На станции метро

Вот как оно выглядело в оригинале:

The apparition of those faces in the crowd:

Petals on a wet, black bough.

Дословный перевод:

Призрачное появление тех лиц в толпе:

Лепестки на мокрой, черной ветке.

Как уточняет в своей статье А. Генис, после доработки текст несколько изменился:

The apparition of thеse faces in the crowd:

Petals on a wet bough.

Дословный перевод:

Призрачное появление этих лиц в толпе:

Лепестки на мокрой ветке.

Здесь у Паунда выявилось стремление создать «концентрированную», выразительную, лаконичную и, вместе с тем, глубокую по смыслу зарисовку. В ней находит отражение та «интеллектуальная и эмоциональная совокупность единого мига», которую теоретик имажизма и считал «образом». Представим ситуацию, послужившую толчком к созданию стиха. Очевидно, в метро, наполненном людьми, из толпы неожиданно выделились Лица. Он их заметил. И у него возникла в душе аналогия: лепестки на мокрой ветке. Паунд не сравнивает эти лица с лепестками. Они в его сознании и есть эти лепестки. Вот в этом прямом сопоставлении – без сравнения как такового – Паунд и сближается с поэтами Востока. Исходя из этого, замечу, что не вполне точны два перевода двустишия, обнаруженные мною в различных источниках.

1. Призрачные образы лиц в толпе

- точно лепестки на сырой черной ветке.

Пер. Г. Ионкис

Здесь, во-первых, представляется неудачным словосочетание «образы лиц», ибо существенно именно «появление» лиц, а не их «образы». Во-вторых, излишним оказывается слово «точно».

2. Видéнье этих лиц в толпе несметной –

Как россыпь лепестков на черной мокрой ветке.

Пер. А. Кудрявицкого

Этот перевод оказывается несовершенным не столько из-за лишнего «как», сколько по той причине, что оно по сути не соответствует имажистским установкам на точность и ясность. Он цветист и красив - в духе того самого псевдоромантизма, который имажисты не любили. «Россыпь лепестков» - совсем из иной сферы, как и «видéнье» и «несметная толпа».

Ближе всего к оригиналу (во втором его варианте) простой перевод А. Гениса:

Явление этих лиц в толпе: лепестки на мокрой ветви.

Правда, А. Генис в своей статье располагает слова двустишия в соответствии с законами китайского ши.

Из всего этого можно сделать обескураживающий вывод: наша попытка проанализировать стихи зарубежных поэтов посредством переводов не может дать абсолютно достоверный результат, какими бы удачными нам эти переводы ни казались с точки зрения нашего родного языка. Это следует принять к сведению.

Имажисты были мастерами камерной лирики. Им удавались поэтические миниатюры, фрагменты, эскизы, в которых зафиксировано впечатление, скорее - ощущение от всего увиденного - красивой женщины или птицы, дерева или реки. Порой впечатления были неприятными, даже мрачными. Но почти всегда из них рождались неожиданные ассоциации. Влияние восточной поэзии ощутимо во многих стихотворениях имажистов. Оно сказывалось в самом характере художественного образа: в «остановке мгновения», в концентрации внимания автора на каком-либо явлении и стремлении совместить его с другими настолько прочно, что все эти явления практически оказывались сцепленными друг с другом, взаимопроникающими. Однако чаще всего в этих стихах нарушалась ритмика тех же танка и хокку, даже количество строк было иным. Еще важнее, что сам взгляд поэта на жизненные явления оказывался более явно индивидуалистическим.

Два примера из множества имажистских стихов, в которых сохраняется аура восточной поэзии. Первое из них - «Пруд» Э. Лоуэлл:

Эми Лоуэлл

ПРУД

Холодные, мокрые листья,

Плывущие по воде цвета мха,

Кваканье лягушек,

И все это – надтреснутый колокол сумерек.

Пер. А. Кудрявицкого

Весьма оригинальна миниатюра Э. Паунда «Девушка», в которой обнаруживается более явная трансформация традиционных образов и, одновременно, их взаимопроникновение. Здесь, в отличие от предыдущего, созерцательного стиха, торжествует субъективное начало:

Эзра Паунд