Авторские публицистические произведения 3 страница

Недаром мемуарист сравнивает свой труд с трудом хрониста:
ведь мемуары - «современные истории» восходят именно к хро-
никам в отличие от мемуаров-автобиографий, которым в евро-
пейской традиции предшествует биографика.

В России произведения, написанные с аналогичной целью -
запечатлеть в памяти историческое событие, появляются в
XVII в. Сильвестр Медведев - современник и участник событий
периода регентства Софьи Алексеевны - создал труд с примеча-

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 473

тельным названием «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них
же, что содеяся во гражданстве». Самоназвание источника - «со-
зерцание» - свидетельствует о намерении описать то, чему автор
был свидетелем, а сам он так понимал свою задачу:

...Подобает нам содеявшия в наша времена какие-либо дела не придавать
забвению...<...>...Писанием оставити вежество, ибо мнози о тех делах глаголют
и соперство между себе творят... абаче инии истинствовати не могут...

Младший современник Сильвестра Медведева А.А. Матвеев
также пишет записки с аналогичной целью:

...Сей автор не за любочестие свое и не праздную себе хвалу, но для общей всех
памяти о там попишится сей малый труд принять, дабы всегда в Российском го-
сударстве благоразумные и любопытные читатели, вразумляющиеся полезно, к бу-
дущему известно своему, для познания родящихся сыновей своих от род в род ос-
тавляли незабвенно...

В Европе в XVII в. рассматриваемый вид источников лично-
го происхождения вполне сформировался. В Англии к этому вре-
мени относится «История восстания» («The History of
Rebellion») Э.Х. Кларендона*, повествовавшая о событиях граж-
данской войны 1642-1660 гг., в которой автор участвовал на сто-
роне короля, В конце XVII в. епископ салисберийский Гильберт
Бюрнс написал произведение с символичным названием «Исто-
рия моего собственного времени» («The History of My Own
Times»). Бюрнс постоянно перерабатывал свой труд и готовил
его к публикации.

Классикой данного вида являются мемуары французского
вельможи Л. де Рувруа Сен-Симона, который не только создал
обширное произведение о событиях, современником которых
он был, и о людях, в них участвовавших, но и дал пример осмыс-
ления задач «современной истории».

Ceн-Симон. Из предисловия к мемуарам «О дозволительности
писания и чтения исторических книг, особенно тех, что посвя-
щены своему времени» (июль 1743 г.):

Во все века изучение истории считалось столь достойным занятием, что, ду-
мается, было бы пустой тратой времени приводить в защиту этой истины не-
счетные высказывания самых уважаемых и ценимых авторов... <....>...Уж если,
учась ручному труду, нельзя обойтись без наставника, по крайности без наглядно-
го примера, то тем более нужны они в различных умственных и научных заня-
тиях, где невозможно руководствоваться только зрением и прочими чувствами.

А коль скоро лишь уроки, полученные от других, делают разум способным ус-
воить то, что он должен усвоить, нет науки, без коей было бы трудней обойтись,
нежели история... <...>...Для достойного выполнения своей задачи автор всеоб-
щей или частной истории обязан досконально изучить предмет посредством уг-

*Граф Эдуард Хайд Кларендон (1609-1671) - лорд-канцлер Англии в
1060-1667 гг. Во время Английской революции был одним из лидеров роялистов.

