Лава —коллегия магистрата, ведавшая судом по уголовным делам. 56 страница

Полицмейстерская канцелярия — впервые была создана в Петербурге, а затем и в других городах. Ее функции: наблюдение за правильностью застройки, пожарной безопасностью, поддержание чистоты, преследование «вольных и гулящих», возвращение беглых крестьян и др. В 1721 г. Петр I поручил Полицмейстерской канцелярии «отправлять розыск и экзекуции» по преступлениям «низшего рода, кроме разбоя, татьбы и т. п.»

Меркантелизм — политика государства в области экономики. Суть ее в проведении мер по удержанию денег внутри страны, представление различных привилегий (ссуды и т. п.) промышленникам и торговцам, всей сфере производства с тем, чтобы вывоз товаров превышал их ввоз в страну из-за границы. При Петре I меркантелизм активно проводился в отношении и сельского хозяйства, и промышленности, и торговли.

«Кумпанства» — объединения светских и духовных землевладельцев, купечества, горожан для совместного финансирования строительства военно-морского флота России.

Цехи — объединения ремесленников одной или близких профессий, регламентировавшие различные стороны их деятельности (объем производства, цены, рынки сбыта и др.). Были характерны для Западной Европы в ХIII—ХV вв., когда имели прогрессивное значение. В России Петр I цехи ввел в 1722 г., что было запоздалой реакцией на западноевропейскую модель организации ремесленного производства.

Посессионные крестьяне — крепостные, закрепленные за мануфактурами, основанными на посессионном праве. Такие мануфактуры являлись условными владениями, ибо ни работники (т. е. посессионные крестьяне), ни земля не могли продаваться отдельно от предприятия. Петр I в 1721 г. создал такую систему, чтобы обеспечить металлургическую, суконную, полотняную промышленность рабочими руками.

Приписные крестьяне — государственные крестьяне, которые приписывались правительством к мануфактурам (в основном Урала и Сибири) для выполнения различных работ взамен уплаты податей. Формально считались собственностью государства.

«Государевы прибыльщики» — штат петровских чиновников, которые должны были «сидеть и чинить государю доходы» (в основном через систему косвенных налогов). По реформе 1719—1720 гг. на местах были созданы конторы камерирских дел во главе с камериром (их назначала Камер-коллегия), который следил за поступлением различных денежных сборов в казну.

Император, Отец Отечества, Великий — титулы Петра I, присвоенные ему Сенатом 22 октября 1721 г. во время празднеств в Троицком соборе Петербурга по случаю заключения Ништадского мира.

V

Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. — М., 1986.

Россия XVIII в. глазами иностранцев. — М., 1989.

Россия при царевне Софье и Петре I. Записки нового времени (XVII—XVIII века). М., 1994.

Анисимов Е. В. Время Петровских реформ. — Л., 1989.

Баггер Х. Реформы Петра Великого. — М., 1985.

Брикнер А. Г. История Петра Великого. Репринт. воспроизв. изд. 1882 г. М., 1991.

Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. «Око государево». Российские прокуроры. XVIII век. М., 1994.

История Европы. В 8 т. Т. 4. Европа нового времени (ХVII—ХVIII века). М., 1994.

Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. Репринт. воспроизв. изд. 1914 года. М., 1990.

Кристиансен С. 0. История России XVII в. М., 1989

Линдси Хьюз. Царевна Софья. СПб., 2001.

Мавродин В. В. Рождение новой России. Л., 1988

Павленко Н. И. Петр Первый и его время. М., 1989

Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1990.

Семевский М. И. Тайная служба Петра I. Мн., 1993.

Соловьев С. М. Избранные труды. Записки. М., 1983.

Глава 18. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ
В КОНЦЕ XVII — ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII в.

Правление Петра I отмечено реформированием чуть ли не всех сторон государственной и общественной жизни. В значительной степени затронуло оно и внешнеполитическую деятельность России. Более того — интересы и планы страны на международной арене стали как бы катализатором, побудительным началом преобразований в экономике, административном устройстве, социальной сфере, культуре и т. д. Необходимость не отстать, угнаться за стремительно развивающейся Европой стала очевидной уже в годы царствования первых Романовых, однако только Петр I властной рукой увязал пути разрешения внутренних проблем России через активизацию ее внешнеполитических действий.

