Т.Х.Керимов 1 страница

НОМАДОЛОГИЯ - новейшее направление в современном постструктурализме, представленное работами Делеза и Гваттари, прежде всего их совместным трудом «Капитализм и шизофрения» (1972 - 1980). Основные положения Н. были изложены во втором томе этого большого труда (первый том - «Анти-Эдип», 1972). В ходе работы над вторым томом Делез и Гваттари выпустили отдельной книжкой под заглавием «Ризома» введение ко второму тому. Ризома - образ постмодернистского сознания; она представляет собой сетевидную структуру, не имеющую центра и растущую вширь. Ризома олицетворяет кочевую культуру, в то время как Корень представляет оседлую. Кочевники сами «подставляют» себя в эту метафору, поскольку они не разделяют пространство, а разделяются в пространстве. Если деконструкция работает внутри классической философской традиции, то Делез и Гваттари стремятся выйти за пределы традиции, завоевать новое пространство мышления. В «Ризоме» получает разработку основная критическая тема постструктурализма: «разборка» традиционной «метафизики присутствия» и «деконструкция» понятия репрезентации. Следуя этой методологической установке, авторы дают характеристику новому типу книги - книге-корневищу, ориентированной на борьбу с классическим типом книги-корня, книги-дерева как образа мира. К книге-корневищу неприложимы традиционные метафизические ориентиры: автор-субъект и мир-объект, единый центр репрезентации. Книга традиционно рассматривалась как организм, чьи органы связаны по внутреннему иерархическому и значимому принципу. Теперь же она выступает как «машинообразное» устройство, для характеристики которого авторы используют принадлежащий А. Арго образ «тела без органов». Такое тело «непрестанно разрушает организм, заставляет двигаться и циркулировать незначащие частицы, чистые напряжения и приписывает себе субъектов, которым оно оставляет только имя как след напряжения» (Делез и Гваттари). Т. о., книга приобретает характер коллективного высказывания, поскольку внутри «машинообразного» устройства отсутствует единый субъект высказывания, оно всегда отсылает к другим устройствам и существует лишь в соединении с другими «телами без органов». Книга-корень - первый и до последнего времени единственный известный тип книги. Она мыслится как продолжение, ответвление, образ дерева-мира. По мнению Делеза и Гваттари, идея дерева предполагает происхождение, зародыш, развитие, системы команд и корней, противоположность корня и ветвей как единства и множественности, внутреннего и внешнего, модели и копии. «Древовидное» мышление ориентировано на поиск инвариантного единства, закона, репрезентирующего себя во всей множественности и различии. В философии и литературе последнего столетия обнаруживается стремление к отказу от «древовидной парадигмы» и создается тип книги-системы корневых волосков, В качестве примера Делез и Гваттари рассматривают произведения Ницше и Джойса. Для такой системы характерно недоразвитие или разрушение главного корня. Однако тип книги-системы корневых волосков не избавляется полностью от дуализмов. Теряя стержневой корень, он восходит к «более высокому единству - единству двусмысленности и сверхопределенности» в каком-то дополнительном измерении. «Мир стал хаосом, но книга остается образом мира, хаос волосков вместо космоса-корня» (Делез и Гваттари). Настоящее различие и множественность задаются не прибавлением какого-то нового дополнительного измерения к уже имеющемуся, оно должно быть произведено в самом данном измерении. Эту задачу может решить организация текста по типу корневища (ризомы), Делез и Гваттари выделяют некоторые принципы организации корневища во всех сферах социальной жизни. Вопервых, связь и гетерогенность - в противоположность происхождению и однородности. Согласно этому принципу, корневище, не имея центра, исходной точки развития, изначально «децентрировано» и разнесено по различным регистрам. При этом любая точка корневища может быть соединена с любой другой. Во-вторых, множественность - в противоположность системности. Только когда множественность понята сама по себе, она перестает быть связанной с Единым как субъектом или объектом. Множественности не включены в систему кодирования, репрезентации, введения дополнительных измерений и производятся линией бегства или детерриториализацией, следуя которой они изменяют природу, соединяясь с другими множественностями. Предполагается, что все эти множественности располагаются на одном срезе, в одном измерении. В этом смысле идеальной представляется такая книга-корневище, где биографический, психологический, социологический, концептуальный пласты совмещались бы на одной странице, в едином «плане внешности». В-третьих, картография - в противоположность генетической оси. Понятия генетической оси и глубинной структуры принадлежат логике дерева, логике кальки, которая может быть воспроизведена бесконечно. Обращаясь к опыту психоанализа, Делез и Гваттари

