ГЛАВА 12 Магические испытания и юридические неприятности 3 страница

Когда Мэри перестала играть активную магическую роль в его жизни, Кроули в течение первой половины 1912 года жил то в Париже, то в Лондоне, занимаясь на­писанием «Книги лжи», которую он задумал как изложе­ние содержания своего собственного сознания. В некоторых местах она написана с юмором, в других — может считаться предвестником авангардной поэзии 1960-х. Один из разделов книги, включённый в первый выпуск журнала «Равноденствие», состоял только из восклица­тельного знака, другой — только из вопросительного: они были озаглавлены соответственно «Солдат» и «Горбун». Кроме того, Кроули написал рассказ под названием «За­вещание Магдалены Блэр», основанный на идее, которую задолго до этого подал ему Аллан Беннет. Однако эта писательская деятельность имела для него второстепен­ное значение. По-настоящему мысли Кроули занимала организация, которая называлась по-разному: Орденом

Восточных Тамплиеров, Орденом Восточного Храма, Ор­деном Тамплиеров Востока или Ordo Templi Orientis. В виде сокращения она была (и остаётся) известной как ОТО.

Кроули заинтересовался ОТО после появления Мазер-са на слушании дела, возбуждённого на основании иска, поданного The Looking Glass. Во время своего выступле­ния Мазере заявил, что является главой Ордена Розен­крейцеров к большому сожалению для тех, кто считает та­ковыми себя. То есть на самом деле Кроули знал об ОТО, но не проявлял к этой организации большого любопыт­ства. Тем не менее, поскольку Кроули был известен как соперник Мазерса, с ним пытались связаться разнооб­разные сочувствующие ему оккультисты и масоны, на ко­торых у него, как правило, не хватало времени. Он утверж­дал, что со времён своего посвящения, имевшего место в Мексике, является масоном шотландского обряда, но в целом пренебрежительно относился к масонству, гово­ря, что оно представляет собой «или самодовольное при­творство, шутовство и оправдание пьяному хулиганству, или мрачную ассоциацию для плетения политических ин­триг и мошенничества в коммерческих делах». Теперь они начали писать ему, выказывая, по словам Кроули, такое уважение к его способностям, что в какой-то момент «ста­ло подразумеваться, будто я знаю больше секретных сим­волов, заклинаний, волшебных слов и магических фор­мул, чем я мог бы выучить, будь у меня двенадцать жиз­ней, а не одна. Даже слон не выдержал бы под тяжестью таких знаков отличия, какими меня наделили».

Вся эта лесть вновь пробудила в Кроули интерес к ма­сонству, и он написал гроссмейстеру масонской ложи в Лондон, с тем чтобы прояснить свою позицию в от­ношении этой организации. 17 декабря 1904 года, как утверждал Кроули, он прошёл обряд посвящения в каче­стве мастера англосаксонской ложи 343 (ныне имеющей номер 103), входящей в состав французского масонского общества в Париже. Теперь он желал узнать, значит ли это, что он может считаться масоном и в Британии. Оказа­лось, что нет: в те времена Объединённая Великая ложа Британии не признавала французской Великой ложи.

Была и другая причина, по которой Кроули хотел узнать, признан л и он масоном в Британии. Она была свя­зана с Джоном Яркером, являвшимся членом Quatuor Coronati Lodge № 2076, одной из значительных лож, в ко­торой проводились масонские исследования. Яркер учре­дил независимый масонский Великий совет в Манчестере, но он не получил признания со стороны Высшего совета в Лондоне, который исключил Яркера за превышение им ма­сонских полномочий. По какой-то причине Яркер решил, что Кроули должен стать его преемником в деле его рас­кольнического Великого совета, хотя сомнительно даже то, встречались ли эти двое когда-нибудь. После смерти Яр­кера в 1913 году Кроули созвал собрание, на котором назначил себя Великим генеральным администратором со­вета, но больше не сделал почти ничего, хотя, как он утвер­ждал, ряд масонских организаций обратился к нему с не­официальными просьбами обратить внимание на рацио­нализацию ритуалов и правил, а также на необходимость пересмотра основ масонства, с тем чтобы придать ему, по. выражению Кроули, форму цельной, стройной и лаконичной системы, соединяющей в себе религиозные, философ­ские, магические и мистические истины. Как бы то ни было, официальные масонские организации никогда не считали Кроули настоящим масоном, а он никогда не считал себя причастным к основному направлению масонства.

