Skillet. Believe

http://pleer.com/tracks/4688278rWSw

— О, класс! — восхитился Джим. — Под неё мы ещё ни разу не трахались.

— Я считаю, это досадное недоразумение надлежит исправить в самое ближайшее время, — Спок скользнул рукой по его бедру, прошёлся между ягодиц и начал не спеша растягивать его. — И чем скорее, тем лучше.

Джим застонал, закусив губу, и всем телом подался навстречу его руке.

— Завязывай, мы два часа назад трахались, я и так раскрыт, — шепнул он в губы Споку, на самом деле разрываясь между желанием продолжать и прекратить — только для того, чтобы его отымели уже по-настоящему, жёстко и страстно, так, как нравилось им обоим.

— Не торопись, Джим, — тихо ответил Спок, потираясь губами о его губы, сцеловывая с них горячее дыхание. — Дай мне немного времени, ashayam, ты знаешь, как мне нравится это делать.

Кирк знал. Руки были отдельной темой в перечне эрогенных зон Спока, и обычно он затягивал с предварительной подготовкой до последнего, доводя тем самым Джима до озверения, когда всё, что тот мог делать — это дышать, стонать и просить, чтобы его трахнули. И вот сейчас он как всегда уступил (ну, не без желания), позволяя Споку делать с собой всё, чего тому хочется, и разочарованно уткнулся носом в изгиб его шеи, судорожно сжимая его плечо и часто, загнанно дыша.

— Джим, тебе хорошо? — Спок прихватил губами мочку раскрасневшегося уха и, на секунду оторвавшись от него, потянулся за валявшимся рядом с кроватью тюбиком. Кирка вскинул голову и, почувствовав, как скользкие от смазки пальцы снова скользнули в него, выдохнул ему в губы:

— Да… огосподи… что за вопросы, конечно, мне хорошо.

Взгляд Спока блуждал по его лицу, и каждый раз, когда Джим стонал громче и кусал губы, пытаясь сдержаться, в его тёмных глазах вспыхивало настоящее пламя. Чёрт, Джим был уверен, что его ещё никто так не хотел. Как и он сам.

— Мне тоже, — Спок скользнул глубже, сорвав с губ Кирка кружащий голову вскрик, но не дал ему отдышаться, целуя глубоко, с чувством, толкаясь в его рот языком в такт движениям пальцев.

— Блядь, Спок, прекрати, я так долго не выдержу, — задыхаясь, выпалил Джим, кусая его губы и неосознанно сжимая мышцы.

— Я знаю, Джим, — конечно, Спок всё знал. То, что контактная телепатия даёт определённые бонусы в постели, Кирк догадывался, но о том, насколько они велики, узнал только впервые побывав в разуме Спока во время секса и всем телом почувствовав его оргазм в довесок к своему. Тогда Джима выключило на несколько минут, и Спок отказался экспериментировать с этим до тех пор, пока они оба не научатся себя хоть немного контролировать.

— Я хочу тебя, пожалуйста, Спок, — простонал Кирк, выгибаясь и теряя голову от желания.

— Ты даже не представляешь, насколько бываешь убедителен, — выдохнул Спок и, наконец вытащив из Джима пальцы, навалился на него сверху, придавливая собой к кровати. Кирк, сходя с ума от предвкушения, обвился вокруг него, обхватывая руками и ногами, и Спок, вжимаясь губами в горячую, распаренную кожу на плече, плавным, слитным, таким, чёрт возьми, знакомым движением вошёл в него.

Джим вцепился в Спока, уткнулся носом в его шею, тяжело дыша сквозь стиснутые до боли зубы, расцарапывая ему спину в кровь. Спок, не обращая на это внимания, сразу же толкнулся глубже, и начал двигаться, не медленно, но и не быстро, в ритм грохотавшей над головами музыке, заполняя Джима собой и заставляя выстанывать своё имя при каждом движении. Кирк, откинувшись на подушки, глухо стонал, подставлялся и подавался бёдрами ему навстречу, а Спок неотрывно смотрел на него, распаляясь сильнее от осознания того, насколько сильно его хотят, от выражения лица Кирка, его раскрасневшихся, припухших губ, глаз, в такие моменты из голубых становившихся тёмно-синими, скул, пылавших ярким румянцем, что наводило на мысли о том, что он смущён, и делало его ещё более притягательным.

