Там же. — С. 23

нию с дореволюционной и западной литературой по МЧП, а огра­ничивается «догматическим изложением норм положительного права (западного и советского) и традиционным изложением док­трин по обычной схеме: введение (определение международного частного права и его источников, история, строение коллизионной нормы, отсылка, публичный порядок и др.); общая часть (о физи­ческих и юридических лицах и форме сделок); особенная часть (вещное, обязательственное, брачное, семейное, опекунское и на­следственное право»¹.

В.М. Корецкий не соглашается с тем, что Макаров фактически отождествляет международные и межобластные коллизии, счи­тая, что те и другие разрешаются едиными по своей природе нор­мами коллизионного права. На самом деле, считает Корецкий, у обоих видов коллизионных норм общая лишь «ссылочная техни­ка», а содержание и подход к решению коллизионных проблем со­вершенно иные².

Критикуя концепцию Макарова относительно оговорки о пу­бличном порядке, Корецкий говорит о том, что в случае советского права необходима не оговорка о неприменении иностранного зако­на, а прямо противоположная оговорка о случаях применения ино­странного закона, т.е. «следовало бы говорить о применении ино­странного закона в тех случаях, когда того требуют интересы внешнеэкономической политики Советской власти»³.

Несмотря на вполне справедливую критику со стороны Корец-кого, следует отметить, что произведение Макарова стало по суще­ству первой монографией в советской науке права, положившей начало формированию советской школы МЧП. Следует также от­дать должное Макарову и в том плане, что ему удалось сохранить лучшие достижения дореволюционной науки МЧП и удачно адап­тировать их к советскому праву.

Впоследствии Макаров выехал за рубеж, где приобрел извест­ность как один из ведущих коллизионистов мирового масштаба. О его известности и признании в западной науке говорит хотя бы тот показательный факт, что его перу принадлежит раздел о МЧП, посвященный источникам МЧП, в международной энци­клопедии сравнительного права.

Одной из первых работ в области советского МЧП стало также учебное пособие И.С. Перетерского «Очерки международного част­ного права Р.С.Ф.С.Р.» (1925), которое «представляет собой пер­вую попытку дать систему не международного частного права во-

¹ Корецкий В.М. Рецензия на книгу А.Н. Макарова // Избранные тру­
ды: В 2 кн. / АН УССР. Ин-т государства и права. — К.: Наукова думка,
1989.—Кн. 1.—С. 214.

² Там же. — С. 215.
³Тамже. — С. 215-216.

обще, а международного частного права» РСФСР¹. Если книга Ма­карова основывалась на немецкой системе МЧП, то система из­ложения материала в книге Перетерского скорее напоминала французскую систему. Книга Перетерского состоит из четырех глав: 1) в первой главе излагаются «общие учения» (понятие МЧП, его источники, основания, границы и порядок применения ино­странного закона); 2) во второй главе рассматриваются вопросы применения иностранного закона в РСФСР; 3) в третьей главе речь идет о распространении законодательства РСФСР на граждан СССР, находящихся за границей; 4) четвертая глава посвящена во­просам международного гражданского процессуального права.

Перетерский отрицает существование общего МЧП и указывает на то, что решающим в данной сфере является внутреннее законо­дательство каждой страны. Этот автор так раскрывает содержание МЧП: «Международное частное право имеет своею задачею изуче­ние коллизий разноместных законов, относящихся к области част­ного права, и указание порядка их разрешения. В результате раз­решения коллизии должно последовать определение того закона, который подлежит в данном случае применению. А так как здесь возможна конкуренция: а) закона местного, б) закона иностранно­го, то можно сказать, что задачей международного частного права является определение пространственного действия норм частного права данного государства»². При этом Перетерский подчеркива­ет, что термин «международное частное право» требует двух се­рьезных оговорок:

«а) «частное право» (или право гражданское) является юриди­ческой категорией, исторически противополагавшейся «праву пу­бличному». Между тем, деление права на частное и публичное встречает против себя серьезные возражения, и в настоящее время должно быть признано бессодержательным, произвольным и оши­бочным. В особенности — у нас, так как нашему законодательству чуждо противоположение публичных и частных интересов, как двух самостоятельных групп, и частные лица допускаются лишь к ограниченной, определенной строгими рамками, хозяйственной деятельности, в интересах коллектива;

б) многие, даже буржуазные, юристы указывали на неправиль­ность названия «международного частного права»: название это «ложно, неудобно и некрасиво» (Цительман), «громоздко, некра­сиво, неточно» (Брун). Конечно, название «международное» не­применимо к праву, определяемому главным образом внутренним законодательством отдельных государств. Были сделаны попытки заменить название «международного частного права» названием «коллизионное право» или «учением о столкновении разномест-

¹ Перетерский И.С. Очерки международного частного права
Р.С.Ф.С.Р. — М., 1925. — С. 5.

² Там же. — С. 10.

ных законов» или «конфликтным правом» и т.д. Но эти названия, хотя и несколько точнее выясняют содержание подлежащих вы­яснению явлений, не привились»¹.

Интересно отметить, что сам Перетерский, несмотря на крити­ку термина «международное частное право», все-таки продолжает пользоваться этим термином, поскольку подыскать другое, более подходящее название представляется для него затруднительным. Здесь Перетерский не совсем охотно как бы отдает дань устояв­шейся традиции.

Поскольку для советского права был актуален вопрос о том, следует ли советским судам применять иностранное «буржуазное» право в случае отсылки к нему отечественной коллизионной нор­мы, советские юристы начали уделять особое внимание концепции публичного порядка, позволявшей судам избегать применения иностранного гражданского законодательства.

Так, под территориальным публичным порядком Перетерский понимает совокупность «тех законов, которые безусловно приме­няются на территории государства как к его гражданам, так и к иностранцам, с исключением, в последнем случае, действия ино­странного закона»². Исходя из анализа советского законодатель­ства, Перетерский делает вывод, что «в силу публичного порядка РСФСР применение иностранного закона не может быть допущено во всех тех случаях, когда это применение может привести к ослаб­лению диктатуры пролетариата, к нарушению хозяйственного строя РСФСР, к эксплуатации человека человеком, когда ино­странный закон исходит из расового или национального неравно­правия, либо основан на соображениях религиозного свойства, а равно, когда иностранный закон приводит к осуществлению прав в противоречии с их социально-хозяйственным назначением»³.

В своей книге Перетерский делит «столкновения» (коллизии) законов на внешние и внутренние столкновения. Внешние стол­кновения, в свою очередь, подразделяются им на положительные и отрицательные. Что касается внутренних столкновений, то под ними Перетерский подразумевает тот случай, когда один и тот же юридический термин имеет в различных законодательствах раз­ное значение, т.е. то, что в современной науке именуется конфлик­том квалификаций⁴.

Интересно отметить, что в рецензии на книгу Перетерского В.М. Корецкий, критически высказываясь по поводу повышенно­го внимания Перетерского к коллизионному регулированию, впер­вые заявляет о том, что задачу МЧП «нужно признать в изучении

¹ Там же.

² Там же.

³ Там же.

⁴ Там же.

— С. 10-11.

— С. 28.

— С. 32.

— С. 41.

и формулировке норм, непосредственно регулирующих мирохо­зяйственные отношения»¹.

Еще одной работой в области МЧП, заслуживающей нашего внимания с точки зрения становления послереволюционной док­трины, является книга профессора А.Г. Гойхбарга «Международ­ное право» (1928), в которой, несмотря на название, речь идет именно о проблемах МЧП.

Гойхбарг выделяет три категории вопросов, которые могут иметь место при возникновении конфликта между разноместны-ми законами: «1) какой суд (суд какой страны или части государ­ства) является компетентным для разбирательства данного вопро­са; 2) если установлен суд, то закон какой страны или части страны должен быть применен судьей как для квалификации соответству­ющего юридического факта, так и для вытекающих отсюда по­следствий; 3) какова сила вынесенного судебного решения за пре­делами той части страны или того государства, в которой они вы­несены?»².

Для разрешения этих вопросов, говорит Гойхбарг, прибегают «к началам так называемого частного международного права, все три слова которого не соответствуют тому, что им обнимается»³.

По мнению Гойхбарга, МЧП не является частным в точном смысле этого слова, поскольку им охватываются отношения пу­блично-правового характера, каковыми являются конфликты под­данства, подсудность, процесс, а также, как полагают некоторые авторы, коллизии уголовного права, материального и процессу­ального права.

Это право, акцентирует внимание Гойхбарг, «называется не международным частным правом, а частным международным правом, в отличие от публичного международного права»⁴.

Гойхбарг также отрицает корректность слова «международное» применительно к МЧП, поскольку здесь речь идет не о междуна­родном (космополитическом) праве, а о внутренних коллизионных нормах. При этом Гойхбарг решительно отвергает наличие обще­признанных начал МЧП.

Кроме того, МЧП не является, по его мнению, правом в подлин­ном смысле этого слова. Объясняется это так: обычно правом, нор­мами права называются положительные правила, дающие ответ на спорные вопросы, регулирующие те или иные материальные или формальные правоотношения; что же касается норм частного меж­дународного права, то большинство из них если и дают ответ, то во-

¹ Корецкий В.М. Рецензия на книгу И.С. Перетерского // Избранные
труды: В 2 кн. / АН УССР. Ин-т государства и права. — К.: Наукова дум­
ка, 1989. — Кн. 1. — С. 218.

² Гойхбарг А.Г. Международное право. — М., 1928. — С. 4.

³ Там же. — С. 5.

⁴ Там же. — С. 5.

все не такой, они не разрешают спорных вопросов, они только ука­зывают, куда, к какому законодательству, к какой правовой систе­ме следует обратиться за поисками ответа на соответствующий правовой вопрос¹. Вслед за французским коллизионистом Армижо-ном, Гойхбарг утверждает: правила частного международного пра­ва не являются диспозитивными правилами, ибо они не дают пря­мого решения спорного вопроса; на самом деле они являются атри­бутивными правилами, т.е. правилами прикрепления.

Поскольку Гойхбарг отрицает наличие общих начал частного международного права, он предлагает советским судам, решаю­щим дела международного характера, в случае отсутствия вну­тренних норм права руководствоваться «общими началами совет­ского законодательства и общей политикой Рабоче-Крестьянского Правительства»².

Говоря о том, какими чертами должно обладать частное между­народное право советских республик, Гойхбарг, в частности, отме­чал несколько моментов: во-первых, регулируя вопросы частного международного права с тем или иным государством, Советский Союз не должен допускать отсылки к несуществующим общепри­знанным началам этого права, а должен регулировать соответству­ющие вопросы правилами, диктуемыми началом целесообразно­сти в отношении с тем государством, с которым заключается соот­ветствующее соглашение; во-вторых, исходя из того, что тот или иной результат, то или иное правило частного международного права в отношении между СССР и иностранными государствами зависит от соображений целесообразности, в частности от интереса в заключении соглашения с данным государством, от силы его дав­ления и т.д., едва ли следует общие вопросы частного международ­ного права урегулировать внутренним и единым для всего Союза ССР законом; в-третьих, следует чрезвычайно осторожно отно­ситься в заключаемых СССР с иностранными государствами согла­шениях к общему установлению начала набольшего благоприят­ствования; в-четвертых, точно так же следует с особой осторожнос­тью относиться к началу взаимности³.

Одним словом, Гойхбарг в вопросах коллизионного права вы­ступает за политическую целесообразность и против четкой систе­мы коллизионных норм.

С другой стороны, Гойхбарг пишет о желательности создания соответствующих коллизионных правил в сфере «частного между­народного (междуобластного) права в отношениях между отдель­ными союзными республиками», законодательства которых ино­гда расходятся. При этом он считал, что «правила нашего частного

------------------------------------------------------

¹ Там же. — С. 6.

² Там же. — С. 35.

³ Там же. — С. 9-Ю.

междуреспубликанского (междуобластного) права должны быть построены так, чтобы на их основании возможно чаще получалось бы сохранение тех отношений, которые созданы под действием за­конодательства той или иной из союзных республик»¹.

Как можно заметить, для советской науки МЧП помимо про­блемы публичного порядка все большее значение стал приобретать вопрос о межреспубликанских коллизиях в связи с федеративным устройством СССР.

Особой оригинальностью и новаторством в советской науке МЧП отличалась концепция В.М. Корецкого «международного хо­зяйственного права»². В основе этой концепции — критика недо­статков коллизионного метода регулирования и акцент на созда­нии материально-правовых норм в области международной тор­говли. Корецкий не только убедительно обосновал необходимость существования международного хозяйственного права, но также разработал интересную систему этого права³.

2.10. Основные концепции международного частного права в отечественной науке. Подводя итог нашему исследованию истоков отечественной науки МЧП, мы можем выделить несколько основ­ных концепций этого права, сформировавшихся в русской науке права: 1) МЧП как часть международного права в широком смысле (М.Н. Капустин); 2) МЧП как «международное гражданское пра­во», объединяющее не только коллизионные нормы, но также ма­териально-правовые нормы (П.Е. Казанский); 3) МЧП как сово­купность коллизионных юридических норм публичного права (М.И. Брун); 4) МЧП как «учение о коллизии разноместных зако­нов», т.е. совокупность коллизионных технических норм (А. Рож­дественский); 5) МЧП как совокупность правовых норм, содержа­щихся в национальном праве и международных договорах, и опре­деляющих пространственные пределы действия разноместных гражданских законов (А.Н. Макаров); 6) МЧП как «международ­ное хозяйственное право», т.е. как система прежде всего матери­ально-правовых норм, регулирующих международные хозяй­ственные отношения.

Уже это многообразие различных точек зрения на суть и при­роду МЧП — свидетельство плюрализма и активности живой твор­ческой мысли в русской науке МЧП.

Необходимо подчеркнуть, что взгляды таких корифеев совет­ской школы МЧП, как В.М. Корецкий, Л.А. Лунц и М.М. Богу­славский, сформировались под заметным влиянием дореволюци-

¹ Там же. — С. 11.

² Корецкий В.М. Международное хозяйственное право // Антологія
української юридичної думки. В 10 т. Том 8: Міжнародне право. — К.:
«Юридичнакнига», 2004. — С. 529-567.

³Тамже. — С. 548-549.

І

онной школы и являются в некотором смысле ее творческим про­должением, а не отрицанием.

Если же говорить о духе отечественной науки МЧП в целом, то следует отметить, что ее характерными чертами были: стремление к самостоятельности и независимости творческого мышления, глубокое знание достижений западной науки МЧП и, в то же вре­мя, критический настрой по отношению к этой науке, гармонич­ное сочетание теории и практики, а также изысканность и литера­турность стиля изложения правового материала.

Все это ставит перед нами задачу более глубокого изучения ис­токов и достижений отечественной науки МЧП.