РАЗДЕЛ I. Общая теория статистики. 2 страница

их контроля или из стрр^чоччч отделаться от ночных страхок ч томительные часы бессонница. Пло\.<я ориентация, галлюцинации, провалы памяти и нарушение обещания всегда производят угнетающее впечатление, и причины таких явлений должно отыскать серьезное медицинское освидетельствование, однако нет оснований решать, что старик "свихнулся" и что ночной отдых уже не восстанавливает его сил и способностей.

Многим пасторам приходчтси сталкиваться с этой шокирующей угрозой умопомешательства и они стараются отнестись к ней спокойно ч даже весело; своим невозмутимые поведением они рассеивают панику, испытываемую родственниками, и ожидают, пока домашний врач в частной беседе не сообщит, что же произошли на самом деле.

"По-видимому, в старости прогноз развития душевных расстройств более положителен, чем можно было бы ожидать... Современный психиатр знает, что даже после серьезного психотического расстройства многие старики восстанавливают свое здороы.^ или значительно улучшают прежней состояние", - сообщает доктор Мартпн Рот. Лечение таких состояний находится, вероятно, вне компетенции обычного пастора, однако нельзя сомневаться в том, что среди факторов,' способствующих оформлению благоприятных результатов, не последнюю роль играет решительная и твердая установка на выздоровление, ^Ю^торую и поддерживает пасторское служение.

Среди серьезных расстройств, воздействующих на старикор с особой силой, доктор Бэшфорд выделяет пять, с которыми пастору надо хорошо ознакомиться, дабы вовремя оказать необходимую помощь.

1). Депрессия.. может варьироваться от "томительной праздности", колебаний настроения, выражающегося в недовольстве и разочаровании, до длительной угнетенности, доходящей до отчаяния, когда вероятность серьезного пренебрежения самим собой, вероятность самобичевания ч даже самоубийства становится достаточно ослика. Среди симптомов такого состояния может быть общее и стойкое чувство тревоги, чепостредственный страх какого-то кризиса, неприятности, чсотпратимого несчастья, для которых нельзя отыскать рчдимых примчи; другим симптомом может быть общая безынициативность и апатчя, нежелание готовить пищу, делать необходимую домашнюю уборку, следит).:^а своим внешним видом.

Нежелание следить за домом и своим внешним видом может быть первым признаком того, что человек решил "плыть по течению". Бессонница может Сыть многолетней прппычиой, следствием ухода на печсчк' пли же признаком ухудшения душевного состояния. Доверительная беседа (но не прямое расследование) может выявить пренебрежение привычными актами благочестия (ежедневное чтение Ниблии, молитва, посещение религиозных собраний) и определись

наличие накопившегося возмущения чч< вины, когда мысли о Боге сознательно предаются забвению. Слишком повышенный интерес и собственному здоровью, различным симптомам, жалобы на врачей свидетельствуют о возросшей тревоге за свое физическое состояние:

однако и сознательное нежелание вообще ни слова не говорить о здоровье или аппетите иногда указывают на скрытую серьезную обеспокоенность, развивающуюся манию, неприятные болезни, упадок естественных функций организма, умопомешательство.

Учитывая все многообразие возможных степеней депрессии, пастору только остается руководствоваться соображениями здравого смысла, верни совершать свое служение советника, призывая к чтению Писания ч восстановлению навыков молитвы ч веры. Нередко только это и требуется для того, чтобы помочь обрести более сбалансированное ч прочное настроение, однако в т<'\ случаях, когда этого недостаточно ч когда состояние больного ухудшается, необходимо отыскать иные виды помощи.

2) Противоположностью депрессии является мания, которая характеризуется состоянием повышенной психической активности и потерей всякой связи с реальностью и обычным положением вещей; имеют место крайне завышенные бредовые взгляды на собственное мастерство, собствен:'^ «^ значимость, богатство, власти;

замышляются и учреждаются всевозможные невероятные планы;

Щ^^ьной одевается в экстранагантш.ь костюмы, нелепо утверждает, чтч)'

прошлом добился больших достижений, побил мировые рекорды, был окружен толпой льстящих поклонников; в крайних формах требует от других согласия, послушания, соучастия в его планах и проектах, смешных и нелепых.

