Глава восемнадцатая. - А хочешь, сынок, я тебе одну историю забавную расскажу?

1.

- А хочешь, сынок, я тебе одну историю забавную расскажу?
Макс повернул голову, глянул на отца и в очередной раз скрыл смешок, громко закашлявшись. Макаров-старший явно не ходил на рыбалку уже много лет, поэтому считал, что без шляпы (желательно соломенной) на реке лучше не появляться. Но поскольку на улице было довольно морозно, то под шляпу отец нацепил платок. А на повседневный костюм напялил длинную телогрейку. Ноги же обул в резиновые сапоги. И весь этот маскарад с переодеванием господин Макаров совершил прямо в машине, после того как они подъехали к месту.
В итоге каждому, кто видел это чудо с удочкой, приходила в голову одна и та же мысль: голодный бомж с больными ушами пытается честным трудом заработать себе ужин.
Однако расстраивать отца Макс не хотел. По всему видно, что тот очень доволен собой – а особенно шляпой.
Поэтому откашлявшись, парень закинул удочку подальше и согласился:
- Давай расскажи.
Плотнее закутавшись в телогрейку, Макаров-старший начал:
- Жила-была на свете одна девушка…
Макс сразу смекнул, к чему отец затевает этот разговор. Все дело в Полине, разумеется. Пока они еще ни разу открыто не обсуждали эту тему, даже не произносили ее имя вслух. Однако незримо девушка присутствовала почти при каждой их беседе. Сидела себе рядышком и слушала. А отец нет-нет да и кивнет в ее сторону. И опять же только Макс мог заметить этот жест.
Вот и сейчас Макаров-старший не просто так решил время за рыбалкой скоротать. Максу предстоит услышать нечто такое, что, по мнению отца, отпугнет его от Полины (как будто это возможно!).
Так вот, история оказалась следующая. Жила-была на свете одна девушка, и была она необыкновенно красива и так же необыкновенно горда. Но самое примечательное, что девушку эту безумно любил молодой и бедный, как церковная крыса, Петька Макаров.
Однако красавица, окруженная поклонниками, как пчелиная королева-матка, совершенно не воспринимала всерьез ухаживаний худого, длиннющего и большеголового Макарова. Ох, как он тогда злился! Следил за своей королевой, незаметно провожая любимую, куда бы она ни шла. Ненавидел всех ее поклонников и мечтал сразиться с ними в честном бою.
Однажды он даже перехватил на мосту двух ухажеров своей возлюбленной и, засучив рукава на тонких, как рейки, руках, предложил драться. К счастью для Петьки, парни оказались с пониманием, а потому отправили мальчишку восвояси, наказав ему расти дальше и искать невест попроще.
Но ведь Петр был влюблен в свою королеву. Он поклялся, что рано или поздно завоюет ее сердце, чего бы это ему не стоило. И уехал из города.
Тут Макаров-старший замолчал и удивленно подергал удочку.
- Максим, - спросил он осторожно, - а в этом водоеме вообще рыба есть?
Сын пожал плечами. Он-то почем знает? Куда привезли, там и сидит. По его мнению, в рыбалке вообще главное не улов, а процесс.
Однако парня сильно заинтересовала та давняя история любви. Надо же, до чего на его с Полиной историю похоже, просто жуть! Только в их случае не Макс, а Полина покинула город.
- Пап, а ты потом еще когда-нибудь эту девушку видел? Ну, хоть издалека?
Положив бесполезную удочку на землю, Макаров-старший довольно ухмыльнулся:
- А то как же! Я на ней, как и планировал, женился четыре года спустя. Куда бы она от меня делась?
До Макса даже не сразу дошло. А когда, наконец, дошло, он восхищенно воскликнул:
- В смысле – что, мама моя? Ни фига себе поворот! – и нащупал письмо в кармане джинсов.
Отец тем временем встал, поправил шляпу и бросил долгий взгляд на мертвое водное покрывало, окаймленное кустарниками.
- Куда бы она от меня делась? – повторил он.
Но на этот раз не самодовольно, а так, что Макс сразу понял, как сильно отец, несмотря на кажущуюся сдержанность, любит мать. Точно так же, как и его сын недоступную красавицу Полину.
На днях она прислала Максу письмо. Хорошее такое письмо, но вот по тону – прощальное. Вот этого парень никак принять не мог. Нельзя быть такой самоуверенной. Думает, что уехала, и все тут? Но ведь он-то, Максим, не согласен. Ну, ничего. Два года быстро пролетят…
И странно, Полина благодарила Максима за то, что он помог ей избежать «возможно, роковой», - это ее слова – ошибки. Как же он, интересно, помог-то? Когда Макс видел Полину в последний раз, она стояла с Яковом на пороге ЗАГСа. И когда уехал – она все еще там стояла.
Ничего не понятно. Но в остальном письмо очень хорошее. Полина ему желала счастья, удачи, здоровья (это, наверное, из-за аварии). В общем, не письмо, а новогоднее поздравление. И еще Полина писала, что любая девушка будет с ним счастлива. Интересно, кого она имеет в виду?
Эх, жаль только, что на конверте обратного адреса нет. Не хочет, значит, чтобы он писал. В принципе, выяснить, откуда пришло письмо, - пара пустяков. Но вот вопрос, стоит ли навязываться раньше времени?
- Па, - позвал Макс отца.
Тот уже успел переодеться и теперь выглядел в своем дорогом костюме, пальто и шляпе как гангстер, заехавший в лес на разборку.
- А ты с мамой в эти четыре года виделся? Ну, пока не приехал жениться?
Макаров-старший сразу понял, куда клонит сын, и честно ответил:
- Нет. Пока не понял, что пришло время, я ее не трогал.
- Хорошо, - кивнул Макс, - И еще я тебя кое о чем спросить хотел.
- Ну? – поинтересовался отец, усаживаясь в машину.
- Можно, я за руль сяду?
Видимо, все-таки нет, решил Макс, когда Макаров-старший, проигнорировав его вопрос, включил зажигание. Парень не стал спорить. Запрыгнул на заднее сиденье и потер руки.
Вскоре печка нагрела машину, и Макса, который задумчиво провожал глазами пролетавшие мимо деревья, сморил сон.

