Андрей Парабеллум Николай Сергеевич Мрочковский 34 страница

Возвращаясь к столу, Йорунн сказала:

- Чтецы закона единодушны. Даже хотя Эрагон – поклявшийся член Дургримст Ингеитум, он также занимает важные положения вне нашего царства, а именно: он – Драконий Всадник, но также он и официальный эмиссар варденов, посланный Насуадой, чтобы засвидетельствовать коронацию нашего следующего правителя, и также он – друг высоко-влиятельной королевы Имиладрис и ее народа в целом. По этим причинам Эрагону обязаны таким же гостеприимством, которое мы оказали бы любому посланному принцу, монарху, послу или другому значительному лицу. – Женщина-гном поглядела искоса на Эрагона, ее темные, сверкающие глаза смело смотрели на него. – Короче говоря, он – наш почетный гость, и мы должны рассматривать его также... что каждый кнурлан, кто не безумен, должен знать.

- Да, он – наш гость, - согласился Надо. Его губы сжались и побелели, а щеки были напряжены, как будто он только что откусил яблоко и обнаружил, что оно еще не спелое.

- Что ты скажешь теперь, Вермунд? – спросил Ганнел.

Вставая со своего места, гном с фиолетовым покрывалом, скрывающим лицо, осмотрел стол, пристально глядя на каждого вождя клана по очереди.

- Я говорю вот что, и слушайте меня внимательно, гримстборитхн: если какой-нибудь клан повернет свои топоры против Аз Свелдн рак Ангуин из-за этих ложных обвинений, то мы посчитаем это военными действиями и ответим соответственно. Если вы меня заключите в тюрьму, то это мы также рассмотрим как военные действия и ответим соответственно. – Эрагон увидел, как покрывало Вермунда дернулось, и подумал, что гном, возможно, улыбнулся под ним. – Если вы нападете на нас любым возможным способом, сталью или словами, независимо от того как слаб ваш упрек, мы посчитаем это военными действиями и ответим соответственно. Если вы не стремитесь расколоть нашу страну на тысячу кровавых кусочков, я предлагаю, чтобы вы позволили ветру унести прочь обсуждение этого утра и вместо него заполнили свои умы мыслями о том, кто должен снова управлять с гранитного трона.

Вожди кланов сидели долгое время в тишине.

Эрагон должен был прикусить язык, чтобы удержаться от залезания на стол и ругания Вермунда, пока гномы не согласились бы повесить его за преступления. Он напомнил себе, что он обещал Орику, что будет следовать его примеру, имея дело с собранием кланов. "Орик – мой вождь клана, и я должен позволить ему ответить на это, как он считает подходящим".

Фреовин разнял руки и хлопнул по столу мясистой ладонью. Своим хриплым баритоном, который разнесся по всей комнате, хотя он казался не громче шепота, тучный гном произнес:

- Ты опозорил наш народ, Вермунд. Мы не можем сохранить нашу честь как кнурлан и проигнорировать твой проступок.

Пожилая женщина-гном, Хадфала, перелистала свою пачку покрытых рунами страниц и сказала:

- Чего ты думал добиться, кроме нашей гибели, убивая Эрагона? Даже если вардены смогли бы свергнуть Гальбаторикса без него, какое горе дракон Сапфира излила бы на нас, если бы мы убили ее Всадника? Она заполнила бы Фартхен Дур морем нашей собственной крови.

Ни слова не произнес Вермунд.

Смех разбил тишину. Звук был таким неожиданным, что сначала Эрагон не понимал, что он исходит от Орика. Когда его радость спала, Орик сказал:

- Если мы выступим против тебя или Аз Свелдн рак Ангуин, то ты посчитаешь это военными действиями, Вермунд? Очень хорошо, тогда мы не выступим против тебя, никак.

Вермунд нахмурил лоб.

- Как это может развеселить тебя?

Орик снова захихикал.

