Кельтское искусство 4 страница

Форма креста и трактовка Распятия с течением времен подверглись полной трансформации. Мы видели, что древнейший образец креста представлял собой лишь неглубоко вырезанный символ на плоской каменной плите, напоминающей страницу рукописи. Постепенно раз­вивается техника рельефа, гравировка становится все отчетливей, ис­чезает эффект страницы, как это происходит, например на пиктских крестах из Глэмиса [илл. 96] и Аберлемно [илл. 95]. Основной становит­ся архитектурная структура креста. В Ирландии верхушка высоких крестов обычно окружена и усилена кругом или «колесом». Этот тип креста распространен в Шотландии только в ирландских районах — в Аргайле и на Гебридах, и относится к IX и X векам⁴¹. Из попереч­ной перекладины и верхушки колесных крестов выступают тяжелые шишки, например на крестах св. Мартина [илл. 86] и св. Иоанна с острова Иона, и из центра Килдалтонского креста на острове Айлей. В большинстве этих больших колесных крестов главное положение занимает фигура Христа, располагаясь в центре пересечения пере­кладин, даже вторгаясь на оконечности и на перекладины, например в Каслдермоте (Непrу. I. H. С., р1. 23) и на рыночном кресте из Келлса (ib., р1. 31), Кресте Муйредаха в Монастербойсе [илл. 85] и Кресте Пи­сания в Клонмакнойсе [илл. 93]. В Ирландии крест становится рас­пятием, на котором фигура Христа иногда изображается рельефно, в сущности представляя собой независимую статую, как на кресте из Дисерт О'Ди (I. Н. С., р1. 62) и на испорченном кресте со Скалы Кашеля (ib., р. 64). [399]

Рассматривая островное кельтское искусство, мы наиболее подроб­но остановились на искусстве Ирландии, так как традиционное кельт­ское искусство, как и кельтская традиционная литература, сохраняется в своей богатейшей и наиболее консервативной форме именно на этом западном острове. В Великобритании эти типичные кельтские камен­ные сооружения распространены на гораздо более ограниченном про­странстве. В Уэльсе находится множество каменных крестов, как рель­ефных, так и в виде отдельных изваяний, датируемых УП-1Х веками. Большинство из них плоские, но наиболее знаменит каменный столб в аббатстве Балле Крусис под Лланголленом, на котором начертана надпись в память о некоем Элисеге, жившем, вероятно, в VIII веке. Высокий крест на ступенчатом постаменте характерен и для Уэльса, и для Корнуолла, но здесь не получили распространения сюжетные сце­ны, а изобразительное искусство обычно ограничивается геометричес­кими мотивами, покрывающими всю поверхность креста. Мастерство художника проявляется прежде всего в точном приложении узора к материалу и в безупречном его исполнении. Камни из Уитхорна и Кер-кмадрайна демонстрируют единство с этой традицией стратклайдской школы. И только с возникновением крупной иортумбрийской школы в начале IX века мы замечаем новый толчок, исходящий от континен­тальных мотивов, как от листообразных узоров меровингского искус­ства, так и от величественного достоинства и безмятежности Христа в сценах Распятия на крестах из Рутвелла и Быокасла.

Эти гравированные надгробные камни Западной Британии облада­ют для нас особой ценностью, так как, в отличие от ирландских скуль­птур, они богато испещрены надписями. В Уэльсе некоторые из этих надписей рассказывали о профессии и официальном статусе усопшего: доктор (medicus), магистрат (magistratus) или, как на погребальной таб­личке с неглубоко вырезанным крестом в Ллангадваладре на острове Англси, установленной в начале VII века Кадван «самый мудрый и знаменитый из всех королей» (Catamanus, sapientia(s)imus opinatis(s)imus omnium regum). В Корнуолле обнаружено девять каменных надписей, по большей части сделанных латинским алфавитом, и лишь два — ога­мом. Одна надпись под Фаун (Fowey) особенно интересна, так как она, возможно, составлена в память о Тристане, герое ранней корнской ро­мантической легенды. Корнские кресты, увенчанные колесом, датиру­ются периодом начиная с X века и приписываются прямому ирланд­скому влиянию; но в целом изобразительное искусство сохраняет гео­метрический характер, как и в Уэльсе.