474 РАЗДЕЛ 2

лубленного чтения, точного сопоставления и оттого сравнения других тщатель-
нейше отобранных авторов, разумной и ученой критики, и все это должно под-
крепляться большой образованностью и остротой суждения. Я именую всеобщей
ucmoрией my, что является таковой, ибо обнимает много стран, много веков жиз-
ни церкви или одного народа, несколько царствований либо одно очень давнее или
важное религиозное событие. Частной я именую историю, если она относится к
временам автора и его стране, повествуя о том, что происходит у всех на гла-
зах; и, будучи более узким по охвату, подобный исторический труд должен содер-
жать гораздо больше мелких подробностей и вводить читателя в гущу действую-
щих лиц, чтобы ему казалось, будто он не читает историю или мемуары, а сам
посвящен в тайны того, что neред ним изображают, и воочию видит то, о чем
ему рассказывают. Такой жанр требует щепетильной точности и достоверно-
сти каждого сюжета и каждой черты... особенно же важно, чтобы, описывая со-
бытия, сочинитель опирался на источники, личные впечатления или рассказы
своих близких друзей; в последнем случае самолюбие, дружба, неприязнь и собствен-
ная выгода должны приноситься в жертву истинности даже наимельчайших и
наименее важных подробностей <...> Писать историю своей страны и своего вре-
мени - значит тщательно и обдуманно воскрешать в уме виденные, пережитые,
узнанные из безупречного источника, события на театре жизни, различные их ме-
ханизмы и подчас ничтожные на первый взгляд пустяки, которые привели в дви-
жение пружины этих механизмов <...> Поучительность ее воспитывает для жиз-
ни в свете, общения с людьми и в особенности для занятий делами. Примеры, ко-
торые почерпывают в ней читатели, направляют и остерегают их тем легче,
что живут последние в тех же местах, где произошли события, и во времена, еще
недостаточно отдаленные, чтобы нравы и образ жизни, правила обхождения и
поступки существенно изменились. Каждый мазок авторской кисти вооружает
рекомендациями и советами в отношении изображаемых лиц, поступков, стече-
ний обстоятельств и следствий, ими вызванных, но эти рекомендации и советы
насчет предметов и людей извлекаются самими читателями и воспринимаются
ими тем легче, что они свободны от многословия, сухости, навязчивости, докуч-
ности, кои делают неприятными и бесплодными рекомендации и советы тех,
кто навязывает их нам. Итак, я не вижу ничего, что было бы полезнее этой
двойной отрадной возможности просвещаться, читая историю своей страны и
своего времени, и, следственно, ничего более дозволительного, чем писать послед-
нюю <...> Тот, кто пишет историю своею времени, стремясь только к правде и
никого не щадя, всячески старается скрыть, чем занимается... Следственно, ав-
тор, ежели только он не решился ума, ни за что не позволит, чтобы его заподоз-
рили в написании истории. Он даст книге созреть, упрятав ас под ключ и на-
дежные замки, так же тайно передаст своим наследникам, а то благоразумно вы-
ждут одно-два поколения и выпустят ее в свет не раньте, чем время станет ей
защитой от преследований...¹⁵¹

Иногда в мемуары - «современные истории» перерастают
мемуары или дневники, которые автор начинал писать «для се-
бя». Например, Арман де Коленкур - автор хорошо известных
мемуаров о наполеоновских войнах - пишет:

...Когда я начал вести свои записи, я не преследовал другой цели, кроме же-
лания отдать себе отчет в своей жизни, в своих впечатлениях и своих поступ-
ках. По потом эти заметки показались мне материалами, дающими необходи-
мое дополнении к официальной части моей посольской корреспонденции и, может
быть, даже к истории этой великой эпохи, ибо все, что относится к России, име-
ет для этой истории существенное значение, так как Россия в мировых делах за-
нимала тогда первое место после Франции¹⁵².

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 475

В России Отечественная война 1812 г. также породила об-
ширный корпус мемуарных произведений¹⁵³. Примечательность
его в том, что он инициирован общественно значимым событи-
ем. И далее па протяжении XIX-XX вв. любое общественно зна-
чимое событие вызывало к жизни более или менее обширную
мемуаристику. Такого рода «социальный заказ» неизбежно влиял
и на содержание мемуаров: авторы, освещавшие одно и то же со-
бытие, не могли не учитывать уже высказанные другими автора-
ми (не обязательно мемуаристами, но и публицистами, истори-
ками) точки зрения, консолидируясь или полемизируя с ними.

К началу XX в. принадлежат, например, мемуары С.Ю. Вит-
те, написанные фактически в ответ на газетную полемику вокруг
инициированных им реформ.

Очевидно, что мемуары - «современные истории» уже в мо-
мент написания рассчитаны на публикацию. Однако почти на
протяжении всего рассматриваемого периода авторы предпола-
гают публикацию спустя какое-то время, иногда весьма продол-
жительное. Об этом писал Сен-Симон, так же относился к своим
мемуарам через полтора века С.Ю. Витте.