- Поскольку я подумал о том, о чем ты не подумал, Вермунд. Ты хочешь, чтобы мы оставили тебя и твой клан в покое? Тогда я предлагаю собранию кланов, чтобы мы сделали как хочет Вермунд. Если бы Вермунд действовал сам, а не как гримстборитх, он был бы изгнан за свое нарушение на страдания смерти. Поэтому, позвольте нам рассматривать клан, как мы рассматривали бы человека; позвольте нам изгнать Аз Свелдн рак Ангуин из наших сердец и воспоминаний, пока они не захотят заменить Вермунда гримстборитхом более сдержанного характера и пока они не признают свою подлость и не раскаются в ней перед собранием кланов, даже если мы должны будем ждать тысячу лет.

Морщинистая кожа вокруг глаз Вермунда побледнела.

- Ты не посмеешь.

Орик улыбнулся.

- Ах, но мы и пальцем не тронем тебя или твой род. Мы просто проигнорируем тебя и откажемся торговать с Аз Свелдн рак Ангуин. Ты объявишь войну нам за ничегонеделание, Вермунд? Поскольку, если собрание соглашается со мной, что точно, то мы ничего не будем делать! Ты заставишь нас заостренными мечами покупать ваш мед, вашу ткань и ваши драгоценности из аметиста? У тебя нет стольких воинов, чтобы принудить нас. – Поворачиваясь к остальным за столом, Орик спросил:

- Что скажут остальные из вас?

Собранию кланов не потребовалось много времени на принятие решения. Один за другим, вожди кланов вставали и голосовали за то, чтобы изгнать Аз Свелдн рак Ангуин. Даже Надо, Гальдхайм и Хавард – бывшие союзники Вермунда – поддержали Орика. С каждым голосом "за", кожа, видимая на лице Вермунда, становилась все более бледной, пока он не стал похож на призрака, одетого в одежду своей прежней жизни.

Когда голосование было закончено, Ганнел указал на дверь и сказал:

- Прочь, Варгримстн Вермунд. Покинь Тронжхайм в этот же день, и пусть никто из Аз Свелдн рак Ангуин не беспокоит собрание кланов, пока они не выполнят условия, которые мы сформулировали. До тех пор, пока это не случится, мы будем избегать каждого члена Аз Свелдн рак Ангуин. Знай, однако: в то время как твой клан может освободить себя от позора, ты, Вермунд, должен всегда оставаться Варнримстн, вплоть до своего смертного дня. Таково желание собрания кланов. – Его заявление завершилось – Ганнел сел.

Вермунд оставался там, где был, его плечи дрожали от эмоций, которые Эрагон не мог определить.

- Это вы – те, кто опозорили и предали наш народ, - прорычал он. – Драконьи Всадники истребили весь наш клан, кроме Ангуин и ее охранников. Вы ожидаете, что мы забудем это? Вы ожидаете, что мы простим это? Вот ещё! Я плевал на могилы ваших предков. Мы, по крайней мере, не потеряли свои бороды. Мы не будем прыгать с этой марионеткой эльфов, в то время как наши мертвые члены семьи все еще жить не могут без мести.

Чувство оскорбления овладело Эрагоном, когда ни один из других вождей кланов не ответил, и он собирался ответить на тираду Вермунда резкими собственными словами, когда Орик посмотрел на него и слегка качнул головой. Это было трудно, но Эрагон сдержал свой гнев, хотя и задавался вопросом, почему Орик позволяет таким страшным оскорблениям быть неопровергнутыми.

"Это почти, словно... Ох."

Отталкиваясь от стола, Вермунд встал, его руки сжались в кулаки, а плечи сильно ссутулились. Он продолжал говорить, ругая и унижая вождей кланов с все возрастающей страстью, пока уже не кричал во всю силу своих легких.

