Я не работал над книгой или не писал картину. 4 страница

История духовной культуры человечества свидетельству­ет, что все попытки нарушить подобное правило рано или позд­но завершались неудачей. Вспомним примеры, когда напере­кор общепринятому мнению выдвигались новые, истинные естественно-научные или общественно-политические идеи, и они, несмотря на всяческие попытки опровергнуть их, так или иначе пробивали себе дорогу, получали общественное призна­ние. И наоборот, сколько предпринималось попыток в филосо­фии и религии дать доказательства бытия Бога, но оно так и осталось до сих пор недоказанным. То же самое с доказатель­ством бессмертия души. М. Твен по этому поводу сарка сти- ческй замечал: «Одним из доказательств бессмертия души является то, что мириады людей верили в это; они, правда, верили и в то, что земля плоская».

Правило истинности тезиса вытекает из самой сущности истины как соответствия мысли действительности. В этом — все ее превосходство перед ложью. Вот почему был прав упо­минавшийся уже П. Сергеич (П. С. Пороховщиков), когда пи­сал в своей книге «Искусство речи на суде»: «Можно дока­зать, что пешеход двигался быстрее всадника, что грамотный намеренно делал ошибки в правописании, здоровый притво­рился сумасшедшим; что одаренный слухом мог не слы­хать, что зрячий не мог видеть. Но нельзя доказать, что пред­ельная скорость человека больше предельной скорости лоша­ди, что безграмотный человек может соблюдать орфографию; что душевнобольной одновременно страдает прирожденным идиотизмом и паранойей, что глухой слышит или слепой уви­дал. Можно утверждать, что человек, одаренный хорошей па­мятью, забыл что-нибудь, но нельзя доказать, что он не знал о данном факте, если он собственноручно написал о нем друго­му; можно доказать, что левша застрелился правой рукой, но нельзя доказать, что он застрелился, если у него оказалось три раны и каждая должна была вызвать мгновенную смерть»^[28].

2. Тезис должен быть строго определенным, точным, чет­ким. Это касается всех его логических компонентов как суж­дения: субъекта и предиката, количества, качества, модаль­ности и т. д. В дискуссии, споре и т. д. можно доказывать или опровергать один и тот же тезис.

3. Тезис должен оставаться одним и тем же на протяже­нии всего доказательства. Это правило вытекает из преды­дущего и выступает его логическим продолжением. Оно вовсе не означает, что больше нельзя доказывать никаких иных те­зисов, кроме одного, основного. Но в конечном счете следует доказать именно этот тезис. Тот же П. Сергеич писал: «В тео­рии главный вывод обвинения всегда один: подсудимый вино­вен в таком-то преступлении; главный вывод защиты также один: подсудимый в этом преступлении не виновен. Поэтому теоретически оба оратора должны доказать все условия, не­обходимые для такого вывода; но на практике задача сужива­ется, и по большей части спорный пункт сосредоточивается где-нибудь на полпути, в доказательстве одного ияи несколь­ких отдельных положений, составляющих звенья общего ло­гического рассуждения оратора; заключительный вывод под­разумевается или указывается лишь в общих чертам»^[29].

Правила аргументов. Их тоже несколько. Вот наиболее важ- ньГё'из них. “

1. Аргументы должны быть истинными. Это правило не­разрывно связано с первым правилом тезиса: истинность по­сылок (оснований) — необходимое (хотя и недостаточное) усло­вие получения истинного вывода.

2. Истинность аргументов должна быть обоснована неза­висимо от тезиса. Это означает, что у них должны быть свои собственные (и притом истинные) основания. В противном слу­чае они не выполнят своей логической функции — быть осно­ванием тезиса (а не его следствием).

3. Аргументы не должны противоречить друг другу. Од­новременное утверждение или отрицание чего-либо означает их взаимное уничтожение и, следовательно, лишает их функ­ции быть основаниями доказательства. Это, однако, не значит, что не нужно учитывать все доводы — как за, так и против. Тут разные вещи.