2.

И вот уже до дня рождения Суворова оставалось совсем мало времени. И в коридорах вывесили стенгазеты. Третий взвод ожидал этого события с особым волнением. Неужели они наконец увидят сухомлинское творение?!
Однако ребята принципиально начали с критического осмотра конкурирующих стенгазет. И сразу поняли, что Сухой был абсолютно прав. Все, без исключения работы были сделаны по принципу Петровича: «Детство, отрочество, юность». Стенгазеты пестрели одинаковыми портретами полководца, жирным маркером были обведены его крылатые высказывания, в столбик выстроились памятные даты.
Зато около стенгазеты Сухомлина стояла толпа, от которой во все стороны волнами расходился смех. Ребята в нерешительности остановились. Хороший это знак или плохой? Но тут случайно их взору открылась довольная рожа Сухого. Завидев пацанов, он активно замахал рукой. Но не вытерпел и, протиснувшись сквозь толкучку, подбежал к друзьям первым.
- Это успех! – завопил он радостно.
Кадеты еще никогда не видели Сухомлина таким оживленным.
- Представляете, им всем нравится! К нашей газете уже сам Ноздря подходил! И знаете, что сказал? – парни, понятно, не знали, - Говорит: талантливо и смело. Я вначале думал, он ругаться начнет. Ничего подобного! – с гордостью выдал Сухой, - Ну пойдемте же!
И схватив Макса за рукав, потащил его в самую гущу народа.
Оказавшись перед стенгазетой третьего взвода, Макс, а за ним и остальные открыли рты и в молчаливом восхищении уставились на раскрасневшегося от радостного возбуждения суворовца.
Это действительно был шедевр. Газета Сухого, как он и хотел, называлась «А.В. Суворов и суворовцы». Под названием шел слоган: «Хотим быть на него похожи!» В центре хитро улыбался нарисованный Сухомлиным Суворов. А вокруг расположились суворовцы третьего взвода: и Макс Макаров, и Петрович, и Трофим, и сам Сухой, и Леваков (только Печки не было – он ведь сказал, что не хочет быть на Суворова похож!). И каждый из ребят чем-то внешне напоминал Суворова – у кого-то глаза похожи, у кого-то прическа, у кого-то улыбка как у знаменитого полководца.
Макс обернулся и хлопнул Сухомлина по плечу:
- Класс. Даже не ожидал.
Сухой зарделся. В этот момент к ребятам подошел Философ. С любопытством осмотрел рисунки, крякнул, выпрямился и похвалил:
- Неплохо, неплохо. Злободневно, - а потом вдруг обернулся и спросил: - А художник кто?
Сухомлин скромно вышел вперед. Кантемиров с удивлением на него глянул, а затем удовлетворенно кивнул:
- Ну вот, значит, я наконец познакомился с автором своего портрета. Тайное, дорогие мои, всегда становится явным. Рано или поздно.
Карикатура! Они уже и забыли о ней. Сухой понял, что прокололся, чуть опустил голову и смущенно отступил назад. Но прапорщик добродушно ухмыльнулся:
- Ладно, ладно. Победителей, как известно, не судят.
Суворовцы вздохнули с облегчением. Пронесло.
А на следующее утро ребята узнали, что Кантемиров как в воду глядел. Их стенгазета безоговорочно победила в конкурсе. Значит, в Питер поедет именно третий взвод.
И все благодаря Сухому. Макс даже сказал, что по-хорошему в Питер должен ехать один Сухомлин. Но тот скривился:
- И чего я, интересно, там без вас делать буду? С тоски в одиночестве помирать?
Кадеты охотно согласились, что одному ему там и впрямь будет тоскливо. Так что придется ехать всем вместе.
Но не успели ребята как следует переварить победу в конкурсе, как узнали о другой новости, настолько удивительной, что перед ней меркла даже предстоящая поездка в Петербург.
А касалась эта новость прапорщика Кантемирова.