Вряд ли можно увидеть в действиях Петра I совершенно новые внешнеполитические целевые установки. Еще со времен Ивана III основные приоритеты России на международной арене были достаточно точно определены и в последующем упорно и последовательно шло разрешение поставленных задач. Выражаясь современным языком политиков, эти задачи были многовекторными: необходимость обеспечения безопасности границ по всему периметру территории российской государственности двигала ее дипломатию, а нередко полки и в западном, в восточном, и в южном, и даже северном направлениях.. Но проблемы государственной безопасности органично дополнялись (что, в принципе, являлось определяющим) необходимостью перманентного наращивания владений российской короны будь то Рюриковичей или Романовых. Эта заданнасть внешней политики России наталкивалась на естественное сопротивление соседних или заинтересованных государств, которые в большинстве своем сами проводили схожую или еще более активную и воинственную политику в сторону России.

«Балтийский» и «восточный» вопросы, вопросы экономического и культурного общения, давняя устремленность России к Каспию и в Закавказье, а даже и далее — в Персию и Индию, укрепление позиций в только что закрепленной за собой Сибирью и Дальним Востоком — эти и другие задачи одним махом попытался было решить неугомонный и бесстрашный ПетрI. Однако он, как и его предшественники на российском троне, смог продвинуться лишь в одном направлении: одержав победу в архидлительной и тяжелой Северной войне, петровская Россия наконец-то в основном решила «балтийский вопрос» и приобрела веские политические и экономические выгоды. Но это было только «окно в Европу». Чтобы стать активным действующим субъектом «большой» европейской политики России потребуется пройти еще через все XVIII столетие. Тем не менее, выход к Балтике предопределил для России возможность в дальнейшем строить более агрессивную политику по отношению к Османской империи и Крымскому ханству, не быть инструментом внешней политики крупнейших европейских стран в причерноморском регионе. Как и замахнуться на прикаспийский, среднеазиатский регионы и даже строить планы в отношении Индии. То есть колониальные устремления развивавшихся по капиталистическому пути европейских стран с этого времени достаточно четко стали прослеживаться во внешней политике по-прежнему полупатриархальной, только еще мануфактурной России.

I

Азовские походы армии Петра I, совершенные в 1695 и 1696 гг., стали логическим продолжением противостояния России с Турцией и Крымом в XVII в. Молодой российский царь применил иную, чем его предшественники, тактику: чтобы одолеть морские державы, следовало обладать конкурентоспособным военным флотом и с его помощью овладеть Черноморским побережьем. Конечно, в одночасье создать боеспособный морской флот России было не по силам. Поэтому целеустремленный Петр I с начала 90-х гг. самым жестким образом принуждал осваивать корабельную технологию на верфи в Архангельске, сам участвовал в постройке речных судов в Переславле, отдал приказ о покупке фрегата в Голландии. С другой стороны, царь наметил неожиданный для соперника объект своего удара. Идти напролом на Крым он благоразумно не счел возможным, а с января 1695 г. стал готовить поход на крепость Азов, хотя она открывала путь только в Азовское море.

Правда, Азов принадлежал непосредственно Османской империи, а не Крымскому ханству. Но это обстоятельство должно было лишь придать еще больше воинственности и напряжения устремлениям Петра I: схватка со сверхсерьезным соперником требовала и сверхусилий, что было в характере тщеславного царя. В течение нескольких месяцев были собраны и своим ходом отправлены под Азов стрелецкие и солдатские полки, поместная конница и пехота. Снаряжение же, боеприпасы, провиант и артиллерию на стругах сплавили от Москвы в низовья Дона. Рядом с Петром I во главе этой масштабной военной операции находились Патрик Гордон, Борис Шереметев, Франц Лефорт, Федор Головин.

Турецкая крепость Азов запирала вход в Азовское море, находясь в 15 верстах от устья Дона. Ее каменные и земляные укрепления были достаточно серьезным препятствием для спешно собранной армии Петра I. Осадные работы и артобстрелы, которые велись в течение почти двух недель, привели к захвату в июле 1695 г. двух башен крепости. Но штурм принес только огромные потери в рядах осаждающих (как и последующее минирование бастионов), но не победу. Повторная попытка штурмом овладеть крепостью еще раз подтвердила авантюрность замысла неокрепшего военного таланта юного Петра I. В слякотном октябре его растерзанное воинство начало тяжелое отступление к Москве.