4. Каждый из аргументов должен быть необходим, а все вместе достаточны для обоснования данного тезиса. Иначе говоря, в доказательстве не должно быть ничего упущенного (недостающего) и ничего излишнего. Взятое эпиграфом к дан­ной книге выражение древних: «Sapienti sat» («Умному доста­точно») как раз и подчеркивает одну из сторон этого правила.

Правила по отношению к способу (форме) доказательст­ва.‘‘Поскольку связь оснований с тезисом осуществляется в форме умозаключений — дедуктивных, индуктивных и тра- дуктивных, то правила доказательства по отношению к спосо­бу (форме) доказательства, по существу, сводятся к правилам этих типов умозаключений. Главное правило здесь состоит в том, что тезис должен с логической необходимостью следо­вать из оснований, как вывод из посылок.

Важно подчеркнуть, что все приведенные правила действуют лишь в совокупности, в ансамбле. Нарушение хотя бы одного из них обесценивает все доказательство.

2. Ошибки в доказательстве

В процессе доказательства допускается, пожалуй, больше, чем где-либо, логических ошибок. И это вполне естественно. Ведь доказательство — более сложная, чем все остальные, форма мышления, включающая и понятия, и суждения, и умо­заключения. Поэтому допускаемые в них ошибки проявляют­ся и в доказательстве. Но есть и специфические именно для доказательства ошибки. Они непосредственно связаны с на­рушением его собственных правил, а поэтому тоже относятся ко всем компонентам доказательства — тезису, основаниям и способу (форме).

Ошибки по отношению к тезису. Наиболее распространен­ной и типичной ошибкой является «подмена тезиса» (от лат. ignoratio elenchi — буквально: незнание опровержения). Она свя­зана с нарушением правил определенности и тождественности тезиса. Проявляется эта ошибка в том, что вместо одного тезиса, который требовалось доказать, так или иначе доказывают дру­гой. По поводу подобных случаев в народе говорят: «Начал за здщщие» а кончил за упокой». В дискуссиях, спорах и т. п. эта проявляется в том, что предмет спора не уточ- свое. Поэтому сами споры оказывают­ся.Тайс,, в пьесе А. Чехова «Три сестры» Соленый спориф q доктором, уверяя, что чехартма — это баранина, а док­тор с н^-меньшим упорством заявляет, что черемша — это лук. Оба спорщика горячатся, а к согласию никак прийти не могут. В таких случаях говорят: «Я ему про Фому, а он мне про Ерему» или: «Я ему про Ивана, а он мне про Селивана».

Если подмена тезиса заходит слишком далеко, уводит со­вершенно в другую область, то эта ошибка называется «пере­ход в другой род» (от греч. metabasis eis alio genos). Например, доказательства из юридической сферы переносятся в мораль­ную и вместо незаконности, противоправности деяния вдруг начинают обосновывать его аморальность.

Ошибки по отношению к основаниям доказательства. Одна из таких ошибок — «основное заблуждение» (от лат. error funda­mentalist Она связана с нарушением правила истинности аргу­ментов и сводится к тому, что ложный аргумент принимается за истинный. А из ложных посылок вывода делать нельзя.

Другая ошибка — «предвосхищение основания» (petitio prin­cipal). Ее допускают тоже в том случае, если нарушается пра­вило истинности оснований. И состоит она в том, что в качес­тве оснований используются положения, истинность которых еще не доказана.

Третья ошибка — «круг в доказательстве» (circulus in de- monstrando); Она представляет собой нарушение правила неза­висимости аргументов. Ее суть в том, что т'езис доказывается с помощью аргументов, которые сами доказываются с помощью тезиса, по принципу: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Своеобразный прием круга в доказатель­стве мы находим у Козьмы Пруткова: «Если у тебя спрошено будет: что полезнее» солнце или месяц? — ответствуй: месяц. Ибо солнце светит днем, когда и без того светло; а месяц — ночью. Но с другой стороны: солнце лучше тем, что светит и греет, а месяЦ только светит, и то лишь-в лунную ночь».