6. Мемуары-автобиографии

Мемуары-автобиографии - вид источников лич-
ного происхождения, целью которого является установление
вторичных социальных связей мемуариста в эволюционном це-
лом. Мемуары-автобиографии преследуют чаще всего внутрифа-
мильные цели, предназначаются непосредственным потомкам.
Для них, по крайней мере на первом этапе их существования, ха-
рактерен произвольный отбор информации в соответствии с ин-
дивидуальными представлениями мемуариста.

В России мемуары-автобиографии восходят к житийной тра-
диции, поскольку в российском средневековье не было других
биографических жанров, в отличие от Западной Европы (доста-
точно вспомнить хотя бы классику вида - биографию Карла Ве-
ликого).

Как уже отмечалось, исследование мемуаров-автобиографий
затруднено из-за отсутствия общественного механизма их сохра-
нения.

Во многом автобиографично «Житие протопопа Аввакума»
(1072-1075). Аввакум так оправдывает свое неслыханное пред-
приятие:

Аввакум протопоп понужен бысть житие свое написати иноком Eпифани-
ем, - понеж отец ему духовной инок, - да не забвению предано будет дело божие;

476 РАЗДЕЛ 2

и сего ради понужен быстъ отцем духовным на славу Христу богу нашему... <...>
...По сему всякого правоверного прощения прощу; иное было, кажется, про жи-
тие-то мне и не подобно говоритъ, да прочтох Деяния апостольская и Послания
Павлова, - апостоли о себе возвещали же, егда что бог соделает в них; не нам, бо-
гу нашему слава. А я ничто ж есм...¹⁵⁴

Житийная традиция (житие-мартиролог) однозначно прочи-
тывается в мемуарах Натальи Борисовны Долгорукой, хотя это
уже мемуары в чистом виде.

Классикой вида мемуаров-автобиографий, несомненно, явля-
ются мемуары А.Т. Болотова. Остановимся на них подробней, с
тем чтобы выявить специфику данного вида и сравнении с мему-
арами - «современными историями».

В соответствии с заявленным подходом обратимся сначала к
личности мемуариста - и сразу же обнаружим парадоксальное
явление: Л.Т. Болотов известен в нашей истории почти исклю-
чительно как мемуарист, т. е. не мемуары интересны нам потому,
что написаны известным историческим лицом, участником исто-
рических событий, а личность приобрела известность потому,
что была автором одного из обширнейших мемуарных произве-
дений в русской истории. Но интересные мемуары не могут
быть написаны заурядным человеком. Незаурядность А.Т. Боло-
това - в абсолютной типичности его судьбы, о которой сам ме-
муарист писал: «...в ней нет никаких чрезвычайных и таких дос-
топамятных и важных происшествий, которые бы достойны бы-
ли переданы быть свету».

Андрей Тимофеевич Болотов родился 7(18) октября 1788 г. в
семье офицера и, по обыкновению того времени, малолетним
был зачислен в полк, которым командовал его отец. А.Т. Болотов
получил типичное домашнее образование, изучал немецкий и
французский языки, некоторое время учился в частном пансионе.
В 17 лет, уже осиротев, он поступил на действительную службу,
вскоре получил офицерский чин и участвовал в Семилетней вой-
не. Во время одного из главных сражений этой войны, при Грос-
Егерсдорфе (1757), полк; в котором служил А.Т. Болотов, находил-
ся в резерве и Болотов описал это сражение как близкий наблю-
датель. И эта позиция - позиция наблюдателя - становится для не-
го обычной: он был свидетелем, но не участником многих собы-
тий второй половины XVIII в., которые и описал в своих мемуа-
рах. Это Семилетняя война, кратковременное правление Пет-
ра III, «чумной бунт» 1771 г. в Москве, Пугачевское восстание
(впрочем, прошедшее стороной от его имения) и казнь Пугачева,
события начала правления Павла I и многое, многое другое.

