16 страница

Найти Бога — это значит определить ту цель, ради кото­рой мы были созданы. Это не подразумевает поиск Бога как Бога или простое обретение познания о Боге, потому что та­кое познание не будет истинным, если будет отделено от Его целей. У Бога всегда и во всем есть цель, в противном случае Он не был бы Богом. Если мы думаем, что нашли Бога, но при этом еще не знаем Его цели для нас, то значит, мы еще не нашли Его поистине. Сатана позволит вам думать, что вы нашли Бога и даже даст вам определенную меру удовлетво­рения и наполнения, но истинный поиск Бога должен увен­чаться в познании Его как Бога, имеющего цель. Именно для этого мы входим в истинные, глубокие и реальные вза­имоотношения с Богом. Если мы будем искать Его только в смысле Его присутствия, которое привело бы к очередному «пробуждению», но при этом не будем искать Его цели, то это — не тот поиск, который хочет видеть Сам Бог. Те, кто просто удовлетворены определенной мерой религиозности, не наделенной никакой силой, не будут искать Бога. Истин­ный верующий будет искать Бога, чтобы узнать цель своего со­творения. Если мы стремимся познать Бога, не имея при этом стремления познать Его цель, то такой поиск не приведет к ис­тинному познанию и неизбежно потерпит неудачу. Тот же принцип применим и по отношению к народам.

Народы в отношениях с Израилем

Сам Бог установил пределы обитания народов, и есть еще кое-что в природе народов, что неизбежно поощряет идоло­поклоннические убеждения, когда народы сами становятся «богами». Люди поклоняются народу, умирают за народ и восстают против народа. Это проявляется даже в спорте. Бог предусмотрел, чтобы народы занимали определенные пре­делы и имели нормальные и здоровые взаимоотношения

друг с другом, и в то же время позволяли Ему быть Главой всего. Для любого народа есть законное место в пределах определенной структуры, предоставленной Самим Богом. Так, Он сделал Израиль центром для всех народов, потому что закон должен выйти с Сиона, в противном случае мечи никогда не будут перекованы на орала. Израиль — это центр, и народы не могут иметь отношения друг с другом, а также признавать свои пределы и Божьи цели, без признания и подчинения цен­тральной роли Израиля для всего мира.

Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов че­ловеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых (Второзаконие 32:8).

На этот стих Писания никто не обращает внимания, и на него никто не ссылается, но тем не менее, именно здесь вы­ражена центральная роль Израиля, отведенная для него Богом среди всех народов. В мире никогда не будет мира и справедливости до тех пор, пока он не вернется к первона­чальному Божьему плану.

Так говорит Господь Бог: это Иерусалим! Я поставил его среди народов, и вокруг него — земли (Иезекиилъ 5:5).

И это — не просто вопрос Божьей стратегии и структуры, но — вопрос Бога как Бога. Вот почему люди противостоят этому. И Бог хочет, чтобы этот вопрос не рассматривался только с географической точки зрения, но приводил к пони­манию Его Самого, когда человек начинает видеть и изби­рать то же, что видит и избирает Бог. Народы хотят быть самостоятельными, чтобы иметь возможность избирать соб­ственный путь и исполнять собственную волю в поисках славы для себя. Само существование Израиля в мире являет­ся для них навязчивым напоминанием о Боге, волю Которо­го они ненавидят. Уничтожение Израиля означает для них уничтожение предъявляемого к ним требования Божьей праведности. Они хотели убрать Израиль со своих глаз долой, и именно по этой причине евреи во все времена подверга­лись истреблению. Тем не менее, они не были невинными жертвами, потому что их собственные грехи привели к изли­янию на них справедливого Божьего гнева. Оба эти аспекта являются одинаково истинными. Ненависть народов к Богу

и их ярость по отношению к Израилю в точности пропор­циональна степени греховности Израиля, — и не самую последнюю роль в этом играет их отказ быть избранными и занимать то положение, которое Бог предусмотрел для них от самого сотворения.