Наконец, есть еще серия ошибок: «довод к человеку» (argu­mentum ad hominem), «довод к толпе» (argumentum ad popu- lum), «довод к силе» (argumentum ad baculinum — буквально: довод к палке) и др. В них так или иначе проявляется нару­шение правила необходимости и достаточности аргументов. Например, нередко вместо того, чтобы опровергать чей-либо те;?ис по существу, ссылаются на личные качества выдвинув­шего. Или, желая привлечь симпатии слушающих («толпы») на свою сторону, пытаются в процессе доказательства чего- либо воздействовать на их чувства. Или, когда в споре исчер­паны все аргументы, бросаются в рукопашную и силой кула­ков («палки») пытаются доказать свою правоту. Подобное бы­вает даже в парламентах.

Наконец, встречается ошибка: «кто доказывает чересчур, тот ничего не доказывает». Она возникает тогда, когда на­рушается правило достаточности доводов.

Ошибка по отношению к способу (форме) доказательства. Основной из них является ошибка «не следует» (non sequitur). Она означает, что между аргументами и тезисом нет необхо­димой логической связи, не соблюдено правило следования, важное для всякого умозаключения. Разновидностями этой основной ошибки можно считать такие: «от сказанного в от­носительном смысле к сказанному в абсолютном»; «от соби­рательного смысла к разделительному»; «от разделитель­ного смысла к собирательному» и др.

Завершая изложение темы, отметим, что в современной символической логике широко осуществляется формализация доказательств дедуктивных теорий. При этом отвлекаются от конкретного содержания высказываний, а сами высказыва­ния заменяются символами, с помощью которых из исходных данных получают различные следствия на основе соответству­ющих правил. Благодаря этому рельефно проступает канва доказательства, его структура, и оно может быть сравнитель­но легко подвергнуто контролю.

Проблема доказательства ставится и в диалектической ло­гике, но уже под другим углом зрения. Если формальная ло­гика, даже в ее символической форме, исходит из того, что истина каким-то образом уже открыта и ее требуется лишь обосновать соответствующими средствами, то диалектическая логика рассматривает само познание истины, а следователь­но, и ее доказательство как сложный диалектический про­цесс. В нем проявляется диалектика объективного и субъек­тивного, конкретного и абстрактного, относительного и абсо­лютного и т. д. Получение истины и ее обоснование ставится здесь в прямую зависимость от использования таких специ­фических методов, взятых в их единстве, как логический’ и исторический, восхождение от абстрактного к конкретному. При этом учитывается вся диалектика взаимоотношений по­знания и общественной практики. В свете этого достижения формальной логики, связанные с доказательством, сохраняют полную силу, но они обнаруживают свою относительность, огра­ниченность. Можно сказать так: в любом диалектическом про­цессе доказательства истины действуют требования формаль­ной логики, но далеко не все результаты, полученные в диа- лектической.области, можно объяснить средствами формальной логики.

Раздел пятый. Основные законы мышления

Анализ наиболее общих форм мышления — понятий, суж­дений, умозаключений, доказательств — будет неполным, если не рассмотреть еще основных законов мышления, действую­щих в них и пронизывающих всю их ткань.

Неосновные законы, о которых говорилось в соответствующих местах, — закон обратного отношения между содержанием и объёмом понятия, законы распределенности терминов в простых суждениях, законы соединения простых суждений в сложные и их взаимоотношений между собой, законы различных типов, видов и разновидностей умозаключений и т. д. — связаны лишь с определенной формой мышления и, следовательно, действу­ют в ограниченной сфере.

Важнейшая особенность основных законов мышления со­стоит в том, что они носят здесь универсальный характер, т. е. лежат в основе функционирования всего мышления в целом. Можно сказать без преувеличения, что без этих законов про­цесс мышления в целом был бы попросту невозможен. Ведь в них отражаются фундаментальные — наиболее общие и глу­бокие свойства, связи и отношения объективного мира, пости­гаемого нашим мышлением. Вот почему они рассматриваются нами после анализа всех конкретных мыслительных форм.

Основные законы мышления, в свою очередь, подразделя­ются на два типа: формально-логические законы и законы диалектической логики, находящиеся в определенном соот­ношении между собой.

^Изучение тех и других законов необходимо и важно для понимания сложных глубинных процессов, протекающих в мышлении естественным образом, независимо от нашего осо­знания их и воли, а также для использования этих законов в практике мыслительной деятельности.