подчеркивают факт укорененности модели дерева в человеческом теле, ибо дерево подчиняется модели воспроизводства, бинарно делит отношения людей по половому признаку. Психоанализ исследует бессознательное, само по себе репрезентативное, кристаллизованное в кодифицированных комплексах, бессознательное, забившееся в темные углы памяти или языка. Корневище организовано по принципу карты, который противостоит принципу кальки, поскольку карта не репродуцирует реальность, а экспериментирует, вступая с ней в «схватку». Карта не воспроизводит бессознательное, а производит его. Карта открыта, она поддается соединению во всех своих измерениях, разборке, переворачиванию, способна постоянно модифицироваться. В-четвертых, принцип «незначащего разрыва» - в противоположность значимости купюр, разделяющих структуры. Корневище может быть разорвано, расчленено в любом месте. Однако оно возобновляет свой рост в направлении, заданном одной из линий или линиями другого корневища. Эти разрывы и связки образуют в совокупности процесс детерриториализации: «...книга обеспечивает детерриториализацию мира, но мир совершает ретерриториализацию книги, которая в свою очередь детерриториализируется в мир» (Делез и Гваттари). Делез и Гваттари подчеркивают, что противопоставление корневища и дерева как двух моделей мышления нельзя понимать буквально, поскольку это означало бы возвращение к той самой бинарной «древовидной парадигме», которую мыслилось преодолеть. Модель корневища предполагает достижение процесса, отвергшего бы всякую модель. В связи с этим способ изложения «философии корневища» приобретает парадоксальный характер. Особо встает проблема письма, состоящая в необходимости неточных выражений для точного описания чеголибо. Историческим прототипом и образом парадигмы корневища выступает общественная организация кочевников («номадов»). Кочевники в этом понимании не имеют ни прошлого, ни будущего, они только появляются и всегда становятся, имея не историю, но широкую географию и лабильное размещение. По Ницше, кочевники появляются как всепожирающая судьба, без причин, без разума, без каких-либо предпосылок. Кочевники изобрели машину войны против государственной машины. Машина войны не входит в механизм государства. Государство или создает армию, что требует правовой интеграции машины войны с государственной властью, или же оно обладает собственной силой, которая позволяет ему обходиться без войны. Различие между военной машиной и государственной властью Делез и Гваттари иллюстрируют конкретным примером из теории игр. Шахматы сравниваются с игрой в го. Шахматные фигуры - элементы кода, имеющие внутренние коды и внешние функции. Шахматные фигуры обладают качеством: конь - конь, пешка остается пешкой. Арсенал игры го - фишки, простые арифметические единицы, камешки, зернышки. Это некое анонимное третье лицо - мужчина, женщина, таракан. Фишки как элементы коллективной военной машины обладают не внутренними, а ситуативными качествами. Различие между игрой в шахматы и игрой в го наблюдается и с пространственной т. зр. Пространство шахмат - это институализированное, центрированное, замкнутое пространство. В го фишки рассеиваются в открытом пространстве: движение становится непрерывным, лишенным цели и назначения. «Номос го против государства шахмат, номос против полиса. И это потому, что шахматы кодируют и декодируют пространство, а го территориализирует и детерриториализирует... Другая справедливость, другое движение, другой ритм» (Делез и Гваттари). Делез и Гваттари противопоставляют две научные модели - компарс и диспарс. Компарс - правовая модель, предполагающая выделение инвариантов, даже если инвариант - отношение между переменными. Диспарс - принцип науки кочевников - противопоставляет не материю и форму, а материал и силу. Речь идет не о выделении инварианта в ряду переменных, а о приведении самих переменных в состояние непрерывной вариации. «Уравнение возможно здесь только как уравнение - временное равновесие переменных, несводимое к алгебраической