11 страница. Демонические силы обязательно будут притеснять и гнать истинную Церковь

Демонические силы обязательно будут притеснять и гнать истинную Церковь. Это — их последний отчаянный акт, направленный против нас, как это было и в случае с Иисусом. Они в восторге потирали руки, когда Он оказал­ся в их власти, но Иисус пошел на смерть как безгласный агнец, не сопротивляясь, но предав Себя ужасной власти тьмы. Иисус восторжествовал над сатаной, благодаря Сво­ей покорности. Это была заключительная сцена кон­фликта между двумя мудростями, двумя нравственными порядками: гнусное и зверское насилие над Агнцем, за­кланным до основания мира, Который даже не отверз Сво­их уст и страдал в кротости и смирении.

Самое худшее, что могло быть сделано с Ним, открыло самое лучшее, что было в Нем. Предельная злоба встрети­лась с предельным великодушием. Сатана был подвергнут

открытому публичному позору. Он был высмеян и обобран в результате смирения Иисуса перед самой сильной яростью и местью, злобой и жестокостью демонических сил. Господь не ответил злом на зло, Он не кричал и не умолял о пощаде, но молился об убивающих Его. Ад во всей своей ярости встретился с небесами во всем их смирении, кротости и долготерпении, — и небеса триумфально победили. Этот триумф окончателен, но мир не знает об этом, потому что Церковь не демонстрирует этого. Иисус поразил змея в голову, но перед Церковью поставлена задача окончатель­но прикончить врага, чтобы совершить вечную демон­страцию многоразличной премудрости Божьей не только в этом мире, но в грядущих веках.

В ранней Церкви никто не думал о вещах, которыми он обла­дал, как о его собственных. Мы сейчас говорим о евреях, и это — не какая-то маловажная деталь, но сильное подтверждение глу­бины освящающего Божьего действия, освободившего людей от уз укоренившегося эгоизма. У них были взаимоотношения та­кого качества, для описания которого потребовалось придумать новое греческое слово: «koinonea». Это слово ранее отсутствова­ло в лексиконе евреев, но теперь они пришли к таким взаимоот­ношениям, которые выделяли Церковь особенным образом. Это было качество жизни, совершенно неизвестное миру. Коро­че говоря, христиане демонстрировали на земле небесную модель взаимоотношений, проявляя особенный характер отно­шений между тремя Божественными Личностями. Это — отно­шения необычного, самоотверженного качества, когда каждый считает другого выше себя, и все уступают друг другу. Дух Само­го Бога сошел на землю и теперь был проявлен через иудеев, знаменитых своим эгоизмом, накопительством и соперничест­вом. Мы должны осознать, какой дух царил в Церкви в самом начале, потому что первое проявление соответствовало чистому, неиспорченному, небесному Божьему замыслу. Церковь, кото­рая собирается вместе только ради проведения служения, и при этом каждый остается сам по себе, не представляет никакой уг­розы силам тьмы. Для того, чтобы оказать противодействие са­тане, требуется вначале распознать ту подлинность отношений, которая отображена в Самом Боге.

Этот вопрос имеет практическое применение, и оказыва­ет влияние на нашу повседневную жизнь и положение в мире. Если мы это видим и сознательно ходим во свете этой истины, то мы станем способны к тонкому духовному разли­чению и начнем ощущать действие сил тьмы в нашей циви­лизации. Мы начнем распознавать их влияние, оказываемое через образовательные, культурные и религиозные организа­ции. Есть нечто, чего Бог ожидает от всей Церкви: власть и авторитет, которые можно было бы открыто выразить, восходящую к небу хвалу небесного качества, глубину хо-датайственной совместной молитвы. Все это заставит демони­ческие начальства и власти, господствующие в воздухе, сломиться, отступить и высвободить пленных.

