Женщины в Древнем Риме 13 страница

· число людей, занятых в обоих главных отраслях его деятельности. Поэтому

· городское право прежде всего дает личную свободу поселившемуся в сфере его

· действия крепостному; поэтому городской воздух получает способность делать

· виллана свободным подобно тому, как более тяжелый воздух поместья сообщал

· зависимость свободному человеку" (Там же. С.234).

· Ольга Добиаш-Рождественская выступает в 1923 г. с исследованием,

· посвященным измерению времени в раннем средневековье, где подчеркивает, что

· "средневековая ранняя Европа, во всяком случае средневековая ранняя Галлия,

· даже в самой культурной своей части -- в принципе зная, быть может,

· астрономический час, -- на практике жила с весьма неровными и неточными

· суточными мерками, гораздо более крупными, нежели их 24-я часть,

· выливавшимися в приблизительную меру "канонического часа". Эти мерки

· выражались различными названиями: житейскими, как "вечер", "утренник",

· "пение петухов"; литургическими, как "похвалы", "исполнение", или условно

· цифровыми, как "третий", "шестой", "девятый" часы" (Добиаш-Рождественская

· О. Oppletum oppidium est Solaris // переизд. в Добиаш-Рождественская

· О.А. Культура западноевропейского средневековья. -- М, 1987. С.14).

· Явление "перестройки" в далеком прошлом: "Любопытно отметить, с каким

· эмоциональным ударением в писаниях людей XII в. возвращается слово

· "mutatio", "перемена". Мало эпох, которые с такой силой пережили и высказали

· чувство перелома. Облекая это ощущение в привычный религиозный канон и

· одевая его роскошью завещанных библейских образов или, иначе, привязывая его

· к особенно ярким впечатлениям реальных внешних эффектных перемен, они

· переживали в одних случаях "мутацию" как некое религиозное событие, как

· совершающееся или ожидаемое "чудо" -- таковы ожидания "конца мира",

· наступления "нового состояния", "нового царства" (Добиаш-Рождественская

· О. Западное средневековое искусство // Там же. С. 31).

·

·

· исторический подход 141

· И далее: "Чрезвычайно выразителен для изменившегося строя общественной

· психики внезапный расцвет диалектического метода, возвестивший решительный

· поворот в неподвижном мире школьной науки ("схоластики"). Метод, с

· головокружительным успехом, применявшийся Абеляром и получивший от него имя

· "Да и Нет", чаровал возбужденные умы свободною смелостью, с какой он

· призывал современное ему поколение подойти к каждой вещи одновременно с

· различных сторон, даже с противоположных точек зрения. Известно восклицание

· одного из этих опасных мастеров диалектики, только что прославившего Христа

· при помощи нескольких десятков аргументов: "О Иисус! Если бы я, обратно,

· захотел посрамить тебя, я нашел бы еще более сильные доводы" (Там же.

· C.33).s

· В контексте этих идей и рождаются труды П.Бицилли. В свое время

· он работал профессором Новороссийского университета, Одесского

· политехнического института. В 1920 г. эмигрирует и с 1924 г. работает

· профессором всеобщей истории Софийского университета. И сегодня на уличных

· прилавках Софии можно увидеть переиздания его трудов.

· Книга "Элементы средневековой культуры" (Бицилли П. Элементы

· средневековой культуры. -- Одесса, 1919) использует для описания

· средневекового мира два основных параметра -- символизм и иерархизм.

· П.Бицилли подчеркивает: "Средневековье создало символическое

· изобразительное искусство и символическую поэзию, создало богатый

· исключительно сложной и тонко разработанной символикой религиозный культ и

· философию, сводящуюся к постижению и раскрытию символического значения

· окружающей действительности. Символическими актами сопровождаются действия,

· при помощи которых средневековый человек вступает в правовые отношения с

· себе подобными, и символическими знаками отмечено большинство объектов его

· обихода. Даже грешная монета говорит держащему ее в руках о вечных истинах

· выбитыми на ней изображениями мистической розы, трехлепестковой лилии --

· знака триединого Бога или шара -- символа вечности или совершенства"

· (Бицилли П. Элементы средневековой культуры. -- М., 1995. С.14-15).

