V 11 октября 62, 63

tattvāvabodho bhagavan sarvāśātŗņapāvakah

prokttah samādhiśabdena na tu tūşņīmavasthitih (62/8)

ПАРИГХА сказал:

О, царь, все действия, выполняемые человеком, упрочившегося в покое, несут радость, но не действия других. Ты упрочился в том состоянии высшей умиротворенности, при которой ни мысли, ни понятия не возникают в твоем уме, и которое известно как самадхи?

СУРАГХУ сказал:

Святой господин, прошу, скажи мне, почему только то состояние называется самадхи, при котором нет мыслей и понятий? Если человек знает истину, то, будь он постоянно занят действием или размышлением, разве его ум теряет состояние самадхи? Нет. Просветленные всегда пребывают в самадхи, хотя и занимаются мирскими делами. С другой стороны, тот, чей ум не спокоен, не испытывает самадхи только потому, что сидит в позе лотоса.

Знание истины, Бога, служит огнем, который сжигает все надежды и желания, словно сухую траву: и это известно под названием самадхи, а не простое пребывание в безмолвии! То состояние называется самадхи, при котором есть вечная удовлетворенность, ясное восприятие того, что есть, беспристрастие, отсутствие влияния пар противоположностей, свобода от переживаний и желания приобретать или избавляться. С момента восхода знания о «я» состояние самадхи у мудреца становится постоянным: он не теряет его, оно не прерывается даже на мгновенье. Как время не забывает течь, так и человек знания не забывает «я». Как материальный объект всегда материален, знающий «я» навсегда остается знающим «я».

Поэтому я всегда пробужден, чист, умиротворен внутренне и пребываю в состоянии самадхи. Разве может быть иначе? Как может быть что-то еще помимо «я»? Если во все времена всеми образами только «я» есть всё во всём, как может быть какое-то еще состояние помимо самадхи? И что можно назвать «самадхи»?

ПАРИГХА сказал:

Конечно, о, царь, ты достиг полного просветления. Ты сияешь, излучаешь блаженство, умиротворенность, благоденствие и чистоту. У тебя нет чувства самости, желаний или отвращения.

СУРАГХУ продолжал:

О, мудрец, воистину, нет ничего, что стоит желать или отвергать. Потому что, пока эти вещи видятся как объекты, они – лишь концепции, результаты восприятия и понятия. Если ничто не достойно обретения, значит, не от чего и отказываться. Добро и зло, великое и малое, достойное и недостойное – всё основано на понятии желания. Если желание не имеет значения, то прочее вовсе не возникает. На самом деле нет никакого смысла в том, что видим в мире – в горах, океанах, лесах, мужчинах и женщинах, во всех объектах. Поэтому нет желания их. Если нет желания, возникает высшая умиротворенность в сердце.