Сила истинной хвалы

Нет более глубокого заблуждения, связанного с хвалой, чем то, которому сильнее всего подвластны харизматичес­кие и пятидесятнические церкви. Мы думаем, хотя и неосоз­нанно, что та радостная эйфория, которую мы испытываем от своей музыки и припевов, — это действительно выраже­ние нашей веры. Возможно, нам это и нравится, и мы наде­емся, что Бог также благословляет это, но нам нужно быть беспощадно честными и согласиться с истиной, и в первую очередь нам нужно быть искренними относительно своего собственного состояния. Истинное выражение нашей ве­ры и состояния нашей жизни проявляется в наличии или отсутствии страха перед смертью и ощущения незащищен­ности, когда мы находимся в позиции конфронтации с правящими в мире демоническими начальствами и властя­ми. И дело вовсе не в том, нравится ли нам музыкальное прославление или способствует ли оно служению, но в том, является ли оно настоящим. Истинное поклонение — это проявление и выражение искупительной Божьей рабо­ты, которую мы действительно пережили в своей жизни.

В громкости есть сила, и она используется для манипуля­ции, когда включаются усилители звука. Это все основано на том представлении, что демонические силы будут пораже­ны через воинственное или возбужденное «прославление». В тот момент, когда мы начинаем использовать поклонение в тех целях, для которых оно не предназначено, оно перестает быть истинным. Бог знает, когда начинается поклонение, не зависящее от прикосновения к струнам. Истинное поклоне­ние — это просто благоговение и посвящение, которого до­стоин Бог, только потому что Он — Бог. Но когда мы делаем из него средство манипуляции и достижения какой-то пусть даже и религиозной цели, то такое поклонение перестает быть истинным. Мы находимся на территории врага, и используем музыку для того, чтобы добиться какого-то необходимого ре­зультата, называя это «прославлением». Но насколько же силь­но мы обмануты, думая, что энергичная, воинственная хвала может нанести поражение демоническим силам!

Они могут нас просто спросить: «Иисуса мы знаем, и Па­вел нам известен, а вы кто?» Да, мы слышим вашу хвалу и ва­ши припевы, но в них есть какая-то пустота. Это — просто песни, и потому они не являются тем, что мы признаем как правители тьмы!» Вот что произносят демонические власти, когда видят как Церковь действует в меньшей полноте, чем та, которую она унаследовала во Христе. Существует хвала и поклонение, которая является просто песнями, но есть так­же и такая хвала, которая возносится до небес, и которая является чем-то большим, чем продукт харизматической манипуляции. Такая хвала — это спонтанный прорыв про­славления Бога, не только спасшего нас от страха, незащи­щенности и беспокойства, но и приведшего в великолепное место апостольской веры. Такой вид хвалы действительно разрушает власть тьмы.

Мы как Церковь призваны противостоять дьяволу, и это призвание зависит не от того, что мы делаем, но от того, ка­кими мы являемся на самом деле. Это связано с характером Церкви. Наша победа зависит от качества и постоянства ха­рактера нашего братства. До тех пор, пока существует какое-либо подчинение или снисхождение мудрости демонических

сил (например, страху, запугиванию, угрозам, беспокойству о своей жизни и безопасности), эти силы будут иметь к нам до­ступ. Когда они видят людей, непоколебимых в своей вере, и знают, что их безопасность не зависит от мира, работода­теля или правительства, но только — от Бога, тогда силы тьмы становятся безоружными. Они теряют цель, которую могли бы атаковать.

В 16-й главе книги «Деяния» описан эпизод, когда Павел и Сила, оказавшись в тюрьме, удивительным образом про­демонстрировали Божью мудрость. В полночь они молились и восхваляли Бога в песнях. Они верили, что их страдания стали следствием их послушания, и что, несмотря на то, что их служение оказало влияние только на одну женщину, они были в правильном месте в согласии с небесным виде­нием. Не имело значения, погибнут они или нет, потому что все дело было не в этом. У них была настолько глубо­кая вера в суверенность Божьей воли и привилегию стать соучастниками Его страданий, что они радовались, и эта радость была выражена в хвале.