Независимо от того, как мерзки были проклятия Вермунда, тем не менее, вожди кланов не отвечали. Они вглядывались вдаль, словно обдумывая сложные дилеммы, и их глаза скользили мимо Вермунда без остановки. Когда в своей ярости Вермунд схватил Хреидамара за переднюю часть его кольчуги, трое из охранников Хреидамара выскочили вперед и отделили Вермунда, но когда они делали это, Эрагон заметил, что выражения их лиц были мягкими и неизменными, как будто они просто помогали Хреидамару выправить его кольчугу. Как только они выпустили Вермунда, то не посмотрели на него снова.

Холод пополз по спине Эрагона. Гномы действовали так, будто Вермунд прекратил существовать. "Вот что означает быть изгнанным среди гномов". Эрагон подумал, что он скорее предпочел бы умереть, чем перенести такую судьбу, и на мгновение почувствовал шевеление жалости к Вермунду, но его жалость исчезла мгновенно, когда он вспомнил выражение лица умирающего Квистора.

С заключительным проклятьем Вермунд зашагал из комнаты, со следующими за ним соклановцами, сопровождавшими его на собрание.

Напряжение среди оставшихся вождей кланов спало, когда двери качнулись, закрываясь за Вермундом. Еще раз гномы оглянулись вокруг и продолжили громко говорить, обсуждая, что еще они должны будут сделать с Аз Свелдн рак Ангуин.

Затем Орик постучал рукоятью своего кинжала по столу, и все повернулись, чтобы услышать то, что он хотел сказать.

- Теперь, когда мы закончили с Вермундом, есть другая проблема, которую я хотел бы, чтобы собрание рассмотрело. Наша цель здесь состоит в том, чтобы выбрать преемника Хротгара. У нас всех было много времени, чтобы высказаться по этому вопросу, но теперь, я полагаю, настало время отложить слова и позволить нашим действиям говорить за нас. Поэтому я призываю собрание решить, готовы ли мы – и, по моему мнению, мы более чем готовы – приступить к заключительному голосованию через три дня по нашему обычаю. Мой голос, так как я вызываю его, "за".

Фреовин посмотрел на Хадфалу, которая посмотрела на Ганнела, который – на Манндратха, который дернул свой свисающий нос и посмотрел на Надо, глубоко опустившегося на стуле и прикусившего щеку изнутри.

- За, - произнесла Йорунн.

- За, - сказал Ундин.

-...За, - проговорил Надо, и так же поступили восемь других вождей кланов.

Несколько часов спустя, когда собрание кланов прервалось на обед, Орик и Эрагон вернулись в залы Орика поесть. Ни один из них не говорил, пока они не вошли в комнаты, которые были непроницаемы для соглядатаев. Там Эрагон позволил себе улыбнуться.

- Ты запланировал все наперед: изгнать Аз Свелдн рак Ангуин, не так ли?

С удовлетворенным выражение на лице Орик тоже улыбнулся и хлопнул по животу.

- Да. Это было единственным действием, которое я мог предпринять, чтобы неизбежно не привести к войне кланов. У нас все еще может произойти война кланов, но она не должна быть спровоцирована нами. Я сомневаюсь, что такое бедствие случится все же. Как бы они ни ненавидели тебя, большая часть Аз Свелдн рак Ангуин будет потрясена тем, что Вермунд сделал с их именем. Он не останется долго гримстборитхом, я думаю.

- И теперь ты ручаешься, что голосование за нового короля...

- Или королеву.

- Или королеву состоится. – Эрагон колебался, вынужденный бросить тень на удовольствие Орика от триумфа, но затем спросил:

- У тебя действительно есть поддержка, необходимая тебе, чтобы добиться трона?

Орик пожал плечами.

- До этого утра ни у кого не было поддержки, в которой они нуждались. Теперь баланс сместился, и в настоящее время симпатии находятся у нас. Мы можем также ударить, пока железо горячо; у нас никогда не будет лучшей возможности чем эта. В любом случае, мы не можем позволить собранию кланов тянуться дольше. Если ты скоро не вернешься к варденам, все может быть потеряно.

- Что мы будем делать, пока ждем голосования?