Невозможно жить с человеком, страдающим маниакальным психозом, и поэтому необходимо внушить семье больного и ему самому, что его определение под постоянный и компетентный надзор и лечение является наилучшим выходом. Пастор, вероятно, уже ничем не сможет помочь больному, однако заверив, что современные лекарства и разнообразные приемы психотерапии дают надежду на успешное лечение, он тем самым во многом успокоит его семью и, быть может, несколько смягчит саооправдывающее возмущение родственников, вызванное всем тем, что они перенесли.

3) Потеря эластичности внутренней оболочки артерий с годами почти неизбежна и может способствовать развитию атеросклероза,, - состояния, при котором мозг получаст недостаточное количество крови. Симптоматическая картина зависит от того, какая именно часть мозга испытывает это голодание, и характеризуется потерей памяти, недостатком концентрации, нестабильным эмоциональным тонусом, колебаниями настроения, ясностью ума сегодня и полной путаницей завтра. По своей природе такое состояние требует немалого терпения от тех, кто должен постоянно подстраиваться под него, стараясь чп расстраивав ^

^ ^.

больного. Своим пониманием ситуации пастор будет поддерживать сочувственное отношение к больному и, быть может, поможет ему понять, что происходит, однако только медицина р состоянии облегчить недуг, если, конечно, дело не зашло слишком далеко.

4) "Поздняя парафрения" представляет собой дальнейшее развитие болезни; причины и способы излечения могут казаться неизвестными, если неизвестно предистория этого заболевания! Будучи в остальном здоровым и нормальным, старик может впасть в состояние глубокого ч всеобщего подозрения; он подозревает всех, кто попадается е\п на глаза: Друзей, гостей, соседей, власти, своего врача ч все\ остальных; подозревает f том, чти ч'^ они "замышляют Недоброе", ищут каких то своих выгод, пытаясь обмануть беззащитного старика!" Он прячет сумки, засовывает кошельки и бумажники в Наиболее недоступные места и если потом забывает, куди их спрятал, то это и является "доказательством" того, что его подозрение имело все основания. Ч^м пролетающих самолетов, урчание водопровода, огни машин за окном и другие ночные звуки - все это может послужить основанием для развития мании "реследонинич, h<^.^ воображение рисует смертоносные лучи, летающие. тарелки, злых духов, колдунов и даже спиритическое общение. Неожиданное стремление пресечь "беспрецендентные пороки и злоупотребления, угрожающие всей д^пстианской цивилизации" может

привести к целому половодью писем, которые больной рассылает в газеты и общественным деятелям: чем выше их положение, те,м больше их ответственность за судьбы -мира и тем больше необходимости видит больной в том, чтобы пробудить их к активным действиям.

Оживают старые страхи, например, долго скрываемый страх одинокой женщины перед нежеланной половой близостью, возвращаются прежние суеверия с преувеличенным страхом перед проклятиями, ' дурными предзнаменованиями, заговор,ами, колдовством и так далее. Многочисленные приступи боли, кошмары, капризы памяти, нарушения зрения, - все это способствует оживлению полузабытых легенд о чертях, призраках и прочих "видениях". Особенно дефекты роговицы создают почву для возникновения странных рассказов о том, что пациентка "сидела перед собой": змей, льющуюся воду, блики света, ползающих насекомых; у слушателей это вызывает тревогу, они со страхом думают о наличии психического расстройства, вслушиваясь в крайне точные описания увиденного, однако истинная причина "видений" - ухудшение зрения.

При наличии всех:гп)\ симптомов нетрудно усмотреть ч расстройство психики, утрату способности к концентрации и самоконтролю, когда идеи, импульсы, страхи и переживания, накопленные на протяжении всей жизни, как бы выйдя из повиновения влекут человека к безумию. И здесь самое лучшее, что может сделать пастор, это проявить понимание, спокойствие,

тактичность, вновь и вновь повторяя ^ том, что лучшим ответом на все х.шш страхи будет наше желание положиться на волю Бога, нашего Отца ч Хранителя. Затрудни­тельное положение возникает тогда, когда больной, нуждающийся с сочувствии, стремиться к тому, чтобы пастор поддержал его в каких-то

рассказах, объяснениях, протестах или страхах, что само по себе очень ражно для человека преклонного возрасти. Здес^ бесполезно спорить: больного невозможно переубедить, и навя^ччччя идея, пришедшая ему в го.;^иу, странным, образом находит г^(^' бесконечное логическое оправд.чш'-. Однако соглашаться тоже опасно, ибо авторитет пастора огромен в с.чуч.ч.' поддержки (и сводится к нулю, если он не соглашается!). По -видимому, наилучшим ответом будет следующий:

"Да, но вот я, например, за всю свою жизнь ни разу не встретил дьявола, гонителя, сексуального мачьяьи, призрака,- так что здесь я ничего не могу сказать, но я знаю наверняка, что Б^г есть любовь и что Он не забывает о нас".

5) Старческая дряхлость яиляе^н завершающей 'стадией и как бы расплатой за то, что сильное тело пережило атрофирующийся могч.. Наступает упадок всех интеллектуальных, эмоциональных и волевых способностей. Память все чище подводит, хотя больной утверждает, что с ней все нормально; поскольку сила памяти зависит от глубины, юности и уровня эмоциональных связей ^ервых впечатлений с их последующими

[)Ч)'Т'))Х'НПЯ\)И, ТО Ч C);)j)4t'<h^\)

возрасте с наибольшей легкостью припоминаются события давних' лет, в то время как незначительные впечатления от недавних событий, которыми старик почти не интересуется, оседают невостребованными. Лихорадочное воображение приводит к о-уетному беспокойству и нарушению сна.

Сопряженное с потерей чувства

т

времени, оно может вылиться в полуночную активность, когда больной по ночам ест, гуляет, ходит о гости, что само по себе не только неприлично, но и опасно, однако сам больной этого совершенно не понимает. Рассредоточение внимания затрудняет беседу: нить разговора теряется, новых мыслей нет, а стремление найти их приводит к еще большему замешательству и страданию. Кроме того, недостаток концентрации внимания может привести к потере контроля^ за собственными мыслями;

идеи, которые раньше из соображений нравственности и приличия автоматически подавлялась внутренним цензором, теперь беспрепятственно всплывают в мозгу и \югут постоянно упоминаться в разговоре, однако это происходит не потому, что "он становится грязным старикашкой", не потому, что она "любит непристойные сплетни", а просто потому, что ослабла внутренняя дисциплина. Возвращается детская непосредственность, иногда с тем же детским требованием внимания к собственной персоне и хмурой насупленностью, если такого внимания не оказывают. ^)

Никакое служение не может излечить или хотя бы в значительной степени улучшить это состояние, однако чем чаще пастор будет напоминать старику о его привычных и любимых положениях веры и благочестия и разделять их с ним, тем умиротворенней будет у того умонастроение и расположение д\\<'. Утешение, поддержка, постоянное напоминание о простейших и самых основных преимуществах христианской

жизни (причем все это в форме утверждений, воспоминаний, чтения любимых отрывков из Писания, из гимнов и записанных в Библии молитв, и ни в коем случае не в виде спора и насильственного утверждения каких-то новых идей), - все это поможет слабеющей душе в полном спокойствии достичь берега той реки, за которой вновь начинается половодье жизни.

"Уметь стареть,- говорит Амчэдь, - это великое дело мудрости и одна и^ самых трудных глав в великое искусстве жизни". Проблему старения можно отчасти облегчить и разрешить, но нельзя до конца преодолеть. И тем не менее пастор может немало сделать для того, чтобы старость протекала спокойно, с достоинством и даже с удовольствием. Выступая в роли тактичного, обходительного и внимательного товарища, он выступает посредником между поколениями, помогает примирению старых воспоминаний с новыми условиями жизни, следит \за удовлетворением практических нужд по мере ч\ возникновения. Как пастор он может способствовать тому, чтобы последние roDt^ жизни стали годами зрелости и

благотворного опыта, укрепляющими и углубляющими характер человека, а также содействовать сохранению духовного здоровья, что (особенно в преклонные годы) ^является существенной частью общего благосостояния. Теперь уже действуя в роли священника, он может подготовить человека к приходу старости, смерти и грядущей жизни. Как человек Божий он может сделать Бога гораздо ближе человеку в его последние дни, когда тот уже не р силах своей верой и

молитвой отыскать Его. И тогда пастор всей своей личностью становится для страждущего сердца истинным воплощением 'всех божественных обетовании и заверением в том, чч;о в конце нашей жизни ничто не отделяет нас от любви Божией во Христе.

ПРЕДМЕТ ПАСТОРСКОЕ БОГОСЛОВИЕ

Л е к ц и я 15 ПЕРЕД ЛИЦОМ

СМЕРТИ (2 курс)

ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ

В одном научном докладе по теме "Здоровье в индивидуальном и общественном аспектах" говорилось о том, что в очень многих наших больницах психологическим потребностям умирающего человека почти не уделяется должного внимания. "Идея "хорошей смерти" с трудом обрела свое место в современном медицинском мышлении",-отмечается в нем. И в противоположность этому рассматривается работа доктора Сесилии Саундерс, проводимая в приюгге св.Кристофера в Лондоне. В этой работе прослеживаются две тесно связанных между собою цели:во-первых, доктор Саундерс считает, что ее пациенты должны обратиться лицом к смерти и принять ее, дабы таким образом они смогли установить позитивное к ней отношение, которое, в свою очередь, дает нам возможность достичь определенного успеха в самой безнадежной ситуации: вр-вторых, благодаря в высшей степени квалифицированному уходу за больными и сбалансированному применению болеутоляющих средств они вплоть до

самого конца могут сохранять тре.лп.и 2i ц осознанное отношение к жизни, чти дает им возможность встретить смгрп, вполне 1:о.» нательно. Доктор Саундсрс отмечает, что смерть как таковая но является трудной, однако нелегкой может оказаться подготовка к у ми рацию.

С) т даиа и должное этим двум целям, христиане кип пастор вправе усомниться в том, что они могут быть достиг ну ri.i за счет одних только медицинских и психологических средств, хотя н то же время он должен признать, что дальнейшая цель, которую он сам попытается достигнуть, с большим трудом поддается определению. Очень мн огое зависит от обстоятельств. Умирающий может быть другом христианином, коллегой по работе, членом оощины и в таком случае присутствие- пастора можно объяснить как личными, так и профессиональными соображениями. Однако умирающим может оказаться и совершенно незнакомый человек, к которому пастора позвал родственник, сосед или врач, - в таком случае в первую очередь необходимо установить контакт. В одних случаях смертельный исход предугадывается заранее и задолго до наступления, в других он может оказаться результатом неожиданного приступа или несчастного случая, и тогда пагтору приходится иметь дело с шоком или паникой. Короче говоря, почти нес и этом деле будет за в и с с'г i. от того, является ли пациент христианином, которого пастор в основном только утешает и ободряет, или нехристианином, которому он приносит благовестие, что в свою очередь, зависит от его йогослот; ких 4

представлений относительно обращения и смерти.

Возможности пастора ограничиваются не только состоянием пациента, но и тем, знает ли он, что его конец близок. Мы, пожалуй, могли бы сказать, что смерть христианина сопровождается верой в вечную любовь Бога и обещание вечной жизни; к ней основательно готовятся, ее встречают мужественно, прощая и любя все вокруг и принимая ее без негодования как проявление любящей воли Отца; она завершается спокойным преданием собственного духа в Его руки. Итак, цель христианского служения умирающему состоит в том, чтобы помочь ему (насколько это позволяют обстоятельства, его состояние', прошлая жизнь и сиюминутная готовность) совершить этот христианский переход, то есть чтобы каждый смог умереть достойно.

НЕКОТОРЫЕ ПРАКТИЧЕСКИЕ СООБРАЖЕНИЯ

Обычное допущение того, что больной нуждается в уходе становится тем более актуальным, когда он беспомощен и нуждается в постоянном присмотре; посетитель должен быть готов к тому, чтобы исчезнуть и появиться без слов при малейшем намеке. В качестве общего правила следует руководствоваться советом врача, считающего, что не каждому пациенту надо говорить о приближающемся конце. Некоторые врачи ведут себя довольно скрытно, однако очень часто есть основания скрывать такую информацию, пока врач не проанализирует физическое и психическое состояние больного, а

также его семейное положение. Пастору необходимо прежде dc его проконсультироваться с врачом, прежде чем обрисовать картину со своей точки зрения. Если пациент спрашивает о своем состоянии, такой вопрос со стороны умирающего требует истинного ответа, однако обычно истинным ответом будет следующий: "Я не врач и потому ничего не могу сказать, о дни к о если вам и надо что-либо делать, так это всегда быть готовым; никто не знает, сколько нам осталось жить". Сказать больше без разрешения врача значит навлечь на себя серьезную ответственность. И конечно же пастор, следуя заповеди христианской любви, не имеет права легкомысленно говорить о том, о чем он всего лишь догадывается.

Если предложение о необходимости проведения определенной подготовки принято, пастор должен тотчас же действовать. Быть может надо срочно вызвать сына или дочь, а, может быть, выполняя свой долг перед пациентом, пастору придется не допустить посещения больного родственниками:

б ыт ь мо же т он, останется единственным, кому больной доверяет. Если необходимо написать письмо исповедь или же письмо о примирении и прощении, это надо сделать сразу же;

по крайней мере можно в присутствии больного набросать записку такого содержания: она облегчит его душу. Оформление любого последнего послания, вверенного пастору, необходимо делать так же. Если в ре мя терпит и состояние больного удовлетворительно, лучше всего выражение его последней воли оформить через адвоката; пастору же необходимо

сделать непосредственные приготовления независимо от времени суток. Если это невозможно, не мешает просто оформить на бумаге последнюю волю больного, сделав это в присутствии свидетеля, готового скрепить этот документ своей подписью: при сообщении воли покойного его семье он будет обладать определенной нравственной (хотя и не юридической силой) и, кроме того, в момент оформления в какой-то степени успокоит умирающего, сумевшего, по крайней мере выразить свои лучшие чувства.

Во время своего визита пас/гор должен помнить, что беседа отвлекает ослабшего больного от его дум:особенно это касается разговоров о каких-либо новых идеях или какой-либо форме аргументации. Фразы должны быть ясными и краткими; в манерах не должно чувствоваться ничего болезненного или мрачного, напротив они должны быть недвусмысленными, уверенными, хотя и не лишенными печали. Молчание не должно приводить к замешательству; когда смерть рядом, торопиться некуда и лучше оставить время для воспоминаний, для общения без слов, а не для пустой болтовни. Не следует напременно ждать ясного ответа, чтобы уяснить, понимает ли вас больной: нередко взгляд или движенье губ могут быть единственным, на что больной способен физически и эмоционально и поэтому, не дождавшись отпета, можно по-прежнему предлагать свою помощь, пока не станет ясно, что дальнейший разговор тягостен для него.

Кроме того, крайне вредно it неиежлнчо шептаться в присуг<:гьчи серьезно больного. Говорят, что способность слышать утрачивается ч последнюю очередь, и трудно предст:)«ить, с какой болью и беспомощным замешательством больной поневоле может услышать тяйком ведущийся разговор о его состоянии, перспективах и, быть может, о нем самом. Даже если он не слышит слои, а просто понимает, что разговор продолжается и что речь идет именно о нем, он испытывает страдание, уподобляясь

лежащему в беспамятстве

Ч слышащему, как друзья его говорят о погребении его,

И не могущему произнести слово, ни пошевелиться, ни

двинуть рукой,

Лежащему и ужасающемуся участи еврей.

Прежде чем оставить больного, пастор посмотрит, не нуждается ли кто-нибудь из домашних в его поддержке, руководстве и утешении:

само его присутствие черидко подкрепляет и сдерживает жену или мать, уже перепуганных и готовых впасть ь истерику. Время пребывания пастора ь доме больного зависит иг степени близости с его обитателями, от степени близости смерти, от других обязанностей пастора и от того, кто еще может посещать больного. ^<;ли кроме него никого нет, то он, вероятно, задержится еще на некоторое время. Уходя, он постарается избежать прощального вида; "Господь будет с вами, пока я не вернусь", <^(.)ч<<'т он, и '-<:ли он обещал вернучч.си, он(

непременно должен сделать это, даже 7. если станет известно, что он опоздал. pro будут ждать и, если он сможет сдержать обещание, его будет очень не хватать.

В такое время всегда трудно определить, до каких пор может распостраняться активная помощь или руководство в деле подготовки к похоронам или в осуществлении других координирующих действий, требуемых новой ситуацией. Пастор должен быть готов к услугам, но не назойлив. Он с готовностью посоветует, что надо сделать при подготовке к похоронам или сразу после них: во втором случае он непременно посоветует (ес.ли

позволяют обстоятельства) подождать примерно три недели или три месяца, прежде чем принимать какие либо далеко идущие решения. Скорбь помеха мудрости и здравомыслие;

постепенно, в терпении и молитва, будущее, которое поначалу пугали и приводило в замешательство, наконец прояснится.

Для истинного служения перед лицом смерти пастору необходим не только здравый смысл, сочувствие и предвидение; ему необходимо обладать простым и ясным пасторско богословским видением смерти, однако не для того, чтобы устраивать дискуссии в преддверии близкого конца, а для того, чтобы вооружить свой ум, сделать свои советы содержательными, а молитвы вдохновенными.

СМЕРТЬ ВО СВЕТЕ ТЕОЛОГИИ

Нередко отмечалось, что теперь не принято говорить о смерти (как раньше - о сексе), и зачастую, когда ее тень становится слишком близкой, нехристиачн, обладающие значительными интеллектуальными претензиями, прибегают к крайне наивным и поверхностным представлениям о ней. Не имея доверия к учению о грядущей жизни, современный человек расценивает естественную смерть и разрушение как слишком ужасный факт, на который он не в силах смотреть и от которого бежит прочь. Немногие из взрослых видели смерть, обычно это имеет место в больницах, где <L неюО^ сталкиваются профессионалы. О ее

приближении не рассуждают, ее начало не описывают, о ней начинают говорить только тогда, когда ее нельзя избежать, причем говорят только косвенно и намеками: "переход", "если что то случится", "с ним такое дело", "дошло до конца"и т.д. Похороны длятся недолго, имеют безликий и официальный вид, хотя последующий уход за могилой и надгробием может принять крайне сентиментальную форму. Страх старости и ужас перед смертью отчасти объясняют патетическое преклонение перед молодостью, свойственное двадцатому веку. Нельзя оправдать слова Сартра, сказавшего, что "смерть - это абсурд, и не надо о ней думать". "Смерть - обязательная нить в ткани жизни; мысли о смерти составляют часть жизни", сказал Хайдеггер, и в этом, по крайней мере, слышится эхо христианского реализма.

Христиане в силу необходимости много думают о смерти, причем не только в связи с переодически повторяющимися неделями Великого поста и темой Голгофы, которые лежат в основе благовестия и составляют суть многих наших песнопений, но и при каждом свершении христианского крещения и Господней Трапезы. Жизнь через смерть - сердцевина христианского опыта, жизнь через смерть Господа - сердцевина евангелия. Вместо языческих символов смерти (обрушившейся нолонны, сломанного меча, упавшего дерева, опрокинутого бокала, порванной струны, то есть всего того, что выражает ощущение чего-тч окончившегося, чего-то утраченного) хоистиане приняли совершении другим ^^мролы пустого креста, отч^рстого

гроба, нахальных лилий, венца жи^чи, отдохновения на злачных пажитях, обители Отца, вечного царства, арф и престолов, райского сада и гр^да с жемчужными вратами и золотыми улицами

то <'<. гь всего того, что говорит о награде и надежде, о победе и славе.

За трансформацией символен лежит трансформация самой мысли о смерти, осуществленная Христом, поправшим "смертью смерть", выкусившим смерть за каждого из нас и восставшим ннонь. Для христианина смерть потеряла свое жало и вся ее победа - только в этой жизни. "Неукротимая догадка человека" о том, что смерть не может быть концом человеческого странствования, человеческой борьбы и жертвы, не может быть затмением всяческой веры в человеческое достоинство и предназначение и полным, окончательным противоречием всей ценности жизни и ее смыслу, нашла в воскресений Христа неоспоримое божественное подтверждение. На карту было поставлено не только и не просто человеческое утешение, но и значимость всех нравственных устремлений человека, гарантии вечной справедливости, а также реальность божественного сострадания по отношению к человечеству. Если со смертью все кончается, сама жизнь обесценивается, и человек становится всего лишь обманутым прахом.

Надежда - не опиум, а стимул, который побуждает человека верить, что он в принятии своих решений поставлен перед безмерно возраставшей ответственностью, что ему 'Ч^о

крепиться, не прек^^щ.))). ^чочх усч.пп) и ценить нее cuou сия^ч.

Однако, как ')).! хч ьыли ьижны иг^ эти моменты и,ч.н; понимании человеком себя с^^мого, они че представляют ':ohuft библейской основания для черы ч бессмертие. Библия говорит о ч ом, что Ног любит человека, милосердна принимает его и, оставаясь вернь^) <'сое, никогда ч' покидает его.

Куда пойду ^t Дух^ Твоего и йт лица Твоего куда у^е)у?

ВЗОЙДУ ЛИ H.J Nt;hf), Ты TiiM, СОЙДУ

ли в преисподнюю, и там Ть^.

Т.^х говорит н..<^\ь^п^чец.

И Иисус rouuj<u) u Dore Авраами, Исаака и Иакова и никогда как о Боге мертвых, но Боге жчных, всех живущих в Нем. Добавим к.))иму чбещания, данные Иисусом eru ученикам: обещания вечной жизни, вш;ь)'е';енчя в последний день, вечного покровительства;

обещания обители <)гц.<, носкресения ч жизни. Незабываемы г лова Иисуса:

"Доколе Я живу, и ьы жить будете... Я приду снова, дабы принять вас к Себе, ибо где Я, там и ьы будете".

Пастор не должен претендовать на то, что он имеет окончательный и безошибочный ответ, чч многие вопрось^, неизбежно возникающие ь уме. Ему достаточно акцентировать внимание на некоторых принципиальных истинах, таких как ^^хр.'иечче личностного

тождества, окончательная оценка истинных достижений, наследие благ истинной жизни, накопление духовного капитала во время жизни ч.) земле для будущего, незыблемость черы, надежды и любви в жизни, кого)'.))! не знает конца, поскольку она божественна, сохранение истинных ценностей, оправданность веры и победа Жизни. Он оценит некоторые великие обетования:

вера сменяется видением, отдохновение от земных трудов. "Его слуги будут служить Ему", "мы уподобимся Ему, мы насытимся Его подобием, когда пробудимся".

"За это они пребывают ныне пред престолом Бога,

и служат Гму день и ночь во храме Его,

и Сидящий на престоле будет обитать в них;

они не будут уже ни алкать, ни жаждать,

и не будет палить их солнце и никакой зной;

Ибо Агнец, который среди престола, будет пасти ч\,

И ВОДИТЬ ИХ Па ЖИХЫе ИСТОЧНИКИ

вод,

и отрет Бог псяхую слезу с очей их".

К довершение ответим, что Новый Завет акцентирует чнчманне не на бесконечном продолжении.ггой жизни, а на изменении се:

"наше же жиге.н.) гчо па небесах, откуда мы ожидаем ''ч.)'нгечя, Господа Иису.) триста, Ке!е;ч.)Г) уничиженное

тело наше преобрази) так, что оно ^^^

будет сообразно ')!h!)u-.)\ Л^У Нг'),

силою, KOTt^'wt! on действу' t и нонорнет Ct'[^ ы. ".

"Гоч^рь. ним тайну: не be.; мы умрем, но t"e и..\и-нимси... Нл''г). и кровь не мо!уг ч.^-ледовать Цар^)ччя Божий".

Подобно го^у, как одна и та же жизнь сохрани')<я, проходи чер^^ псе изменения ч чрп^', растении, н;)^д';, такой же неру^им^й она остается (по словам Павла), проходя через смерть "И как мы нчсилч образ перстного, будем носить и образ небесного".

"Ибо г;^енное облечется в нетление, и смсргное в бессмертие... Сеется в тлении, восстает в нетлении. Сеется в уппчпч<('нии, восстает и славе; сеется ь немощи, восстает в силе. Сеется тело душевное, восстает тело духовное... Мы все изменимся".

Смерть чр^'дг ^виляет собой т' что иное как изменение, рождение в новый мир, столь же фантастическое, столь же невообразимое и непредвиденное как наше рождение ч:J)ur мир.