Если вы можете восхвалять Бога посреди неприятностей и страданий, то вы имеете самое мощное освобождение от миро-правителей тьмы. Они не могут ни остановить вас, ни вынести вышей хвалы, и потому убегают, потому что хвала — это не­преодолимое подтверждение реальности невидимого Бога. Это противоречит их мудрости, которая гласит, что во время страданий вы должны быть в слезах и в печали, жалея себя и обвиняя Бога и людей. Но когда вы начинаете восхвалять Бога посреди страданий, вы сокрушаете силы тьмы. Вы за­бираете их последнее оружие, и у них ничего не остается, чем бы они могли угрожать или запугивать. Вы прорывае­тесь сквозь их заслоны, становясь на небесное основание, и они абсолютно беспомощны как-то повлиять на вас через неприятности и потому вынуждены бежать.

Единственное, что признают силы тьмы, — это подлин­ность. Исходя из этого, я являюсь противником того, что только имеет вид истинного поклонения и хвалы, но на самом деле построено на музыкальных способностях, ин­струментальной обработке, силе динамиков, электронных

технологиях, особом подборе песен и таланте лидеров. Од­но из своих величайших сражений я веду с лидерами групп прославления. Часто случается так, что меня приглашают проповедовать в ту или иную церковь, и ко времени окон­чания поклонения я оказываюсь совершенно истощенным и обессиленным. Тогда я поднимаюсь на сцену и начинаю направлять это душераздирающее пение в то русло, ко­торое как я чувствую, угодно Господу. Так называемое «прославление», которое должно способствовать проповеди слова, фактически лишает его силы и мешает его восприятию. Сейчас такой сильный акцент ставится на прославлении, что от него почти зависит успех всей церкви. «Понравилось ли вам прославление?» — спрашивают вас, хотя хвала — это спонтан­ное выражение искупительного Божьего действия как в лич­ной, так и в общей жизни верующих.

Иисус перенес все Свои страдания ради той радости, ко­торая ожидала Его впереди. Предвкушая эту радость, Он знал, что Его страдания будут иметь вечные последствия. Это — мудрость Божья, потому что в радости посреди стра­дания есть противоречие. Она противоречит общепринятым причинам радости и всему, что на наш взгляд является есте­ственным для человека. Для человека естественно стремле­ние выжить: «Заботься прежде всего о себе». Но мудрость, которая может радоваться посреди страданий, — это муд­рость другого рода, и именно она поражает силы тьмы. Это — великая мудрость, но не достаточно просто провозглашать ее. Она должна быть проявлена, продемонстрирована Церко­вью, внутренняя жизнь которой уже сама по себе является провозглашением многоразличной премудрости Божьей. Го­ворит ли Церковь о мудрости или нет, — ее внутренняя жизнь отображает ее истинное состояние. Мудрость проявляется в испытаниях, в допущенных Господом притеснениях, во время духовного давления — всего того, против чего мы должны бороться и что мы должны преодолевать в своих взаимоотношениях. В таких обстоятельствах мы. становимся едины, как Он един, несмотря на все наши различия, личные взгляды и то, что переворачивает все у нас внутри. В таких тя­желых ситуациях вы готовы сбежать в первую попавшуюся

харизматическую или евангелистскую общину, только что­бы получить облегчение от напряжения всех этих требо­ваний. Но, тем не менее, именно в такие напряженные моменты Бог формирует в нас угодный Ему характер.

Многоразличная премудрость Божья

Я уже упоминал о многоразличной премудрости Божьей, которая должна быть продемонстрирована Церковью. Это — полная противоположность мудрости властей тьмы, которые превозносят силу, насилие, зверство и власть, в то время как Бог превозносит кротость, юродство и смирение. Бог избрал немудрое и немощное, чтобы посрамить сильное и мудрое. Ставим ли мы максимальное ударение на Божьем юродстве? Готовы ли мы подвергнуться унижению за немощь? Или же мы отражаем мудрость самих начальств и властей тьмы, и потому не представляем для них никакой угрозы? Если мы будем набирать обороты как апостольская Церковь, то воз­будим против себя оппозицию и гонения со стороны сил тьмы, а также ту невыразимую ярость, насилие и жестокость, которым подвергались христиане на протяжении истории. Это — нечто большее, чем просто убийство людей: пере-пиливание пополам, сдирание кожи с живых, сжигание на костре. Существует зверство и жестокость, дьявольская не­нависть, кипящая против Бога, желающая заставить челове­ка сдаться и подчиниться на условиях демонических сил. Но вместо этого следует иная реакция: любовь к своим врагам, молитва на своих гонителей и слова, произносимые перед смертью: «Господи, не вмени им греха сего».