XVIII в. - век чиновников. После завоевания Восточной
Пруссии Болотов служил в канцелярии русского военного губер-

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 477

натора П.А. Корфа, который, став санкт-петербургским генерал-
полицмейстером, в начале 1762 г. сделал Болотова своим адъю-
тантом. На короткое время Болотов стал очевидцем событий в
Петербурге. Воспользовавшисъ возможностью, предоставлен-
ной манифестом от 18 февраля 1762 г. «О даровании вольности
и свободы всему российскому дворянству», Болотов вышел в от-
ставку и приступил к благоустройству своего имения Дворенино-
во в Тульской губернии. Многие из ушедших в отставку по Мани-
фесту о вольности дворянства вскоре вернулись на службу. Не
избежал итого и Болотов, хотя на сей раз служба его была не со-
всем традиционной: с 1774 г. он управлял Киясовской, а затем
Богородицкой дворцовыми волостями. Нетрадиционность служ-
бы не помешала Болотову при выходе в отставку, после перехо-
да Богородицких волостей в собственность графа Бобринского,
в 1707 г. получить чин коллежского асессора. С этого времени и
до конца жизни он жил в своем имении. Если и во второй поло-
вине XVIII в. жизнь молодого Болотова не была богата события-
ми, тем более исторического характера, то в XIX в. мемуарист
стал вполне типичным помещиком, почти безвыездно жившим в
своем имении и занимавшимся сельским хозяйством. Умер
А.Т. Болотов 7 (19) октября 1833 г., прожив ровно 95 лет.

Увлечения Болотова были также вполне традиционными для
его времени. XVIII в. - век энциклопедистов, и Болотов был ув-
лечен пауками, в первую очередь агрономией. Его труд «Изобра-
жения и описания разных пород яблоков и груш, родящихся в
Дворенинских, а отчасти и в других садах; рисованы Андреем Б.
1797-1800» позволяет считать Болотова родоначальником отече-
ственной помологии. Он разводил новые для XVIII в. культуры -
помидоры, луговые травы; предложил свою систему землеполь-
зования. Болотов занимался практическим врачеванием в своем
имении в исследованиями в области медицины, результатом че-
го стала его работа «Краткие и на опытности основанные заме-
чания о електризме и о способности електрических махин к по-
моганию от разных болезней» (1803). В XVIII в. российская нау-
ка оформлялась организационно, возникали научные общества.
Наиболее известным из них было Вольное экономическое обще-
ство (ВЭО), созданное в русле не только отечественной, но и об-
щеевропейской традиции XVIII п. В 1767 г. Болотов стал членом
ВЭО и активно сотрудничал в издаваемых им «Трудах».

Вторая половина XVIII в. - время зарождения русских журна-
лов, и Л.Т. Болотов в 1778-1779 гг. издает журнал «Сельский жи-
тель», а с 1780 по 1789 г. как приложение к газете «Московские
ведомости» и при сотрудничестве с Н.И. Новиковым - журнал с
традиционно для XVIII в. длинным названием «Экономический

478 РАЗДЕЛ 2

магазин, или Собрание всяких экономических известий, опы-
тов, открытий, примечаний, наставлений, записок и советов, от-
носящихся для земледелия, скотоводства, до садов и огородов,
до лугов, лесов, прудов, разных продуктов, до деревенских стро-
ений, домашних лекарств, врачебных трав и до других всяких
нужных и не бесполезных городским и деревенским жителям ве-
щей в пользу российских домостроителей и других любопытных
людей образа журнала издаваемой».

Екатерининская эпоха - период философских увлечений, и
Болотов публикует философские труды «Детская философия,
или Нравоучительные разговоры между одною госпожой и ея
детьми, сочиненные для поспешестования истинной пользе мо-
лодых людей» (1776-1779), «Чувствование христианина при на-
чале и конце каждого дня на неделе, относящееся к самому себе
и к Богу» (1781) и «Путеводитель к истинному человеческому
счастью, или Опыт нравоучительных и отчасти философских
рассуждений о благополучии человеческой жизни и средствах к
приобретению онаго» (1784).