Глава I. Основные формально-логические законы

Основными в формальной логике считаются четыре закона — тождества, противоречия, исключенного третьего и достаточно­го основания. Они освящены многовековой традицией логичес­кой науки и играют важную роль в любом, в том числе совре­менном, мышлении. Знание этих законов необходимо для исполь­зования их в практике как научного, так и повседневного мыш­ления и, конечно, в юридической практике.

Исходным в ряду формально-логических законов выступа­ет закон тождества. Вот почему наш анализ начинается имен­но с него.

1. Закон тождества

Объективный характер и сущность закона тождества. В этом законе выражается такое коренное свойство правильно­го мышления, как его определенность.

Что же послужило объективным основанием для возникно­вения и действия этого закона в мышлении? Как уже отмеча­лось ранее, одним из фундаментальных свойств окружающе­го нас мира выступает качественная определенность самих предметов и явлений действительности, отражаемых в мыш­лении. Это означает, что, несмотря на непрерывно происходя­щие в них изменения, они до поры до времени остаются теми же самыми, тождественными себе. Например, после долгих лет отлучки мы посетили родные места, где прошло наше дет­ство. Мы видим, что многое вокруг изменилось. И все же мы узнаем свой дом, улицу, школу, родных и близких. Почему? Да потому, что при всех многообразных изменениях они со­хранили свой неповторимый облик, то, что делало их данны­ми, а не иными, они не утратили тождества с собой.

Даже в той парадоксальной ситуации, созданной воображе­нием Льюиса Кэрролла, когда Алиса в течение дня несколько раз сильно меняется — то вдруг вырастает, то уменьшается в размерах, она все же остается той же самой Алисой и не пре­вращается в других обитателей страны-чудес. Иначе повес­твование о ней было бы невозможным^[30].

Но если действительность именно такова, если предметы и явления определенны и эта определенность более или менее длительно сохраняется, то какой будет мысль о них, каким свойством она будет обладать, коль в ней верно отражаются эти предметы и явления? Она будет тоже определенной, тож­дественной себе. I

Вот эту определенность мысли о качественно определенном предмете и отражает формально-логический закон тождест-, ва. Честь открытия этого закона принадлежит Аристотелю. Он писал: «Невозможно что-либо мыслить, если не мыслят что-то одно»^[31].

Правда, Аристотель не дал ему своего названия. Оно появи­лось в логике позднее. Сам же закон в разные эпохи у разных авторов получал неоднозначное толкование и весьма различные формулировки. Воспользуемся этим обстоятельством и дадим ему I следующую формулировку: мысль о качественно определенном

I предмете, если она соответствует ему, не может не быть \ определенной, однозначной, тождественной себе.

• Отсюда — наименование самого закона: закон тождества. Его наиболее общая формула: «А есть А» или «А = А», где под «А» разумеется всякая мысль вообще.

Закон тождества есть закон функционирования отдельно взятой мысли: одна и та же мысль не может быть сама собой и иной. Но, как и во всяком законе, в нем так или иначе выражается внутренняя, существенная, необходимая связь, повторяющаяся всегда и всюду при определенных условиях. В данном случае это отношение тождества мысли с самой собой, сколько бы раз она ни- появлялась в рассуждении и в какие бы взаимоотношения ни вступала с другими мыслями. Иначе это будет уже другая мысль. Исторически закон тож­дества в качестве формально-логического закона явился обоб­щением практики оперирования понятиями и выражающи­ми их словами или словосочетаниями. И в настоящее время он действует прежде всего в сфере понятий и проявляется уже в процессе их образования. Как известно, любое понятие может быть образовано правильно и неправильно. Если в одно и то же понятие объединяются разнородные элементы, то оно ока­зывается расплывчатым, смутным, неопределенным, а дей­ствительность в нем искажается.'Например, так будет в том случае, когда в понятие «мебель» мы включим столы, кас­трюльки, ложки и т. д. Если же понятие охватывает лишь такие предметы, которые едины, общи, тождественны в том или ином отношении, то оно будет четким и ясным, будет иметь

определенное содержание и определенный объем. Например: мебель — это столы, стулья, шкафы и т. п. Закон тождества обнаруживает свое действие и в процессе использования уже готовых понятий. Если бы в них не было определенности, одно­значности, тождественности, если бы они то и дело неуловимо меняли свое содержание и свой объем, то мы попросту не могли бы их применять. Так, лишь зная точное содержание понятия «товар», мы можем твердо, однозначно, категорично ответить, являются ли, например, сапоги товаром или нет: если они про­изведены для продажи, то это товар, если для себя, то нет.