Немецкая организация ОТО была среди тех, что пыта­лись установить с ним контакт. Поначалу Кроули думал о ней так же, как и об остальных подобного рода органи­зациях, но вскоре понял, что она отличается от других, поскольку ОТО со своей ориентацией на восточную рели­гию и философию рассматривал секс как важную часть занятий магией. Члены ордена верили, что сексуальное возбуждение может вознести человека на иной уровень сознания и духовности. Подобные представления были распространены в Индии и Китае, но в европейских куль­турах этой идеей в основном пренебрегали как вызы­вающе непристойной. Половой акт, согласно этой концеп­ции, совершался не от вожделения и не из любви, но являлся сознательным и управляемым поступком: при­верженцы такой сексуальной идеологии должны были быть хорошо натренированными в медитации, дыхатель­ных практиках и других дисциплинах, относящихся к йоге. Их позиция отнюдь не давала разрешения на свободную любовь и необузданную чувственность.

ОТО был основан около 1900 года в русле формирую­щегося учения о связи германских национальных корней с армейской традицией. Его основали двое немецких ма­сонов, Франц Хартман и Генрих Клейн вместе с богатым австрийским промышленником Карлом Кельнером, кото­рый много путешествовал по Востоку. Находясь одновре­менно под влиянием восточных религий и произведений американского оккультиста П.-Б. Рэндольфа, который экс­периментировал с галлюциногенными препаратами, Кельнер сначала основал «Герметическое братство све­та», чья идеология, согласно современной истории ОТО, базировалась на масонстве, розенкрейцерстве, движении иллюминатов XVIII и XIX веков, ритуалах тамплиеров, уче­нии ранних гностиков и язычестве. В 1902 году Кельнер и Теодор Рейсе, который к тому времени начал издавать малоизвестный масонский журнал под названием «Ори­фламма», решили основать своё собственное братство, деятельность которого концентрировалась бы на сексу­альной магии, причём журнал должен был послужить его основанием. При основании ОТО важную роль сыграл Яркер, который дал Кельнеру необходимый документ, на­делявший его властью и полномочиями.

Теодор (которого иногда называют Чарлзом) Рейсе был загадочным человеком. Будучи наполовину англича­нином, а наполовину немцем, он притворялся маркси­стом и состоял членом Социалистической лиги Англии вплоть до 1884 года, когда его исключили. На самом же деле он был офицером германской разведки, пристав­ленным шпионить за семьёй Карла Маркса. Живя в Анг­лии, он жил на заработок, который получал в качестве кон­ферансье мюзик-холла.

Когда в 1905 году Кельнер умер, пост главы ОТО занял Рейсе. Именно он, не очень пространно, но с достаточно прозрачными намёками, обнародовал вовлечённость ОТО в занятия сексуальными магическими практиками, напе­чатав информацию об этом в «Орифламме». Во время его правления ОТО быстро распространился по Западной Европе и внедрился в Америку, принесённый туда эми­грантами из Германии. Членам ордена, среди которых были и мужчины, и женщины, поначалу не давали никаких объяснений относительно сексуальной магии. Люди долж­ны были достигнуть возвышенного состояния сами, до того, как их посвятят в соответствующее учение. Любо­пытным образом, согласно тому, что пишет Фрэнсис Кинг в «Магическом мире Алистера Кроули», никто из членов ордена, судя по всему, не занимался никакой сексуальной, магией, не считая Рёйсса, и то занимавшегося ею лишь однажды. С появлением Кроули такому положению дел, разумеется, суждено было измениться.