· Всеобъемлющий характер окружающей средневекового человека символики

· состоит в том, что не только создания человека трактуются как символы, а и

· любая вещь, как и сам человек предстают перед взором средневекового ума как

·

·

· послереволюционный период 142

·

· символ. "Все, что видит средневековый человек, -- пишет П.Бицилли,

· -- он старается истолковать самому себе символически. Вое окружающее его

· полно особого значения, таинственного смысла, и в соответствии с этим

· отношением к действительности он создает свою науку о ней. (...) Вещи не

· просто могут служить символами, не мы вкладываем в них символическое

· содержание; они суть символы, и задача познающего субъекта сводится к

· раскрытию их истинного значения. Для того ведь твари и созданы Богом, чтобы

· быть символами и служить к научению людей" (С.15).

· Из последнего предложения становится ясной ниточка, ведущая ко второй

· составляющей средневекового мира -- иерархизму. Но о нем чуть позже.

· Ведь и человек получает символическое истолкование: "Каждый человек есть

· живой символ Бога, но есть люди, символическое значение которых выражено с

· особой определенностью" (С. 38). Если бы мы остановились здесь, то попали бы

· в область харизматическую, приоткрытую для западного мира Максом

· Вебером (Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М.

· Избранные произведения. -- М., 1990. С.646-647). Но П.Бицилли строит

· эту же характеристику в религиозную сторону: "Вокруг божьих людей

· группируются ищущие Бога, ценящие в них именно это "сообразование с Богом".

· Почитание св. Франциска в некоторых кругах сводится к мелочному выискиванию

· "сообразований" его с Христом: параллелизм должен быть выдержан до конца, в

· самых, казалось бы, незначащих подробностях; в человеке-символе важна именно

· символическая его сторона; за сходством во внешних обстоятельствах жизни

· поэтому признается особая ценность" (С.38-39).

· П.Бицилли обращает внимание на систематику создаваемой

· структуры символов. С одной стороны, речь идет о связи символа и

· символизируемого: "на символ переносятся свойства символизируемого. И

· обратно: символизируемое окрашивается цветом символа" (С.33). Единство

· подобной системы объясняется достаточно просто: "УСТОЙчИВОСТЬ и

· общезначимость символов находятся в связи с тем, что все вещи-символы -- в

· одинаковой мере твари Божьи и носят на себе отпечаток Творца. Другими

· словами, то, в силу чего вещи вообще обладают способностью служить символами

· умопостигаемых "вещей", само служит ручательством их соответствия

· символизируемому. Всякая тварь -- монада, воспроиз-

·

·

· исторический подход 143

·

· водящая в себе Творца и творение. В особенности это приложимо к

· человеку" (С. 17-18).

· Идя вслед за Львом Карсавиным, П.Бицилли выносит символизм из

· мира ученого, просвещенного в мир простонародный, подчеркивая его

· всеобщность. Символический мир не создавался специально в определенных

· "книжных" функциях, а был таким изначально. Символы безраздельно владели

· умами как пастырей, так и паствы, а не были замкнуты миром книжной учености.

· Он пишет: "не только "понимали" проповедников, когда они говорили символами,

· но иной речи, кроме символической, вообще не понимали. Мы видели, что

· проповедники намеренно прибегают к символам, чтобы объяснить простым людям

· ту или иную отвлеченную мысль, видели, что некоторые из них для себя

· стараются преодолеть символизм мышления, отделаться от символов. И то, что

· они делали такие попытки и что они им не удавались, служит лучшим

· доказательством отсутствия каких-либо признаков надуманности,

· преднамеренности с их стороны. Представление о всеобщем символизме мира не

· есть только книжная теория, придуманная за недостатком лучшего объяснения

· единства миропорядка, но результат биологической необходимости,

· инстинктивного приспособления младенческим образом мыслящего интеллекта к

· нерасчлененному как-либо иначе многообразию окружающего его мира (...) Мир

· не воображали символическим: его таким воспринимали" (С.87).

· В эту систематику мира естественным образом вписывалось даже "чудо".

