Типология литературных языков

Типология может основываться на следующих признаках.

1. Различия в социальных функциях. Есть ЛЯ с максимально разнообразным составом функций и сфер применения – русский ЛЯ, английский, испанский, французский, немецкий. Но есть ЛЯ, которые используются только в письменной форме и в официальном устном общении (арабский ЛЯ), а в повседневном общении (неофициальном) используются диалекты.

2. Дистанция между ЛЯ и нелитературной речью. Есть ЛЯ, отделенные от нелитературной речи непроницаемым барьером, и есть языки, где граница между ЛЯ и нелитературной речью подвижна. Например, к первым относятся французский и чешский, ко вторым – русский язык. Особенно мала дистанция между ЛЯ и нелитературной речью у «молодых» ЛЯ (белорусский).

3. Отношение к вариативности. В разных языках существует разное отношение к дифференциации вариантов. Так, безразличное употребление вариантов нехарактерно в целом для русского ЛЯ. Здесь варианты стараются различаться по значению, синонимы тяготеют к стилистическим различиям. А в белорусском ЛЯ, наоборот, существует целый ряд единиц совершенно равноправных по значению и употреблению. Так, по данным словаря, дрэнны, кепскі, благі – нет ощутимой разницы ни в семантике, ни в стилистической окрашенности. В русском же языке плохой – дурной – скверный – дурной – худой дифференцированы больше: дурной – преимущественно в книжной речи, худой – в основном в отдельных выражениях (не говоря худого слова), скверный имеет усилительное значение.

Каковы те причины, которые обусловливают эти и другие различия ЛЯ?

1. Хронологические границы понятия «современный литературный язык». Продолжительность того последнего этапа в истории языка, который осознается носителями языка как «современный», может быть существенно разной. И здесь эти хронологические границы совпадают с хронологическими границами читаемой художественной литературы. Так, начало современного итальянского ЛЯ восходит к ХIII-ХIУ вв., к творчеству Данте, Петрарки, Боккаччо, французского – ХУII в. (Корнель, Мольер, Расин), начало современного русского ЛЯ – язык Пушкина (20-30-е гг. ХIХ в.), а белорусского – вторая половина ХIХ (Дунин-Марцинкевич, Богушевич).

2. Степень традиционности по отношению к предшествующему этапу его истории. Язык Пушкина, например, не был оторван от ЛЯ ХУIII в. Уже в языке Тредиаковского сложился прообраз литературно-языковой ситуации первых десятилетий ХIХ в. В истории же некоторых других славянских языков была прервана традиция (обычно это связано с отсутствием в течение какого-то времени государственной самостоятельности, с иноземным национальным угнетением): белорусский, сербский, болгарский, чешский. Новый письменный язык возникает уже несколько веков спустя на народной основе. (Отсюда – недостаточная стилистическая дифференцированность: «Пророк» Пушкина вряд ли мог появиться на белорусском языке).

3. Идеология национального возрождения (субъективный фактор). Например, идеалом чешского возрождения была Чехия прошлого, до поражения на Белой горе (1620), – свободное и сильное государство, с богатой письменной культурой. Грамматика чешского языка 1809 г. была основана на текстах Кралицкой Библии ХУI в.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ВАРИАНТЫ ЯЗЫКА

Варианты языка выявляются обычно в социумах, имеющих статус разных административных образований, причем чаще всего в разных государствах.

Модели, подходы к НВЯ разные.

1 подход можно назвать динамическим. Этот подход разрабатывался в трудах Г.В.Степанова. Он обращал большое внимание на динамику формирования и функционирования вариантов языка. Одним из первых Г.В.Степанов пришел к выводу о том, что лингвистические и социальные особенности не позволяют считать испанский язык латиноамериканских стран тождественным языку Испании. По мнению Степанова, отличие варианта от диалекта состоит прежде всего в большей сложности его структуры. Вариант языка имеет развитую функционально-стилистическую подсистему, может иметь собственный диалектный уровень, чего никогда не может быть у диалекта: диалект – однорегистровое образование.

Как же происходило формирование НВЯ? Степанов считает, что дифференциация происходила сначала в разговорной речи. Т.е. за устной формой речи признается ведущая роль в общем процессе формирования НВЯ. Поэтому именно устная речь и ее высший подвид – разговорно-литературная речь – является основным компонентом структуры НВЯ. За литературно-письменным языком остается вторичная роль. Дивергентные факты могут найти отражение (а могут и не найти отражение) в нем. Он более консервативен, инерционен, в ряде случаев архаичен.

Например, как складывался НВЯ в Латинской Америке? Отпочкование американского варианта испанского языка осуществляется в основном на уровне устной формы речи, причем среди тех слоев общества, которые в наименьшей степени связаны с письменной литературной традицией. Лишь в начале ХIХ в., когда здесь создаются независимые государства, развивается национальная культура (прежде всего, литература), местные речевые особенности постепенно усваиваются письменным языком, складываются местные литературные нормы. Но надо помнить, что до недавнего времени во многих странах Латинской Америки продолжают существовать филиалы Испанской академии, отстаивающей кастильские литературные нормы.

2 подход можно назвать статическим. Одним из первых представителей был Брозович. Для него понятие варианта относится исключительно к сфере стандартного языка. Он сосредоточивает свое внимание не на характере формирования НВЯ, а на его отличиях от ЛЯ (исходного). Его взгляды развивали советские социолингвисты А.Д.Швейцер и А.И.Домашнев. Так, в отличие от Степанова А.Д.Швейцер считает вариант ЛЯ важнейшей частью НВЯ, его ядром, стержневой микросистемой: если этот компонент отсутствует, мы не имеем основания относить эту языковую коммуникативную систему к категории НВЯ. Однако этот тезис следует, по-видимому, признать чрезмерно категоричным. Дело в том, что ЛН постоянно отстает от разговорной речи. Более того. с другой стороны, грани между ними постепенно стираются.