В 1910 году, во время своего визита в Британию, Рейсе принял Кроули в ОТО, хотя, кажется, Кроули мало что свя­зывало с этой организацией вплоть до 1913 года, когда Рейсе навестил его в Лондоне и, предъявив ему экземпляр «Книги лжи», обвинил Кроули в разоблачении на страни­цах книги секретов 9-го уровня ОТО, связанных с сексуаль­ной магией. Такие неопределённые и недостаточно эзоте­рические строки, как «Да вооружится Знающий Магическим Распятием и да возьмёт в руки Мистическую Розу», заворожили Рёйсса. Кроули опроверг его заявления. Он сказал, что пришёл к этим идеям своим собственным пу­тём и только теперь узнал, чем занимается ОТО. Затем между Кроули и Рёйссом состоялся обмен идеями. Рейсе излагал свою теорию сексуальной алхимии, центральны­ми понятиями которой были женские сексуальные флюи­ды и эликсир жизни (семя). Кроули высказал свои сообра­жения о важности гомосексуальных сношений и в качестве обоснования цитировал собственные произведения.

Исходом этой встречи стало то, что Рейсе и Кроули решили объединить усилия и основать новое, британ­ское отделение ОТО под названием Mysteria Mystica Maxima (или, коротко, МММ). Кроули предстояло его воз­главить. Он приехал в Берлин, получил титул Высочайше­го и Святого Короля Ирландии, Иона и всей Британии в рамках Священного Гнозиса и принял магическое имя Бафомет, совпадающее с именем одного из идолов, за поклонение которым обвиняли тамплиеров их враги.

Вернувшись в Лондон, Кроули напечатал манифест и развернул рекламную кампанию для привлечения ново­обращённых. Манифест вышел в дорогом издании, его украшала фотография Болескина, а написан он был Лей­лой Уаддел в качестве секретаря МММ. Этот текст многое обещал. Членские взносы были невероятно высоки: что­бы достичь 9-го уровня (где начиналась сексуальная ма­гия), необходимо было заплатить 103 фунта 10 шиллин­гов. Вдобавок к этому существовала годовая подписка, стоившая тридцать три гинеи. Новообращённые не замед­лили появиться, но большинство из них не знало главного, сексуального секрета общества Mysteria Mystica Maxima. Если бы им его сообщили, многие, устыдившись, отказа­лись бы от своей затеи. Со своей стороны Кроули считал членов ордена Mysteria Mystica Maxima потенциальными членами общества А.-. А/.

В то же самое время Кроули начал переделывать ри­туалы ОТО, с тем, как он утверждал, чтобы прояснить по­ложение человека во Вселенной и создать, как он надеял­ся, основу для вселенского религиозного братства. Под этим подразумевалась необходимость привить всему человечеству чувство судьбы, нравственные ориентиры, дать людям испытать чувство интеллектуального удовлет­ворения, для чего каждый должен накапливать интеллек­туальную и философскую силу при помощи магических средств. В мартовском номере журнала «Равноденст­вие» за 1913 год Кроули напечатал эссе под названием «Напряжённый энтузиазм», в котором содержались два основных тезиса, а именно что секс по существу своему является благом и способствует проявлению талантов, особенно у мужчин. Совмещение вина (или наркотиков), секса и музыки, как утверждал Кроули, делает возможны­ми потрясающие вещи, хотя в эссе не говорилось, какие именно: уважение к известным нравственным нормам, а также законы о непристойном поведении не позволили Кроули зайти слишком далеко и описать свою ритуаль­ную сексуальную магию. Вдобавок ко всему он написал для ордена «Гностическую мессу», к большому неудоволь­ствию масонских тамплиеров и других масонов, увидевших её напечатанной в «Орифламме» и расценивших её | как акт посягательства на авторитет их организации со стороны Кроули. Они были правы. Кроули рассматривал ОТО как идеальное средство для проведения своих идей, как они до сего времени проводились в обществе А.-. А.-.. ОТО позволял Кроули приобрести более широкую ауди­торию, которой он мог бы проповедовать свои теории в том виде, в каком они излагались в «Книге Закона», что позволяло ему реализовывать весь свой жизненный по­тенциал, превращая людей в средство обнаружения их собственной судьбы и побуждая их вступать в контакте их собственной волей.