Величайшей драмой последних дней (и она уже разворачи­вается) является попытка со стороны народов истребить Израиль, чтобы уничтожить само Божье обеспечение для ус­тановления отношений с Ним. Вот почему «мятутся народы, и племена замышляют тщетное, восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его: "Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их"» (Псалом 2). Если вы хотите освободиться от предъявляемых Богом требо­ваний, вы должны уничтожить народ Израиля. Вот почему последняя драма в истории человечества перед приходом Гос­пода опять основана на попытке истребить Израиль.

Кульминация проповеди Павла

Итак, оставляя времена неведе­ния, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно су­дить вселенную, посредством пред­определенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых

стихи 30-31.

Одним этим утверждением Павел упразднил любую дру­гую религию, и все, что претендует на истинность или служит человеческим целям. Здесь прослеживается четкая направленность послания: Суд, воскресение, предопределен­ный Муж, назначенный день. Это было чем-то очень специ­фическим, ясным, недвусмысленным, бескомпромиссным, несомненным, определенным и абсолютным. Это — апостоль­ская любовь, и все, что меньше этого, только нанесет людям

вред. Можете ли вы представить, чтобы Павел убеждал кого-то: «Прими Христа, и у тебя все будет хорошо»? Он сделал ужасающее заключение, что Бог будет судить всех людей. Как бы вы раньше не оправдывали свое невежество, теперь ему нет извинения, потому что на земле существуют люди, которые не только провозглашают, но и демонстрируют реальность воскресения Христа.

Бог терпелив, но грядет день, когда Его постоянно накап­ливающийся гнев будет выражен. Этот день называют «днем Господним», й он грядет против всех народов мира после того, как Бог разберется с Израилем. Суд начнется с дома Божьего, но ни один народ не будет освобожден от ярости Божьего гне­ва, излитого против мира. Вот почему Павел говорил об этом в Афинах. Бог, оставляя прошлые времена неведения, теперь повелевает всем людям покаяться, потому что Он назначил день, в который будет судить мир посредством Мужа, Которо­го Он воскресил из мертвых. Иисус — не просто Царь Иудей­ский, но Божий теократический Правитель над всем Своим творением, включая и народы. И перед Ним преклонится вся­кое колено во славу Бога Отца.

Я представляю, какой ужас охватил людей, слушающих Пав­ла. Они, вероятно, никогда раньше не слышали о том, что Бог назначил день, в который будет судить. Нет, наверное, ничего более «немудрого», чем проповедовать о суде, особенно в мире, который не имеет абсолютно никакого понятия о Божьем зако­не и порядке, и «занимается своим делом» так, как ему кажется правильным. Мы можем определить, насколько глубоко мы в действительности находимся в Боге, и насколько наши соб­ственные сердца затронуты этой истиной, по своей готовности сказать другим о Божьем суде. Это — совершенное послание, провозглашенное Иисусом в самом начале Его служения:

«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовество-ватъ нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, от­пустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное» (Лука 4:18-19).

Он прочитал отрывок из 61-й главы книги пророка Исайи, но не завершил стих:

«...и день мщения Бога нашего...» (стих 2).

Иисус не завершил этот стих потому, что эта часть го­ворила не о Его задаче. Это слово должно было быть про­возглашено в конце времен Его Телом: Церковью. День Господень уже при дверях, и все стихии сгорят в пламени огня. Мы знаем это доктринально, но познали ли мы это на самом деле? Можем ли мы с твердой убежденностью сказать об этом эпикурейцам и стоикам? Павел знал Бога как Су­дью, и если бы мы познали Его в такой же степени, то наше поведение не было бы настолько плотским.