Когда Стефан в последний раз вздохнул, произнеся эти слова, вечная сила этого утверждения сломила нечто у демо­нических начальств, и это освободило одного злого иудея (Савла). Ему поперек духа стало «рожно», которому он, в ко-

нечном счете, вынужден был покориться на дороге в Дамаск. Нечто происходит, когда кротость и смирение встречаются с крайним зверством. Это — демонстрация многоразличной премудрости Божьей, которую эти силы вынуждены при­знать. Ничто другое не может произвести на них впечатле­ние, кроме самой природы Бога, святости Его характера, проявляемого во времена предельного давления, — и только страдания и крайняя нужда открывают это.

Не это ли произошло на Кресте? Иисус не корчился и не стонал, чтобы сохранить Свою физическую жизнь, состоящую из протоплазмы. Он предал дух Свой, произнеся слова: «Отче, прости им», — которые услышал один язычник-римлянин, сотник, профессиональный палач, хорошо обученный свое­му кровавому ремеслу. Он видел много убийств и людей, умирающих на крестах, корчившихся и плюющих в него с отвращением и презрением, потому что они был всего лишь людьми, цепляющимися за свою жизнь. Но вот, он увидел как умирает Богочеловек при крайнем мучении и боли, но величественно, и из уст этого сотника вырвались слова, пре­вышающие уровень его сознания: «Истинно, Человек Сей был Сын Божий.'» У него не было какого бы то ни было библей­ского образования, но он был вынужден с определенностью признать истинность личности Того, Кто был на Кресте, увидев то, как Иисус переносит Свои тяжелейшие предсмерт­ные страдания. И это не могло быть явлено нигде, кроме Креста, и никаким другим способом, кроме как через смер­тельные страдания. Несмотря на то, что Иисус подтвердил то, что Он был одновременно Сыном Человеческим и Сы­ном Божьим тем, что Он говорил, и теми чудесами, которые Он совершал, требовался именно такой финал и завершаю­щая демонстрация, свидетельствующая о том, Кем Он был и есть. Это стало основанием для спасения человека, который был бы подвергнут вечному мучению как убийца, если бы с его уст не сорвалось признание того, что перед ним — дей­ствительно Сын Божий.

Как Иисус ходил, так и мы должны ходить в этом мире. Бог ожидает заключительной демонстрации, которая пронзит вселенную до самих оснований, — и это должно быть сделано

через Церковь, чтобы исполнилась вечная Божья цель. Сло­вом и в доктринах мы соглашаемся с премудростью Божьей. Мы служим Ему и любим Его, но состоянием своей жизни и образом нашего поведения на работе, дома, в постели или в любом другом месте, мы в той или иной степени соглашаем­ся с другой мудростью и другим путем. Манипуляция, вы­могательство, соблазны и лесть направлены на то, чтобы склонить волю другого человека и потому являются прояв­лениями зла. Поступая так, мы, фактически, соглашаемся с мудростью демонических начальств этого мира, склоняясь перед их богами, служа им и исполняя их волю.

Перед нами сейчас стоит вопрос: «Как мы будем реа­гировать во время крайнего давления и гонений?» Наша небольшая нетерпимость, критический дух, пренебрежение, надменность и раздражительность уже являются доказательст­вами нашей слабой подготовки к заключительной конфронта­ции. То, на что мы жаловались в церкви, а именно: испытания и трения, приходящие к нам от других христиан, — было ни чем иным, как Божьим средством для формирования в нас Его праведного характера. Он желает привести нас к такому пре­дельному состоянию, при котором мы будем способны реа­гировать как Христос, чтобы когда наступят максимальные гонения, мы смогли стоять величественно и являть прему­дрость Божью. Мы будем демонстрировать триумф Крес­та и Духом вечным принесем себя Богу, как это сделал Иисус в завершающий момент Своих страданий. Вечный Дух приносил в жертву Самого Бога, и то, что в тот мо­мент увидели власти тьмы, было демонстрацией Бога как всего во всем. Это было раскрытием перед всей вселенной Его Божественной сущности.