Несмотря на занятость магическими делами, у Кроу­ли всё же оставалось время на то, чтобы поддерживать свою репутацию провокационного общественного деяте­ля, упражняясь заодно в агрессивном поведении и само­рекламе. Несмотря на то что Кроули подвергал резкой критике практически каждого значительного поэта, он, тем не менее, демонстрировал определенное уважение к Оскару Уайльду, «единственным пороком» которого, как заявлял Кроули, «было то, что он не был правдив с самим собой». Он сопоставлял себя с Уайльдом отчасти по при­чине бисексуальности последнего, а отчасти из-за того, что Уайльд тоже выступал против общественных устоев.

Поздней осенью 1912 года Якоб Эпштейн, известный скульптор, оказался в центре скандала, разыгравшегося вокруг его статуи, изображающей Уайльда и установлен­ной на могиле Уайльда на парижском кладбище Пер-Лашез. Власти признали статую непристойной, поскольку она включала подробное изображение мужских генита­лий, и накрыли её тканью. Многие художники выступили в поддержку Эпштейна, но безрезультатно. Охваченный праведным гневом Кроули присоединился к борьбе. При­ехав в Париж в ноябре, он распространил листовку, при­зывающую массы отправиться на кладбище и во имя искусства снять со статуи оскорбительное покрывало. Предупреждённый о том, что власти выставят на пути де­монстрантов вооружённую полицию, Кроули изменил тактику. Он вместе со своим помощником спрятался на территории кладбища, оставшись там до тех пор, пока ворота не закрыли на ночь. Они перерезали верёвки, удерживающие ткань, и стальным проводом соединили статую с неким укромным местом среди деревьев непо­далёку. Идея заключалась в том, чтобы на следующий день внезапно сдёрнуть покрывало. План провалился. Толпа собралась, но власти решили не противостоять ей. Кроу­ли, чей вызывающий жест не удался, раскрыл статую сам, просто убрав с неё покрывало. Тем не менее его поступок получил некоторый резонанс в прессе, то есть не всё было потеряно. Однако на этом история не закончилась. Ро­берт Росс, литературный душеприказчик Уайльда, зака­завший статую, решил задобрить французские власти и заказал изготовить бабочку, которую прикрепили к ос­корбительной части статуи. Кроули и ещё несколько че­ловек через некоторое время сняли её, и Кроули тайно унёс бабочку с кладбища, чтобы потом надеть её на себя в лондонском кафе «Ройяль». Эпштейн, который присут­ствовал при этом и который поначалу был недоволен тем, что Кроули участвует в борьбе за статую, с чувством юмо­ра отнёсся к его манипуляциям с бабочкой.

Кафе «Ройяль» было излюбленным местом Кроули даже в те дни, когда его кошелёк бывал почти пуст. Существо­вало множество историй, по большей части вымышлен­ных, о его визитах сюда. Говорили даже, что в этом кафе он встречался с Уайльдом, но это кажется в высшей сте­пени неправдоподобным, так же, как и более знаменитая история, повествующая о том, как Кроули вошёл в кафе в своём волшебном плаще-невидимке, испещрённом ма­гическими символами, и пересёк помещение от Риджент-стрит до Глассхаус-стрит. Посетители заведения смолкли от удивления, и никто не заговорил с Кроули. Также, как много лет назад в Мехико, Кроули расценил их молчание и отсутствие попыток вступить с ним в разговор как дока­зательство того, что его не видят, а следовательно, плащ-невидимка работает и делает его невидимым.