форме и неотделимое от процесса вариации» (Делез и Гваттари). Уравнение выделяет не всеобщие материи, а индивидуальные моменты. Пространство кочевников - это пространство скорее тактильное, чем визуальное, в противоположность расчерченному пространству Эвклида. Это гетерогенное пространство соответствует особому типу множеств - децентрированным ризоматическим множествам, которые не размечают занимаемое ими пространство. Пространство кочевников нельзя наблюдать извне, как Эвклидово пространство, «скорее оно напоминает звуковую или цветовую гамму». Соответственно, выделяются два типа науки. Один тип науки основывается на воспроизведении, другой на движении. Первый тип науки трактует пространство и время как переменные, чей инвариант выражает управляющий ими закон. Второй тип науки - это нечто другое: «Мы не стоим на берегу, наблюдая за течением реки, однонаправленным и разделенным на струи, а сами несемся в клубящемся потоке, сами вовлечены в процесс вариации». Кочевник обладает территорией, передвигается маршрутами, движется от одного пункта к другому. Однако эти пункты сами принадлежат маршруту, тогда как для оседлого жителя пункты задают маршрут. «Жизнь кочевника - это интермеццо». Кочевник движется из одного пункта в другой в силу фактической необходимости. Далее, маршрут кочевника - полная противоположность дороги: «он делит людей (или животных) в открытом пространстве - неочерченном и несвязном». Дорога, напротив, делит замкнутое пространство. В то время как кочевники населяют гладкое пространство, метки которого постоянно смещаются вместе с трассой, пространство оседлых народов расчерчено

стенами, границами и дорогами. С отсылкой к Тойнби Делез и Гваттари постулируют, что кочевник - скорее тот, кто не движется. Мигрант - это беглец, кочевник же никуда не бежит, он сращен с этим гладким пространством. В присвоении и обживании заключается территориальный принцип кочевника. Он движется, но движется сидя, «он сидит всегда, когда движется (бедуин в галопе сидит, подвернув под себя ступни ног)». Применительно к кочевникам следовало бы говорить о скорости. Движение экстенсивно, предполагает перемещение из одного пункта в другой, скорость же интенсивна, скорость - это абсолютная характеристика тела, отдельные части которого заполняют гладкое пространство наподобие вихря. «...Только кочевник владеет абсолютным движением или скоростью; круговое движение - свойство его военной машины». Кочевника можно в полном смысле слова назвать детерриториализованным именно потому, что детерриториализация осуществляется не после, как у мигранта, и не посредством, как у оседлого жителя, связь кочевника с землей создает именно детерриториализация. Сама возможность территориализации - приобретение земельных участков - покоится на возможности детерриториализации. «Земля перестает быть землей, становится просто почвой, опорой под ногами». Номадизм связан скорее с «неустойчивостью локальных климатов», чем с глобальными изменениями климата. Кочевник порождает пустыню в той же степени, в какой порожден ею. Пустыня содержит подвижную ризоматическую растительность, связанную с картиной осадков и определяющую направления кочевок. Пространство пустыни не имеет ни перспективы, ни контура, видимость ограничена, при том, что предполагает присутствие развитой топологии, основанной на комплексных ситуативных приметах. «Отличительная черта гладких пространств-корневищ - переменная картография, изменчивость, разнонаправленность. Расчерченное пространство является целостно-релятивным... Кочевник не принадлежит этой целостной релятивности... Скорее, он пребывает в абсолютной локальности - абсолютное пребывает в локальном - в несводимости «злесь-и-теперь»: пустыня, степь, лед, море» (Делез и Гваттари). Н, выступает за восстановление первичной государственной организации кочевников-«номадов» - «машины войны» как чистой формы эксцентричности в противоположность внутринаходимости государства, которую она определяет как ризоматическую организацию в открытом пространстве. Противопоставление государственной власти, основанной на работе бинарных машин, власти абстрактной машины войны, по мнению Делеза и Гваттари, предполагает определенные политические программные противопоставления для всякой будущей социальной философии. «Древовидная парадигма» образует основу политической власти. Ее традиционные ориентиры: логос, идея, понятие, разум, субъект - являются репрезентативами аппарата власти в мышлении. Н. защищает не новую модель мышления взамен старой, а социальное устройство, которое позволит самой мысли стать кочевником. Здесь речь идет о том, возможна ли какая-нибудь политика, способная реализовать мышление кочевника. Разрушение книги-дерева означает не смерть книги, но новый способ чтения, когда «комбинации, пермутации, использования исходят не изнутри книги, но зависят от связи с тем или иным внешним», когда книга становится предметом не понимания или интерпретации, а эксперимента и деконструкции. Т. X. Керимов