Неудача первого похода на Азов пробудила недюжинную энергию царя. Он точно оценил главную причину проваленного похода — отсутствие флота, с помощью которого можно было бы перекрыть подступы к крепости с моря и тем самым лишить осажденный турецкий гарнизон пользоваться подкреплением, посылаемым из Стамбула. Царскими указами спешно на верфях Воронежа развернулось строительство боевых морских кораблей. Тут же, как и в Козлове, Добром, Сокольске, Преображенском, несколько десятков тысяч мастеров рубили речные суда-галеры и струги. Всю зиму 1695—1696 гг. в Воронеже шел сбор нового войска, командовать которым, наряду с царем, был поставлен А. С. Шеин. Руководство флотом было поручено Лефорту. Характерно, что дворянское ополчение было впервые дополнено отрядами как отечественных, так и иностранных наемников: в армию прельщали холопов, бродяг и т. п., обещая кому свободу, кому материальные блага. Но метод «пряника» Петр I использовал в крайнем случае. Над Россией засвистел его кнут: только на верфях в Добром от непосильного труда умерло до 1/3 мастеров. На костях россиян было за несколько месяцев построено около 1400 различных судов, которые, как и два 36-пушечных корабля, в конце апреля 1696 г. стали выдвигаться к Азову. На их борту разместилось более 40 тыс. солдат и стрельцов, а около 25 тыс. казацкой и калмыцкой конницы, опережая флот, первыми достигли крепости.

Именно смелый казачий рейд принес первый и, пожалуй, самый важный результат: стоявший у Азова турецкий флот с порохом, снаряжением, провиантом был уничтожен. Флот же Петра I беспрепятственно прошел мимо крепости, как это было год назад. Австрийские инженеры-специалисты по осадным работам, выписанные Петром I, организовали осадные работы: строительство земляных валов, окопов, минирование и др. Артиллерия повела методичный обстрел бастионов. С насыпного кургана, высота которого достигала высоты азовских крепостных стен, казаки, которым надоела осадная канитель, отчаянно ринулись в город. Их поддержали солдаты Ф. Головина. Командующий гарнизоном, турецкий паша, был вынужден принять достаточно почетные условия капитуляции: гарнизон беспрепятственно «со имением и пожитками» сел на корабли и отбыл за море.

Первый подход к манившему не одного российского повелителя Черному морю был наконец-то добыт. Этот успех предопределил стратегию и тактику последующих почти 200-летних усилий России стать владычицей Черноморья. Азовская крепость спешно была восстановлена, по-новому укреплена, здесь был оставлен почти 10-тысячный гарнизон из солдат и стрельцов. В 30 милях от устья Дона, у удобного мыса с глубокой бухтой, была заложена еще одна крепость — Таганрог. Впереди замаячила перспектива крупномасштабной войны с Османской империей.

I

Подготовка Северной войны. Азовское взятие повлекло за собой целый ряд практических мер по максимальной реализации достигнутого успеха. Стали сгоняться десятки тысяч работных людей для строительства таганрогского морского порта, на усиление гарнизона Азова — тысячи крестьянских и стрелецких семейств. Однако Петр I сумел вынести из победы не столько ее эйфорию, реализованную в небывалых по масштабам и пышности гуляньях в Москве, сколько два суровых урока. Во-первых, движение в Черное море по-прежнему было немыслимо без мощного боевого флота. Во-вторых, ведение боевых наступательных действий с серьезным противником предполагало коренное переустройство организационных принципов сухопутной армии. Достаточно хорошо 24-летний царь осознал и важность создания благоприятного внешнеполитического фона, прежде чем предпринимать в сторону Турции сколь-нибудь решительные военные шаги. А еще лучше — необходимо было найти надежных и заинтересованных в антитурецких действиях союзников.

Военному флоту после азовской виктории Петр I уделял первостепенное внимание. Расходы на его строительство государство разверстало по купцам, помещикам, церкви, была введена трудовая повинность и экстраординарные налоги. Каждое т. н. кумпанство (а их было более 60) должно было сдать «под ключ» по одному кораблю. Попытки обойти царский указ жесточайше пресекались. На верфях Воронежа строилась основная часть запланированных судов. Проблему квалифицированных кадров, как судостроителей, так и мореплавателей, царь решил двояко: уже в конце 1696 г. из Европы в Воронеж привезли до 80 корабельных дел мастеров, а одновременно в Венецию, Англию и Голландию отправили около 60 дворянских недорослей учиться судостроению и кораблевождению. Так, уже при строительстве Азовского флота Петр I впервые использовал те рычаги, которыми в течение всего своего правления он пытался коренным образом преобразовать все стороны государственной и общественной жизни России — непосредственно использовать интеллектуальный и материальный потенциал тогдашних передовых стран и одновременно выучивать на Западе тех россиян, которые могли на высшем уровне качественно освоить самые различные области знаний и мастерства.

В какой-то степени эти принципы брались в расчет и при реорганизации сухопутной армии. Однако разом преодолеть инерцию прежних организационных построений было не под силу даже Петру I. Уже его отец — царь Алексей Михайлович — внедрил в российскую армию и полки «нового строя», и наемников. Петр I пошел дальше, развернув свои «потешные» полки до уровня одних из самых дееспособных формирований: под Азовом Семеновский и Преображенский полки продемонстрировали новый уровень ведения боевых действий. Но они были исключением на общем безрадостном фоне состояния всей армии. Дворянское ополчение, солдатские и стрелецкие полки были слабоуправляемы в бою, непривычны к беспрекословной армейской дисциплине.

Поэтому Петр I в 1698 г. распустил все солдатские, рейтарские и стрелецкие полки, включив их в четыре полка, проявивших свои лучшие качества под Азовом: кроме Семеновского и Преображенского это были Первомосковский и Бутырский. Так началось создание регулярной армии, главной отличительной чертой которой должен был стать профессионализм. Но в крепостной России он мог сформироваться только «из-под палки» — будущие военные-профессионалы набирались в основном из среды даточных людей и дворян, хотя первые наборы по указам от 8 и 17 ноября 1699 г. были произведены из числа т. н. «охотников» — не закрепощенных людей, которых еще было достаточно в России. Ноябрьские указы положили начало и рекрутской системе формирования армии. Были установлены нормы набора даточных людей — светские и духовные феодалы должны были от определенного количества дворов (от 25 до 50) поставлять одного рекрута, хотя им не мог быть крестьянин-землепашец. В итоге было поставлено под ружье 32 тыс. даточных, из которых сформировали 29 пехотных и 3 драгунских полка. Большинство полков возглавили наемные офицеры-иностранцы (немцы, шведы, поляки и др.).

Выучка новой армии стала проводиться по переработанному П. Гордоном воинскому уставу 1648 г., а также составленным А. М. Головиным артикулом. Финансовым же обеспечением реформирования армии и флота стало заниматься множество т. н. «прибыльщиков» — лиц, изыскивающих для казны новые источники доходов (как, например, оплата гербовой бумаги, налоги на дубовые гробы и т. д.).

«Великое посольство». До Петра I история российской дипломатии знала множество заграничных миссий, в том числе и великих посольств. Но только посольство 1697-1698 гг. стало «великим» не столько по своей численности и степени полномочий послов, его возглавлявших, но по целям и итогам. Кроме того, это был первый случай в российской внешнеполитической практике, когда царь лично принимал участие в поездке за рубеж, вел переговоры и заключал договоренности с главами крупнейших европейских государств.

Необходимость в отправлении в Европу Великого посольства была вызвана итогами Азовских походов: планировалось основательно изучить политические интересы и ориентацию, царившие в Европе, и найти возможных союзников для продолжения борьбы с Турцией за Причерноморье. В декабре 1696 г. Петр I издал указ о посылке Великого посольства в Англию, Данию, Голландию, Бранденбург, Венецию и Ватикан во главе с тремя руководителями-послами: Ф. Лефортом, Ф. А. Головиным и П. Б. Возницыным. Необычность этой миссии была не в том, что ее возглавили три разных по подготовке и способностям человека (Петр I, пожалуй, в последний раз перенял практику последних Рюриковичей и первых Романовых в организации посольского дела), а в намерении разом пообщаться чуть ли не с пол-Европой (обычно посольства направлялись в конкретную страну). Своеобразие посольской миссии состояло и в том, что оно должно было разместить за границей на учебу 35 волонтеров и набрать для работы в России иностранных специалистов, а также совершить ряд закупок товаров.

В начале марта 1697 г. великое посольство почти в 250 человек на тысяче санных повозок выехало из Москвы. Через неделю, жестоко расправившись с заговорщиками, которыми руководили полковник И. Циклер, окольничий А. Соковнин и боярский сын, стольник Ф. Пушкин, вслед выехал и сам Петр I. Он значился в списках посольства как десятник Петр Михайлов. Такой камуфляж должен был упростить церемонии встреч с европейскими монархами, как-то скрыть от Турции факт отсутствия российского царя в стране.

Первым пунктом остановки стала Рига — столица Лифляндии, находившейся в составе Швеции. Затем была остановка в Митаве — столице Курляндии, а к середине мая посольство прибыло в Кенигсберг. Здесь Петр I подписал первый договорный документ — были установлены союзнические отношения с курфюрстом Бранденбурга Фридрихом III. В начале августа 1697 г. миссия достигла Голландии и расположилась в г. Саардане, а потом перебралась в Амстердам. Здесь царь и волонтеры стали постигать искусство кораблестроения на верфях Ост-Индской компании. От этого занятия Петр I отрывался лишь в исключительных случаях. Так, он выехал в Утрехт на короткую встречу с английским королем Вильгельмом III, а затем был принят в Гааге в резиденции правительства Нидерландов. В течение нескольких встреч российские послы стремились убедить голландскую сторону поддержать Россию в ее будущей войне с Турцией. Но безрезультатно. Без видимых успехов проходили в Голландии и переговоры с дипломатами других европейских стран. Успешной оказалась только деятельность по найму специалистов для флота, строящегося в Воронеже. Летом 1698 г. четыре корабля высадили в Архангельске 672 морских специалиста — от капитана до матроса и корабельного лекаря. Кроме того, в Голландии было закуплено 15 тыс. ружей.

В январе 1698 г. Петр I прибыл в Англию и имел две аудиенции у короля Вильгельма III. Однако и здесь дипломатических результатов достичь не удалось. Четыре месяца пребывания в Англии завершились лишь торговыми соглашениями и приобретением очередных знаний в области морского, артиллерийского, монетного дела. Более того, в это время стало очевидным, что антиосманский союз европейских государств не только укрепить, но даже сохранить становится невозможным. Австрия и Венеция тайно от России вели переговоры с Турцией о замирении. И посредниками здесь выступали Англия и Голландия. Так что многомесячный вояж Петра I завершался полным дипломатическим крахом.

В мае 1698 г. Великое посольство и царь через Лейпциг, Дрезден, Прагу проследовали в Вену, столицу Священной Римской империи, чтобы попытаться помешать заключению сепаратного мира с османами (союзный договор с империей против Турции российские дипломаты заключили 29 января 1697 г. на три года). Но даже сам царь не сумел убедить венский двор прекратить закулисные переговоры. Такой результат визита в Вену еще больше убедил Петра I в необходимости сменить внешнеполитические ориентиры. На смену антиосманской коалиции должна была прийти антишведская, чтобы обеспечить России успех в борьбе за выход к Балтике. Первый шаг в этом направлении был сделан уже в Вене, когда царь тайно повел переговоры с дипломатами саксонского курфюрста и одновременно короля Речи Посполитой Августа II. В своем новом решении Петр I еще более утвердился после личных встреч с императором Леопольдом I, который отказался вести разговоры на животрепещущую тему.

Изучить лично позиции другого союзника по антиосманской коалиции — Венеции — Петру I не удалось: 19 июля прямо с приема у императора он ринулся в Москву на подавление очередного стрелецкого бунта.

Создание «Северного союза». Интересы и цели союзников. Европейский вояж Петра I вместе с Великим посольством не принес планируемого результата. Но реальные итоги оказались на порядок весомее запланированных. Кроме глубокого дипломатического зондажа политической ситуации в Западной Европе и явных и тайных замыслов ее монархов российский царь убедился в необходимости резкой смены своей внешнеполитической доктрины. Была осознана необходимость борьбы со Швецией за Балтику.

К этой идее Петр I стал склоняться уже после встречи с бранденбургским курфюрстом Фридрихом III, который мечтал сделаться прусским королем, что было возможно только при условии вытеснения Швеции с побережья Северной Германии. Россия как союзник для Бранденбурга была весьма кстати. Тем более что антишведский союз этих двух государств был заключен еще в царствование Алексея Михайловича. Устремленность к Балтике еще более окрепла после встреч с другим немецким правителем — саксонским курфюрстом Августом III, который после смерти в 1696 г. короля Речи Посполитой при поддержке России был посажен на польско-литовский трон под именем Августа II. С помощью саксонского оружия он должен был отвоевать у Швеции для Речи Посполитой Лифляндию.

Прямым свидетельством того, что замысел переноса военно-политической активности в сторону Балтики созрел у Петра I уже во время Великого посольства, стало его указание одному из трех послов (П. Б. Возницыну), не покидая Вены, заняться подготовкой к заключению мира с Турцией. Замирение с южным соседом было необходимым, чтобы избежать борьбы на два фронта. Думный дьяк Прокофий Возницын в сложной дипломатической игре с османскими и австрийскими послами сумел добиться приемлемых условий примирения. На конгрессе в Карловицах (городок близ Белграда) в ноябре 1698 г. — январе 1699 г. были обсуждены все спорные вопросы и подписано перемирие на 2 года с условием заключения мира по истечении перемирного срока. Этот крупный успех российской дипломатии был закреплен миссией главы Посольского приказа Е. И. Украинцева в Стамбул осенью 1699 г. — летом 1700 г. После многомесячных препирательств и взаимной неуступчивости в июле 1700 г. был подписан Константинопольский договор о перемирии на 30 лет.

Параллельно российская дипломатия закрепляла устные договоренности об антишведских действиях, с которыми Петр I вернулся из Великого посольства. Помимо Августа II и Фридриха III естественным союзником Петра I в будущей войне со шведским королем Карлом XII мог стать король Дании Христиан V (а после его смерти — Фредерик IV). Датско-шведское соперничество за преобладание на Балтике и за протекторат над герцогством Шлезвиг-Гольштейн особенно обострилось к концу XVII в. Уже в 1697 г. датские послы стали предлагать Москве «своевать шведа». После серии тайных переговоров в 1699 г. между Россией и Данией был заключен антишведский союзнический договор. Важность этого соглашения подчеркивалась тем, что впервые в истории российской дипломатии царь лично скрепил договорные бумаги своей подписью. Россия обязывалась после заключения мира с Турцией вступить в войну против Швеции, тем самым поддержав Данию. Почти одновременно в Москве с Августом II были подписаны союзнические обязательства об антишведских действиях.

Характерно, что переговоры в Москве с послами датского и саксонско-польского монархов велись одновременно с обсуждением условий мирного соглашения с представителями нового шведского короля Карла XII. Шведы стремились добиться от Петра I подтверждения унизительных для России потерь на Балтике по условиям Кардисского 1661 г. и Плюсского 1666 г. мирных договоров. Как ни парадоксально, но петровской дипломатии удалось почти одновременно (в ноябре 1699 г.) в одном месте (в Москве) подписать два взаимоисключающих договора: о войне со Швецией и о продлении «вечной соседственной дружбы и любви» с ней!

Первый договор состоял из двух не связанных между собой соглашений — с Данией и с Саксонией (а, следовательно, и с Речью Посполитой, коль курфюрст Саксонии был и королем польско-литовским). Так что в антишведском союзе, вошедшем в историю под названием Северного, определяющую роль изначально играла Россия. Она подобрала себе союзников, используя их интересы поживиться за счет Швеции, но ориентируясь исключительно на достижение своих целей, даже если это предполагало ущемление союзников. Таким образом, оценивая столь коварную дипломатию Петра I с точки зрения политических нравов того времени и с учетом такого понятия, как «государственный интерес», ее можно охарактеризовать не иначе как искусную.