Ещё одной заботой Кроули в это время было разви­тие музыкальной карьеры Лейлы Уаддел. Карьера засто­порилась, отчасти от усталости, отчасти от ненадёжного положения Лейлы. Зная, что она никогда не станет серь­ёзной исполнительницей классической музыки, Кроули нанял ещё шесть молодых скрипачек, нарядил их в яркие одежды, составил концертную программу из нескольких мелодий и выпустил эту труппу на сцену, назвав её «The Ragged Ragtime Girls». Первое представление было дано в лондонском театре «ОлдТиволи» 3 марта 1913 года.

Работа импресарио имела свои недостатки, посколь­ку это было «тошнотворное занятие», заставлявшее его вступать

в контакт с таким слоем общества, среди членов ко­торого я был абсолютным чужаком; от грубого аген­та-еврея до отвратительного продюсера и вульгар­ного актёра — все похожи один на другого своей аб­солютной погружённостью в процесс зарабатывания денег, все одинаково несведущи и пренебрежитель­ны в отношении искусства как такового, все одина­ково скупы, малодушны, жестоки, бессовестны во всём, что касается «шоу». Как бы добродушны, изыс­канны и благородны ни были они по натуре, в то мгно­вение, когда серьёзное дело стучится к ним в дверь, все их хорошие качества вылетают в окно... Я увидел жизнь в таком грубом, таком суровом, таком низком и уродливом виде, в каком никогда прежде не мог её даже вообразить.

Не довольствуясь выступлениями в одном только Лондоне, Кроули повёз свою труппу в Москву на шести­недельные летние гастроли в варьете под открытым не­бом, расположенном в огромном парке развлечений под названием «Аквариум». Труппа показала себя более не­организованной и растрёпанной, чем сценические одеж­ды её же членов. Лейла, по словам Кроули, выступала бо­лее или менее приемлемо, об остальных же он писал, что «среди них были алкоголички, четыре нимфоманки, две стыдливые истерички, и все они были неискоренимо убеж­дены, что за пределами Англии каждый встречный — это грабитель, насильник и убийца. У всех членов труппы были револьверы, которыми они не умели пользоваться, но были готовы стрелять в первого же, кто с ними загово­рит». Из Варшавы в Москву они ехали в третьем классе поезда, который шёл со всеми остановками. Их устлан­ное соломой купе кишело клопами. По приезде в Москву Кроули оставил труппу репетировать, а сам тем време­нем вступил в период напряжённой духовной деятельно­сти: иными словами, он встретил новую женщину.

Энни Ринглер (возможно, это было её ненастоящее имя) была молодой венгеркой:

высокая, натянутая как струна, худощавая, как голод­ная самка леопарда, с дикими, ненасытными глазами и длинной прямой линией рта с тонкими губами. Этот рот был похож на алую рану, которая, казалось, боле­ла от острой тоски по таким удовольствиям, которых не в силах доставить этот мир. Нас влекло друг к другу с непреодолимой силой. Мы не могли общаться на человеческом языке. Я практически полностью забыл русский; а её немецкий ограничивался несколькими ломаными фразами. Но у нас не было нужды в разго­ворах. Любовь между нами была неописуемо сильной. Она до сих пор воспламеняет сокровенные глубины моей души. Эта женщина перешла тот рубеж, где удо­вольствие ещё имело для неё какое-то значение. Она могла чувствовать только через боль, и, чтобы сделать её счастливой, я должен был совершать над ней по её указаниям физически жестокие вещи. Такой тип взаи­моотношений был для меня абсолютно нов, и, возмож­но, эти отношения были столь интенсивными потому, что они протекали в атмосфере, где царила самоис­тязающая душа России, вдохновлявшая меня на твор­чество в течение шести последующих недель.

Другими словами, эта женщина была как будто созда­на для Кроули. Он был жесток с ней, и она, по-видимому, с готовностью разделяла его садомазохизм.