- Сначала, мы отпразднуем наш успех банкетом, - объявил Орик. – Затем, когда мы пресытимся, мы продолжим как прежде: попытаемся собрать дополнительные голоса, в тоже время защищая те, которые мы уже заработали. – Зубы Орика сверкнули белым под краем его бороды, когда он улыбнулся снова. – Но прежде, чем мы сделаем больше, чем один глоток меда, есть кое-что, чему ты должен уделить внимание и о чем ты забыл.

- Чему? - спросил Эрагон, озадаченный очевидным удовольствием Орика.

- Да ведь ты должен вызвать Сапфиру в Тронжхайм, конечно же! Стану ли я королем или нет, мы коронуем нового монарха через три дня. Если Сапфира хочет посетить церемонию, она должна будет лететь быстро, чтобы прибыть сюда к этому времени.

С невыраженным словами восклицанием Эрагон побежал искать зеркало..

36. Неповиновение

Плодородная черная почва была прохладной под рукой Рорана. Он поднял рыхлый ком и раскрошил его пальцами, отмечая с одобрением, что тот был сырым и полным гниющих листьев, стеблей, мха и других органических предметов, которые обеспечивают превосходную пищу для зерновых культур. Он прижал его к губам и языку. Почва на вкус была живой, полной сотен ароматов, от размельченных гор до жуков, гнилых деревьев и нежных кончиков злачных саженцев.

"Это хорошие сельхозугодья," – подумал Роран. Он вернулся к воспоминаниям о долине Паланкар и снова увидел, как осеннее солнце течет через поле ячменя рядом с родным домом – по аккуратным рядам золотых стеблей, колышущихся от бриза – с рекой Анора на западе и снежными горами, поднимающимися высоко с обеих сторон долины. "Это – то, где я должен быть, вспахивая землю и воспитывая семью с Катриной, а не поливая кровью людских членов землю".

- Эй там! – закричал капитан Эдрик, указывая на Рорана с его лошадью. – Прекращай бездельничать, Сильный Молот, чтобы я не передумал насчет тебя и не оставил стоять на страже с лучниками!

Вытирая руки о свои леггинсы, Роран поднялся с колен.

- Да, сэр! Как вы хотите, сэр! – сказал он, подавляя неприязнь к Эдрику. С тех пор как он присоединился к отряду Эдрика, Роран попытался узнать то, что мог об истории этого человека. Из того, что услышал, Роран заключил, что Эдрик был компетентным командиром – иначе Насуада никогда не назначила бы его ответственным за такое важное задание – но у него была резкая личность, и он наказывал своих воинов даже за малейшее отклонение от установленного упражнения, когда Роран научился к своей досаде на трех отдельных событиях в течение своего первого дня с отрядом Эдрика. "Это, - считал Роран, - стиль командования, который подрывает мораль человека, так же как и препятствует творческому потенциалу и изобретательности тех, кто под тобой. Возможно, Насуада отдала меня ему по этим самым причинам, - подумал Роран. – Или возможно, это другое ее испытание. Возможно, она хочет знать, могу ли я усмирять свою гордость достаточно долго, чтобы работать с таким человеком, как Эдрик."

Вернувшись на Сноуфайра, Роран поехал к передней колонне из двухсот пятидесяти солдат. Их задание было простым; с тех пор как Насуада и король Оррин забрали большую часть своих сил из Сурды, Гальбаторикс очевидно решил воспользоваться в своих интересах их отсутствием и дать волю разрушению всюду в беззащитной стране, грабя города и деревни и сжигая зерновые культуры, необходимые, чтобы выдержать вторжение в Империю. Самый легкий способ уничтожить солдат был бы тем, чтобы Сапфира вылетела и разорвала их на части, но когда она полетела к Эрагону, все согласились, что это будет слишком опасно для варденов оставаться без нее так долго. Поэтому Насуада послала роту Эдрика отогнать солдат, число которых ее шпионы первоначально оценили приблизительно в три сотни. Однако, два дня назад Роран и остальные воины были встревожены, когда столкнулись со следами, которые указывали на то, что размер войск Гальбаторикса был ближе к семи сотням.