Если две тысячи лет назад Бог повелевал всем людям по­каяться, то насколько же это повеление актуально для нас, живущих сейчас! Имеем ли мы то же самое чувство безотлага­тельности, которое было у Павла? Ранняя Церковь определенно не была в заблуждении, полагая, что Судья уже «при дверях» и скоро грядет. Для них это был не вопрос хронологии, но вопрос ожидания и безотлагательности. Если наша жизнь не имеет по­добной динамики, то мы не являемся истинной Церковью. Это — неотъемлемая часть апостольской Церкви, и насколько мы не ощущаем безотлагательности и неизбежности скорого пришес­твия Господа, настолько же мы не являемся истинной Церко­вью. Рассматриваем ли мы такое ожидание как логическое для нашей веры? Отражается ли это на наших решениях? Планиру­ем ли мы свои отпуска, поездки на следующий год и покупку яхт, так как будто Господь придет еще не скоро? Отрекаемся ли мы своим поведением от того, во что должны верить?

Проповедь Бога всегда остается неизменной: «Покайтесь и верьте в Евангелие!» — и в юродство Евангелия невозможно поверить интеллектом. По замыслу Божьему Евангелие лежит за пределами человеческого понимания. Естественный разум не может постичь того, что касается Бога, потому об этом нужно судить духовно. Покаяние — это ключ, высвобожда­ющий сверхъестественную благодать, которую невозможно достичь человеческим интеллектом. Бог повелевает всем людям покаяться. Покоряет ли наше присутствие людей Бо­гу? Является ли наша проповедь гарантией того, что в день Суда для них не будет извинения?

Народы в свете Суда

Народы восстали против Бога, и их размножение и количе­ственное увеличение только усугубляет их положение. Они поклоняются ложным богам и противостоят Израилю, что является наиболее явными проявлениями их бунта. Тысяче­летнее Царство и тот мир, который будет в нем установлен, прокладывает народам путь к схеме, определенной Богом в са­мом начале. Израиль находится в центре, Закон выйдет с Си­она. Народы придут в Иерусалим на праздник Кущей, чтобы поклониться Богу Израилеву. Именно таким был первона­чальный Божий замысел, но для его реализации Ему сначала нужно разобраться с бунтом Его собственного избранного на­рода, и только после этого — с народами, бунтующими против Него. Мы не понимаем всю значимость человеческого бунта против Бога. Несмотря на то, что афиняне поставили мону­мент «неизвестному Богу», Павел понимал, что они — бунту­ют против Него, и указал им на это.

Наше отношение к Израилю и восприятие этого народа, как в целом, так и к отдельным его представителям, являет­ся показателем в нашем поиске Бога. Если мы говорим, что нашли Бога, то что мы можем сказать о народе Израиля по отношению к нам самим? И речь идет не только о простом признании центральной роли Израиля, но о фактическом и реальном подчинении этой роли. Поиск Бога несовместим с безразличием к Израилю, который был избран Им и являет­ся центром для всех остальных народов. Не является ли наш страх перед подобным откровением причиной того, что мы еще не нашли Бога? Кто хочет найти Его, если полученное в результате этого откровение нанесет вред или будет угро­жать нашим собственным интересам?

Мы не ищем потому, что не хотим быть найденными. Наше поведение и безразличие говорят сами о себе. Наше невежество является умышленным, и исторические неудачи народов в по­исках Бога были невообразимо трагическими для человече­ства. Войны, конфликты, разорение и смерть — такими были результаты своекорыстия самостоятельных народов,

движимых собственными амбициями и стремлением к славе, которые не искали Бога ради Его целей. Народы должны уз­нать о грядущем Суде, хотя они и не захотят слушать об этом. Если мы знаем о Суде и не предупреждаем о нем, то кровь ми­ра будет на наших руках. Маловероятно, что отзовутся прави­тели, но зато будут затронуты сердца обычных людей, которые услышат это послание и увидят нашу колоссальную веру в него и нашу настойчивость. Тот, кто относится к Богу с некоторым легко­мыслием, будет предупрежден о том, что для него станет спаси­тельным. Это — вопрос последних дней.

Вот почему современная Церковь по большей части без­жизненна и слаба. Ее цели и намерения настолько поверх­ностны, и центром ее устремлений является собственный успех, потому что у нее нет апостольского восприятия. Она не имеет представления о вселенском контексте, ради кото­рого Церковь и была создана на земле, — не удивительно, что она обречена на видение малозначительных вещей. Она опустилась намного ниже уровня славы Божьей, потому что не взирает на Божью цель.