После того как отношения с ней пробудили его музу, он написал ряд стихотворений, эссе и рассказов, в том числе стихотворный цикл «Ярмарочные забавы», который отчасти представлял собой стихотворный дневник его путешествия с женской труппой и где был использован материал, почерпнутый из поездки Кроули на знамени­тую ярмарку в Нижний Новгород, что находится в 250 ми­лях к востоку от Москвы. К тому же времени относится стихотворение «Морфий» и мистерия «Корабль» с боль­шим количеством масонской символики. Хор из этой мистерии Кроули включил в ритуалы ОТО. Кроме того, он сочинил тогда одно из самых известных своих стихотворений, «Гимн Пану», которое потом всю оставшуюся жизнь будет использовать во время магических церемоний. (В конце года его творчеству был посвящен раздел в сбор­нике «Кембриджские поэты 1900—1913», однако выбран­ные для сборника произведения не давали никакого пред­ставления о его поэзии.)

Кроули писал в автобиографии, что, будучи в Москве, он часто бывал в «Эрмитаже», где и написал многие из своих произведений этого периода: нет сомнений, что его жилище было для этого слишком прозаичным и не поощряло к творчеству. Некоторые из биографов Кроули обращали на это внимание как на доказательство того, какой неточной и «собирательной» была память Кроули, указывая на то, что Эрмитаж находится в Санкт-Петербур­ге. Конечно, дворец Эрмитаж находится именно там, но «Эрмитаж», о котором говорит Кроули, представляет со­бой роскошный сад, место встречи молодых москвичей, где они кутили и устраивали обильные обеды в изыскан­ной и пышной обстановке под музыку, исполняемую из­вестным еврейским скрипачом по имени Крыш.

После судебного разбирательства с The Looking Glass ряды членов А.\А.\ поредели, но в конце 1913 года они снова пополнились. Среди вновь пришедших были Нина Хэмнетт, видный общественный деятель Гвендолин От­тер, предсказатель будущего граф Л ьюисХэмон, извест­ный под сценическим псевдонимом Хейро. Несмотря на этих новообращённых, доходы Кроули были катастрофи­чески малы, и он вновь принялся устраивать магические церемонии для публики, которая платила за вход. В сво­ей призрачно-вампирической книге «Комнаты тайны» Эллиот О'Доннел описал собственное посещение одно­го из таких представлений, проходившего в Авеню-Сту-дио на Фулхем-роуд в Южном Кенсингтоне, где Кроули снимал помещение. Пройдя через прихожую, зрители сели на стулья, поставленные в форме полукруга перед рядом статуй. В центре комнаты стояли деревянный ал­тарь и три ёмкости, о которых О'Доннел сообщает, что они были похожи на старинные сундуки или викториан­ские ванны. Представление начиналось с того, что Кроу­ли читал отрывки из какой-то книги, после чего играла траурная музыка. Затем из одного из сундуков появля­лась женщина (часто это была Лейла Уаддел), одетая в тонкую зелёную мантию и играющая на арфе. Ещё две женщины появлялись из двух других сундуков и точно так же играли на арфах. Потом свет приглушался и Кроули уходил за занавеску, чтобы, явившись вновь, вызвать множество разных богов, взывая к ним очень высоким голосом. Это заканчивалось заявлением Кроули о том, что он собирается рассечь себе грудь. Среди публики прокатывался трусливый шёпот, и что-то серебряное мерцало в темноте. Потом Кроули объявлял: «А теперь я окуну в свою кровь раскалённую печать». Он проносил что-то через пламя свечи, затем прикладывал это к сво­ей груди и обходил вокруг комнаты, обращаясь к стату­ям и сверкая в воздухе своим кинжалом. Огни гасли, и представление заканчивалось. Кроули обещал пока­зать и другие церемонии, но все они представляли со­бой вариации обряда посвящения: это представление должно было служить приглашением или приманкой для привлечения новых членов. После окончания представ­ления Кроули беседовал с потенциальными новообра­щёнными в задней комнате.