На острове Мэн находится более 90 гравированных камней⁴², это по большей части недекорированные памятные плиты с вырезанными [400] на них крестами. Особенно интересна одна из них, с пятью выступа­ющими шишками, в память о некоем Гуриате, по всей вероятности, представителе рода, из которого вышел Родри Маур (Великий), ко­роль Северного Уэльса (ум. 878 г.). Плита редкой формы, датируемая VIII веком, из Моголда, древнейшей и важнейшей мэнской церкви, украшена двумя маленькими архаическими крестами с кругом над ними, в который вписан ноготкообразный узор средиземноморского происхождения. Этот остров во все времена был центром пересече­ния культур окружавших его стран, и на нем обнаруживается множе­ство каменных скульптур, иллюстрирующих скандинавскую мифоло­гию и датируемых временами викингов. Контраст этому языческому репертуару представляет уникальная плита с изображением Распятия [илл. 99], относимая к VIII или IX веку, обнаруженная в Каф-оф-Мэн [401] на месте ранней кельтской часовни, несомненно принадлежавшей ког­да-то маленькому кельтскому монастырю. Человек, держащий в руке копье, стоит у основания креста, а на отпавшей стороне был, без сомне­ния, изображен человек с губкой. Одна деталь изображения не имеет известных иконографических параллелей. Это живой Христос, с от­крытыми глазами, аккуратно подстриженными волосами и раздвоен­ной бородой, полностью одетый, но не в один кусок ткани вроде сава­на, а в разнообразные вышитые и иным образом украшенные одеяния. В его ногах и руках отчетливо видны вбитые гвозди, но фигура произ­водит впечатление не мертвого Спасителя, а скорее живого Царя, лишь недавно взошедшего на крест.

Рассмотрев художественную традицию Южной и Западной Брита­нии, мы оставляем позади традиционное кельтское искусство. На са­мом деле мы уже покинули его с мэнским распятием. Северная и Вос­точная Шотландия располагает богатым «каменным альбомом», не имеющим ни предшественников, ни близких параллелей. Мы говорим об искусстве пиктов. Его древнейшая форма — цепочка символов, глав­ным образом геометрических, а также схематично изображенные звери и птицы, великолепно вырезанные на необработанной поверхности валунов. Эти символы широко распространены, но до сих пор не полу­чили интерпретации. До нас дошло около сотни примеров, датируемых периодом с VI по VIII век, а зоной их распространения является терри­тория от Шетландских островов и Гебрид до залива Ферт-оф-Форт. С ними можно сравнить узоры, вырезанные на стенах некоторых файф-ширских пещер и обнаруживаемые на небольших предметах, таких как бронзовая тарелка из Лоуса, Ангус⁴³; и серебряная листообразная та­релка из Ларго, Файф⁴⁴ (оба предмета теперь находятся в Националь­ном музее Шотландии).

Пиктские резные работы позднего периода, датируемые VII-IX ве­ками, представляют собой вертикальные обработанные плиты с рель­ефной скульптурой, отличающейся большим разнообразием и отража­ющей чуждое влияние — кельтский орнамент и изображение креста, хотя мы не находим среди них сцены Распятия. Здесь на передний план выходят реалистичные рисунки зверей и нарративные сцены из челове­ческой жизни. Хотя все еще продолжают изображаться символы, они уже сильно отличаются от символов предыдущего класса. В самом деле, стереотипная форма символов первого класса, характерная для север­ных пиктов, среди южных пиктов долины Тея на протяжении VIII века уступила место преимущественно реалистичному искусству. Вторже­ние плетеночных узоров, завитков и узлов предполагает возрастающее влияние кельтских государств. Более поздним периодом датируются [402] сходные скульптурные плиты большего размера, на которых мы уже не видим символов, но которые теперь сочетают с реалистичными моти­вами камней второго класса черты, более характерные для искусства Нортумбрии и Ирландии. В действительности искусство пиктских на­родов представляет тесную параллель с их историей, которая для нас начинается в VI веке на пике их могущества при великом короле Бруде мак Маелхоне, rex potentissimus «Церковной Истории» Беды. Могуще­ственная и высокоорганизованная держава могла поддерживать един­ство, широту распространения и высокое качество раннего пиктского искусства. Только таким образом мог возникнуть единый стандарт строгого, возможно, иератического искусства пиктского государства. Происхождение этого искусства, как и происхождение докельтского языка древнейших пиктов, остается совершенно неясным. Ранние пикт-ские скульптуры уводят нас за пределы кельтских королевств. [403]