XVIII в. - время становления русской литературы, драматур-
гии, театра, и А.Т. Болотов пишет пьесу «Нещастныя сироты»
(1781) и делает несколько переводов литературных произведе-
ний. Ил «увлечений» своего века Болотову удалось избежать
лишь участия в дворцовых переворотах, хотя он достаточно
близко был знаком с Г. Орловым и последний попытался вовлечь
Болотова в заговор против Петра III, а также участия в масон-
ских обществах, несмотря на длительное знакомство и деловые
отношения с Н.И. Новиковым.

На протяжении многих десятилетий А.Т. Болотов вел дневни-
ки. По свидетельству его внука, после отставки в 1797 г. и почти
до последних дней своей долгой жизни Болотов начинал день с
записей в «Книжке метеорологических замечаний», «Журнале
вседневных событий» и «Магазине достопримечательностей и
достопамятностей». Эта разделенность обыденных и примеча-
тельных событий говорит о том, что Болотов и в XIX в. продол-
жал воспринимать себя не как деятеля, а как наблюдателя.

Итак, с одной стороны, вполне заурядная судьба, а с другой
стороны, многоаспектная реализация творческих устремлений в
самых разных сферах - от медицины до философии. Каково же
место мемуаров в жизни Болотова? Зачем он на протяжении
многих десятилетий изо дня в день писал воспоминания?

Свои уникальные как по объему, так и по абсолютной типич-
ности для XVIII в. мемуары Л.Т. Болотов начал писать в 1789 г.
9 января 1811 г. в 248-м письме своих «записок», относящемся к
событиям 1789 г., он пишет:

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 479

Я занимался отчасти продолжением своих экономических сочинений для
журнала, отчасти затеванием кой-каких новых письменных работ, но из коих
только две. получили в сие время свое порядочное основание. Первое состояло в ос-
новании побочных исторических записок, относящихся до всего нашего отече-
ства... А второе состояло в пристальнейшем продолжении описания собственной
моей жизни и всех бывших со мною происшествий...

Хотя отдельные попытки писать мемуары А.Т. Болотов пред-
принимал и раньше, по 24 января 1789 г. он приступил к мемуа-
рам вновь и - что примечательно - одновременно с началом ра-
боты над историческим заметками.

Не тщеславие, и не иныя какия намерения побудили меня написать сию ис-
торию моей жизни, - пишет А. Т. Болотов -...Мне во всю жизнь мою досадно
было, что предки мои были так нерадивы, что не оставили после себя ни малей-
ших письменных о себе известий, и через то лишили нас, потомков своих, того
приятного удовольствия, чтоб иметь о них, и о том, как они жили, и что с ни-
ми в жизни их случалось и происходило, хотя некоторое небольшое сведение и по-
нятие... Я винил предков моих за таковое небрежение и не хотя сам сделать по-
добную их и непростительную погрешность, и таковые же жалобы навлечь со вре-
менем и на себя от моих потомков, рассудил потребить некоторые праздные и
от прочих дел остающиеся часы на описание всего того, что случилось со мною
во все вpeмя продолжения моей жизни.

А.Т. Болотов не понимал, да и не мог понять, что не неради-
вость предков виною тому, что они не писали мемуаров. Стрем-
ление «запечатлеть для современников и потомства опыт своего
участия в историческом бытии, осмыслить себя и свое место в
нем» могло появиться лишь у человека, сознающего свою отде-
ленность от окружающего его социума и понимающего ценность
своего индивидуального опыта. И Болотов стремился передать
именно свой индивидуальный опыт, а не «историческое бытие».
Типична дал XVIII в. и адресность мемуаров Болотова:

...писал сие не в том намерении, чтоб издать в свет посредством печати, а
единственно для удовольствования любопытства моих детей и тех из моих род-
ственников и будущих потомков, которые похотят обо мне иметь сведение...

И мемуарист не лукавит. Подтверждение тому - аккуратное
оформление рукописи, переплетенной в отдельные тома при-
близительно равного объема, с виньетками и заставками, рисо-
ванными пером самим автором.