«Ибо вот на город сей, на котором наречено имя Мое, Я на­чинаю наводить бедствие; и вы ли останетесь ненаказанны­ми? Нет, не останетесь ненаказанными; ибо Я призываю меч на всех живущих на земле», — говорит Господь Саваоф. Посе­му прореки на них все слова сии и скажи им: «Господь возгре­мит с высоты и из жилища святыни Своей подаст глас Свой; страшно возгремит на селение Свое; как топчущие в точиле, воскликнет на всех живущих на земле. Шум дойдет до концов земли, ибо у Господа состязание с народами: Он будет судить­ся со всякою плотью, нечестивых Он предаст мечу», — гово­рит Господь (Иеремия 25:29-31).

Суд начинается с дома Божьего, и на этом он не остано­вится, но распространится на «всех живущих на земле».

День Господень, который является центром апостольско­го мышления и пророческих откровений Ветхого Завета станет эпохальным днем, когда гнев Божий будет излит на все народы. Этому дню соответствует не отрезок времени в двадцать четыре часа, но некоторый период невыразимо­го опустошения. Вот почему в 9-м Псалме говорится о

разрушениях, которым подвергнутся все народы. Сущест­вует предположение, что в этот период будет уничтожена третья часть населения земли.

В конце времен Бог готовит на земле апостольскую сущ­ность, которая принесет народам силу послания Павла пе­ред наступлением обещанного Божьего суда. Бог не может излить Свой гнев до тех пор, пока все народы не услышат предупреждение и не откажутся принять его. Церковь еще не выполнила эту задачу, и мы настолько завязли на инди­видуалистическом уровне, что просто не рассматриваем донесение Божьего послания народам. Павел был обучен этому, но мы — нет. Нам не нравится слушать о Божьих су­дах, и день Господень не имеет для нас убедительного зна­чения. Мы знаем, что он существует, и привыкли слышать о нем, но он не является для нас центральным понятием. Если же день Господень не является для нас центром, то мы — не апостольская Церковь.

И другими многими словами он (Петр) свидетельствовал и увещевал, говоря: «Спасайтесь от рода сего развращенного» (Деяния 2:40).

Петр обращался к людям, пришедшим в Иерусалим на праздник, и целью этого обращения было желание спасти их от грядущего во все народы суда. День Господень при дверях: знамения, чудеса в небе, кровь и огонь, померкнувшее солн­це, — именно об этом проповедовал Петр. В иных языках люди слышали то, о чем пророчествовал Иоиль, говоря о грядущем дне Господнем. Призыв: «Спасайтесь», — указыва­ет не на то спасение, о котором мы обычно говорим сегодня. Это было спасение от грядущего Суда, когда Божий гнев бу­дет излит на все народы, — и именно это является пропо­ведью последних дней. Так было в начале, и так должно быть в конце. Мы сделали спасение чем-то меньшим и от­личным о того, что усмотрел Бог, и упустили великий кон­текст Божьего гнева по отношению к народам.

Это послание полностью противоречит тому, как мир смот­рит на себя. Он не ощущает надвигающегося конца, потому что в противном случае он не строил бы своих небоскребов. Отсутствует даже малейшее ощущение конца или Суда. Тем не

менее, мы должны говорить о реальности, которая полностью противоречит тому, о чем мир думает как о реальности. Это должно быть донесено так, чтобы люди были вынуждены при­знать эту реальность, покаяться за веру в ложную реальность и склониться перед истиной до того как придет суд. Для того чтобы быть способным передать эту реальность, необходимо, чтобы люди, открытые для ее выражения в своей жизни, име­ли ясное восприятие Бога как Судьи, а также ощущение близо­сти Его Суда и излияния Его гнева. Отказ учесть Божий Суд равнозначен отказу от Бога как от Бога.