Эпилог

Мы обнаружили, что кельты жили на юге Центральной Европы уже в 2000 г. до н. э., и видели, как позднее кельтские племена на западе дошли до побережья Атлантического океана и заняли Британские ост­рова, а на востоке до Малой Азии. К IV веку до н. э. кельты стали, по численности и по обширности занимаемой территории, крупнейшим народом Европы. Затем наступил период упадка. Галлы Северной Ита­лии были завоеваны римлянами, а племена к северу от Альп покоре­ны или изгнаны со своих земель германцами. Галльская война Юлия Цезаря завершилась героической обороной Алезии Верцингеторигом. Его поражение и пленение в 52 г. до н. э. означали конец галльской независимости. Впрочем, галлы быстро воспользовались преимущест­вами римского гражданства и римского образования, и к концу IV века Галлия стала главным интеллектуальным центром Западной Римской империи. Галлы приобрели большую известность своим красноречием в публичных выступлениях и своим поэтическим искусством: хоро­шо известны имена поэта Авсония и епископа и писателя Сидония Аполлинария. Св. Иероним говорил о «богатстве и блеске галльской риторики»¹. Это вполне согласуется с замечанием Катона Старше­го, что древние галлы высоко ценили умение хорошо говорить (см. выше с. 37).

В доисторический период кельты внесли огромный вклад в область декоративного искусства в сфере изготовления каменных и металли­ческих изделий. Стиль, известный под названиям латенского, харак­терный для кельтского изобразительного искусства, в сущности пред­ставляет собой набор абстрактных орнаментов и крайне схематичных изображений, в отличие от более возвышенного искусства Греции и [404] Рима, в центре которого стоял Человек. В этом можно видеть созна­тельный отказ от непосредственного отражения окружающего мира: когда художник изображает зверей, они предстают в самом фантасти­ческом виде и являются лишь составляющими элементами в орнаменте их завитков, спиралей и плетенок, рисованию которых с таким удо­вольствием предавались кельты. Обычно считается, что конец латен-ского искусства наступил вскоре после того, как на кельтских землях доминирующим стало римское влияние, то есть около 100 г. н. э., но богатство воображения и чувство орнамента, отличавшие его, не ис­чезли без следа; а изделия и памятники римской Галлии многим обяза­ны древней традиции.

В Ирландии римское влияние никогда не получало большого рас­пространения, и здесь сохранился древний стиль, достигший наивыс­шего расцвета в Средние века. Из латенской традиции вышли пре­восходные металлические изделия, такие как Чаша из Арды и Брошь из Тары, иллюминирование таких рукописей, как Книги из Дарроу и Книги из Келлса, декоративные панели Креста Муйредаха в Монастербойсе.

Кельтскими державами в исторический период являются Ирландия и Уэльс с соответствующими ответвлениями в Шотландии и на остро­ве Мэн, в Корнуолле и Бретани. Именно на Британских островах под воздействием христианства кельтский гений нашел свое наиболее пол­ное выражение и достиг наивысших успехов. В Ирландию христианство пришло из Британии, и «к VI веку ирландское христианство превзошло христианство любой другой страны Западной Европы не только по силе и святости, но и по ревностной преданности учению и миссионер­скому энтузиазму... Страстный энтузиазм, с которым ирландцы преда­вались изучению сакральной учености и гуманитарных наук начиная с VII века, ие имеет параллелей в остальной Европе... До VIII века суще­ствовало по меньшей мерс 50 важных центров, где доминирующим было ирландское влияние, располагавшихся на территории от Бретани на северо-западе до Вюрцбурга и Зальцбурга на востоке и от Ла-Ман­ша... до Боббио»².