Если бы понятия не были определенными по своему содержа­нию и объему, то мы не смогли бы выделять их виды, устанавли­вать отношения между ними, производить над ними логические операции — определения, деления, обобщения и ограничения.

Действие закона тождества простирается и на суждения. Определенность понятий, из которых они образуются, служит важнейшей предпосылкой их определенности. Но этим дейст­вие закона тождества не исчерпывается. Ведь наиболее глу­бокая сущность суждений — в отражаемых ими связях и от­ношениях действительности. И если эти связи и отношения определенны, то и суждение, верно отражающее их, не может не быть определенным.

Пожалуй, наиболее рельефно закон тождества проявляется в суждениях типа «Солнце есть солнце», «Война есть война» и др., упоминавшихся выше. В них непосредственно раскры­вается тождество предмета с самим собой. И такие суждения нередки в практике мышления. Вспомним слова поэта: «Осел останется ослом, хотя осыпь его звездами». Или высказыва­ния других авторов: «Факты есть факты, и по вашему жела­нию они никуда не исчезнут»; «Прибыль есть прибыль, как бы мала она ни была»; «Джентльмен всегда джентльмен». А вот заголовки из современных газет: «Мастер — он и в глубинке мастер»; «Ложь всегда есть ложь»; «Преступность везде пре­ступность». Вспомним народную мудрость: «Что в лоб, что по лбу»; «Как был дураком, так им и остался» и др.

Разновидностью подобных суждений, выражающих объек­тивное тождество, служат'-суждения типа: «Отрицательный результат тоже результат»; «Щировой судья есть судья»; «Су­ров закон, но он закон». Здесь налицо тождество рода и вида (в том смысле, что вид заключает в себе все признаки рода, хотя и не наоборот).

Обобщая, можно сказать, что любое суждение — будь то ат­рибутивное или реляционное, — фиксируя то или иное тождес­тво свойств предметов или отношений между предметами, явля­ется утверждением или отрицанием и в силу этого может быть истинным или ложным. В свою очередь, каждое простое сужде­ние, вступая в связи с другими, образуя конъюнкцию, дизъюнк­цию и т. д., сохраняет в них свой определенный, однозначный смысл. Без этого было бы тоже невозможно выяснять значение истинности или ложности сложного суждения, включать его в еще более сложные мыслительные конструкции

Действие закона тождества распространяется и на обшир­ную область умозаключений. Так, простой категорический сил­логизм возможен, в частности, потому, что средний термин, связывающий большую и меньшую посылки, сохраняет в них один и тот же смысл. А больший и меньший термины не толь­ко сохраняют свой смысл в посылках и заключении, но если они не распределены в посылках, то не могут быть распреде­лены и в заключении. В противном случае силлогизм оказы­вается неправильным.

Наконец, в доказательстве, если оно тоже правильное, за­кон тождества проявляется в том, что и тезис, и основания сохраняют свою определенность на протяжении всей данной логической процедуры. Без этого доказательство не состоя­лось бы или было бы неправильным.

Из этого краткого обзора видно, что закон тождества уни­версален в смысле охвата всех без исключения форм мышле­ния, всякой мысли вообще.

Требования закона тождества и логические ошибки из-за их нарушения. Из объективно действующего в нашем мышлении закона тождества вытекают определенные требования. Это ло­гические нормы, установки, предписания или правила, которые формулируются самими людьми на основе закона и которые необходимо соблюдать, чтобы мышление было правильным, ве­дущим к истине. Их можно свести к следующим двум:

1. Каждое понятие, суждение и т. д. должно употреб­ляться в одном и том же, определенном смысле и сохранять его в процессе всего рассуждения.