Когда такая же демонстрация будет совершена нами, три­умф будет завершенным, а власти тьмы — разбиты. Это — веч­ное Божье предназначение для Церкви. Фраза «сораспятые Христу» не является для нас вопросом выбора или какой-то роскошью. Это — самое основание нашей победы. Если вы пережили эту смерть и воскресли, чтобы ходить в новой жизни Христа, — то чего же вам еще бояться? Это — призыв к зрелости, и к тому, чтобы Церковь пришла в свою полноту

согласно вечной цели Бога, предопределенной для нас, ра­ди которой Он сотворил все. Это — нечто превышающее че­ловеческие и земные понятия, и оказывающее влияние на грядущие века. Да увидим мы наше призвание и да восста­нем для его осуществления и для того, чтобы принимать • - всякую трудность, испытание и переживание как то, что приходит от Божьей руки. Это даст нам новый взгляд на страдания, более реалистичное предвкушение нашего буду­щего и наших гонений не как чего-то такого, о чем мы долж­ны плакать, но того, чему мы радуемся как привилегии и вышнему призванию вовеки в Нем.

Победа святых

Рассмотрим один эпизод из жизни Давида, чтобы уви­деть конфликт двух мудростей (хотя такие понятия, скорее всего, Давиду не были знакомы). Маловероятно, чтобы он осознавал всю значимость своего поступка, однако то, что он сделал, и то, как он поступил в особенно «кризисный момент», повлияло на характер его последующего цар­ствования. Грядущее Царство также имеет определенный характер, и Бог не стыдится называть его «Царством Дави­довым». Я верю, что этот характер был проявлен Давидом в одном конкретном эпизоде из его жизни еще до того, как он стал царем. Вполне вероятно, что именно этот его по­ступок стал ключевым для его прихода на царство, и что подобные черты характера станут ключевыми также и для нашего утверждения как «царей».

Непрекращающееся преследование Давида Саулом, опи­санное в 24-й главе 1-й книги Царств, является не только историческим, но и символическим, потому что в образах Давида и Саула выражены два духовных антипода. Кон­фликт между ними — это отображение извечной вражды между теми представлениями, которых придерживался каждый из этих двух царей. Саул является символом всего

видимого и показного, престижного и производящего впечат­ление как в религии, так и в политике. Он выглядел на сто процентов царем. У него были все необходимые для этого внешние качества и достоинства. Он был тем, кого поставил Бог над Израилем, когда народ захотел, чтобы им правил че­ловеческий царь, хотя на самом деле их Царем был Сам Бог.

Мы все знаем, какой беспорядок наступил при правлении Саула, и как он не захотел быть послушным Богу. Когда он по­лучил указание от Бога уничтожить амаликитян, их детей вплоть до младенцев, верблюдов, овец, волов и т.д., он не сделал этого. Он был послушным только отчасти и сохранил лучшее из овец и волов, чтобы принести в жертву Господу. Также Саул не посчитал нужным убить царя амаликитян Ага-га. После этого пророк Самуил всю ночь проплакал о непо­слушании Саула, потому что частичное непослушание — это тоже непослушание, а затем взял меч и собственноручно разрубил Агага. Мы должны обратить особое внимание на то, что тот же самый Саул, который не был полностью по­слушен Богу в уничтожении исторических Божьих врагов, всего несколько глав спустя уничтожил целый город свя­щенников Номву: и мужчин, и женщин, и младенцев, и вер­блюдов, и овец, и волов, и ослов. И причиной, побудившей Саула искоренить целую общину священников, стало то, что они помогли бежать Давиду.

С другой стороны, Давид был неприметным слабым юно­шей, которому однажды пришлось притвориться сумасшед­шим, пуская слюну по бороде и чертя на дверях. Он много времени провел в пещерах и в обществе жалких, разочаро­ванных бродяг. Есть такая глубина в образах этих двух лю­дей, и первый из них абсолютно и совершенно непримирим со вторым. Это, также, — иллюстрация последних дней, когда Церковь, ставшая всего лишь религиозной организа­цией, будь то номинальной или евангелистской, с горячностью и горечью будет оказывать сопротивление остатку Божьего народа, имеющему характер Давида.