И Спок брал Джима и отдавал себя полностью, без остатка, зарывался в его волосы, целовал везде, куда мог дотянуться, и шептал на ухо то, что он в любой другой ситуации посчитал бы ужасающе неприличным и никогда не решился бы повторить вслух. Они занимались любовью при любой удобной возможности, но каждый раз — как в первый, остро, ярко и сумасшедше-горячо. Джим позволял ему всё, для них не существовало запретов, и Спока вело от осознания того, насколько ему доверяют — и насколько он доверял сам.

— Господи, Спок, сильнее, — выгибаясь под ним, простонал Джим.

— Я не хочу сильнее, — выдохнул Спок и, не меняя темпа, приподнялся над ним на вытянутых руках. — Джим, посмотри на меня.

Кирк с трудом, теряясь в ощущениях от небыстрых, но глубоких, прошивающих всё тело острыми искрами удовольствия толчков, открыл глаза и сквозь застилающую зрение и рассудок пелену сумасшедшего возбуждения посмотрел на Спока.

И сразу же пожалел об этом — потому что в его глазах было столько неприкрытого обожания и нескрываемой, настоящей любви, что от этого у Джима, никогда до Спока не ассоциировавшего секс с такими чувствами, в сладких предоргазменных спазмах свело низ живота.

— Я сейчас от одного твоего взгляда кончу, — прохрипел Кирк, сжимая его плечи.

Спок оперся на локти, склонился к самому его лицу и вдруг перестал двигаться.

— Что за чёрт, Спок?! — возмущённо выпалил Джим, хватая воздух пересохшими губами, и сжался вокруг его члена, давая понять, что это было крайне невовремя. Спок, дыша так же рвано и тяжело, как и он сам, в ответ только покачал головой:

— Джим, послушай меня. Это важно.

— Блядь, что, прямо сейчас?! — Кирк запрокинул голову и, прикусив губу, впился ногтями в его плечи, тормозя желание обхватить ладонью свой ноющий член. Спок глухо застонал, уткнувшись ему в ключицу, но двигаться не начал.

— Посмотри мне в глаза, — прохрипел он, поднимая голову. Джим, понимая, что спорить бесполезно, повиновался, и Спок, глядя на него в упор, продолжил — быстро и рвано, как на духу, и Кирк понимал, что, если бы это не имело для него такого значения, он бы никогда не позволил себе остановиться в такой момент: — Джим, я знаю, что, вероятно, никогда не смогу предоставить тебе той эмоциональной отдачи, которую ты хочешь и заслуживаешь, — пауза, тяжёлый вздох и смазанный поцелуй. — Я понимаю, что тебе приходится подстраиваться под меня, но всё, чего я хочу — чтобы ты был счастлив, — ещё один поцелуй, более глубокий, и Кирк застонал, едва не кончив. И главное: — Джим, если в будущем, посчитав, что наши отношения — это не то, что тебе нужно, ты предпочтёшь кого-то другого, я пойму тебя и не стану препятствовать.

— Да что за… Спок! — Кирк, положив руку ему на затылок, рванул его к себе и, прижавшись лбом к его лбу, закрыл глаза. — Что за хрень ты несёшь?! Я люблю тебя, чёртов ты придурок, люблю, понимаешь?

— Я знаю это, Джим, — Спок мягко коснулся губами его губ, но Кирк, опасаясь, что это никогда не закончится, утянул его в поцелуй и настойчиво двинул бёдрами, едва не сходя с ума от безумного желания кончить.

— Тогда заткнись, выкини из головы всю эту хрень и трахни меня уже. И я тебе клянусь, если ты этого не сделаешь, я убью тебя! — он откинулся на подушки, подставляя шею под горячие, страстные, клеймящие кожу поцелуи и едва удержался от вскрика, когда Спок снова начал двигаться в нём — на этот раз сильнее, с оттяжкой, каждым толчком вырывая из него стоны и хрипы.