Есть ли у нас, в действительности, послание для от­дельных людей, если у нас нет послания для народов? Ес­ли мы не можем противостать всеобщему греху, можем ли мы, в действительности, противостать греху отдельного человека? Отказ воспринимать грех как грех сделал наш евангелизм очень поверхностным, где все основано на преимуществах, получаемых верующим. В результате все приходит к тому, что мы не отождествляем себя с грехом своих народов, потому что чем является грех народа, если не грехом отдельных людей? Ничто другое не сделает лю­дей способными видеть их грех в контексте грехов их на­рода, за которые они будут осуждены и дадут отчет перед Богом. Например, немцы ответственны за Гитлера. Не­мецкий народ ответственен за свои грехи. Люди, состав­ляющие народ, ответственны за поведение своего народа. У нас нет по-настоящему эффективного Евангелия для отдельных людей, потому что мы не указываем им на их грехи в контексте их народов. Тем не менее, евангельское послание для народов не является альтернативой Еванге­лия для отдельных людей, но может быть ключом для него. Людям сложно увидеть свой грех как грех. Такова природа греха: он маскируется так, чтобы не восприниматься как грех. Поведение народов настолько вопиющее и вызываю­ще, и мы должны применить это к себе, потому что народ —, это ни что иное, как прославление людей. Это — способ, при помощи которого мы как отдельные личности оправ­дываем свой грех, но мы можем без труда заметить его в поведении своего народа, где грех очевиден.

Мы должны быть для народов тем же, чем был Павел для Афин. История ожидает наступления Суда, и именно поэто­му Павел мог сказать, что Бог назначил день, в который Он будет судить мир: «Если вы, афинские философы и стоики, не знали этого раньше, то теперь вы знаете, потому что я го­ворю вам об этом. Вы, прославляющие себя и восхваляющие друг друга за свою «духовность» в отношениях с неизвест­ным Богом, должны знать, что Бога это не впечатляет. Он видит ваше сердце, и что вы являетесь кучкой заблуждаю­щихся обманщиков, которые всегда ищут истину, и нико­гда не могут найти ее. Вы хотели послушать что-то новое, и потому позволили мне говорить к вам. В действительно­сти, вы не хотите услышать наставление, но просто стре­митесь к новизне. Вы хотите продолжать делать вид, что ищете, хотя ничего не можете найти».

Воскресение — сила проповеди Павла

«...подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых».

Вся проповедь Павла и ответственность слышавших его людей, основывалась только на одном: воскресении Иисуса Мессии из мертвых. Что дало Павлу право требо­вать от своих слушателей вечной ответственности на осно­вании доктрины еврейской веры, о которой эти язычники совершенно ничего не знали? Как мог он ожидать, что они поймут концепцию воскресения, если сами иудеи отверг­ли ее? У его слушателей не было библейского образования даже для того, чтобы начать понимать, но, тем не менее, Павел сделал их ответственными, подведя их к признанию необходимости покаяния.

Из всех аспектов веры воскресение — это один из вопро­сов, которые сильнее всего раздражают человеческую чув­ственность и интеллектуальную респектабельность. Павел

предоставил им то, что было наиболее оскорбительным для их мышления, и основывалось исключительно на вере. Для него это было не точкой зрения, которая выражается только по воскресеньям в религиозной обстановке, но совершенно неотъемлемой частью повседневной жизни. Для мирских людей нет ничего более уместного, чем вопросы о Боге и Бо­жьей истине, невзирая на оскорбление, которое эти вопросы наносят слушателям. Апостольский склад ума, который оп­ределяется разумом Божьим, приносит Божественный взгляд, независимо от того, принимается он или нет.

Все, что исходило из уст Павла, было воплощено в его жизни. Это было живое слово. Павел не только провозглашал Еванге­лие, но и видимым образом демонстрировал его. Он был словом ставшим плотью. Те афиняне услышали убедительное слово из уст человека, который был погружен в реальность того, о чем он говорил. Именно это сделало его апостолом, и отвержение его свидетельства было равносильно отвержению самого лучшего, что Бог мог предложить людям. Нет ничего большего, что Бог может сделать по Своей милости, чем то, о чем Павел сказал в завершение. Афиняне могли поверить в феномен воскресения только потому, что сам Павел жил жизнью воскресения. Он был человеком, «воскресшим из мертвых». Сама его проповедь на Марсовом холме была феноменом воскресения, который про­сто не мог быть принят религиозным человеческим разумом. Это была проповедь Самого Бога, данная Его силой, и пока мы, как Церковь, не выйдем к людям и правителям наших народов в этой силе и подлинности слова, все наши попытки обратить мир к Богу будут тщетными.

Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, пристав к нему, уве­ровали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, име­нем Дамаръ, и другие с ними (стихи 32-34).

Те, кто поверили в послание, присоединились к Павлу и стали верующими. Это — не просто маленькое случайное утверждение, но оно имеет глубокий смысл. Слушатели не согласились бы с каким-то абстрактным Евангелием, и не подписались бы ни под каким простым набором наставлений.

Все дело в том, что Павла нельзя было отделить от его по­слания, потому что он сам и был этим посланием. Он не был просто неким абстрактным передатчиком правильных доктрин. Было что-то в самой реальности его жизни, что-то, что исходило из его духа и само по себе было демонстра­цией его слова. Он уже находился в вечном измерении, являясь гражданином небес, и уже жил в силе грядущего века. Это было проявление его апостольской жизни, и мы также нуждаемся в этом.

Павел мог бы противоречить своему посланию, даже если бы и говорил правильные вещи. Если бы в его голо­се или духе, в котором он обращался к людям, не хватало реальной убедительности, и если бы он жил для себя, как это делает большинство христиан, то его проповедь не произвела бы на слушателей такого впечатления, и они ушли бы неизмененные. Поверить человеку — это значит поверить его посланию, а поверить посланию — это значит поверить человеку.

Воскресение из мертвых — это абсолютно сверхъестест­венное явление, которое не оставляет человеку какого-либо выбора. Павел не говорил о воскресении как о какой-то при­чудливой теории, но как о реальном воскресении реального Мужа, Которого Бог воздвиг из мертвых, и что Этот же Муж будет судить все народы. Это предельно сверхъестественно и предельно специфично, а такая комбинация убийственна для мирского мышления. Мир не хочет сталкиваться с чем-то на­столько специфическим как вопрос воскресения, и именно поэтому Иисус является «костью в горле» современного ми­ра. Это означает, что теперь мы не можем создавать богов в своем собственном воображении, что так нравится делать людям. Если есть Бог, Который, воплощенный в Человеке, воскрес из мертвых, то это требует от вас преданности Вос­кресшему Мужу, Который грядет как Судья. Такой взгляд не оставляет какого-либо выбора.

«... подав удостоверение всем...»

Здесь говорится не только о евреях или свидетельстве в Иерусалиме, но о всех людях. Воскресение Христа стало Божьим удостоверением, и его реальность и сила были

продемонстрированы грекам прямо на Марсовом холме. Если бы это воскресение не было проявлено через самого Павла, то оно было бы всего лишь абстрактной концепцией. Павел сказал, что это — удостоверение всем людям, потому что сама жизнь, проистекающая через Павла и его пропо­ведь, была демонстрацией воскресшего и вознесшегося Ца­ря. При этом Его царственность, любовь и вера изливались через этот бедный еврейский «сосуд».

В конце веков будет только два религиозных течения, и основным аспектом, разделяющим их, и делающим одних вра­гами и жертвами для других, будет вопрос сверхъестественно­го. Воскресение — это в высшей степени сверхъестественное явление. Люди могут пререкаться по поводу непорочного зачатия, но они не могут спорить по поводу воскресения. Оно или есть, или его нет. Это было доказательством даже для неверующих учеников Иисуса, которые были «медли­тельные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки». Даже когда Иисус появился перед ними в Своем воскресшем теле, сказано, что они не поверили с радос­тью. Есть что-то настолько глубокое в нашей человечес­кой природе, противящееся сверхъестественному, что неверие проявилось даже тогда, когда ученики увидели Самого воскресшего Иисуса. Он ел перед ними в Своем воскрес­шем теле, но их плотской разум и дух мира настолько противил­ся сверхъестественному Богу, что они все еще колебались в вопросе воскресения.

Даже если мы заявляем о том, что мы — верующие, это еще не говорит о том, что мы действительно являемся тако­выми. Вопрос состоит даже не в том, верим ли мы в коррект­ность доктрины воскресения, а в том, живем ли мы сами его силой. Готовы ли мы стать перед людьми на Марсовом холме не на основании своего таланта, подготовки или способнос­тей, но на основании Его жизни? Сокрыта ли наша жизнь со Христом в Боге? Когда проявляется Его жизнь, наша жизнь, также будет проявлена вместе с Ним в славе. Многие годы я не понимал, почему на земле такое тягостное отсутствие Божье славы. Есть много корректных верующих: нравствен­ных, чистых, не причиняющих обид, живущих по Божьим

предписаниям и моделям, — но где же Божья слава? Все де­ло в том, что Божья слава проявляется только в воскресе­нии и в той жизни и силе, которая приходит в тот момент, когда мы умираем и становимся сокрыты со Христом в Бо­ге, пока не будет явлена. Его жизнь.

Мы не можем управлять, использовать или манипулиро­вать жизнью воскресения так, как нам удобно. Она охваты­вает и поглощает нас, и наступят времена когда из наших уст выйдут самые славные слова и утверждения, которые сами вы явно не смогли, бы выразить. Но в соответствии с намере­ниями Божьими будут и другие времена, когда ничего не будет приходить, и вы будете выглядеть как слабый глупец, не имеющий силы. Вы будете неспособны дать ответ на постав­ленный вопрос, и, скорее всего, станете объектом насмешек и поношения со стороны людей. Вы могли бы сказать что-ни­будь умное на основании своих собственных способностей, но тогда вы упустили бы момент Божьей славы.

Павел всегда говорил об «Иисусе и воскресении», что соот­ветствует проповеди о Христе и притом распятом. Это была сверхъестественная вера, ставшая основой для всех его учений и воззрений. Сейчас существует так мало верующих, которые имели бы такую же веру, такую же жизнь воскресения, такой же взгляд на реальность и такое же сверхъестественное основание, как у Павла, — и именно это может быть причиной того, что мы не проповедуем людям о Христе и притом распятом.

которая вынуждает людей принять решение в пользу Бога или против Него, — и никто не может остаться равнодушным.

Что является нашим основанием, если оно не совпадает с основанием Павла? Можем ли мы, так же как и он, смотреть на невидимое как на то, что является более выразительным, чем временное и видимое? Афины были могущественным городом, одним из наиболее известных в древнем мире. Когда люди впервые видели славу этого города, они содро­гались, и у них перехватывало дыхание, но, тем не менее, Павел ходил по улицам Афин совершенно невозмутимым. Это был всего лишь преходящий мир, но Слово Божье пре­бывает вовек. В жизни Павла было нечто, что сделало его не восприимчивым ко всему мирскому, и именно отсутствие этой апостольской характеристики делает нас боязливыми, подталкивая на компромиссы. Афиняне услышали челове­ка, который с их интеллектуальной точки зрения не имел ни­какой квалификации или рекомендаций, но, тем не менее, он предъявил им не свое мнение, но твердое убеждение. Люди не обязаны выслушивать наши мнения, но они будут облечены вечной ответственностью, услышав наши твердые убеждения.

Завершение проповеди Павла

Что-то происходит, когда вечность приходит в жизнь человека как такая реальность, которая требует безотлага­тельного и всестороннего рассмотрения. Люди, которые сталкиваются с этим уже не имеют извинения. Они не только услышали, но также и соприкоснулись с предвкушением гряду­щего, в котором Павел уже жил, двигался и существовал. Что-то происходит, когда мы приносим Евангелие с такой властью,