Роран придержал Сноуфайра рядом с Карном на его пестрой кобыле и почесал свой подбородок, пока изучал рельеф земли. Перед ними было безбрежное пространство волнистой травы, усеянной случайными лесонасаждениями ив и хлопковых деревьев. Ястребы охотились выше, в то время как ниже, трава была полна пищащих мышей, кроликов, прячущихся в норах грызунов и других диких животных. Единственным свидетельством того, что люди когда-то посещали это место прежде, была полоса вытоптанной растительности, которая вела к восточному горизонту, отмечая след солдат.

Карн поглядел на полуденное солнце, кожа напряжено натянулась вокруг его поникших глаз, когда он посмотрел искоса.

- Мы должны настигнуть их прежде, чем наши тени станут более длинными, чем наш рост.

- И затем мы обнаружим, достаточно много ли нас, чтобы прогнать их, - пробормотал Роран, - или уничтожат ли они нас. На этот раз я хотел бы превзойти численностью наших врагов.

Мрачная улыбка появилась на лице Карна.

- Это всегда так у варденов.

- Построились! – закричал Эдрик и пришпорил свою лошадь вниз, к следу, протоптанному через траву. Роран сжал челюсть, закрывая ее, и коснулся пятками боков Сноуфайра, когда рота последовала за своим капитаном.

Шесть часов спустя, Роран сидел на Сноуфайре, прячась в группе буковых деревьев, которые росли вдоль края маленького, ровного потока, сворачивавшихся камышей и берегами плавающих морских водорослей. Через сеть ветвей, свивавшуюся перед ним, Роран смотрел на разрушающуюся, серо-примыкающую деревню в не более чем двадцать домов. Роран наблюдал с постепенно возрастающей яростью, как сельские жители обнаружили солдат, продвигающихся с запада, а затем собрали несколько связок имущества и сбежали на юг, к сердцу Сурды. Если бы это было его дело, то Роран открыл бы свое присутствие сельским жителям и убедил бы их, что они не потеряют свои дома, нет, если он и остальные его товарищи смогут предотвратить это, так как он хорошо помнил боль, отчаяние и чувство безнадежности, которое вызвало у него покидание Карвахолла, и он сохранил бы их, если смог. Кроме того, он попросил бы мужчин деревни сражаться с ними. Еще десять или двадцать комплектов оружия могли бы отличить победу от поражения, и Роран знал лучше то, что с гораздо большим пылом люди будут бороться, чтобы защитить свои дома. Однако, Эдрик отверг идею и настоял, чтобы вардены оставались скрытыми холмами к юго-востоку от деревни.

- Нам повезло, что они пешие, - прошептал Карн, указывая на красную колонну солдат, идущих к деревне. – Иначе мы не смогли бы быть здесь первыми.

Роран оглянулся назад, на мужчин, собравшихся позади них. Эдрик дал ему временное командование над восьмьюдесятью одним воином. Они состояли из мечников, копьеносцев и полудюжины лучников. Один из близких друзей Эдрика, Санд, руководил еще восемьдесят одним человеком из роты, в то время как Эдрик возглавлял остальных. Все три группы были зажаты друг против друга среди буковых деревьев, что, подумал Роран, было ошибкой; время, которое занимало, чтобы организовать себя, как только они выйдут из укрытия, будет дополнительным временем, за которое солдаты смогут выстроить свою защиту.

Наклоняясь к Карну, Роран сказал:

- Я не вижу ни у одного из них отсутствующей руки или ноги или других выдающихся ран, но это ничего не доказывает так или иначе. Ты можешь сказать, есть из них хоть один солдат, который не может чувствовать боли?