Царственная особа, которую люди склонны превозносить, не может выносить жизнь того, кто внешне выглядит незначи­тельным и относится к себе всего лишь как к блохе. Это — не

зависящее от времени, классическое противоборство, которое будет существовать до тех пор, пока существует этот мир. Тот, кто помазан Богом, независимо от своей внешней невыраз­ительности, будет постоянно подвергаться необъяснимым нападкам и преследованиям со стороны тех, кто не может вы­носить само его присутствие. По какой-то причине гонители этих смиренных людей считают, что они, на их взгляд, не должны жить. При этом они не могут даже определить, в чем виноваты эти «Давиды», так как то, что их выводит из себя — это то «безрассудство», с которым другие всецело посвящают себя Богу. Что в Давиде настолько взбесило Саула? Почему человек, обладающий властью, религиозным и политическим авторитетом, так невзлюбил беспомощного и непримечатель­ного юношу? Ответ на эти вопросы соответствует тому, что будет происходить и в последние дни.

Осознание своей слабости и полной зависимости от Бога вызывает неприязнь со стороны тех, кто наоборот считает се­бя компетентным и обладающим большими способностями. Быть немощным, немудрым и зависимым от Бога — это зна­чит точно так же, вызывать ярость у того, кто религиозен, но основывает свое религиозное умение на собственных способ­ностях и на том, что ему по силам, и что он может сделать.

На протяжении многих веков большие христианские де­номинации, будь то католики или протестанты, точно также не могли выносить присутствие в своей среде тех, кто жил только на основании того же «немудрого» упования на Бога. Какую угрозу, должно быть, представляли такие люди этим великим «монолитам», если им даже не разрешалось жить! Их гнали, преследовали, привязывали спинами друг к другу и топили в реках и озерах, сжигали на столбах и безжалост­но гноили в тюрьмах. Этих людей постоянно встречали со злобой, потому что своей слабостью и безобидностью они представляли угрозу силам тьмы.

Я не думаю, что мы действительно осознаем, что являет­ся истинной природой победы верующих. Пророк Даниил говорит о «роге», который будет направлен против святых Всевышнего, и который «вел брань со святыми и превозмогал их» (Даниил 7:216). Книга «Откровение» делает все это еще

больше загадочным, добавляя: «дано было ему (зверю) вести войну со святыми и победить их...» (Откровение 13:7а). Со­всем непросто согласиться с тем, что Бог допускает, чтобы враг наших душ уничтожил Церковь и победил нас.

Мы никогда не станем победителями теми энергичными способами, которые используем сейчас, «беря власть в свои руки», крича на врага и «захватывая» города «для Христа». Похоже, что в Писании показан совсем другой сценарий. Бог действительно позволит врагу победить верующий оста­ток Церкви. «Дано было ему (зверю) вести войну со святы­ми и победить их», — это последняя фраза, описывающая состояние Церкви в последние дни. Даниил говорил о том же. Это выглядит противоречиво, потому что в этом случае не понятно, в чем же заключается победа? Как в ветхозавет­ной книге пророка Даниила, так и в новозаветной книге «Откровения» Иоанна написано, что святые будут побежде­ны. Они будут поражены и подавлены, и Бог допустит это. Но, в чем же, тогда, состоит их победа?

Мы, вероятно, представляем, что выражение «не возлюби­ли души своей даже до смерти» означает, что мы смело собе­рем последние силы, чтобы выдержать все притеснения, и каким-то образом продержимся до конца. Но что, если по­беда будет выражаться в смерти? Тогда все дело будет не в самой смерти, но в том, как мы будем умирать. Почему Бог допустит, чтобы мы были побеждены? Что будет продемон­стрировано через мудрость Божью, когда будет нанесено окончательное поражение силам тьмы, и они будут сброше­ны с неба? Это будет не та победа, о которой мы думаем с человеческой точки зрения, но то, что будет продемонстри­ровано, когда мы сами будем побеждены. Мы побеждаем то­гда, когда побеждают нас, и до тех пор, пока мы не поймем этого, не начнем ожидать, готовиться и даже переживать это в какой-то степени сейчас, в нужный момент мы не проде­монстрируем того, что от нас ожидает Бог.

