телевизоров.

Говоря об эволюции видов письменных источников, необхо-
димо рассмотреть делопроизводственные документы. Главная тенден-
ция их эволюции - стремление к унификации, стандартизации
формы для удобства обработки, учета и хранения документа на
стадии его функционирования. Но что происходило с формуля-
рами, структурой классических традиционных документов, на-
пример протокола? Что изменилось за сто лет? Ровным счетом
ничего. А вот приговор сельского схода - важнейший документ
деревенской жизни - менялся под влиянием городской жизни, ре-
волюционных событий. Вместо старой формы заверительной
подписи, которая стояла в конце (подписи всех членов схода или
подписи за безграмотных), появилась более лаконичная, явно
«протокольная» лексика - «председатель», «секретарь» и печать.
Но в начале 30-х годов приговор схода исчезает вместе с исчезно-
вением общины, которая была поглощена коллективизацией.

Количество и разнообразие делопроизводственной докумен-
тации возросло необычайно. Кажется, невозможно уследить за
разнообразием всех этих материалов. Возьмем хотя бы отчет. Эта
форма множество раз изменялась и усовершенствовалась. На на-
чало июня 1990 г. в народном хозяйстве СССР действовали 574
формы межотраслевой отчетности. В этих условиях проследить
эволюцию формуляра чрезвычайно трудно. Можно лишь отме-
тить как положительное явление: делопроизводственные доку-
менты имели тенденцию к унификации, формализации, причем в
такой степени и таком направлении, чтобы стать в какой-то сво-
ей части машиночитаемыми и удобными для обработки.

Обогащались формы служебной переписки, преимущественно
по способу ее передачи: телеграммы, каблограммы, телефоно-
граммы, радиограммы, факсы, телексы. Сюда можно отнести, ви-
димо, и получение информации посредством компьютера через
Интернет.

Новой формой периодической печати стал дайджест - периоди-
ческое издание, перепечатывающее (часто сокращенно) матери-
алы из других изданий, в том числе секретные (например, «цвет-
ные» секретные обзоры ТАСС, в которых степень секретности
определялась цветом обложки выпуска), еженедельные приложе-
ния к популярным газетам (например, «Собеседник» - приложе-
ние к газете «Московский комсомолец»).

Источники личного происхождения более, чем какие-либо дру-
гие, произвольны по форме и по содержанию, поэтому говорить
об их видовой эволюции сложно. Хотя и появились новые формы
(историческое интервью, блиц-воспоминания и др.), но они не

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА 517

определяют лицо документов личного происхождения. Форма
мемуаров и дневников осталась такой же, как и сто лет назад. Эпо-
ха определяла, что писать в мемуарах, как писать, о чем умалчи-
вать.

Статистика имела тенденцию к совершенствованию сбора
информации, ее переработке. Но вид источника определяла на
протяжении времени не форма, не технология обработки, а эпо-
ха, которая фальсифицировала советскую статистику так, что ею
почти невозможно пользоваться.

Единственная разновидность статистики, которую все это не
затронуло в значительной степени, - это переписи населения. Дос-
таточно назвать хотя бы такой принцип проведения переписей в
XX в., как всеобщность охвата населения, чтобы сразу оценить
преимущество этих материалов перед имевшими место в веке
XIX. Можно добавить и еще один важнейший принцип - единовре-
менность проведения. Единый во времени сколок общества дает
возможность прослеживать его развитие по важнейшим парамет-
рам на значительной временной протяженности. Источники
XIX в., и тем более ранних эпох, такой возможности не предоста-
вляют.

Новое явление публицистики XX в. - самиздат. Это нелегаль-
ная подпольная литература. Таковая была известна и прежде. Это
листовки, тайные документы декабристов и масонов, литература,
ходившая в списках по рукам. Большая часть подобных текстов
осталась и в XX в., но появились новые разновидности или жан-
ры: открытые письма, открытые коллективные письма - обраще-
ния к «вождям», подписанные известными людьми (писателями,
артистами, учеными и пр.); сокращенные изложения судебных
процессов над правозащитниками и диссидентами (но не стено-
граммы или протоколы!); самиздатовские журналы и пр. По срав-
нению с официальной публицистикой нелегальная резко выделя-
лась своей содержательной частью.