НООСФЕРА (от греч. voo<; - разум и wpctlpa - шар) - сфера взаимодействия природы и общества, в которой человеческий разум при посредстве технически оснащенной деятельности становится определяющим фактором развития. Исторически первым понятием, в какой-то мере совпадающим по смыслу с Н. является, по-видимому, понятие ойкумены - населенной части суши, - широко употребляемое в древности. К появлению учения о Н. привело развитие естествознания нового времени. Ж. Бюффон (1707 - 1778) обосновывал геологическое значение человека. Младшие современники Ч. Дарвина - Д. Д. Дана (1813 - 1895) и Д. Ле-Конт (1823 1901) - выявили эмпирическое обобщение, которое показывает, что эволюция живого вещества идет в определенном направлении. Это явление было названо Дана «цефализацией», а Ле-Контом «психозойской эрой». Исходя из геологической роли человека, И. П. Павлов (1854 - 1929) в последние годы жизни употреблял понятие «антропогенная эра». В 1922 - 23 гг. В. И. Вернадский в своих лекциях в Сорбонне и Париже выдвинул тезис о биогеохимических явлениях как основе биосферы. Приняв концепцию В. И. Вернадского, французский математик и философ Е. Леруа ввел в 1927 г. понятие Н. как современной стадии, геологически переживаемой биосферой. Это понятие было выработано вместе с Тейяром де Шарденом - геологом, палеонтологом и философом. В. И. Вернадский принял понятие Н. и широко использовал его в своих работах. В настоящее время понятие Н. связывается главным образом с именами и трудами В. И. Вернадского и Т. де Шардена. Для В. И. Вернадского Н. - закономерный результат развития биосферы (последний термин употреблялся еще в начале XIX в. Ж.-Б. Ламарком). Пространственные границы биосферы - это вся гидросфера вплоть до максимальных глубин океана, верхняя часть литосферы материков до глубины 2-3 км (на таких глубинах в подземных водах еще встречаются живые микроорганизмы), нижняя часть атмосферы (до верхней границы тропосферы). В своих ранних работах В. И. Вернадский определил биосферу как область Земли, охваченную жизнью, но впоследствии употреблял более точное понятие живого вещества, поскольку термин «жизнь» многозначен. Значительная часть энергии живого вещества идет на образование минералов, а часть захороняется в виде органического вещества, образуя в конечном счете залежи бурых и каменных углей, горючих сланцев, нефти и газа. Этим путем живое вещество меняет биосферу и земную кору. По мнению В. И. Вернадского, земная кора представляет собой в основном остатки былых биосфер. Только базальты и другие основные магматические породы являются глубинными, не связанными по своему генезису с биосферой. Повсеместность распространения живого вещества, общность природных законов, которым оно подчинено, дают основание говорить о единой «сфере», окружающей Землю. Биосфера не раз переходила в новое эволюционное состояние. Это было, например, в кембрии, когда появились крупные организмы с кальциевыми скелетами, или в третичное время - 15 - 80 млн. лет назад, когда возникли леса и степи, а с ними и крупные млекопитающие. Переломный период переживается и сейчас, за последние 10 - 20 тыс, лет, когда человек, выработав в социальной среде научную мысль, создает в биосфере новую геологическую силу. Биосфера тем самым переходит в новое эволюционное состояние - Н. Научная мысль как проявление живого вещества по существу не может быть обратимым явлением. Раз возникнув, она несет в себе возможность неограниченного развития. Рост научной мысли, тесно связанный с ростом заселения человеком биосферы, должен ограничиваться чуждой живому веществу средой и оказывать на нее давление, поскольку он связан с возрастающим количеством живого вещества, прямо или косвенно участвующего в научной работе. Этот рост и связанное с ним давление постоянно увеличиваются благодаря тому, что в них резко проявляется действие массы создаваемых технических средств, экспансия которых в Н. подчиняется тем же законам, что и размножение живого вещества, т. е. выражается в геометрических прогрессиях. Как размножение организмов проявляется в давлении живого вещества в биосфере, так и ход геологического проявления научной мысли давит создаваемыми им орудиями на косную, сдерживающую его среду биосферы, создавая Н. - царство разума. Кроме научного фактора, формирование Н., согласно В. И. Вернадскому, определяется следующими условиями и предпосылками: 1. Человечество стало единым целым. Ход мировой истории охватил весь земной шар, включив в единый процесс различные культурные области, некогда жившие изолированно. 