— Джим, я… — отчаянная, всепоглощающая нежность в голосе Спока заставила Кирка, уже приближающегося к пику, открыть глаза и посмотреть на него. Спок навис над ним, опираясь на руки, и в его полубезумном, затуманенном взгляде Джим читал то, что чувствовал сам — и говорил много раз, но ни разу не слышал.

До этого момента.

— Я люблю тебя, — выдохнул Спок и поцеловал его.

От признания, высказанного впервые вот так вот, вслух, напрямую, а не завуалированно, глаза в глаза, да ещё в такой момент, у Кирка окончательно сорвало крышу. Он дугой выгнулся под отчаянно целующим его Споком и кончил — ярко и сильно, так, как никогда до этого. Оргазм прокатился по его телу, на мгновение лишая разума и последних остатков воли, но Джим всё же нашёл в себе силы сжать мышцы и обнять Спока так, словно пытался навечно слиться с ним в одно целое. Спок глухо застонал ему в шею и, толкнувшись бёдрами ещё пару раз, кончил в него, горячо и жадно целуя в губы.

— Охуеть! — Джим, оставшись совершенно без сил, расцепил руки и ноги и повалился на кровать, увлекая Спока за собой. В теле разливалась желанная и привычная тянущая истома, особенно сладкая потому, что Спок ещё был в нём. — По-моему, у нас с каждым разом получается всё лучше и лучше.

— Это логично, — рвано вдыхая и выдыхая, отозвался Спок и приподнялся над ним на локтях. — С каждым разом мы узнаём друг друга лучше, и можем взаимодействовать более эффективно, сообразно потребностям друг друга.

— Господи, как ты умудряешься это выговаривать сейчас, — Джим закрыл лицо рукой и сквозь прерывистое дыхание рассмеялся. — Ты просто потрясающий, ты лучший, понял? И забудь про все эти эмоционально-логические завихрения, иначе я тебя точно убью, понял?

— Хорошо, — серьёзно кивнул Спок, неотрывно глядя на него. — Как скажешь, Джим.

Первые капли дождя упали с небес на прогретую летним солнцем землю, и вскоре дождь разошёлся не на шутку. Джим и Спок валялись на кровати, неторопливо, но увлечённо целовались и в перерывах между поцелуями спорили о том, нужно ли использовать оставшиеся два часа до подъёма на сон или можно придумать варианты получше.

— Слушай, — Кирк задумчиво посмотрел на Спока и взъерошил его уже слегка отросшие после кардинальной смены имиджа волосы. — Пайк на меня странно косится. По-моему, он подозревает, что нихрена мы его не послушались.

Спок прихватил губами кожу на его запястье и неопределённо пожал плечом.

— Даже в том случае, если он что-то подозревает, прямых доказательств у него нет и не будет.

— Блин, — Джим устало потёр пальцами переносицу. — Надоело. До моего выпуска ещё целый год. Мы с ума сойдём всё время прятаться. Может, свалим куда-нибудь, и ну его, этот Звёздный Флот?

— Джим, ты прекрасно понимаешь, что это невозможно, — твёрдо сказал Спок, встал с кровати и вышел из комнаты. Вернулся с бутылкой минералки, передал её Кирку и уселся на кровать рядом с ним.

— Спасибо, ты мои мысли прямо читаешь, — машинально отозвался Джим, с наслаждением глотая холодную воду.

Спок в ответ только насмешливо вскинул бровь. Кирк понял, что сморозил глупость, и рассмеялся.

— Ну да, конечно, как я мог забыть, — он весело посмотрел на Спока. — А я тоже скоро твои мысли научусь читать. Вот сейчас я точно знаю, что ты о чём-то задумался. Выкладывай.

По лицу Спока пробежала тень. Джим насторожился и тронул его локоть.

— Эй, что случилось?

Спок отвёл взгляд, помолчал, но потом всё-таки посмотрел на него и ответил:

— В том случае, если о нарушении нами запрета на внеуставные отношения станет известно руководству, меня ожидает трибунал, а тебя — отчисление из Академии без права восстановления. Мы не можем так рисковать твоим будущим.