Известность Кроули росла, и вскоре о нём начали рас­сказывать небылицы. Говорили, что у него есть тибетский храмовый колокол, в который он время от времени зво­нит; что во время его церемоний по алтарю скользит зо­лотая змея; что лица у помогающих ему женщин — белые, как свечной воск, и что по окончании церемоний устраи­ваются оргии. Американский поэт и журналист Хэрри Кэмп, который без билета пробрался на «Океаник», чтобы достичь берегов Англии, где он был радушно встречен литературным миром и где его взял под своё покрови­тельство выходец из Америки, социалист и миллионер Гейлорд Уилшир, послал в нью-йоркский World Magazine отчёт о посещении одной из церемоний. Вот отрывок из его статьи:

Я оказался в большой студии с высокими потолками, воздух в которой имел глубокий синий оттенок благо­даря дыму курящихся благовоний со специфическим запахом. В первой комнате стояли ряды книг в чёрных переплётах, помеченных на корешках серебряным тиснением в виде странных крестов неправильной формы. Вторая комната была обставлена диванами и буквально устлана множеством подушек, разбро­санных повсюду. В третьей и самой большой комнате был сооружён высокий балдахин, под сенью которо­го сидел Верховный жрец во время проведения чёр­ной мессы. Прямо перед ним на полу, устланном цвет­ной мозаикой и покрытом таинственными знаками, стоял алтарь, представлявший собой чёрный пьеде­стал с золотым кольцом, закреплённым на его верши­не. Поперёк кольца лежала золотая змея, как будто застывшая в одном из своих изгибов. Я слышал, как кто-то за занавеской играл странную, похожую на ки­тайскую мелодию на каком-то струнном инструменте.

Далее Кэмп описывает, что случилось, когда прибыли участники представления:

Большинство [участников службы] составляли жен­щины аристократического типа. Их нежные пальцы, украшенные дорогими кольцами, их шелестящие шел­ка, неописуемая изысканность их экипажей — всё го­ворило об их общественном статусе. Мне сообщили по секрету, что немалое количество людей благородного сословия принадлежит к секте сатанистов. На каждом из участников была маленькая чёрная маска, закры­вавшая верхнюю часть лица, из-за чего узнать человека было невозможно. Завешенное чёрными бархатными занавесками, это место определённо имело мрачный вид. Лица присутствующих женщин казались белыми как воск. Мерцающее освещение создавалось един­ственным подсвечником с горящими на нём семью све­чами. Внезапно всё закончилось, и помещение напол­нилось странными шумами, похожими на звук неисто­вого ветра, пробегающего по бесчисленным древесным, листьям. А затем верховный жрец произнёс высоким голосом нараспев: «Добра не существует. Зло — это добро. Да здравствует Закон Зла. Приветствуйте все Князя Мира, которому дал власть сам Господь Бог».

О самом Кроули Кэмп писал:

Временами он выглядел семидесятилетним, а време­нами ему нельзя было дать и двадцати пяти. Судя по всему, он может менять облик по собственному жела­нию. Только что мы видели пожилого человека, похоже­го на священника; и вот уже перед нами несколько же­ноподобный юноша с мягкими пухлыми руками и полным женским лицом. Только руки его не менялись, они были просто удивительны и украшены фантастиче­скими кольцами. На большом пальце руки Кроули но­сит тяжёлую золотую ленту с кроваво-красным крестом на белом фоне. На другом пальце красуется украше­ние в виде змеи, а рядом с ней — магический перстень с печатью, изготовленный из сплава мистических ме­таллов. В жилетном кармане он носит закреплённое на конце часовой цепочки изображение двуглавого орла с мечом, знак принадлежности к последней и самой высшей ступени Древнего и Прославленного Орде­на Шотландских Масонов. Но самая поразительная деталь внешности Кроули — это напоминающая рог прядь волос, которая стоит торчком посередине его широкого и высокого лба. Иногда он разделяет эту прядь на две, и тогда это выглядит как сатанистский символ.