2. Преобразование средств связи и обмена сделало регулярным и систематическим обмен веществом, энергией и информацией между различными элементами Н. 3. Овладение новыми источниками энергии дало человеку возможность коренного преобразования окружающей среды. 4. Растет благосостояние народных масс, трудом и разумом которых создается Н. 5. Вполне осознаны равенство всех людей и важность исключения войн из жизни общества. При всей важности перечисленных условий именно феномен науки, согласно В. И. Вернадскому, является наиболее существенным фактором образования Н. Это мнение нельзя не признать философски-основательным, поскольку наука (по известному выражению Л. Фейербаха) есть сознание рода. Каждое научное открытие имеет автора, но, будучи сделанным, оно становится достоянием всего человечества, включаясь в качестве элемента в единое родовое знание. Поэтому понятие Н. нельзя заменить, например, понятием антропосферы, которое нередко употребляется как синонимичное ему: факт множества людей, хотя бы и повсеместно расселившихся, еще не свидетельствует о целостности. Наука же как разум рода свидетельствует о наличии неразрывности, о сфере как целом. В силу той же логики вполне правомерным и обоснованным представляется понятие техносферы, т. е. сферы создания и применения технических средств и приемов деятельности. Техническое изобретение - продукт творческой мысли конкретного человека в определенной культурной среде, так же, как и научное открытие, - становится достоянием человечества, силой рода. В. И. Вернадский не принял понятия техносферы как аналогичного Н., что открывает в понятии Н. еще один смысловой оттенок - долженствование. Признание науки атрибутом человечности свидетельствует о необходимости подчинения силы разуму. Поэтому техника признается элементом и атрибутом Н., хотя и она обладает «сферичностью» сама по себе. Акцент на долженствовании наиболее характерен для вненаучного и околонаучного бытований понятия Н., например: «Поскольку мы принадлежим к Н., отношение к природе и друг к другу должно быть разумным»; «О какой сфере разума можно говорить, если человечество ведет себя так нелепо?» и пр. Версия Н., предложенная Т. де Шарденом, в своих наиболее существенных чертах совпадает с теорией В. И. Вернадского, но ее изложение носит более «гуманитарный» характер. Каждый наблюдатель, - говорит Т. де Шарден, - субъективно всегда является центром перспективы. Нечто иное происходит, например, с прогуливающимся человеком, если он случайно попадает в точку, из которой не только взгляды, но и сами вещи расходятся в разные стороны, скажем, пересечение дорог. Тогда субъективная т. зр. совпадает с объективной. Именно такую позицию занимает человек как родовое существо. В силу своего качества и биологических свойств мысли мы оказываемся в уникальной точке, в узле, господствующем над целым участком космоса, открытым в настоящее время для нашего опыта. Центр перспективы - человек - одновременно является центром конструирования универсума. Эволюция природы развертывается в направлении человека. В цельной картине мира наличие жизни неизбежно предполагает существование до нее бесконечно простирающейся преджизни. В ходе эволюции сознание как бы концентрируется. Концентрация сознания изменяется обратно пропорционально простоте материального соединения, которое оно сопровождает. Или, иначе, сознание тем совершеннее, чем более сложное и лучше органи-