С этим требованием связано другое:

2. Нельзя отождествлять различные мысли и нельзя тож­дественные мысли принимать за различные.

Требуя определенности, однозначности мысли, закон тож­дества в то же время направлен против всякой нечеткости, неточности, размытости наших понятий и т. д. По Ф. Бэкону, если понятия неотчетливы, то нет ничего прочного в том, что на них построено.

В тех случаях, когда требования закона тождества наруша­ются, возникают многочисленные логические ошибки. Они назы­ваются по-разному: «амфиболия» (двусмысленность, т. е. упот­ребление одного и того же слова-омонима одновременно в раз­ных смыслах), «смешение понятий», «путаница $ понятиях», «подмена одного понятия другим», «подмена тези^к» и т. д.

Аналогичная ситуация нередко возникает вс/ сне. Вот что рассказывал один психолог: «Припоминаю, что однажды я видел себя во сне куда-то едущим: сначала я ехал в пролетке, потом немедленно за этим я ехал в санях и еще через мгнове­ние был уже в лодке на какой-то реке, и эта быстрая смена способов передвижения меня нисколько не удивила». Действи­тельно, во сне мы зачастую не сознаем, что это алогичность. Но если мы проснулись и понимаем, что так не бывает, то это значит, что в нашем мышлении действует закон тождества. Ибо если мы едем в пролетке, то это именно пролетка, и она не может быть через мгновение санями или лодкой.

Отождествление нетождественного во сне хорошо описал Л. Толстой в романе «Анна Каренина». Облонский, просыпа­ясь, вспоминает сонные видения: «Да, как это было? Да! Ала­бин давал обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Ала­бин давал обед на стеклянных столах, да, — и столы пели: II mio tesoro (мое сокровище), и не II mio tesoro, а что-то лучше, и какие-то маленькие графинчики, и они же женщины». Здесь налицо несколько сбоев мысли о случившемся: Дармштадт не Дармштадт, поющие столы, графинчики-женщины...

Подобная неопределенность мышления возможна и в состо­янии бодрствования. Вспомним классический образ Хлестако­ва в пьесе Гоголя «Ревизор». Сам Гоголь обрисовал его так. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой- нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. В самой пьесе, нарисовав яркую картину вранья Хлестакова, Гоголь показал, как раздваива­ется его мысль, теряет определенность и становится непонят­ной, бессмысленной. Он безбожно путает разных людей — Смирдина с Брамбеусом, Маврушку с посланниками и т. д. А когда, делая предложение дочери городничего Марье Анто­новне, он вдруг делает аналогичное предложение его жене Анне Андреевне, та произносит знаменательную фразу: «Но позвольте, я еще не понимаю значения слов». Это верный по­казатель того, что мышление Хлестакова окончательно запу­тывается, требования закона тождества не выполняются.

Яркие примеры нелогичного мышления, вызванного нару­шениями требований закона тождества — двусмыслицами, неожиданными переосмыслениями слов и т. д., дает Льюис Кэрролл в «Приключениях Алисы в стране чудес». Вот лишь один из них:

«— Совершенно верно, — согласилась Герцогиня. — Фла­минго кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы одного полета!

— Только горчица совсем не птица, — заметила Алиса...

— Кажется, горчица — минерал, — продолжала Алиса за­думчиво.

— Конечно, минерал, — подтвердила Герцогиня... — Мине­рал огромной взрывчатой силы. Из нее делают мины и закла­дывают при подкопах... А мораль отсюда такова: хорошая мина при плохой игре — самое главное!

— Вспомнила, — сказала вдруг Алиса... — Горчица — это овощ. Правда, на овощ она не похожа — и все-таки это овощ!

— Я совершенно с тобой согласна, — сказала Герцогиня. — А мораль отсюда такова: всякому овощу свое время! Или, хо­чешь, я это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случа­ях, когда иначе нельзя не быть»^[32].

Это апофеоз бессмыслицы: мысль Герцогини окончательно запутывается и теряет всякую определенность.