Карн вздохнул:

- Мне жаль, но нет. Твой кузен мог бы сказать это, Муртаг и Гальбаторикс – единственные маги, которых Эрагон вынужден бояться, но я – слабый волшебник и не осмеливаюсь проверять солдат. Если у них есть маги, замаскированные под солдат, они узнают о моем шпионаже, и есть все шансы, что я не смогу взломать их умы прежде, чем они предупредят своих товарищей о том, что мы здесь.

- Мы, кажется, обсуждаем это каждый раз, когда собираемся сражаться, - заметил Роран, изучая вооружение солдат и пытаясь решить, как лучше всего применить своих солдат.

Со смехом Карн произнес:

- Ничего. Я только надеюсь, что мы продолжим делать это, потому что если нет…

- Один из нас или мы оба будем мертвы…

- Или Насуада повторно назначит нас к разным капитанам…

- И тогда мы можем также умереть, потому что никто больше не будет охранять наши спины также хорошо, - закончил Роран. Улыбка коснулась его губ. Это стало старой шуткой между ними. Он вытянул свой молот из-за пояса и затем вздрогнул, когда его правая нога заболела там, где вол разорвал его плоть своим рогом. Хмурясь, он потянулся и помассировал место раны.

Карн увидел и спросил:

- Все хорошо?

- Это не убьет меня, - сказал Роран, затем пересмотрел свои слова. – Ну возможно, и убьет, но я взорвусь, если продолжу ждать здесь, пока ты стреляешь и режешь тех заикающихся неуклюжих людей на части.

Когда солдаты достигли деревни, они прошли прямо через нее, останавливаясь только, чтобы сломать дверь в каждый дом и протопать через комнаты, чтобы посмотреть, не скрывается ли кто-нибудь внутри. Собака выбежала из-за дождевой бочки, ее шерсть на загривке стояла дыбом, и начала лаять на солдат. Один из мужчин вышел вперед и бросил свое копье в собаку, убивая ее.

Когда первый из солдат достиг дальней стороны деревни, Роран сжал руку вокруг ручки своего молота, готовясь к атаке, но затем он услышал серию высоких криков, и чувство страха охватило его. Группа солдат появилась из последнего дома через секунду, таща трех сопротивляющихся людей: долговязого человека с белыми волосами, молодую женщину с порванной блузкой и мальчика не старше одиннадцати.

Пот появился на лбу Рорана. В низкой, медленной монотонности он начал ругаться, проклиная этих трех пленников за то, что они не сбежали со своими соседями, проклиная солдат за то, что они делали и могли еще сделать, проклиная Гальбаторикса и проклиная любые прихоти судьбы, которые привели к этой ситуации. Позади него, он знал, его люди переместились и забормотали с гневом, стремясь наказать солдат за их жестокость.

Обыскав все дома, группа солдат вернулась той же дорогой к центру деревни и сформировала неровный полукруг вокруг своих пленников.

"Да!" – закричал Роран про себя, когда солдаты повернулись спинами к варденам. План Эдрика состоял в том, чтобы дождаться этого, чтобы осуществить нападение. В ожидании приказа об атаке, Роран поднялся на несколько дюймов над седлом, все его тело натянулось. Он попытался сглотнуть, но его горло было слишком сухим.

Офицер солдат, который был единственным человеком среди них (солдат) на лошади, спешился и обменялся несколькими неслышимыми словами с беловолосым сельским жителем. Без предупреждения он (офицер) вытащил свою саблю и обезглавил человека, затем отпрыгнул назад, чтобы избежать последовавших брызг крови. Молодая женщина закричала еще громче чем раньше.

- Атакуем, - сказал Эдрик.

Рорану потребовалась полсекунды, чтобы понять слово, которое Эдрик произнес, так спокойно была та команда, которую он ждал.

- Атакуем! – закричал Санд с другой стороны Эдрика и поскакал из рощи буковых деревьев вместе со своими людьми.

- Атакуем! – закричал Роран и вонзил пятки в бока Сноуфайра. Он нырнул под свой щит, когда Сноуфайр понес его через сеть ветвей, затем опустил его снова, когда они оказались на открытом пространстве, направляясь вниз по холму с громовым цокотов копыт, сопровождающим их. Отчаявшись спасти женщину и мальчика, Роран подгонял Сноуфайра к пределу его скорости. Оглянувшись назад, он был ободрен, увидев, что его группа людей отделилась от остальной части варденов без слишком больших усилий; кроме нескольких отставших, большинство было в одной связке где-то в тридцати футах позади него.

Роран увидел мельком Карна, скачущего во главе отряда солдат Эдрика, его серый плащ развевался на ветру. Еще раз Роран пожалел, что Эдрик не позволил им оставаться в одной группе.

Как ему было приказано, Роран не въехал в деревню прямо, а вскоре повернул налево и поехал вокруг домов, чтобы зайти с фланга солдатам и напасть на них с другого направления. Санд сделал то же самое справа, в то время как Эдрик и его воины поскакали прямо в деревню.

Ряд домов скрыл первоначальное столкновение от Рорана, но он услышал хор безумных криков, затем ряд странных, металлических протяжных звуков, а затем крики людей и лошадей.

Беспокойство скрутило внутренности Рорана узлом. "Что это был за шум? Может это были металлические луки? Они живы?" Независимо от причины он знал, что там не должно было быть так много лошадей, бьющихся в агонии. Конечности Рорана похолодели, когда он понял с полной уверенностью, что атака так или иначе пошла не так, как надо, и что сражение, может быть, было уже проиграно.

Он сильно натянул поводья Сноуфайра, когда они проехали последний дом, направляя его к центру деревни. Позади него его люди сделали то же самое. В двухстах ярдах впереди Роран увидел тройную линию солдат, размещенных между двумя домами, чтобы заблокировать им путь. Солдаты не казались испуганными лошадьми, мчащимися на них.

Роран заколебался. Его приказ был ясен: он и его люди должны были атаковать западный фланг и отрезать им путь через войска Гальбаторикса, пока они не соединятся с Сандом и Эдриком. Однако, Эдрик не говорил Рорану, что он должен делать, если ехать прямо на солдат больше не окажется хорошей идеей, как только он и его мужчины будут на месте. И Роран знал, что, если он отклонится от своего приказа, даже если бы это должно было воспрепятствовать тому, чтобы его люди были уничтожены, он будет виновен в неповиновении и Эдрик может наказать его соответственно.

Тогда солдаты откинули свои широкие плащи и подняли натянутые арбалеты к плечам.

В этот момент Роран решил, что он сделает то, что было необходимо, чтобы обеспечить победу варденам в сражении. Он не собирался позволять солдатам уничтожать его войско одним залпом стрел только потому, что он хотел избежать неприятных последствий неповиновения приказу своего капитана.

- В укрытие! – закричал Роран и вывернул голову Сноуфайра вправо, вынуждая животное свернуть за угол дома. Дюжина арбалетных стрел вонзилась в стену здания через секунду. Обернувшись, Роран увидел, что всем кроме одного из его воинов удалось нырнуть за соседние дома прежде, чем солдаты выстрелили. Человек, который был слишком медлительным, лежал, истекая кровью в грязи, пара стрел торчала из его груди. Болты порвали его кольчугу, как будто она была не толще простыни. Испуганная запахом крови, его лошадь встала на дыбы и выбежала из деревни, оставляя облако пыли, поднимающееся по ее следу.

Роран потянулся и схватился за край перекладины на стене дома, удерживая Сноуфайра на месте, пока он отчаянно пытался понять, как поступить. Солдат приперли к стенке его и его людей; они не могли отступить назад, в открытое пространство, не будучи обстрелянными таким количеством стрел, что они напомнили бы ежей.

Группа воинов Рорана подъехала к нему от дома, которое его собственное здание частично загораживало от области обзора солдат.

- Что мы будем делать, Сильный Молот? – спросили его они. Они не казались обеспокоенными тем фактом, что он ослушался приказа; наоборот, они смотрели на него с выражениями вновь обретенного доверия.

Думая так быстро, как он мог, Роран огляделся вокруг. Случайно, его глаза опустились на лук и колчан, притороченные позади одного из седел. Он улыбнулся. Только несколько воинов сражались как лучники, но они все носили луки и стрелы, чтобы суметь добыть еду и помочь накормить роту, когда они были одни в дикой местности, без поддержки остальных варденов.

Роран указал на дом, к которому он прислонялся и сказал:

- Берите свои луки и залезайте на крышу, так многие из вас пригодятся, но если вы цените свои жизни, оставайтесь вне поля зрения, пока я не скажу другое. Когда я скажу вам, начинайте стрелять и продолжайте стрелять, пока у вас не закончатся стрелы или пока все до последнего солдата не будут мертвы. Понятно?

- Да, сэр!

- Начинайте, тогда. Остальные найдите себе дома, откуда вы сможете различить солдат. Харалд, передай это всем остальным, найди десять наших лучших копьеносцев и десять наших лучших мечников и приведи их сюда как можно быстрее.

- Да, сэр!

С резкими движениями воины торопились повиноваться. Те, кто был ближе к Рорану, брали свои луки и колчаны со своих седел, а затем, вставая на крупы своих лошадей, подтягивались на соломенную крышу дома. Четыре минуты спустя, большинство людей Рорана было на местах, на крышах семи разных зданий – приблизительно по восемь человек на крыше – и Харалд вернулся с требуемыми мечниками и копьеносцами, сопровождающими его.

Собравшимся вокруг него воинам Роран сказал:

- Хорошо, теперь слушайте. Когда я дам приказ, мужчины там начнут стрелять. Как только первая летящая стрела ударит солдата, мы должны поехать и попытаться спасти капитана Эдрика. Если мы не сможем, то должны будем разделаться с одаренными красными туниками в стиле хорошего холодного оружия. Лучники должны обеспечить достаточный беспорядок нам, чтобы вступить в сражение с солдатами раньше, чем они смогут использовать свои арбалеты. Понятно?

- Да, сэр!

- Тогда стреляйте! – закричал Роран.

Вопя во все горло люди, размещенные на домах, поднялись над коньками крыш и как один нацелили свои луки на солдат ниже. Рой стрел засвистел по воздуху как кровожадные сорокопуты, пикирующие на свою добычу.

Через мгновение, когда солдаты начали выть от страданий из-за ран, Роран произнес:

- Теперь поехали! – и вонзил свои пятки в Сноуфайра.

Вместе, он и его мужчины поскакали вокруг стены дома, дергая своих коней в такой тяжелый поворот, что те почти спотыкались. Полагаясь на скорость и умение лучников как на защиту, Роран обогнул солдат, которые крутились в замешательстве, пока не натолкнулся на участок гибельной атаки Эдрика. Там земля была скользкой от крови, и трупы многих хороших мужчин и прекрасных лошадей были разбросаны между домами. Оставшиеся силы Эдрика были заняты рукопашным боем с солдатами. К удивлению Рорана, Эдрик был все еще жив, сражаясь спина к спине с пятью из своих людей.

- Оставайтесь со мной! – закричал Роран своим товарищам, когда они помчались в сражение.

Внезапно лягнув своими копытами, Сноуфайр сбил двух солдат на землю, ломая их правые руки и проламывая им грудные клетки. Довольный жеребцом, Роран наносил удары направо и налево своим молотом, рыча со свирепой радостью сражения, когда сбивал с ног солдата за солдатом, ни один из которого не мог противостоять свирепости его нападения.

- Ко мне! – закричал он, когда приблизился к ряду с Эдриком и другими оставшимися в живых. – Ко мне! – Перед ним стрелы продолжали литься дождем вниз на сосредоточие солдат, вынуждая их закрывать себя щитами и в то же самое время пытаться отбить мечи и копья варденов.