Самого Кроули это представление невероятно раздра­жало. Оно делало из него какого-то искателя сенсаций, урода-мистика, скорее ярмарочного мага, чем религи­озного лидера своего собственного ордена. С другой сто­роны, ему не на что было жаловаться. У него появились более широкие возможности для утверждения своей ре­путации как исключительной личности.

В сентябре 1913 года вышел десятый и последний выпуск первого тома «Равноденствия». Одновременно жизнь Кроули резко переменилась. Он решил, что необ­ходимо уделять больше внимания своему собственному развитию в сфере магии, а также практике магии сексу­альной. Как обычно в таких случаях, он отправился в Па­риж и оттуда пригласил Нойбурга присоединиться к нему. Здесь Кроули планировал провести серию процедур сек­суальной магии, которые впоследствии получат извест­ность под именем «парижских занятий».

К исполнению этого плана Кроули и Нойбург присту­пили 1 января 1914 года и продолжали свою деятельность непрерывно в течение шести недель. «Мы вызвали богов Меркурия и Юпитера и достигли многих поразительных результатов самого разнообразного свойства, начиная от духовного просветления и заканчивая физическими яв­лениями», — писал Кроули в автобиографии. Все эти про­цедуры имели, разумеется, гомосексуальный характер, и Кроули относил их к 11 -му уровню в иерархии ритуалов ОТО: он писал о них как об операциях XI уровня, причём номер этот представлял собой перевёрнутый номер гете­росексуального IX уровня.

И Кроули, и Нойбург считали «парижские занятия» высоким достижением своей магической деятельности. Труды представляли собой совокупность двадцати четы­рёх воззваний к Меркурию и Юпитеру, при помощи кото­рых Кроули стремился приобрести власть верховного жреца, а также повысить свой доход. Половой акт считал­ся жертвоприношением, а жертвой было семя. Пенис при этом назывался жезлом, и Кроули изготовил из воска ста­тую Гермеса фаллической формы. Как и во время театра­лизованных представлений, грудь Нойбурга символиче­ски пронзали. Может быть, им обоим и нравилось вместе предаваться содомии, но главной целью «парижских за­нятий» было вовсе не сексуальное удовлетворение. В дей­ствительности Кроули и Нойбург хотели единения с бога­ми, используя секс как средство перехода на более высо-кий уровень сознания, в астральный план. Возможно, Кроули и уделял сексу слишком много внимания, но преж­де всего и в наибольшей степени он был религиозным, а не развратным типом.

Во время этих церемоний читались ритуальные стихи (или гимны), причём зачастую они были написаны не Кроу­ли, а английским журналистом Уолтером Дюранти. Ино­странный корреспондент New York Times, получивший в 1932 году Пулицеровскую премию, Дюранти был би­сексуалом, а Кроули приходился другом и любовником одновременно. Кроули привлекал его для сочинения за­клинаний на латыни, поскольку он лучше знал этот язык. Кроме того, однажды Кроули совершил над ним ритуаль­ный акт мужеложства в присутствии нескольких свидете­лей, чем очень раздосадовал Нойбурга. Всё это произо­шло на квартире у некой француженки по имени Жанна Шерон, очередной любовницы Кроули. Эта женщина была худа как палка, со впалыми щеками и запавшими глаза­ми, как на портретах Модильяни. Позднее Дюранти же­нился на ней. Было много споров и догадок относительно того, что, помимо Нойбурга и Дюранти, у Кроули был тре­тий компаньон мужского пола, участвовавший в «париж­ских занятиях»: членом А.-. А.-, состоял в то время досто­почтенный Эверард Филдинг, младший брат графа Ден-бай, адвокат и почётный секретарь Общества психических исследований. Однако доказательств его участия в «па­рижских занятиях» практически нет.