· Сегодня мы удивляемся тому многообразию чудес, с которым встречался человек

· прошлого. П.Бицилли, наоборот, "занижает" чудо, в некотором смысле

· делая попытку его рационализировать. "Чудо нарушает обычное течение явлений,

· встряхивает неподвижность "быта", в котором природа коснеет так же, как и

· люди, -- но не идет вразрез с нашими представлениями о мире. Чудо не

· заключает в себе ничего сверхъестественного, кроме того, что оно

· свидетельствует о, так сказать, экстраординарном вмешательстве провидения;

· чудо -- лишь более редкое явление. Средневековье легковерно и принимает

· рассказы о чудесах во множестве; но необходимо заметить, что многие

· средневековые "чудеса" с нашей точки зрения ничего чудесного в себе не

· заключают" (С.143-144).

·

·

· послереволюционный период 144

·

· Система символизма имеет как центр, так и периферию. П.Бицилли

· замечал: "Как средневековый космос, средневековое государство имеет центр

· гравитации, лежащий некоторым образом вне его, -- особу короля. Это

· обнаруживается при всех случаях смены на престоле. Вследствие слабости

· абстрактного мышления монархия существует только тогда, когда налицо имеется

· носитель монархической власти; со смертью короля все узы, связующие элементы

· государства в одно целое, порываются, вое обязательства утрачивают силу.

· Отсюда широко распространенный обычаи требовать при каждой перемене на

· престоле возобновления льготных грамот, хотя они обязательно выдаются "за

· себя и за своих преемников, на вечные времена и для вечного пользования", --

· вспомним, сколько раз возобновлялась и подтверждалась, каждый раз

· "окончательно" и "навсегда", Великая хартия вольностей; отсюда обычай, в

· силу которого каждый монарх требовал по вступлении на престол возобновления

· оммажей от своих вассалов. В момент перерыва в действии монархической власти

· прекращал свое действие и "общественный договор", и люди возвращались в

· "естественное состояние", так как никаких самостоятельных связей между ними

· -- вернее, между малыми, частными союзами их, связей общественного и

· государственного характера -- не было. Деление общества на чины, классы,

· сословия, столь последовательно проводившееся в теории, было, однако, чистой

· фикцией" (С.111-112).

· Есть еще одна важная черта средневековья -- святые. Владимир

· Лефевр справедливо написал, что если сам святой считает себя таковым, то

· он не может считаться святым. На другую парадоксальную черту символизации

· святости обращает внимание П.Бицилли: "Кто знаком с житийной

· литературой средневековья, знает, какую ничтожную роль в житиях святых -- по

· крайней мере, до периода возбуждения исторического понимания под влиянием

· мистики -- играет для агиографов проблема достижения святым святости. Святой

· или сразу выступает на историческом поприще уже "совсем готовым" святым, или

· же глухо упоминается о его внезапном "обращении". Отчасти правда эта

· вытекает из условий осведомления о святом: его узнают лишь с того момента,

· когда он начинает действовать как святой; однако мы хорошо знаем, что

· отсутствие материала редко когда рассматривалось агиографами как

· препятствие: на худой конец

·

·

· исторический подход 145

·

· -- и это постоянное явление -- недостающие сведения восполняются

· готовыми шаблонами. Если "предыстория" святого обычно опускалась, то потому,

· что о ней просто не думали" (Там же. С.159).

· Иерархичности вводится П.Бицилли в виде единства подчиненности:

· "Не связывая явления ничем друг с другом, средневековый человек связывал их

· прямо с божеством, и этим уже косвенно определялось их взаимоотношение.

· Подчиненность одних объектов другим была, так сказать, вторичной,

· производной, вытекала из общей их подчиненности божеству. Поэтому в системе

· мира, как она строилась средневековьем, господствует лишь относительная

· связанность одних объектов другими. Мир есть целое лишь постольку, поскольку

· он весь, целиком, зависит от Бога, поскольку он является его творением и его

· отображением. Но взятый отдельно от него, в самом себе, мир распадается на

· множество объектов, из которых каждому присуще его собственное,

· обусловленное его расстоянием от божества, степенью близости к нему,

· достоинство и место, вне прямой зависимости от остальных. Всякий объект

· определяется только отношением к Богу, но не отношением к другим

· объектам, и иерархический порядок их сохраняется лишь при условии, что

· иерархическая лестница доведена сознанием до конца" (С.88-89). Мы видим, что

· иерархия строится сверху, как бы только в вертикальном измерении, но

· принципиально не в горизонтальном. Иерархия "высчитывается" исходя из шагов

· наверх, но никогда в сторону.

· Иерархичность мира в представлениях средневекового человека посвящены

· многие страницы книги. П.Бицилли естественным образом связывает

· воедино эти два принципа -- символичности и иерархичности. Он пишет:

· "все "вещи видимые" обладают свойством воспроизводить "вещи невидимые", быть

· их символами. Но не все в одинаковой степени. Каждая вещь -- зеркало; но

· есть зеркала более, есть менее гладкие. Уже одно это заставляет мыслить мир

· как иерархию символов. Далее: символы высшие -- мы это видели

· -- причастны по своей природе символам низшим, представляют их

· собой и потому играют, так сказать, двойную роль: воспроизводя "незримые

· вещи", они в то же время воспроизводят и "видимые", стоящие ниже их. Всякая

· вещь есть "малый мир", в который глядится "большой мир", но не всякая

· отражает его полностью. Человек воспроизводит со-

·

·

· послереволюционный период 146

· бой всю природу. Животное -- не всю: оно имеет лишь некоторые общие с

· человеком свойства, и т.д. (...) По иерархическому принципу построены все

· отношения. Критерий совершенства, "знатности", благородства применим

· решительно ко всем предметам. Вода "благороднее" земли, и воздух

· "благороднее" воды: вое "стихии" можно расположить в восходящий ряд в

· зависимости от большей или меньшей близости каждой из них к Богу.

· Человеческое тело "знатнее" всех прочих тел на свете" (С.54-57).

· Соответственно иерархичность пронизывает социальные отношения, имея

· своим началом божественное разделение:

· "небесная иерархия дает начало двум земным, светской и церковной, что

· соответствует основному разделению земного мира на мир душ и мир тел. Обе

· иерархии текут параллельно, так что каждому светскому чину соответствует

· духовный" (Там же. С.63).

· Этот элемент "правильного устройства" мира отражается и в "арифметике"

· добрых и злых дел. П.Бицилли подчеркивает психологические основания,

· приведите католицизм к этой эквивалентности позитива и негатива. "Самая

· возможность арифметического приравнивания "дела" и "мзды" вытекает из

· отмеченного нами понимания отвлеченных идей как объектов. "Дело" мыслится

· как объект, существующий самостоятельно, независимо от действующего. С

· согрешившим может, по оплошности духовника, приключиться большая

· неприятность. Допустим, что он покаялся и отбыл епитимью. Но по небрежности

· или по невежеству священника епитимья оказывается недостаточной. В таком

· случае после смерти согрешивший отправляется в чистилище доплачивать долг"

· (Там же. С.77).

· Нет ни одного явления, не-получившего своей клеточки в периодической

· системе средневековья. На основе достаточно простых умозаключений все

· выстраивается в стройные ряды. "Все свободные искусства вообще благороднее

· прочих, потому что относятся к более благородной части человека, т.е. к

· душе. Но и в области "просто искусств", ремесел, можно установить различие

· по степени благородства: золото благороднее земли, поэтому ювелиры почетнее

· вилланов; медики -- почтеннее ювелиров, потому что человеческое тело, с

· которым они имеют дело, благороднее золота. Микрокосм -- человек -- устроен

· совершенно наподобие макрокосма: все его силы, свойства, способности

· располагаются в иерархические

·

·

· исторический подход 147

· ряды. Душа благороднее тела, в теле -- преобладает благородством

· голова; из органов чувств самым благородным является зрение, поэтому глаз

· благороднее уха, и т.д. В сфере социальных отношений иерархический принцип

· торжествует безраздельно: все общество состоит из лестнично расположенных

· "чинов", из которых за каждым признается своя "честь", своя социальная

· функция, вплоть до "чина бедных". Каждый человек приписан к своему чину не

· только в здешнем мире, но и в потустороннем" (Там же. С.56-57).

· Мы достаточно подробно остановились на иерархичности, чтобы понять ее

· главенствующее значение для устройства мира. Более того, данная

· иерархичность позволяет объяснять даже те характеристики мира, которые сам

· П.Бицилли с ней не связывает. Это определенное невнимание к

· индивидуальному, о котором мы далее будем говорить в связи с Львом

· Карсавиным. Бицилли говорит, что индивидуальное понимается "как просто

· феноменальное обнаружение типического, причем все то, что составляет

· неповторяемое своеобразие единичного, отбрасывается. Каждый предмет берется

· с тех его сторон, которыми он является представителем определенной категории

· предметов, и личность представляет интерес постольку, поскольку в ней

· выражено "вообще" человеческое" (С.53). Несомненно, что здесь именно

· иерархичность вычеркивает неповторимое, поскольку последнее непредставимо на

· вышестоящих уровнях. То есть описание обеднено из-за стремления к сильной

· упорядоченности. Сходный парадокс был в истории семантики, когда теория

· Катца-Фодора была отвергнута И.Бар-Хиллелом как раз потому,

· что она не могла описывать неповторяющееся, записывая его в остаток, а

· занималась только теми характеристиками, которые встречались в других

· описаниях.

· Завершая рассмотрение теорий П.Бицилли, отметим еще одно

· интересное его наблюдение, имеющее явно выраженный семиотический характер.

· Речь идет о совпадении "иерархии лиц и иерархии земель" (С.106).

· П.Бицилли делает интересное замечание по этому поводу: "Земли играют

· в общественной структуре такую же роль, как лица и общественные союзы;

· общество состоит из лиц и земель. Первичной клеткой людского

· общежития является личность -- физическая или юридическая -- плюс

· неразрывно спаянная с личностью, органически включенная в сферу личного "я"

· территория. Крепостное право было наиболее ярким вырази-

·

·

· послереволюционный период 148

·

·

· телем этой зависимости между человеком и землей. Его основным признаком

· была прикрепленность лица к земле -- в том смысле, что человек, над которым

· оно тяготело, не мог сойти с территории, бывшей местом его рождения, и

· должен был отбывать повинности и вносить платежи в пользу владельца

· территории" (Там же). Здесь очень важно это замечание о

· крепостничестве, ибо сходный принцип применялся в советское время и в

· отношении колхозников (отсутствие возможности уехать в город), и в отношении

· любого гражданина (зависимость человека от страны, запрет покидать ее).

· П.Бицилли подкрепляет свое наблюдение и тем, что землю нельзя было

· продать, оставив себе людей, что вытекало " т представления о

· неразрывной связи между крепостным и территорией, так что вместе с землей

· отчуждался обязательно и прикрепленный к ней человек и обратно: если

· отчуждался человек, то обязательно отчуждалась и земля, на которой он сидел"

· (Там же. С. 107).

· Данная зависимость опять-таки должна выводиться из небесной иерархии,

· поскольку другой каузальной связи просто не могло быть. Бицилли

· объясняет этим и нарушение хронологии, свойственное средневековым летописям.

· "Вещи тяготеют друг к другу только до тех пор, пока они сообща тяготеют к

· Богу; это ключ свода: как только он выпадает, все рассыпается, и мира -- как

· целого -- не существует; каждая вещь довлеет самой себе. Отсюда странная --

· для нас -- бессвязность средневековых произведений литературы и

· изобразительного искусства, бессвязность, которая только подчеркивается

· внешней схематичностью построения. В хрониках и летописях события

· регистрируются в том порядке, в каком они попадают в поле зрения историка,

· размещаются по годам, причем в том случае, если событие длится несколько

· лет, под каждым годом оно излагается так, как если бы оно именно в этом году

· началось, -- как нечто новое; стихийные бедствия, выдающиеся явления в

· природе и факты общественной и государственной жизни, чудеса и знамения

· отмечаются вперемежку, как попало..." (Там же. С.89).

· И еще одно отличие от литературных текстов состояло в том, что

· абстрактные идеи вдруг начинали жить реальной жизнью. "В баснях, притчах,

· нравоучительных "примерах", дидактических поэмах, столь любимых

· средневековьем, аллегорические фигуры, олицетворяющие добродетели и пороки

· -- Зависть, Лицемерие, Любомудрие и проч., -- ходят среди

·

·

· исторический подход 149

·

·

· подлинных, ничего не "олицетворяющих" людей; и если это не производит

· шокирующего впечатления, то потому, что и подлинные люди изображаются с

· приличествующей аллегориям условностью, лишены индивидуальных черт" (Там

· же. С.126).

· Таким образом, мы можем суммировать, что П.Бицилли в своей книге

· "Элементы средневековой культуры" исследовал в первую очередь символику

· средневекового мира, поэтому с неизбежностью должен был выходить на

· определенные семиотические идеи и представления. Эти же идеи являются

· определяющими для него и в других работах. Так, к примеру, исследуя историю

· культуры, он подчеркивает ее постоянное двуязычие (реальное или

· семиотическое). "Сначала это была греческая культура, культура по

· преимуществу в противоположении варварству, бескультурности. Латинская

· культура, ставшая впоследствии рядом с нею, не противопоставила себя

· греческой. В представлении людей латинской культуры, эта последняя была тою

· же самою культурой, что и греческая. Культурный человек поздней античности и

· раннего христианства пользовался безразлично обоими языками, и поздние

· греки, и народы, усвоившие греко-римскую цивилизацию, в пору, когда

· Константинополь стал столицей Римской Империи, считали и называли себя

· "римлянами" ("ромеями")" (Бицилли П.М. Нация и язык // Бицилли П.М.

· Избранные труды по филологии. -- М., 1996. С.93-94). И в этой же работе

· следует чисто семиотическое замечание, которое можно развертывать и

· развертывать: "Культура" в своей сущности не что иное, как символическое

· выражение иначе невыразимого. Культура по существу символична. Разнообразие

· культур определяется разнообразием символических средств выражения, которые

· являются, естественно, иными в соснах Шварцвальда, иными под "ясными как

· радость" небесами Тосканы, иными в безбрежных равнинах России" (С.97).

· Символические параметры становятся для него центральными не только при

· анализе средневековья, но и при анализе Ренессанса. Искусство Ренессанса он

· видит как символическое, поскольку "оно являлось средством выражения вовне

· творческой индивидуальности художника, его собственного видения мира.

· Стилистические различия здесь были, следовательно, выражением различия

· духовных тенденций, а не социальных условий, ибо последние, в общем, были

· одинако-

·

·

· послереволюционный период 150

· выми" (Бицилли П. Место Ренессанса в истории культуры. СПб.,

· 1996. С.167).

· П.Бицилли очень интересно предлагает разграничивать "среднего" и

· "типичного" человека, которые должны конструироваться по разным принципам,

· "фиктивный "типичный человек" создается путем исследования

· исключительных. примеров: всякий гений -- существо неприспособленное,

· явление исключительное; тогда как "средний человек" -- знак, выражающий

· результат интегрирования множества однородных "малых фактов". Сфера культуры

· -- сфера свободного творчества; сфера быта или "цивилизации" -- сфера

· инерции, традиции, подражания" (Там же. С.167). Поэтому сферу

· культуры он относит к сфере гения, а сферу цивилизации -- к сфере "среднего

· человека".

· Анализируя творчество Леонардо, он показывает его на фоне отрицания

· средневекового искусства. "Художническое видение мира в средние века

· соответстовало философскому миросозерцанию того времени. Все материальные

· предметы, одушевленные и неодушевленные, представлялись и изображались как

· носители определенных, неизменных качеств. В каком бы сочетании, с какой бы

· точки зрения в пространстве они ни изображались, они изображались всегда

· одинаково. Из отдельных предметов, так или иначе группируя их, художник

· составлял картину. Его способ был синтетический. Леонардо творит по

· аналитическому методу. Он требует, чтобы художник исходил от впечатления

· целого" (Там же С.79).

· Как семиотик П.Бицилли подчеркивает, что для понимания духа

· эпохи имеет значение, какие виды искусства наиболее преуспевают в тот

· период. В случае Ренессанса в Италии таким преуспевающим видом он считает

· театр и доказывает это на ряде примеров. В принципе внутренним механизмом

· любой культуры он считает определенное противоречие. В нем есть борьба между

· личным началом и началом коллективным, борьба в плоскости того, что

· признается истинным, должным, обязательным. "Культура Возрождения была по

· преимуществу культурой двора, "салона", "академии"; культурой

· интеллигенции, чуждой общей жизни, замкнувшейся в своего рода "светский