Сердце Джима упало, а потом подскочило и начало бешено колотиться в горле.

— В смысле? — он подался вперёд и, обняв Спока, забрался на него верхом. Спок притиснул его к себе и зарылся носом в волосы. Кирк понимал, что сейчас услышит то, что ему не понравится, но не мог не спросить: — Какое у меня может быть будущее без тебя, прикинь на секундочку? Ты что, спятил?

— Джим, я руководствуюсь интересами, которые имеют первоочередное значение, — Спок посмотрел на него, но Кирк не дал ему закончить, накинулся с поцелуями и завалил на кровать. Спок, кое-как оторвав его от себя, встряхнул за плечи и строго сказал: — Это ещё не всё.

— Давай, что там у тебя ещё, — распалённо выдохнул Джим, пожирая его взглядом. «Трахаться хочу» осталось невысказанным, но прекрасно понятым.

— Джим, сядь, — мягко, но настойчиво сказал Спок. Кирк закатил глаза, но послушался — оседлал его, скрестил руки на груди и выжидательно приподнял брови.

— Из данной ситуации, — Спок устроил ладони у него на бёдрах и твёрдо посмотрел в глаза, — есть лишь один логичный, рациональный и приемлемый для всех сторон выход.

Кирк закусил губу, но сдержался, хотя, что тут сдерживаться, если и так всё понятно. Чёрт, почему всё так сложно? Почему просто нельзя быть вместе? Какого все лезут в твою жизнь и пытаются ставить ультиматумы?

— Дай-ка подумать, — он раздражённо тряхнул головой. — Хм, похоже, я знаю, о чём ты, но только учти, что можешь этот выход засунуть себе в задницу, понял?

— Джим, ты ведь так и не дал мне сказать, — укорил его Спок.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — Кирк зло посмотрел на него. — Ты скажешь, что нам нужно подождать, что мне сначала надо закончить Академию и хорошо бы Школу командования. А потом ты скажешь, что после такого длительного расставания нам нужно проверить чувства и…

— Узаконить отношения, — спокойно сказал Спок, не обращая внимания на этот поток сознания.

— … а потом ты скажешь, что, что… Что?! — Кирк вскинулся и уставился на Спока так, словно тот внезапно превратился в огромного тентаклиевого монстра. — Слушай, Спок, я, по ходу, не понял... Что ты сказал?!

— Джим, с моей речью и твоим слухом всё в порядке, — невозмутимо ответил Спок. Кирк почувствовал, как у него вытягивается лицо и отваливается челюсть, но закрыть рот сейчас был не в состоянии. А Спок добил его, повторив: — Для того, чтобы соблюсти требования Устава и Кодекса преподавательской этики, нам необходимо формально узаконить отношения.

— Ты что, Спок, ты что, рехнулся?! — Джим, окончательно обалдев, скатился с него на пол, вскочил и отступил на шаг, глядя на него как на сумасшедшего. — Нет, ты реально сейчас серьёзно?!

— Джим, успокойся и послушай меня, — Спок уселся на кровати и внимательно посмотрел на него. — Согласно семейному законодательству Федерации, совершеннолетние дееспособные граждане независимо от пола, расовой, национальной и иной принадлежности, думаю, цитировать всё не имеет смысла, могут вступать в…

— Не говори этого слова! — завопил Джим и закрыл лицо руками.

— Хорошо, — терпеливо согласился Спок. — Итак, взрослые совершеннолетние граждане по обоюдному согласию и при отсутствии объективных и субъективных факторов, препятствующих совершению данного акта, могут делать это, — Кирк в этот момент был очень благодарен Споку, честно. — Академия Звёздного Флота, как ты знаешь, относится к числе его структурных подразделений, а кадеты Академии являются служащими Звёздного Флота, — Джим натянуто кивнул, всё ещё не понимая, куда клонит Спок, а тот невозмутимо продолжил: — Согласно пункту 13.42. Устава Звёздного Флота, служащие любых подразделений могут вступать в официальные отношения при выражении согласия обеими сторонами и при условии соблюдения иного общефедерального законодательства. Данная норма так же закреплена в пункте 8 этического Кодекса преподавателей Академии Звёздного Флота. Таким образом, на законодательном уровне запрещены лишь неофициальные, гражданские отношения между служащими.