зованное материальное строение оно сопровождает. Духовное совершенство и материальный синтез - это лишь две взаимосвязанные стороны или части одного и того же явления. Последнее положение суть качественный закон, способный объяснить процессы перехода от одной сферы к другой: вначале невидимое состояние, затем постепенное преобладание внутреннего вещей над их внешним. Этот закон сам собой обнаруживается, если рассматривать переход универсума из состояния А, характеризующегося очень большим числом весьма простых материальных элементов (с очень бедным внутренним), в состояние Б, определяемое меньшим числом очень сложных группировок (с более богатым внутренним). В состоянии А очаги сознания, весьма многочисленные и вместе с тем чрезвычайно слабые, проявляются лишь в совместных действиях, подчиняющихся статистическим закономерностям. Это область физико-химии. В состоянии Б эти элементы, менее многочисленные и вместе с тем более индивидуализированные, постепенно избавляются от рабства больших чисел. Они начинают проявлять вовне свою коренную, не поддающуюся измерению спонтанность. Их можно видеть и следить за каждым из них в отдельности. С этого момента мы вступаем в мир биологии. Собственно жизнь начинается с клетки. С самого начала клеточная туманность, несмотря на свое внутреннее множество, представляла собой своего рода рассеянный суперорганизм - своего рода живую пленку. Жизнь характеризуется: а) «изобилием», благодаря которому проявляется эффективность борьбы за существование; б) «изобретательностью», определяющей совершенство структуры живых организмов; в) «безразличием к индивидам»; г) «тенденцией всеохватывающего единства». Развитие жизни, проходя ряд стадий, приводит к появлению приматов с характерным для них отсутствием узкой специализации естественных органов. У приматов эволюция, пренебрегая всем остальным и, следовательно, оставляя его пластичным, затронула непосредственно мозг. Поэтому в восходящем движении к наибольшему сознанию они оказались впереди, Качественная характеристика человека заключается в рефлексии: животное знает, но, в отличие от человека, не знает о своем знании. Рефлексия - атрибут разума. Рефлектирующее существо в силу самого сосредоточения на самом себе становится способным развиваться в новой сфере. В действительности, это возникновение нового мира. Рефлектирующий психический центр, однажды сосредоточившись на себе, может продолжать существование лишь путем единого двустороннего развития, которое состоит в дальнейшем самососредоточении посредством проникновения в новое пространство и одновременно в сосредоточении вокруг себя остального мира, путем установления в окружающей реальности все более стройной и лучше организованной перспективы. С появлением человека психогенез сменяется и поглощается более высокой функцией - вначале зарождением, затем последующим развитием духа - ноогенезом. Соответственно выделяется и новый покров Земли, «мыслящий пласт» -Н. С ее появлением Земля «меняет кожу» и обретает душу. Если сопоставить возникновение Н. с др. явлениями, взятыми в их истинных размерах, историческая ступень рефлексии имеет более важное значение, чем любой зоологический разрыв, будь то разрыв, отмечающий возникновение четвероногих или даже многоклеточных. Среди последовательных этапов, пройденных эволюцией, зарождение мысли непосредственно следует за конденсацией земного химизма или за самим возникновением жизни и сравнимо по своему значению лишь с ними. Итак, В. И. Вернадский усматривает сущностную характеристику Н. в феномене науки, представляющей собой «проявление действия в человеческом обществе совокупности человеческой мысли». Для Т. де Шардена такой характеристикой оказывается рефлексия. Точного определения последней не дается, но автор относит к рефлексии абстракцию, логику, обдуманный выбор и изобретательность, математику, искусство, рассчитанное восприятие пространства и длительности, т. е. знание в самом широком смысле слова. Поскольку же рефлексия не распространяется на животных, то имеется в виду собственно человеческое знание. Т. о. мы снова приходим к науке - со-знанию рода, всеобщему разуму. В последние десятилетия идея некоторого всеобщего разума, - на сей раз представленного особым материальным носителем, - стала еще более популярной благодаря развитию компьютеризации. Согласно известному прогнозу Е. Масуды (начало 80-х гг.), массовое распространение вычислительной техники при условии столь же массового умения с ней обращаться, создание единой информационной сети приведут, в сущности, к появлению нового «сверхсущества», единого Разума в буквальном смысле слова. В настоящее время прогноз отчасти становится реальностью. Если человечество располагает родовым знанием (наукой) и родовой силой (техникой, при помощи которой преобразуется среда обитания человека), то нетрудно заметить, что «номенклатура» не вполне завершена, ибо знание и сила нуждаются в воле. Гипотетическая родовая воля может быть