Законодательные документы изменялись в основном следую-
щим образом; полностью исчез такой и прежде редкий документ
волеизъявления монаршей власти в России, как манифест. Вер-
нее, он стал употребляться в ином, более демократичном качест-
ве - как программный документ творческих союзов писателей и
поэтов, художников и других артистических объединений.

Большевики любили многие ситуации описывать в термино-
логии Великой французской революции. В частности, по анало-
гии с ее документами стали называться документы, издаваемые
советской верховной властью: декларации, декреты. Но деклара-
циям была уготована недолгая жизнь. Помимо нескольких («Дек-
ларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», «Декла-

518 РАЗДЕЛ 3

рация об образовании СССР»), принятых в 1917-1922 гг., более
таковых не появлялось. Затем декларации была отведена скром-
ная роль, весьма далекая от торжественного провозглашения ос-
новных политических принципов государства, - например, тамо-
женная декларация или декларация о доходах. Декрет - более рас-
пространенная разновидность законодательных актов. На протя-
жении тех же лет (1917-1922) декрет оставался основным законо-
дательным документом советской власти.

Прочно укоренилось слово «конституция», давно известное
русскому обществу (особенно из документов декабристов), но на-
шедшее реальное воплощение только в Конституции РСФСР
1918 г. - первой российской конституции. В документы, реши-
тельно вторгшиеся в «номенклатуру» высших законодательных
актов с начала 30-х годов, решительно вошло такое новое явле-
ние, как совместные постановления ЦК ВКП(б) и Совета Народ-
ных Комиссаров (ЦК КПСС и Совмина СССР). Этот норматив-
ный акт совершенно не сообразовывался со всеми понятиями о
законе, так как вопреки Конституции и здравому смыслу наделял
верховный орган партии большевиков законодательной властью,
И подобное существовало несколько десятилетий, вплоть до ухо-
да КПСС с исторической арены.

Комплекс материалов партийных организаций и обществен-
ных движений явно не видовой (это группировка по происхожде-
нию), но он традиционно выделялся в источниковедении. Дан-
ная группа документов не имеет особых видовых признаков, хара-
ктерных только для документов КПСС. Возможно, что лишь ти-
пично партийными (организаций) являются программа и устав,
да и то с оговорками, так как подобные документы были известны
и до возникновения политических партий в России в начале
XX в. Но именно эти документы более, чем какие-либо другие, ха-
рактеризуют лицо и сущность той или иной партии.

Конец XX в. ознаменовался колоссальным расширением кру-
га исторических источников новейшего времени, которые стали
доступны исследователям. Это прежде всего материалы россий-
ской эмиграции. Далее - это расширение сети архивов, которые
поступили в распоряжение исследователей. Они получили воз-
можность пользоваться иностранными архивами. Кроме того,
были открыты отечественные, ранее недоступные архивы (КГБ,
церкви и др.), Наконец, в еще большем масштабе исследователи
получили доступ к секретным фондам уже известных архивов.

Ждут освоения также комплексы документов, которые пока
только обозначены: акты, публицистические, художественные
произведения и др.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА 519

ГЛАВА 2

Особенности советских источников

В ГОДЫ так называемой перестройки наблюдался
стремительный взлет интереса общественности к отечественной
истории и столь же неожиданное его падение, за которым стояла
начавшаяся апатия, вызванная ухудшением уровня жизни, обост-
рением политических противоречий.

Вместе с тем открылись хорошие условия для развития исто-
рической науки, которая, несколько активизируясь, все же отста-
вала от развития общественно-политической жизни страны, от
новых социальных запросов. Переосмысление истории шло на
площадях, в студенческих аудиториях, в производственных колле-
ктивах. Но научное переосмысление исторического прошлого не-
возможно без корректного источниковедческого анализа как уже
известных, так и вновь вводимых в научный оборот исторических
источников. Историк бессилен без фактического материала. А фа-
кты он может почерпнуть из исторических источников, качество
и надежность которых справедливо поставлены под сомнение.

Ныне открыты спецхраны библиотек, рассекречены многие
архивные фонды. Мы должны взглянуть на ранее известные доку-
менты по-новому. (Здесь и далее понятие «документ» употребля-
ется в значении исторического источника.) Вот почему вопрос об
оценке нашего документального наследия приобрел важнейшее
значение.

Квалифицированная оценка документов прошлого - это об-
ласть источниковедения. Тогда его роль как важнейшего оружия
в руках историка должна возрасти. Источниковедческие методы
дают возможность извлечь максимально достоверную информа-
цию из документа. С этой целью необходимо прежде всего найти
и выявить источники для решения поставленной задачи: устано-
вить авторство, датировку, происхождение, характер и роль изу-
чаемого документа (типичен или уникален источник, имеет ли
предварительную или окончательную редакцию, достоверен ли
он, какова его представительность, насколько адекватно отража-
ется в нем суть исследуемого явления), Далее выбирается методи-
ка анализа источника или группы источников. В этом, собствен-
но, и состоят основные задачи источниковедения, причем цент-
ральной, стержневой задачей, безусловно, является вопрос, о дос-
товерности источника.

Извлекая информацию из источника, важно помнить два су-
щественных обстоятельства:

1. Источник не является объективным отражателем события,
он дает лишь ту информацию, которую в нем ищет историк, отве-

520 РАЗДЕЛ 3

чает только на те вопросы, которые историк ставит перед ним. И
полученные ответы всецело зависят от заданных вопросов.

2. Источник не является объективным отражением истории и
потому, что он передает событие через мировосприятие автора,
его создававшего. Это обстоятельство имеет важное значение,
ибо то или иное понимание картины мира, существующее в созна-
нии создателя источника, так или иначе воздействует на те дан-
ные, которые он фиксирует.

Формула восприятия мира, внедряемая советской идеологи-
ей, укладывалась в нехитрое построение: мы делаем великое де-
ло, а в капиталистическом мире все помыслы направлены на на-
живу, секс и подготовку войны. У нас - человек человеку друг, у
них - человек человеку волк. Подобной философией проникнут
почти любой источник. Даже безликая статистика, создававшая-
ся усилиями не одного человека, «берет» и «отражает» лишь то и
так, как ее воспринимают в соответствии с идеологическими ус-
тановками люди, составлявшие программу того или иного обсле-
дования. В результате не только искажение или утаивание части
информации, но и невозможность установления истинности и
реального значения данных, поскольку они оказывались несопос-
тавимыми с мировой статистикой, полученной по иной методи-
ке. И речь идет не столько о, так сказать, технологии сбора и об-
работки статистических материалов. Наша методика не просто
иная технологическая операция, а скорее - операция идеологизи-
рованная, ибо ее цель не установление истины, а демонстрация,
причем во что бы то ни стало, все возраставших достижений со-
ветского общества.

Период сталинизма, затем эпохи застоя и социального лице-
мерия наложили сильнейший отпечаток и на литературу, и на до-
кументы. Порой документы делали специально непригодными
для раскрытия исторической правды, чудовищной ложью, припи-
сками или умолчанием заслоняя истинное положение дел.

Это дает основание утверждать, что к источникам советской
эпохи, точно так же, как и к более ранним документам, требуется
критический подход. Эту, казалось бы очевидную, истину следует
особо подчеркнуть. Дело в том, что в разное время советские ис-
торики высказывали мысль или молча подразумевали, как само
собой разумеющееся, что документы советского периода почти
абсолютно достоверны. Этому в значительной степени способст-
вовало отсутствие доступа к широким пластам архивных доку-
ментов, а именно архивы давали бы возможность проверить сом-
нительные факты в опубликованных документах. Поэтому долгие
годы в источниковедении советского общества по существу сво-
дилась на нет критика источника.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА 521

Правда, после XX съезда КПСС наметились некоторые сдви-
ги. Возрос интерес к теоретическим проблемам источниковеде-
ния. Большое значение имели статьи С.И. Якубовской, посвящен-
ные изучению и публикации источников по истории советского
общества. Именно она вместе с В.П. Даниловым поставила воп-
рос о необходимости критического отношения к историческим
источникам советской эпохи. Лишь немногие историки разделя-
ли тезис о необходимости критического отношения к докумен-
там советского общества. Но отступила недолгая «оттепель»
60-х годов, и все вернулось на круги своя.

Если взять первое издание учебника М.Н. Черноморского, вы-
шедшее в свет в 1966 г., то в нем положение В.П. Данилова и
С.И, Якубовской о необходимости критического отношения к ис-
точникам советского периода всячески поддерживается. Но если
мы обратимся ко второму изданию учебника, вышедшего в
1976 г., то там ничего подобного уже не отыщется.

Итак, утверждение о какой-то особой природе исторических ис-
точников по истории советского общества, якобы дающее им преи-
мущество в доверии перед документами других эпох, лишено всяко-
го смысла и не соответствует истине. И все же, если и говорить об
особой природе советских источников, об их специфике, то тако-
вая имеется. Это их тотальная идеологизация. Хорошо налаженная
в СССР агитационно-пропагандистская работа ловко придавала же-
лательный смысл любому фату, освещая его с самой выгодной для
режима стороны. Рождались не просто идеологические штампы и
мифы, как необходимая атрибутика восхваления советского строя,
а система методов, приемов, условий, при которых теоретически,
морально обосновывались любое действие, факт и вообще все, что
угодно, в любом необходимом направлении, качестве и окраске.

Чтобы понять смысл искажений, недомолвок и прямых фаль-
сификаций документов, надо выяснить, для чего и почему это де-
лалось. И корпи надо искать в деформациях нашей духовной жиз-
ни, морали, экономики.

Возьмем экономику застойных лет. Здесь сложился и функци-
онировал внеэкономический метод управления народным хозяй-
ством. Наиболее яркие черты такого метода проявились в следу-
ющем: жесткая централизация планирования и карточное (по су-
ществу) распределение ресурсов, преобладание властных мотива-
ций в системе управления, административные методы принятия
решений, ориентированные на количественные параметры, ие-
рархические критерии оценки руководящих кадров, постоянное
воспроизводство уравнительных тенденций и т. д. Все это порож-
дало неучтенные, нерегламентированные, не предусмотренные
инструкциями методы хозяйственной деятельности.

522 РАЗДЕЛ 3

Просчеты, недостатки в планировании, снабжении, финанси-
ровании, распределении материальных ресурсов - как следствие
внерыночной экономики - понуждали хороших хозяйственников
ради производства действовать неправыми средствами. Естест-
венно, все это соответствующим образом отражалось в докумен-
тах или не отражалось вовсе.

Многое в документах не фиксировалось вообще, поскольку рез-
ко возросло значение личных отношений. Так, недостатки плани-
рования («от достигнутого») обходились в хозяйственной жизни
кулуарными способами. Между директорами заводов и работника-
ми министерств или главков достигалась договоренность по пово-
ду желательного для завода плана, своего рода негласное соглаше-
ние. В результате предприятию сверху спускали в той или иной ме-
ре заниженный план, чтобы можно было приспособиться к изна-
чально заложенной в систему планирования ненормальности. Ес-
тественно, документально он был оформлен правильно и в то же
время был фальсифицированным, ибо ориентировался не на фак-
тические, оптимальные, а на искусственно урезанные возможно-
сти предприятия. Однако установить это не просто, и здесь задача
и компетенция не столько источниковедов, сколько следователей.

Такие «игровые» отношения и «джентльменские соглашения»
базировались не на административно-приказных, а на личных,
неформальных контактах и связях. Явление это возникло не в го-
ды застоя, а гораздо раньше. Уже в 1935 г. в кинофильме «Три то-
варища» показан складывавшийся новый тип советского хозяйст-
венника. Участник и бесстрашный боец гражданской войны стал
прожженным хозяйственником, который, балансируя на дефици-
те, выбивал все, что ему было нужно, не брезгуя, впрочем, даже
самым натуральным разбоем. Этот образ, талантливо воплощен-
ный М.И. Жаровым, воспринимался как отклонение от нормы.
Но на самом-то деле зарождавшемуся явлению была уготована
долгая жизнь.

В этой связи уместно заметить, что введенный в годы так на-
зываемой перестройки Г.Х. Поповым термин, определявший суть
советского режима как «административно-командной системы»,
не точен уже хотя бы потому, что не принимался во внимание мир
неофициальных отношений. Личностные отношения своей спо-
собностью к маневрированию, нюансам как бы смягчали изна-
чальную жесткость приказной системы, особенно на уровнях не-
посредственного исполнения той или иной директивы.