Спок с крайне довольным видом замолчал и пристально посмотрел на Кирка. Тот стоял перед ним — конечно, всё ещё с открытым ртом — и пытался переварить услышанное.

— Но ни в Уставе, ни в Кодексе нет таких правил, — наконец прохрипел он.

И понял, что во взгляде Спока что-то изменилось — неуловимо, но Джим, знавший вулканца далеко не первый день, не мог не заметить промелькнувший в уголках тёмных глаз намёк на улыбку.

— Теперь есть, — коротко и ёмко ответил Спок.

Джим в шоке медленно осел на пол, не сводя с него обалдевшего, безумного взгляда.

Спок выдержал это с честью.

— Но как? — Джим неверяще помотал головой…

А потом до него, наконец, дошло. Он всхлипнул и, закрыв лицо руками, расхохотался.

— Блядь, признавайся, кто это придумал, ты или Пайк? — он ржал как сумасшедший, мотал головой и вытирал выступившие на глазах слезы, отказываясь верить своим ушам, глазам и мозгам, но не верить было нельзя, потому что «вулканцы не шутят, Джим».

— Первоначально идея принадлежала мне, — с ноткой самодовольства в голосе ответил Спок. — Но план, как провести данное изменение с минимальными затратами времени и административных ресурсов, мы с адмиралом Пайком разрабатывали совместно.

— Боже, — Кирк упал на пол и, всё ещё смеясь, уставился на потолок, по которому непрерывно бежали тени, отбрасываемые проезжающими мимо автомобилями. — Да вы настоящая банда, по-другому не скажешь! Спок, ты гений, я бы до такого не додумался, честно, — он кое-как успокоился, приподнялся на локтях и лукаво посмотрел на Спока. — А если я не соглашусь?

— Отказ нелогичен, Джим, — ответил Спок. — После окончания тобой Академии мы можем разорвать данную договорённость без нежелательных последствий.

— Хм, — Кирк хитро прищурился и, поднявшись с пола, сделал шаг в сторону Спока. — То есть, — ещё шаг, — ты хочешь пожениться для того, чтобы заниматься сексом уже на законных основаниях?

— Именно, — важно кивнул Спок, внимательно наблюдая за ним.

— И, — Кирк ухмыльнулся и сделал ещё шаг, — только для этого?

— Безусловно, — Спок вскинул бровь, притянул Джима к себе за бёдра и, уперевшись подбородком ему в живот, посмотрел на него снизу вверх.

— То есть, — Кирк с крайне довольной улыбкой взъерошил ему волосы, — никаких «я хочу провести с тобой всю жизнь» и прочей высокопарной фигни?

— Джим, как ты мог обо мне такое подумать, — укоризненно сказал Спок, устраивая ладони у него на заднице. — Я руководствуюсь логикой, и, по моему мнению, предложенный вариант является наиболее рациональным из возможных.

— Блин, — Кирк, восхищённый столь логичным подходом к такому щепетильному вопросу (о котором он не планировал задумываться по меньшей мере лет до тридцати пяти), всё-таки опрокинул Спока на кровать и снова оседлал его. — Никогда в жизни бы не подумал, что скажу это, но я согласен. Только, — он чуть отстранился от собравшегося было перейти к более активным действиям Спока и уточнил: — у меня есть два условия.

— Слушаю, — кивнул Спок и пытливо посмотрел на него. Разве что падд не взял, чтобы записывать.

Джим подбоченился, набрал в грудь побольше воздуха и объявил:

— Во-первых, никакой свадьбы и никаких колец.

— Безусловно, — согласился Спок.

— А во-вторых, — Джим скрестил руки на груди и посмотрел на него торжествующе и победоносно. — Посуду моешь ты!

25 декабря 2253 г.