признана элементом Н. (рассуждая в духе В. И. Вернадского, включавшего технику в Н.), или же можно сказать, что к двум имеющимся сферам следует добавить еще одну - сферу родовой воли. По крайней мере, в этом направлении шло развитие обеих концепций Н. Вернадский не раз возвращался к размышлениям о том, каким именно должно быть «проявление человечества как единого целого», чтобы взаимодействие природы и общества могло стать оптимальным. Ему представлялось, что оно может быть воплощено в едином для всей планеты всемирном государстве. Согласно Т. де Шардену, сфера нуждается в центре, который он называет точкой «Омега», или просто Омегой. Суть Омеги во всеобщей любви, ведущей к объединению. Это самая фундаментальная из форм страсти - та, которая низвергает один за другим элементы и объединяет их в целое под напором замыкающегося универсума. Всеобъемлющая любовь - единственно полный и конечный способ, которым мы можем любить. Всемирное государство (разумеется, гуманное, действующее на научной основе и из самых лучших побуждений) и всеобъемлющая любовь - два варианта завершения теории Н., два пути реализации идеи родовой воли. Исторический опыт последних десятилетий не дает оснований сожалеть о незавершенности Н., или (другими словами) о том, что в «комплекте» сфер недостает сферы родовой воли: самые тяжелые последствия может дать именно деятельность, направленная к единой цели в гигантских масштабах, даже из самых лучших побуждений - во имя любви ко всему человечеству, К тому же научное знание, как известно, всегда исторически ограниченно, а ориентация науки на истину не исключает наличия заблуждений в научном знании. Поэтому слишком масштабная практическая реализация научных представлений того или иного рода, направляемая единой волей, может дорого обойтись. Отсутствие родовой воли порождает, как известно, экологический кризис, войны, классовые и социальные коллизии, но никому не известно, какие последствия могло бы иметь ее наличие. Д. М. Федяев

НОРМА - понятие, обозначающее границы, в которых вещи, явления, природные и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют свои качества, функции, формы воспроизводства. Понятие Н. конкретизируется в понятиях правил, образцов, предписаний. Оно применяется для характеристики состояний природных и общественных процессов, хотя ближайшим образом связано с организацией человеческой деятельности, ее совместноразделенным характером, с различными системами мер, в ней вырабатываемыми. Н. могут быть представлены в непосредственно вещной форме: в виде образцов и эталонов; в виде правил, зафиксиро ванных в знаковых формах и в качестве схем деятельности и общения, «встроен ных» в поведение человеческих индиви дов. Н. могут относиться к внешним для человека объектам, к определенным си туациям социальных взаимодействий, к индивидуальному развитию личности и соответствующим образом классифици руются. Но поскольку они задают совме стно выработанные людьми устойчивые и общезначимые правила действий, все они в широком смысле могут быть опре делены как социальные. Социальные Н. в узком смысле выражают специфиче ский характер бытия отдельных социаль ных групп. В архаических обществах они закрепляли условия воспроизводства со циальных связей, схемы передачи опыта от поколения к поколению в жестких формах запретов, обычаев и предписа ний. Они действовали как естественный закон человеческого поведения и вос принимались людьми как непреложный порядок их жизни. Проблема осмысле ния и обоснования Н. возникает тогда, когда различные архаичные общества вступают в регулярные торговые, поли тические и культурные взаимодействия. Возникает ситуация сопоставления раз личных образцов, правил и предписаний, Соотве*гственно, в разных сферах челове ческой деятельности проявляется по требность решения задач, выработки стандартов, соизмеряющих и связываю щих различные действия, их воплощения и реализации. Само понятие Н. усложня ется, поскольку оказывается сопряжен ным с разными системами и средствами измерения человеческого поведения. Вы является аспект, связанный с характери стикой объекта (Н. и оценка), аспект, предписывающий субъекту определенное правило деятельности, и аспект, фикси рующий определенную форму межсубъ ектных взаимодействий (Н. в узком смысле, - например, моральная). Эти аспекты Н. могут быть тесно взаимосвязаны (например, в юриспруденции), могут рассматриваться отвлеченно друг от друга, фиксироваться в особых сводах правил, предписаний, законов.