Подобное бывает и в реальной практике мышления. Вот что писал по этому поводу Г. Плеханов. «Иногда людям приходит­ся вести долгие споры просто потому, что они употребляют слова в разных смыслах. Это скучные и бесплодные споры. Но еще несравненно скучнее и еще несравненно бесплоднее та­кие споры, в которых один человек связывает с данными сло­вами определенное понятие, а у его противника с теми же словами не связывается ровно никаких определенных поня­тий, вследствие чего он и получает возможность играть ими как ему вздумается»^[33].

Иногда подмена понятия, использование одного и того же слова одновременно в разных смыслах осуществляется созна­тельно — в качестве основы для остроты. Вспомним рекламу: «Мы не в Находке, мы в Москве, но мы находка для вас». Или: «Шли дождь и два студента». Но этим не отрицается, а лишь подтверждается действие закона тождества в нормально про­текающем, не парадоксальном мышлении.

Значение закона тождества. Знание закона тождества и его использование в практике мышления имеет принципиаль­ное значение, так как позволяет сознательно и четко отделять правильное рассуждение от неправильного, находить логичес­кие ошибки — двусмысленность, подмену понятий и т. д. — в рассуждениях других людей и избегать в своих собственных.

В любой речи — письменной или устной — следует в соот­ветствии с законом тождества добиваться ясности изложения, а она предполагает использование слов и выражений в одном и том же смысле, понятном для других, и в естественных со­четаниях с другими словами.

Очень важно соблюдать требования закона тождества в дискуссиях, спорах и т. д. Чтобы спор не был беспредметным, необходимо всегда то^но определить предмет спора и точно выяснить ключевые понятия'в нем. Для равнозначных поня­тий можно и нужно использовать слова-синонимы. Они, как уже отмечалось, обогащают речь. Следует лишь помнить, что синонимия носит относительный характер (слова, являющие­ся синонимами в одном отношении, не являются ими в дру­гом). А под видом синонимов иногда употребляются совершенно разные понятия. Если же применяются слова-омонимы, то требуется точно выяснить тот смысл, в котором они в данном случае берутся.

Неоценимо значение требований закона тождества в дея­тельности юриста. Надо учитывать, что даже в законодатель­ных актах, над которыми, как правило, ведется особенно тща­тельная работа, нередко встречаются неясности и просто дву­смысленности. А это очень опасно, так как неизбежно ведет к различному толкованию одного и того же закона и, следова­тельно, к его неоднозначному применению.

На требованиях закЬна тождества основано такое важное следственное действие, как опознание. Суть этого действия сводится к тому, что опознающему (потерпевшему, свидетелю и др.) предъявляются в установленном законом порядке чело­век или какой-нибудь предмет, чтобы установить их тождес­тво (или различие) с тем, что наблюдалось ранее и о чем уже даны показания. Результаты опознания имеют важное дока­зательственное значение.

В следственной практике широко используется также иден­тификация (отождествление). Ее задача — установление тож­дества тех или иных вещей, людей, документов и т. д., которые до этого мыслились раздельно. Например, идентификация подо­зреваемого в разных преступлениях, идентификация ножа,' ко­торым был ранен или убит человек, и ножа, найденного у подо­зреваемого. Для этого применяются так назывйёмь^ идентифи­кационные свойства. Идентификация живых лиц- чиоже^ производиться на основе'их анатомических признаков — роста, строения, пальцевых узоров, по признакам почерка, фотосним­кам и проч. Идентификация вещей — по их следам: на пулях, гильза# и т. п.

В ходе расследования и на самом суде важно выясйить точ­ный смысл, в котором употребляются слова обвиняемым, сви­детелем; не подменять их, иначе цель не будет достигнута, а дело приостановлено из-за возникших неясностей. В самом приговоре или решении особенно важны точность понятий, их определенность и однозначность, исключающие всякую недо­говоренность, неясность, неточность.

2. Закон противоречия

С законом тождества органически связан закон противоре­чия. Можно сказать так: если бы не было первого, то не могло бы быть и второго. В то же время закон противоречия носит самостоятельный характер* Если закон тождества выражает такую коренную черту правильного мышления, как опреде­ленность, то закон противоречия выражает его последователь­ность, непротиворечивость.,