Темнеющее небо над Сан-Франциско прекрасно. Бархатное полотно, усыпанное сияющими кристаллами звезд, притягивает неугомонных путешественников и вдохновляет мечтателей на новые иллюзии.

Спок не может назвать себя мечтателем, а построение иллюзий считает не имеющим смысла и лишенным логики занятием. Но и он порой выходит на балкон своей квартиры на Юнион-стрит чтобы, глядя на вечерние небеса, обдумать распорядок предстоящего дня или привычно отыскать взглядом в сияющей звёздной вышине далёкий и родной Эридан.

Снаружи довольно прохладно, и окна открыты нараспашку, но Спок как будто не замечает этого. Воздух чист и невероятно прозрачен, высоко над головой взрываются мириадами огней красочные фейерверки, и со всех сторон доносятся восторженные крики сотен людей, радующихся приходу Рождества.

Земная традиция с неизменным размахом отмечать события, наступление которых не зависит от людей ни прямо, ни косвенно, — одно из ярчайших проявлений человеческой нелогичности. Ещё более нелогична привычка связывать какие-либо, по мнению Спока, рядовые даты, с субъективными надеждами и верить, что их приход будет способствовать изменению объективных обстоятельств в лучшую сторону.

Но с недавних пор он больше не пытается найти всем человеческим поступкам логическое обоснование.

Ему достаточно того, что этот праздник любит Джим.

Джим.

Обернувшись, Спок смотрит на него, сосредоточенно перебирающего струны акустической гитары. Джим увлечённо наигрывает новую мелодию и, как всегда, не пользуется «табами»[6], предпочитая подбирать партию на слух. Он сидит на разобранной, смятой постели, светлые волосы растрепаны, на нём джинсы и рубашка Спока. Мягкая ткань сползла с плеча, обнажая следы их общей недавней несдержанности. Спок знает, что под одеждой на теле Джима этих следов гораздо больше и предпочёл бы, чтобы на нём вообще ничего не было. Но в то же время Спок не против того, чтобы потом снять всё самостоятельно.

— Не могу понять, какая здесь нота, — Джим смотрит на него почти обиженно, поджав губы. Они опухли и раскраснелись от поцелуев, — от его поцелуев – и Спок испытывает совершенно нелогичное и иррациональное удовлетворение от данного вывода.

У Джима великолепный слух, но иногда ему все же приходится обращаться за помощью к Споку. В такие минуты он выглядит особенно привлекательно — слишком привлекательно для того, чтобы сохранять внутреннее спокойствие.

— Тебе помочь? — подойдя к кровати, Спок берет из его рук гитару и садится рядом. Вблизи такой Джим — расслабленный и разомлевший от недавних ласк — являет собой весьма соблазнительное зрелище. Спок не может и не хочет удерживать себя от того, чтобы коснуться его. Он берет Джима за подбородок, прижимается губами к его губам, скользит по ним языком и ведет пальцами по ладони чередой чрезвычайно любимых обоими вулканских поцелуев.

— М-м-м, ты, конечно, офигенно целуешься, но не пытайся сменить тему, — оторвавшись от него, Джим лукаво щурится. Спок несколько минут задумчиво перебирает струны и наконец вылавливает эту непослушную ноту.

Джим доволен.

— Сыграй мне что-нибудь, — просит он и, пристроившись за спиной Спока, настойчиво целует его в шею. Спок позволяет себе пару минут этим, а потом перехватывает гриф поудобнее и, вскинув бровь, смотрит на Джима.

Такие его взгляды всегда понимаются однозначно — Джим придвигается ближе и устраивает пальцы на верхних струнах, а Спок зажимает нижние. Они частенько так развлекаются, играя вдвоем на одном инструменте. Спок утверждает, что это развивает память и помогает совершенствовать навыки музицирования, а Джим…

Джиму просто нравится быть рядом с ним так близко, как только возможно. Ведь теперь он точно знает, кому Спок посвящает все свои песни. Если разобраться, не очень-то полезное знание, но приятное, что уж говорить.

А еще он может вечность слушать голос Спока, ведь он поет: