Типы стихийных групп

Рассмотрим теперь более подробно стихийные группы. Мы уже отмечали, что стихийные группы трудно назвать группами в строгом понятийном значении этого слова. Группа представляет собой общность людей, взаимодействующих друг с другом ради достижения определенной цели. Группа, в понимании Г. М. Андреевой, А. И. Донцова, А. В. Петровского и других известных отечественных психологов, является субъектом совместной деятельности. Стихийные группы – это кратковременные объединения большого числа лиц, часто с весьма различными интересами, но тем не менее собравшихся вместе по какому-либо определенному поводу и осуществляющих какие-то совместные действия [1]. Членами такого временного объединения являются представители разных больших организованных групп: классов, наций, профессиональных групп и т. д. Такая “группа” может быть в определенной степени кем-то организована, но чаще возникает стихийно, не обязательно четко осознает свои цели, но, как правило, проявляет высокую активность. Такое образование никак нельзя считать “субъектом совместной деятельности”, однако надо иметь в виду, что в современном мире от действий таких групп часто зависят принимаемые политические и социальные решения [1; 3].

Среди стихийных групп в социально-психологической литературе чаще всего выделяют толпу, массу, публику.

В социальной психологии XX в. психологические характеристики таких групп описываются как формы коллективного поведения. Учитывая, что термин “коллектив” в русском языке имеет весьма специфическое значение, Г. М. Андреева предлагает определять названный тип поведения как массовое поведение, тем более что стихийные группы действительно выступают его субъектом.

Важным фактором формирования стихийных групп является общественное мнение.В любом обществе идеи, убеждения, социальные представления больших организованных групп существуют не изолированно друг от друга, а образуют своеобразный сплав – массовое сознание общества. Выразителем этого массового сознания и является общественное мнение. Оно возникает по поводу отдельных событий, явлений общественной жизни, достаточно мобильно, может быстро изменять оценки этих явлений под воздействием новых, часто кратковременных обстоятельств [1]. Динамичность общественного мнения, включенность в него эмоциональных оценок действительности, непосредственная форма его выражения могут послужить в определенный момент стимулом для создания стихийной группы и ее массовых действий. Это можно проследить на примере формирования различных типов стихийных групп.

Толпа образуется на улице в связи с различными событиями. Так, обычно дорожно-транспортные происшествия, пожары, поимка правонарушителя и т. п. собирают толпу зевак. Длительность существования толпы определяется значимостью инцидента:толпа как образование перестает существовать, как только удается ликвидировать элемент зрелищности. В некоторых случаях, когда возникновение толпы связано с выражением недовольства каким-либо социальным явлением (не привезли продукты в магазин, отказались принимать или выдавать деньги в сберкассе), толпа может все более и более возбуждаться и переходить к агрессивным действиям. Толпа – самая неуправляемая из всех стихийных групп. В редких случаях в толпе возникают элементы организации. Это происходит тогда, когда находится человек, который может ее возглавить, повести за собой. Но позиция такого “организатора” очень неустойчива. Толпа легко может “смести” возникшую организованность. Стихия остается основным фоном поведения толпы.

Масса характеризуется большей стабильностью и организованностью, чем толпа. Эта общность людей проявляет себя на митингах, демонстрациях, в акциях протеста и подобных ситуациях, когда определенные слои населения достаточно сознательно собираются ради какой-либо цели. В этом случае более высока роль организаторов: они обычно выдвигаются не непосредственно в момент начала действий, а известны заранее как лидеры тех организованных групп, представители которых приняли участие в данном массовом действии [1]. Действия массы поэтому более последовательны, чем действия толпы; продуманы как конечные цели, так и тактика поведения. Вместе с тем, как и толпа, масса достаточно разнородна, в ней тоже могут как сосуществовать, так и сталкиваться различные интересы, поэтому ее поведение может стать в какой-то момент неуправляемым.

Публика представляет собой еще один тип стихийной группы. Публика – это кратковременное собрание людей для совместного времяпрепровождения в связи с каким-то зрелищем – на трибуне стадиона, в большом зрительном зале, на площади перед динамиком при прослушивании важного сообщения. В лекционных залах публику часто именуют аудиторией. Публика всегда собирается с определенной целью (посмотреть футбольный матч, послушать выступление любимого исполнителя и т. п.). Публика вынуждена соблюдать нормы поведения, принятые, скажем, в зрительном зале или на стадионе,поэтому она более управляема, чем толпа. Но и публика остается массовым собранием людей, и в ней действуют законы массового поведения. Поэтому вполне достаточно и здесь какого-либо небольшого инцидента, чтобы публика стала неуправляемой. Всем хорошо известно, к каким драматическим событиям могут привести неуемные страсти фанатов футбола на стадионах.