Начало борьбы со Швецией. Основные этапы Северной войны. В тайных приготовлениях к войне со Швецией Россия вступила в 1700-й год. К границе скрытно пододвигались войска, осуществлялся сбор разведданных, а одновременно дипломаты продолжали убеждать шведов в миролюбии Петра I. Члены Северного союза были убеждены в успехе будущего предприятия: европейские монархи готовились к дележу «испанского наследства» и не должны были помочь Швеции, а ее юный король Карл XII внешне и своим поведением не походил на великого полководца.

Войну со Швецией начали саксонские войска Августа II вторжением в феврале 1700 г. в Лифляндию. Однако долгая осада Риги провалилась. Союзник Августа II датский король Фредерик IV также не снискал успеха: Карл XII своей осадой Копенгагена вынудил Данию разорвать соглашение с Саксонией. В разгар этих неудач в войну наконец-то вступила Россия. Она смогла это сделать, получив из Стамбула известие о подписании долгожданного перемирия с Турцией. Петр I объявил войну Карлу XII 19 августа 1700 г., внешне защищая царскую честь и интересы страны: «… за многие их светские неправды и нашим, царского величества, подданным за учиненные обиды…».

Уже через пять дней после объявления войны из Москвы на шведскую крепость Нарву двинулись войска. Для скрепления распадающегося Северного со­юза Петр I выслал в Берлин дипломатическую миссию, чтобы подписать соглашение с бранденбургским курфюрстом Фридрихом III. В конце сентября 1700 г. почти 35 тыс. (из них 27 тыс. солдат и стрельцов) войско Петра I осадило Нарву. Общее командование Петр I доверил фельдмаршалу Ф. А. Головину. Три значительные группировки пехотных и драгунских полков возглавляли А. М. Головин, А. А. Вейде и Н. И. Репнин. Взять хорошо укрепленную Нарву с ходу не удалось. Началось тяжелая осада, усугублявшаяся холодами, болезнями, бескормицей. К тому же со стороны Таллинна на подмогу гарнизону Нарвы двигалось приблизительно 10-тысячное шведское войско, которое Карл XII спешно переправил из-под Копенгагена.

В этих условиях Петр I по не вполне понятным причинам покинул свою армию и уехал в Новгород, поручив общее командование наемному полководцу герцогу фон Круа. Через день после его отъезда, 19 ноября, войска Карла XII обрушились на российские полки, занятые осадой крепости. Внезапность нападения, растянутость войск противника по линии осады, метель, измена наемных офицеров, — все это позволило шведам добиться достаточно легкой победы. К тому же плохая выучка как пехоты, так и кавалерии привели к необоснованной панике в стане армии Петра I, хотя возможность для сопротивления была очевидной. Лишь Преображенский, Семеновский и Лефортов полки заняли оборону и сражались до темноты, что позволило им капитулировать на вполне почетных условиях: с оружием и знаменами, хотя и без артиллерии, им было позволено отступить. Остальные же части были полностью обезоружены, в плен шведы взяли 79 генералов и офицеров, а главнокомандующий фон Круа сам сдался, чуть ли не первым. Общие потери составили до 6 тыс. человек плюс вся артиллерия и значительная часть вооружения (145 пушек, 132 мортиры, 4 гаубицы). Это была катастрофа.

Казалось, продолжить еще только начавшуюся кампанию за «dominium maris Baltiсi» не было абсолютно никаких перспектив. Но война не только не завершилась, но получила решающий импульс для активизации. Нарвская катастрофа удесятерила энергию и волю Петра I. Он сумел в считанные месяцы скорректировать план ведения войны, провести реорганизацию армии, перевооружить ее. Для этого вся экономика России, весь ее материальный и людской потенциал были направлены на обеспечение военных нужд. По словам царя, «сие нещастие» стало в результате предпринятых экстраординарных мер «великим щастием». То есть поражение под Нарвой вынудило Россию заняться преобразованиями чуть ли не во всех сферах жизни, дабы обеспечить победоносное ведение войны и достичь-таки желаемого прорыва на балтийские берега.