Внезапный подъем учености и святости в Ирландии в VI веке яв­ляется экстраординарным фактом, предполагающим какую-то дей­ственную причину. Вполне возможно, что Ирландия стала убежищем для ученых, бежавших от варваров из Галлии и даже, может быть, от мавров из Египта и принесших с собой эти монашеские добродетели³. В VI веке св. Колумба обратил шотландских пиктов, а Колумбан поло­жил начало традиции странников (Scotii peregrini). От основания Клонмакнойса в 548 г. до основания ирландского монастыря в Ратисбоне в [405] 1090 г. ирландцы оказывали мощное влияние на западную церковь. Тойнби утверждает, что на протяжении всего этого долгого времени они занимали высшую ступень культурного развития в Западной Евро­пе⁴, и хотя это утверждение может показаться слишком смелым, извест­ные факты свидетельствуют об очень высоком уровне благочестия и учености ирландцев как в самой Ирландии, так и за ее пределами. Вер­гилий Зальцбургский (ум. 784 г.), прозванный Геометром, был аббатом Санкт-Петера и управлял Зальцбургской епархией более 30 лет. Он был знатоком космографии, а св. Бонифаций обвинял его в том, что он учил о существовании антиподов. Клеменс Скотт был главой Придвор­ной Школы при Людовике Благочестивом. Его современник Дикуйл написал «Книгу об измерении земли» (Liber de Mensura Orbis Terrae), которая считается лучшей книгой по географии в раннее Средневеко­вье⁵. Дунгал из Сен-Дени написал трактат о солнечном затмении. До­нат, епископ Фьезоле с 826 по 877 г., был превосходным поэтом. Выше в нашей книге (см. выше с. 192-196) были упомянуты два великих име­ни, Седулий и Эриугена. И это лишь немногие из поэтов, ученых и святых, с которыми нас познакомили Траубе и его ученики⁶. К этому списку имен следует добавить свидетельства Боббио и Санкт-Галлена. «Для исследователя античности невозможно преувеличить значимость роли, которую сыграли ирландцы в деле сохранения классической ли­тературы»⁷.

На протяжении IX и X веков Ирландия разграблялась норвежцами, и монастырские школы подвергались многократным нападениям, так что, наверное, сотни беглецов искали покоя в ирландских монастырях Франции и Германии, от Перонны, Лаона и Реймса до Фульды и Вюрц-бурга. Их страсть к учению не пропала, и ирландская ученость на кон­тиненте никогда не достигала такого расцвета, как в IX веке, когда жило большинство из тех, кого мы упомянули выше.

Впрочем, ученость, литература, искусство выжили и в самой Ир­ландии, и даже процветали, несмотря на набеги викингов. Именно в период викингов были воздвигнуты некоторые из прекраснейших вы­соких крестов, не прекращалось и производство великолепных ме­таллических изделий. На самом деле, до некоторой степени именно этой опасности, исходившей от норвежцев, мы обязаны сооружением красивейших колоколен, которые придают особое достоинство и бла­городство столь многим монастырям. Ранние «круглые башни», такие как башни Клонмакнойса, Келлса и Монастербойса, были построены в X веке, по большей части в качестве укреплений, в которые в случае опасности можно было поместить реликвии, сокровища и книги и в которых могли укрыться сами монахи. Поднятая над землей дверь, [406] в которую можно было проникнуть только по лестнице, а также форма и расположение оконных проемов подтверждают оборонительный ха­рактер строений. Анналы фиксируют сожжение башни в Слане в 948 г., когда были уничтожены все реликвии и убиты некоторые монахи; о сходных бедствиях постоянно сообщается на протяжении второй поло­вины X века. В некоторых башнях, таких как башни Килдара, Тимахо и Девениша, можно увидеть романские черты, и поэтому они датиру­ются временем не ранее XII века. В этот период круглая башня рас­сматривалась уже как необходимая часть монастырских комплексов, даже когда монастыри не находились под постоянной угрозой. Пре­красная башня в Ардморе является превосходным образцом монастыр­ской архитектуры того времени [илл. 45]⁸.