3.

Как прапорщик ни старался, но о таинственном письме, наделавшем столько шуму и лишившем его сна, не смог узнать ровным счетом ничего.
Офицеры по-прежнему загадочно шептались у него за спиной и бросали на Философа косые взгляды. Кантемиров нервничал и злился.
В конце концов он не выдержал и вновь обратился к майору Василюку:
- Ну скажи ты мне, ради Бога, что случилось? Если все совсем плохо – лучше сразу узнать. Что я натворил?
Василюк (а разговор происходил в его кабинете) покачал головой:
- Да уж, прапорщик, натворил ты дел!
Кантемиров чуть не взвыл. Что они, сговорились, что ли, его в гроб своими намеками свести? Оперевшись обеими руками о стол майора, он почти закричал, нависая над офицером:
- Да я уже всю свою жизнь вспомнил! Все, что только можно, в уме перебрал! Даже как голубя в детстве случайно из рогатки убил. Не делал я ничего плохого. Даже Ротмистрова больше не бил, - предупреждая все возможные обвинения, заявил прапорщик, - Нет у меня никаких тайн!
Однако Василюк невозмутимо вытащил из-под ладоней Философа какие-то бумаги и спокойно ответил:
- Значит, есть, раз в документе записано. Потерпи чуток, скоро узнаешь, - и добавил назидательно: - А вот что голубя убил, это плохо. Стыдно тебе должно быть, прапорщик, стыдно.
Кантемиров ушел, раздосадованный, и даже дверью на прощание хлопнул. А на следующий день все открылось.
Оказывается, Матвеев и остальные молчали, ожидая подтверждения информации, которую генерал получил в первом письме. И вот это подтверждение пришло. Новость сообщили в торжественной обстановке перед всем училищем. Кантемиров, когда услышал, чуть в обморок не грохнулся.
Его ни много ни мало наградили орденом Красной Звезды. Причем еще давно. Но в постперестроечной России документы затерялись. И вот теперь, спустя больше двадцати лет, награда, как говорится, наконец нашла своего героя.
Кантемиров выслушал всю эту историю, поблагодарил Матвеева, но тут же попросил разрешения уйти. Генерал понимающе кивнул.
Закрывшись в своем кабинете, прапорщик вспоминал, как все было в тот день. И вдруг удивился. Все эти годы он и не думал, что тот его поступок должен быть как-то отмечен. На его месте так бы каждый поступил. Чисто по-человечески.
Очнулся Кантемиров, когда в дверь тихо постучала Маша. Он открыл и вновь вернулся за стол. Жена села рядом и провела рукой по его волосам:
- Ну, как ты, герой?
- Да какой я герой? – махнул он рукой, - Это ведь так естественно, - в который уже раз за сегодняшний день удивился Кантемиров.
А Марианна Владимировна вдруг ясно поняла, почему, не раздумывая, вышла замуж за этого человека. Она прижалась губами к его виску и прошептала:
- Меня мальчишки уже замучили – за что товарищу прапорщику орден дали? Смешно сказать – а я и сама не знаю.
Но она не ждала, что муж расскажет ей об этом. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Настоящие мужчины о таких вещах не говорят.
А суворовцы и сами все узнали. Окружили командира и буквально забросали его вопросами. Бедный майор зажал уши и гаркнул:
- Тихо! Скажу, скажу. Только без этих китайских пыток.
Кадеты разом замолчали и выжидательно посмотрели на Василюка. Командир присел на койку.
- Прапорщик наш – настоящий герой, - тихо начал он свой рассказ, - Пятерых человек из горящего бээмпэ вытащил. Сам горел, а товарищей спас. Только, - Василюк прижал палец к губам, - вы меня, пожалуйста, не выдавайте. Не любит Кантемиров подобных разговоров.
Суворовцы пообещали, что будут немы, как рыба в керосине. Но между собой-то новость обсудить можно?
Когда майор вышел из казармы, Синицын повернулся к Сухомлину:
- Вот видишь, Сухой, можно и героем быть, и живым остаться. Или ты опять скажешь, что Философ сглупил?
Но тот неожиданно для Ильи спорить не стал:
- Нет, не скажу. Это совсем другое, - он замолчал, напряженно о чем-то размышляя, и наконец неуверенно спросил: - Как вы думаете, а мы бы так смогли?
Ему никто не ответил.