Царство Давида

В жизни Давида наступил критический, выдающийся и поворотный момент, который открыл его характер. То, что он совершил соответствовало Божьему характеру, и это от­личает мудрость Божью от мудрости сил тьмы. Силы тьмы будут делать все, что угодно, для того, чтобы добиться свое­го. Они будут искушать, запугивать и угрожать. Им не зна­комы угрызения совести, и потому они пойдут на любую безнравственность, аморальность и подлость. Но цели Божьи должны и могут быть достигнуты только Божьими средствами, и эти средства не должны противоречить дости­гнутым результатам, но иметь тот же характер и качество. Мы не можем «установить Царство Божье» тем способом, который отличается или даже противоречит характеру Са­мого Бога. Если Церковь начинает использовать манипу­ляцию во время призыва к покаянию, играя на чувствах людей, или принуждая людей выйти вперед при помощи какой-либо психологической уловки, то это противоречит характеру Божьего Царства. Мы должны быть очень осто­рожны не только при выборе целей, но и при выборе средств для их достижения, чтобы не вступить в противоре­чие с Божьими принципами.

Завершающий момент наступит совершенно неожиданно, непредвиденно и внезапно, и время на подготовку уже не бу­дет. Именно тогда откроется, какими мы являемся на самом деле. К моменту испытания мы подойдем с тем характером, который мы позволили Божьей руке сформировать в себе, и такой момент наступил и для Давида. Его преследовал Саул, и он спрятался в пещере вместе со своими людьми. Когда Саул вошел в эту же пещеру по нужде, люди Давида сказали:

«Вот день, о котором говорил тебе Господь: "Вот, Я предам врага твоего в руки твои, и сделаешь с ним, что тебе угодно "» (1 Царств 24:5).

Они, без сомнения, ожидали, что Давид убьет своего пре­следователя и таким образом избавится от своих неприятно­стей. Это был критический момент, и Давид был свободен

сделать то, что посчитал бы нужным, и для каждого из нас также наступают подобные моменты — возможно, даже ежедневно. Разве есть большая свобода, чем быть сыном или дочерью живого Бога? Сегодня многие говорят о свобо­де, находясь в рабстве, но тот, кого Христос освободит, ис­тинно свободным будет. То, какими мы являемся на самом деле, определяется тем, как мы поступаем и о чем думаем, имея свободу выбора. То, что мы делаем на основании своей свободы, является свидетельством для сил тьмы.

Давид интуитивно отрезал угол одежды Саула, не убив его. Он сделал это, ничего не зная о вечной значимости сво­его поступка, и то же самое должны будем сделать мы для реализации вечных Божьих намерений. Таким образом на­ши поступки должны отражать характер Давида, и это будет проявлением многоразличной премудрости Божьей. Если мы не рассматриваем свою жизнь в этом контексте, то мы просто духовно слепы и аннулируем себя как Церковь, по­тому что мы не сможем выполнить ключевую роль посред­ника в процессе окончательного восстановления Израиля. Другими словами, Бог ожидает демонстрации Его многораз­личной премудрости, и та Церковь, которая справится с этим заданием, сыграет ключевую роль в процессе оконча­тельно восстановления Израиля.

Эта мудрость нашла отражение в действиях Давида в тот критический момент, когда он убегал от Саула. Он незамет­но отрезал край одежды Саула, но в последствии его совесть стала осуждать его за этот поступок. Если вы хотите загля­нуть в сердце Давида и понять его характер, то вы можете сделать это именно сейчас. Давид был чувствителен к голосу своей совести, и он почувствовал внутри себя обличение да­же за то, что отрезал часть одежды Саула. Что за человек был Давид? Даже не знаю, сможем ли мы когда-нибудь ответить на этот вопрос. Мы являемся продуктом совсем другой эпохи, которая портит общественные здания, засыпает улицы мусором и оскверняет жизнь богохульством. Если бы вы попутешество­вали по Европе, то увидели бы повсюду разрисованные дома. Это — ужасные, демонические и отвратительные рисунки, которые показывают полное отсутствие уважения к чужой