Общие черты различных типов стихийных групп позволяют, по мнению Г. М. Андреевой, говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процессов в этих группах [1]. Общественное мнение, представленное в них, дополняется информацией, полученной из разных источников. С одной стороны, стихийные группы получают информацию из средств массовой информации, но в условиях массового поведения эта информация часто произвольно и ошибочно интерпретируется. С другой стороны, в стихийных группах популярен такой источник информации, как различного рода слухи и сплетни. Этот источник служит средством не только дополнения, но и проверки информации, поступившей по официальным каналам связи. Образовавшийся таким образом сплав суждений и утверждений начинает особым образом функционировать в массе или толпе, становится побудителем к действиям. При этом утрачивается необходимость собственной интерпретации, проверки информации. Возникает особый эффект доверия именно к той информации, которая получена “здесь и теперь”. Именно это и порождает специфические формы взаимодействия людей в этих группах, именно это и обуславливает особенности поведения индивида в стихийных группах. Рассмотрим этот аспект подробнее.

5. Особенности взаимодействия людей
и специфика поведения индивида в стихийных группах

Исследования ученых показали, что в таких специфических общностях людей, как толпа, масса, публика или аудитория большого массового зрелища, имеют место специфические формы взаимодействия и воздействия. Усложнение форм общественной жизни, развитие массовых форм потребления произведений культуры и искусства, массовых форм проведения свободного времени заставляют социальных психологов с особым вниманием отнестись к изучению этих феноменов. Главный отличительный признак взаимодействия в стихийных группах заключается в том, что здесь возникает стихийная передача эмоционально насыщенной информации, и ситуация взаимодействия характеризуется тем, что личность практически “снимает” с себя персональную ответственность за происходящее, утрачивает личный контроль над ситуацией. Естественно, что и воздействие здесь приобретает специфику по сравнению с тем, которое имеет место в группе, связанной общей деятельностью.

Что же касается самих способов воздействия, реализуемых в стихийных группах, то они достаточно традиционны. Это – заражение, внушение, подражание.

Заражение. Феномен заражения известен с древних времен. В самом общем виде заражение можно определить как бессознательную невольную подверженность индивида определенным психическим состояниям.Так как определенное эмоциональное состояние возникает в большой группе, то действует механизм многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий взаимодействующих людей. Индивид здесь не испытывает организованного преднамеренного давления; находясь в определенном “эмоциональном поле”, он бессознательно усваивает образцы чужого поведения. Многие исследователи констатируют наличие особой “реакции заражения”, суть которой заключается в том, что в больших открытых аудиториях эмоциональное состояние усиливается путем многократного отражения по типу обычной цепной реакции. Этот эффект имеет место прежде всего в толпе. В толпе определенное эмоциональное состояние (состояние тревоги, раздражения, страха и т. п.), быстро усиливаясь, передаётся от одного человека к другому.

Особой ситуацией, где ярко проявляется феномен заражения, является ситуация паники [1]. В стихийных группахпаника возникает как определенное эмоциональное состояние вследствие дефицита либо избытка информации о каком-либо пугающем или непонятном событии. Непосредственным поводом к панике является появление какого-то известия, способного вызвать своеобразный шок. В дальнейшем паника наращивает силу, когда включается в действие рассмотренный механизм взаимного многократного отражения. Заражение, возникающее при панике, нельзя недооценивать. Широко известен пример возникновения массовой паники в США 30 октября 1938 г. после передачи, организованной радиокомпанией Эн-би-си по книге Г. Уэллса «Война миров». Радиослушатели разных возрастов, имеющие разный образовательный уровень (по официальным данным, около 1 200 000 человек), пережили состояние, близкое к массовому психозу, поверив во вторжение марсиан на Землю. Хотя многие из них точно знали, что по радио передается инсценировка литературного произведения (трижды это объяснялось диктором), приблизительно 400 тыс. человек “лично” засвидетельствовали “появление марсиан”. Это явление было специально проанализировано американскими психологами.

По своим масштабам паника не имеет границ. Она способна охватывать людей, находящихся как в ограниченном пространстве, так и рассеянных на обширной территории. Трагический опыт, по мнению социального психолога В. Г. Крысько, свидетельствует о том, что при панике, возникшей в ограниченном пространстве (на стадионе, в концертном зале, метро и т. п.), люди гибнут не столько от причин, породивших панические действия, сколько от возникающей в этих случаях давки. Так было несколько лет назад в Минске, когда спасавшиеся от внезапно хлынувшего ливня люди давили друг друга на лестнице при спуске в метро. Тогда погибло несколько десятков человек [3].

Паника относится к таким явлениям, которые чрезвычайно трудно исследовать. Ее нельзя непосредственно наблюдать, во-первых, потому, что никогда заранее не известны сроки ее возникновения, во-вторых, потому что в ситуации паники весьма сложно остаться наблюдателем: в том-то ее сила и заключается, что любой человек, оказавшись “внутри” ситуации, в той или иной степени поддается ей [1].

Панику не только трудно изучить, ещё труднее её прекратить. Это возможно только при условии, что находятся силы, понимающие законы массового поведения и способные внести элемент рациональности в ситуацию паники, определенным образом захватить руководство в этой ситуации и предложить образец конструктивного поведения, способствующего восстановлению нормального эмоционального состояния толпы.

Важным вопросом при исследовании заражения является, по мнению Г. М. Андреевой, вопрос о той роли, которую играет уровень общности оценок и установок, свойственных массе людей, подверженных психическому заражению. Хотя вопрос этот недостаточно изучен в науке, в практике найдены формы использования этих характеристик в ситуации заражения. Так, в условиях массовых зрелищ стимулом, включающим предшествующую заражению общность оценок, например, популярного актера, являются аплодисменты. Они могут сыграть роль импульса, вслед за которым ситуация будет развиваться по законам заражения. Знание такого механизма использовалось, в частности, в фашистской пропаганде, где была разработана особая концепция повышения эффективности воздействия на открытую аудиторию путем доведения ее до состояния экстаза. Нередко к этим приемам прибегают и другие политические лидеры [1].

Разные общности поддаются заражению в разной мере. Это зависит во многом от общего уровня развития личностей, составляющих группу. В этом смысле справедливо утверждение, что в современных обществах заражение играет значительно меньшую роль, чем на начальных этапах человеческой истории. Известный исследователь Б. Поршнев справедливо отмечает, что чем выше уровень развития общества, тем критичнее отношение индивидов к силам, автоматически увлекающим их на путь тех или иных действий или переживаний, тем, следовательно, слабее действие механизма заражения.

Однако никакой рост самосознания “не отменяет” таких форм психического заражения, которые проявляются в массовых социальных движениях, особенно в периоды нестабильности общества, в условиях радикальных социальных преобразований. Социальная психология в большом долгу перед обществом при изучении этой проблемы; здесь пока существуют лишь отрывочные описания и наблюдения, но по существу нет серьезных исследований.

Итак, мы рассмотрели, что представляет собой психическое заражение как механизм воздействия людей друг на друга в стихийных группах. Перейдем к характеристике внушения.

Внушение представляет собой целенаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на другого или на группу [1]. При внушении осуществляется процесс передачи информации, основанный на ее некритическом восприятии. Явление внушения иначе называется суггестией. Человек, осуществляющий внушение, называется суггестором; человек, выступающий объектом внушения, называется суггерендом. Суггерендом может быть и группа.Явление сопротивления внушающему воздействию называется контрсуггестией.

Для исследователей важен вопрос о соотношении внушения и заражения. Для одних авторов внушение является одним из видов заражения наряду с подражанием, другие подчеркивают отличия внушения от заражения. Психолог Б. Д. Парыгин отмечает, что при заражении осуществляется переживание большой массой людей общего психического состояния, внушение же не предполагает такого “равенства” в сопереживании сходных эмоций: суггестор не подвержен тому же самому состоянию, что и суггеренд. Процесс внушения имеет одностороннюю направленность – это персонифицированное, активное воздействие одного человека на другого или на группу. Внушение, как правило, носит вербальный характер, тогда как при заражении, кроме речевого воздействия, используются и иные средства: восклицания, ритмы и пр. [4].

Говоря о внушении, следует указать на отличия внушения от убеждения. Внушение непосредственно вызывает определенное психическое состояние, не нуждаясь в доказательствах и логике. Убеждение, напротив, построено на том, чтобы с помощью логического обоснования добиться согласия от человека, принимающего информацию. При внушении же достигается не согласие, а просто принятие информации, основанное на готовом выводе, в то время как в случае убеждения вывод должен быть сделан принимающим информацию самостоятельно. Поэтому убеждение представляет собой преимущественно интеллектуальное, а внушение – преимущественно эмоционально-волевое воздействие [1]. Человек, осуществляющий внушение, всегда адресуется к бессознательной сфере психики, стремится добиться эмоционального принятия другим человеком или группой определенной идеи, взгляда и т. д.

Исследователи установили некоторые закономерности относительно того, в каких ситуациях и при каких обстоятельствах эффект внушения повышается. Так, доказана зависимость эффекта внушения от возраста: в целом дети более поддаются внушению, чем взрослые. В большей мере внушаемыми оказываются люди утомленные, ослабленные физически, чем обладающие хорошим самочувствием. Но самое главное заключается в том, что при внушении действуют специфические социально-психологические факторы. Так, например, в многочисленных экспериментальных исследованиях выявлено, что решающим условием эффективности внушения является авторитет суггестора, создающий особый, дополнительный фактор воздействия – доверие к источнику информации [1]. Этот “эффект доверия” проявляется как по отношению к личности суггестора, так и по отношению к той социальной группе, которую данная личность представляет. Авторитет суггестора и в том, и в другом случаях выполняет функцию так называемой косвенной аргументации, своего рода компенсатора отсутствия прямой аргументации, что является специфической чертой внушения.

При внушении результат зависит и от характеристик личности суггеренда. Так, установлено, что люди, обладающие критичностью мышления, развитым интеллектом, хорошими творческими способностями, достаточно успешно противостоят внушению.

Важно подчеркнуть, что в малой группе противостоять внушению легче, чем в большой стихийной группе. В больших стихийных группах, где создается повышенный эмоциональный фон, снижается критичность мышления, суггестору проще добиться желаемого эффекта. Группа сама ему “помогает” тем, что настроена на некритическое восприятие информации.

В теоретическом плане феномен суггестии изучается в тесной связи с проблемами социальной перцепции. Анализ процесса социальной перцепции, т. е. познания людьми друг друга, показал, что в структуре такого познания значительную роль играет предшествующая восприятию заданная (или сложившаяся) социальная установка, которую можно рассматривать в данном контексте как своего рода фактор внушения.

В прикладном плане исследования внушения имеют большое значение для таких сфер, как пропаганда и реклама. Хотя основная черта пропаганды – апелляция к логике и сознанию, а средства, разрабатываемые здесь, – это преимущественно средства убеждения, все это не исключает присутствия определенных элементов суггестии. Метод внушения выступает здесь как метод своеобразного психопрограммирования аудитории, т. е. относится к методам манипулятивного воздействия. Особенно очевидным является применение этого метода в области рекламы [1].

Рассмотренные нами механизмы заражения и внушения теснейшим образом связаны с механизмом подражания.

Подражание также относится к механизмам, способам воздействия людей друг на друга, в том числе в условиях массового поведения, хотя его роль и в иных группах, особенно в специальных видах деятельности, также достаточно велика. Подражание имеет ряд общих черт с уже рассмотренными явлениями заражения и внушения, однако его специфика состоит в том, что здесь осуществляется не простое принятие внешних черт поведения другого человека или массовых психических состояний, но воспроизведение индивидом черт и образцов демонстрируемого поведения [1]. Психологи отмечают важную роль подражания в развитии общества и отдельного человека.

Особое значение подражание имеет в процессе развития ребенка. Поэтому именно в детской психологии проводится основная масса экспериментальных исследований подражания. Однако эти исследования имеют и определенный социально-психологический интерес. Так, исследования механизма подражания стали предметом специальной теории подражания, разработанной в рамках необихевиористской ориентации Н. Миллером, Д. Доллардом и А. Бандурой.

Опираясь на понятие “подкрепление”, А. Бандура описывает три способа следования поведению “модели”, т. е. образца для подражания:

а) когда в процессе наблюдения модели могут возникать новые реакции;

б) когда наблюдение за вознаграждением или наказанием модели может усиливать или ослаблять сдерживание поведения;

в) когда наблюдение модели может способствовать актуализации тех образцов поведения, которые и ранее были известны наблюдателю [2].

Очевидно, что все эти три способа подражания могут проявляться и в ситуации массового поведения. В данном случае механизм подражания выступает в тесной связи с механизмами заражения и внушения.

В каждом случае осуществление воздействия при помощи указанных способов наталкивается на ту или иную степень критичности индивидов. Воздействие вообще не может быть рассмотрено как однонаправленный процесс: всегда существует и обратное движение – от индивида к оказываемому на него воздействию. Особое значение все это приобретает в стихийных группах. Стихийные группы и демонстрируемое в них массовое поведение и массовое сознание являются существенным компонентом различных социальных движений [1].