4.

На другой день Перепечко шел по дороге, прижимая к груди бутылку с желаниями. На самом деле ему уже сейчас хотелось посмотреть, кто из пацанов что в своих записках начеркал. Но Печка, конечно, сразу себя за малодушие отругал. Нельзя быть таким слабовольным! Он же хранитель бутылки. И должен спрятать ее так, чтобы ни один будущий «сос» не нашел.
Степан подумал и решил, что лучшего места, чем возле забора, ему не найти (опять же, пока он свой клад прятать будет, никто из любопытных не помешает). Только яму на этот раз надо выкопать поглубже. А то вон как он сам быстро на бутылку Василюка и его друзей наткнулся!
Свернув с асфальтированной дороги, Печка подошел к забору и осмотрелся. У самой ограды, пожалуй, не надо. Вдруг ее лет через пять чинить надумают? Кусты по той же причине отпадают – их просто могут выкопать вместе с бутылкой.
В итоге Степа остановил свой выбор на пустом месте между кустами и забором. Копал он ложкой, поэтому закончил не скоро. Да и руки быстро уставали, поэтому иногда парень устраивал себе недолгий отдых. А потом вновь принимался за работу.
Наконец Печка выпрямился, потер чумазыми от земли пальцами лоб, оставляя на нем темные отпечатки, и посмотрел вниз. Вроде все получилось как надо. Степа вертикально опустил бутыль в яму – она глубоко ушла под землю.
Удовлетворенно кивнув, Печка стал не без сожаления забрасывать яму. Когда закончил, потоптался сверху, потом замел носком сапога следы и нагреб сверху мусор.
Вот и все. теперь до встречи через тридцать лет. долго-то как, вздохнул парень и, не оглядываясь, побрел вдоль забора.
Он так крепко задумался, что не сразу понял, что кто-то, словно тень, идет за ним по ту сторону ограды. Но, когда почувствовал, что не один, удивленно остановился.
За забором стояла Вероника. В желтом пальто и черной вязаной шапочке. Когда девушка поняла, что суворовец ее обнаружил, то осторожно подняла глаза, боясь, что он снова прогонит ее, но, увидев Печкино лицо, засмеялась:
- Да ты грязный весь!
Перепечко кивнул, попытался вытереться ладонью, но только сильнее испачкался.
Вероника достала из сумочки платок и предложила:
- Давай помогу.
Печка безропотно подошел. Девушка просунула руку сквозь прутья и очистила Степе лоб и щеки, затем убрала платок обратно и спросила:
- Ты что, клад искал?
Что-то неопределенно промычав в ответ, Печка сначала кивнул, а потом отрицательно помотал головой. Вероника засмеялась.
- А ты куда шел?
- В казарму, - ответил Степка, - Хочешь со мной? Ну, вместе?
- В казарму? – опять улыбнулась она.
- Нет, идти вместе.
- Хочу.
- Здорово.
Перепечко повернулся и медленно пошел вперед. Время от времени он косился вправо и видел, как мелькает за прутьями желтое пальто Вероники. Тогда парень смущенно тер лоб и радостно улыбался украдкой.

КОНЕЦ