В литературе, как и в жизни, кельтские народы больше давали дру­гим, чем извлекали для себя. В ранней ирландской литературе па пер­вый план выходят две темы, тема природы и тема трагической любви. Куно Майер точно подметил, что ирландцы понимали художествен­ный намек и питали склонность к недомолвкам: ранняя поэзия о при­роде, которую мы уже имели возможность рассмотреть, является хоро­шим тому подтверждением. Мотив обреченных влюбленных был зане­сен из Уэльса в Бретань и стал одним из основных сюжетов литературы Средневековья и Возрождения. Романы о короле Артуре, la matiere de Bretagne, считают другим даром Уэльса Европе, хотя их валлийские источники утрачены. После великолепного начала, отмеченного ге­роическими темами, достойными Гомера, ирландская литература была погребена в рукописях. Обычай устного воспроизведения в домах зна­ти постепенно был утрачен с распространением грамотности, а пись­менная форма повестей быстро выродилась в скучное многословие. Древние истории рассказывались лишь в крестьянских хижинах, но и там, превратившись в фольклор, они смешались с интернациональ­ными сказочными мотивами, что повлекло за собой их значитель­ные изменения. Финн заменил Кухулина, а наряду со сказками по­явились баллады. Воины Финна кажутся сказочными добродушными великанами.

В какой-то степени в Ирландии и Уэльсе еще до прихода норман­нов закоснело само общество. Надежду на будущее могли дать только норманны, а местные творческие силы иссякали. В XI веке при Бриане Бороме в Ирландии началось возрождение учености и период реформ. Около 1045 г. на учебу в Ирландию приехал валлиец Сулиен и оста­вался там несколько лет, прежде чем вернуться в Уэльс и преподавать в аббатстве Ллабадарн Ваур⁹. В то же время началась вторая волна миссионерства в Германии. В 1067 г. ирландский монах из Донегала, [407] Муйредах мак Робартайг, отправился в паломничество в Рим с двумя спутниками. По пути они остановились в Ратисбоне и получили при­глашение остаться там; они поселились в Вай-Санкт-Петере за преде­лами города, живя в отдельных хижинах по ирландскому обычаю. Муйредах, или Мариан по его латинскому имени, остался там до са­мой смерти в 1080 г. Вскоре после этого несколько его монахов основа­ли новый монастырь, монастырь св. Иакова в Ратисбоне, и приняли Устав св. Бенедикта. Это было первое ирландское бенедиктинскос аббатство на континенте, в дальнейшем подобные образования полу­чили название Schottenkloster. Выходцами из Ратисбона были основаны монастыри в Вюрцбурге и Вене, в Нюрнберге, Бамберге и Эйхштетте. Некоторое время до монгольского нашествия в 1241 г. существовал даже монастырь в Киеве. Эти аббатства поддерживали связи с Ирлан­дией и на протяжении 300 лет привлекали монахов из родной стра­ны — удивительное, почти случайное возрождение великих традиций Колумбана. Затем приток монахов из Ирландии прекратился, и мона­стыри один за другим перешли в другие руки. Монастырь св. Иакова теперь епархиальная семинария Ратисбона, Эйхштетт принадлежит германским капуцинам; только Schottenkloster в Вене сохранил свое на­звание, и им до сих пор владеют бенедиктинцы, но уже не ирландцы ¹⁰.

В Ирландии в это время появляется школа поэтов-историков, изве­стных под названием «синтетические историки». Упоминания заслужи­вают Кинаэд Уа Хартакайн (ум. 975 г.), Куан Уа Лотхайн (ум. 1024 г.), Фланн Майнистрех (ум. 1056 г.) и Гилла Коэмайн (ум. 1072). В этом ряду особыми заслугами отличается Фланн, если он действительно был автором редакции «Похищения Быка из Куальнге» в Лейпстерской кни­ге, как считал Циммер.

Наиболее интенсивные реформы, сопровождавшиеся активизацией литературной жизни, были осуществлены в XII веке при ведущей ро­ли св. Малахии, когда в церкви установилось епархиальное правило, а из Клерво пришли цистерианцы, основав Меллифонт. Образованные люди теперь занялись компиляцией древних традиций и написанием новых повестей ¹¹. К концу XII века ирландская литература становится величайшей национальной литературой в Европе, а следующей за ней в этом списке идет валлийская.

Реформы, имевшие своей целью национальное возрождение, на­чались и в Уэльсе. Здесь на юг уже пришли завоеватели норманны, и на границах Уэльса создалась угроза иноземного вторжения. Смерть Генриха I в 1135 г. послужила поводом для объединения усилий по избавлению от врага. «Новый дух смелости и независимости, казалось, охватил весь валлийский народ» ¹². Это была эпоха Гриффидда ап [408] Кинана, восстановившего мощь Гвинедда и расширившего его терри­торию. Его сын Оуэн стал самым влиятельным правителем Уэльса и добавил к контролируемой территории Кередигион. Норманны потер­пели сокрушительное поражение под Кардиганом в 1136 г. и бежали с большими потерями; а за последующие два года Оуэн и его брат Кадваладр двинулись на юг и завершили свою победу. При Оуэне валлий­ский народ полностью осознал свое национальное единство¹³. Сам Оуэн дожил до того времени, когда увидел провал экспедиции Генриха II в 1165 г., после которого король оставил всякие надежды на покорение Уэльса. Первый Айстедвод (Eisteddfod) состоялся в 1176 г. в новом зам­ке Риса ап Гриффидда в Абертейви, на него были приглашены участ­ники из Ирландии и Шотландии.

По-видимому, в обеих странах возник ответный импульс на нор­маннский вызов. Замечательным результатом этого стала возросшая активность школ бардов, попытка вдохнуть новую жизнь в очень древ­ние обычаи; и все же в это время ни в одной из кельтских стран не появилось великого писателя, который следовал бы местной традиции. В Уэльсе главными поэтами этого периода были Мейлир (Meylir) и Гриффидд ап ир Инад Кох. К ним следует добавить и автора «Четырех ветвей Мабиногион», если бы мы могли его идентифицировать.

Какова бы ни была причина, древняя придворная поэзия была един­ственным жанром, процветавшим в позднее Средневековье вплоть до Нового времени в Шотландии, Уэльсе и Ирландии, в формах более отточенных и ярких, чем когда-либо прежде, dan direch в Ирландии, cynghanedd в Уэльсе. По-видимому, только эту хвалебную поэзию хо­тели слышать валлийские и ирландские вожди, и только за нее они платили вознаграждение. Поэты были профессиональными парази­тами, но играли и более важную роль. Они были хранителями очень древней традиции и главными защитниками чести и достоинства ир­ландской знати; они достигли больших высот и в самом поэтическом искусстве.

В наши планы не входило рассмотрение судеб кельтских народов после XII века. В Ирландии древние кельтские институты продолжали свое существование, по крайней мере на западе и на севере, до конца XVI века; кельты и норманны жили бок о бок, а некоторые норман­нские лорды переняли язык и обычаи ирландцев. В Уэльсе конец неза­висимости наступил в 1282 г. (см. выше с. 328), и все же мы можем отметить несколько периодов возрождения. Уэльс до сих пор остается кельтской страной по языку и в высшей степени сепаратистской — или по меньшей мере партикуляристской — по самосознанию. В Шотлан­дии, которая так и не была завоевана, древние гэльские обычаи сохранялись [409] в Хайленде и на Островах даже дольше, чем в Ирландии. Эле­гия на смерть Джеймса МакДональда в строгой форме поэзии бардов была написана после 1738 г.¹⁴ Бретань была формально присоединена к Франции только в 1532 г., и там, как и в Уэльсе, народ остался верным древним традициям в языке и культуре. Эта недавняя история выходит за рамки нашего обзора. Мы хотели рассказать, что известно о кельтах в доисторические времена и о кельтских народах в период существова­ния у них отдельных королевств, об основании кельтских государств, их институтах, их языках и литературах, их искусстве и о той роли, которую они играли в европейской истории. [410]