А.Т. Болотов формулирует «принцип отбора» событий таким
образом:

...При описании сем старался я не пропускать ни единого происшествия, до
которого достигала только моя память и не смотрел, хотя бы иныя из них и са-
мыя маловажныя, случившиеся еще а нежнейшая лета моего младенчества... <...>
...А как я писал сие не в том намерении, чтоб издать в свет посредством печа-
ти, а единственно для удовольствования любопытства моих детей, и тех из мо-
их родственников и будущих потомков, которые похотят обо мне иметь сведение:
то и не заботшсл я о том, что сочинение сие будет несколько пространно и ве-

480 раЗДЕЛ 2

лико; а старшим только, чтобы чего не было пропущено, почему в случаи сели ко-
му из посторонних случится читать сие прямо набело писанное сочинение, то и
прошу меня в том и в ошибках благосклонно извинить....¹⁵⁵

Естественно, что руководствоваться такими «критериями»
отбора при написании «современной истории» невозможно.

Как уже отмечалось, писание мемуаров не было распростра-
ненным занятием в России XVIII в. Однако на рубеже
XVIII-XIX вв. появился комплекс мемуаров, объединенных сход-
ным социальным составом их авторов, - мемуары провинциаль-
ных чиновников, порождение губернской реформы 1775 г.

В связи с рассмотрением законодательных актов и учетной
документации говорилось, что создание большого количества
новых чиновничьих и канцелярских мест в системе местного го-
сударственного аппарата породило определенный дефицит кад-
ров. Это заставляло пополнять государственный аппарат выход-
цами из непривилегированных сословий. В этот период служа-
щие в местные учреждения набирались - кроме, естественно,
дворян - из среды церковно- и священнослужителей; приказных,
подьяческих и секретарских детей; обер-офицерских, солдат-
ских детей, из купечества и даже из отпущенных на волю крепо-
стных крестьян и господских людей. Кардинальные изменения в
социальном составе местного чиновничества произошли в
очень короткие сроки, уже к началу 80-х годов. Эти изменения
не остались незамеченными и современниками-мемуаристами.
Один из них, И.И. Мешков, писал в своих записках: «По новости
Саратовской губернии, в канцелярских служителях по всем при-
сутственным местам была общая потребность и, стало быть, не
предстояло не малейшего затруднения быть принятым на служ-
бу немедленно»¹⁵⁶. Кстати, прадед мемуариста был крепостным,
отпущенным помещиком на волю в 1748 г. Сам же И.И. Мешков,
поступив на службу при открытии Саратовской губернии, в
1782 г., в возрасте 15 лет, стал копиистом, в 1784 г. - подканцеля-
ристом, 16 марта 1787 г. был произведен в канцеляристы, а
23 ноября того же года - в губернские регистраторы. Первый
классный чин коллежского регистратора он получил 1 декабря
1791 г., т. е. после десяти лет канцелярской службы.

Писал об этом и выходец из крестьян Л.А. Травин, отец ко-
торого «находился крепостным графа Павла Ивановича Ягужин-
ского и его жены»: «...при наступлении 1778 года открылось
Псковское наместничество... Тогда свободно было вступать име-
ющим вечные отпускные в приказные чины»¹⁵⁷. На это же указы-
вали и мемуаристы-дворяне, например Г.С. Винский, который за-
мечал: «Судебныя места умножены с умножением в них чиновни-
ков, так что иная губерния, управляемая прежде 50-ю чиновни-

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 481

ками, разделившись по сему учреждению на четыре наместниче-
ства, в каждом имела до 80 судей. Умножение судейских мест,
конечно, открыло многим бедным семействам средства к сущест-
вованию...»¹⁵⁸. Развитие этой тенденции в начале XIX в., после
министерской реформы, уже в рамках системы центральных го-
сударственных учреждений, описал другой мемуарист - Ф.П. Лу-
бяновский (кстати, с 1819 г, Пензенский гражданский губерна-
тор):

Нынче сто рук нужны там, где тогда одиннадцатая была лишнею. Едва ли
однако же это можно безусловно приписать лишь разделению работы, впрочем до
роскоши дробному. Нужда здесь, кажется, сама о себе промышляет: тысячи моло-
дых людей всякого звания, редкий из них не нищий, приготовляют себя по отече-
скому преданию к статской службе дома, в судах, в мастных, публичных заведе-
ниях, и как на море волна за волной, так они толпа за толпой спешат выйти
на этот берег. Изъяв немногих, которым способности, более или менее обработан-
ные наукою, и еще немногих, которым счастливые случаи пролагают дорогу, боль-
шая часть, и то не все правильно, изучают одно ремесло, не мудреное, но в их гла-
зах выше всякой промышленности, ремесло владеть пером как челноком за ткац-
ким станом, этим ремеслом начинают и оканчивают служебное поприще, не
приготовив себя ни к чему иному, не имев к тому и способов¹⁵⁹.

В ходе губернской реформы не только создавалась новая сис-
тема местных государственных учреждений, но и формировался
новый тип чиновника - выходца из разночинцев или податных
сословий по социальному происхождению и маргинала по своей
социальной сущности. Такой «маргинальный» тип чиновника -
тип исключительно российский. Он мог возникнуть лишь в спе-
цифических российских условиях целенаправленного формиро-
вания и длительной консервации сословного деления общества.

Для провинциального чиновника конца XVIII в. характерно
сочетание извечного чиновничьего превосходства и определен-
ной социальной ущербности - сочетание, с психологической
точки зрения, не столь уж редкое и вполне понятное. Свидетель-
ством осознания мелкими чиновниками своей социальной зна-
чимости являются их мемуары, причем не только, а может быть,
и не столько содержание мемуаров, сколько сам факт их писа-
ния, однозначно говорящий о самоосознании личности. Значи-
тельный интерес представляют мемуары П.С. Батурина,
Г.С. Винского, Г.И. Добринина, Т.П. Калашникова, Ф.П. Лубянов-
ского, И.И. Мешкова, Ф.П. Печерина, М.С. Ребелинского,
Я.И.де-Санглена, Л.А. Травина, И.А. Тукалевского, B.C. Хвосто-
ва¹⁶⁰.

Чувство чиновничьего превосходства во многом основыва-
лось на осознании феномена могущества канцелярии. Глубокие
размышления или отдельные наблюдения на эту тему можно
найти у многих мемуаристов. Например, П.С. Батурин писал:

16 — 4463

482 РАЗДЕЛ 2

«При первом моем входе в судилище я почувствовал некое свя-
щенное движение в душе моей, происходящее от воображения,
что от должности судящих зависит благосостояние и жизнь че-
ловека»¹⁶¹. Но далее Батурин, подробно описывая порядки в уч-
реждении, показал, что реальная власть была у секретаря канце-
лярии и основывалась она, по мнению мемуариста, на исключи-
тельном преимуществе знания законов, с которыми чиновники
присутствия обычно не имели охоты знакомиться; а те же, кто
хотели это сделать, включая и самого Батурина, наталкивались
на сопротивление канцелярии:

Секретари, хотя имели некоторый собрания под названием «Свода зако-
нов», но они с ревностию хранили их от желающих познать оныя, а паче от при-
сутствующих, подобно древним Гиеpoфанmaм, хранившим тайны свои, дабы не
потерять уважения от несмышленных; так и секретари судебных мест, дабы
они могли руководствовать в делах судящими и быть указателями законов, но ме-
ра прибыли, им от такого присвоения приносящей, укрывали законы от при-
сутствующих.

Описывая те препятствия, с которыми ему пришлось столк-
нуться при стремлении изучить законодательство, П.С. Батурин
отмечает и такое:

В каком источнике оное познание черпать надлежало, мне было не извест-
но, ибо законов печатных не много тогда было и те, кроме некоторых указанных
книг, печатны были порознь и не во всяком присутственном месте находились¹⁶².

Это свидетельствует о малой эффективности усилий прави-
тельства, направленных на публикацию законодательных актов,
предусмотренную, в частности, еще объявленным из Сената ука-
зом от 16 марта 1714 г. «О обнародовании всех именных указов
и Сенатских приговоров по Государственным генеральным де-
лам». Но поскольку, согласно именному указу от 22 января 1724 г.
«О важности государственных уставов и о неотговорке судьям
неведением законов по производимым делам под опасением
штрафа», незнание закона чиновником рассматривалось как пре-
ступление, члены присутствия всячески старались продемонст-
рировать свою компетентность. Например: