ИНТЕРЛЮДИЯ 13 страница

ОСГ "Ариадна". Орбита планеты Застава - Вы уверены в подлинности сигналов? - спросил Густав. - Абсолютно, - отозвалась Синтия. - Со мной говорила Люсиль Колдер, онапередала микрофон Маку и Джослин Ларсон. Я узнала голоса всех троих. Густав позволил себе закрыть глаза и испустить вздох облегчения. Онаеще жива! Но тут же в голове закрутился вихрь иных мыслей. Задумавшись,Густав уставился в потолок. Сейчас он выглядел особенно усталым иосунувшимся. - Итак, два донесения... Первый - Синтия Ву убита при попытке бегства.Сегодня. Вы исчезнете немедленно. Во-вторых, потеря баллистической шлюпкичерез пару дней. Конечно, совпадение случаев настораживает, но с этим уженичего не поделаешь. Скажу им, что неполадка реактивной системы шлюпкизаставила нас запустить ее и утопить в океане планеты, не дожидаясьвзрыва. Сегодня вы спрячетесь на шлюпке и не дотронетесь до пульта, покане отключится система дистанционного управления. В донесении я попробуюотвести от себя подозрения, пожаловавшись, что это уже третий подобныйслучай за два месяца и что нам просто повезло с первыми двумя. Пренебрежемтем фактом, что предыдущие жалобы были ложными - я отправил их на тотслучай, если мне понадобится бежать самому. Полагаю, вы разыскалисписанный генератор С2, забытый в мастерской на прошлой неделе? Устроитьэто было нелегко. - Мы заметили его в тот же день. Ящик уже заполнен другим грузом, агенератор спрятан. Сегодня Шиллер пронесет его на борт шлюпки, аустановить его я успею, когда буду на планете. - Отлично. Есть вопросы? - Густав по-прежнему разглядывалбезукоризненно гладкий потолок, нервозно покручивая пальцами пуговицыкителя. - Целых два. Прежде всего, почему вы так уверены, что случаю непридадут значения? - Гардианы сейчас слишком заняты. Через несколько дней долженсостояться запуск оборонительного флота - не знаю точно, когда именно этослучится. Ни у кого на флоте нет времени расследовать пустячный случай споломкой шлюпки, и кому есть дело до бегства ВИ? Во всяком случае, янадеюсь на это. А когда бой будет закончен, независимо от того, комудостанется победа, мое положение так или иначе окажется сложным. Еслипобедят гардианы и возьмутся за расследование этого случая, меня сразурасстреляют. Если победит Лига, я не знаю, что со мной произойдет. Каковже ваш второй вопрос? - Вы ждете завершения войны, не хотите лишних жертв, не желаете, чтобыпродолжались убийства - все это я могу понять. Но эти причины... слишкомнеопределенны. Зачем вам понадобилось все это? Почему вы решились такрисковать? Впервые за время разговора Густав опустил голову и взглянул прямо вглаза Синтии. - Потому что там, на планете, - она, - ответил он. Лагерь рафинаторов. Планета Застава Переговоры пришлось отложить до тех пор, пока не оправится Пит. Онединственный из делегации Лиги имел право действовать от имени властей. Онприготовился обсудить технические вопросы торговли, обмена посланниками(если зензамам известно, что это такое) и, самое важное, заключить пактвзаимопомощи против гардианов и нигилистов. Но с переговорами требовалосьподождать - скандал вокруг переливания крови сделал положение гораздоболее щекотливым. Всех людей поверг в изумление поступок Л'аудази, но еще большееудивление вызывало то, как она, всего лишь дилетантка в подобных вопросах,сумела за ночь создать человеческую кровь. Чарли Зизулу был пораженгораздо сильнее всех остальных. Он лучше прочих знал, каким сложнымвеществом является кровь. И если любительница-зензама сумела изготовить ееза ночь, то на что же способна команда профессионалов всего за неделю,если в их распоряжении будут свежие препараты человеческих клеток? Что онисмогут сделать - создать копию человека? Армию людей? Если они сотвориликровь, значит, способны вывести и новых возбудителей болезней, кошмарныхэпидемий. И это при том, что они впервые увидели людей лишь год назад! Притаких познаниях в биологии что они способны сотворить друг с другом?Учитывая подобное развитие биологии, Чарли мог понять запрет на медицину.Лучше тысяча естественных ужасов, чем один неестественный, которыйкакая-нибудь Л'аудази способна состряпать ради развлечения во времяуик-энда. И все-таки причина казалась не самой весомой. Любой элементчеловеческой медицины можно извратить, использовать в дурных целях - отскальпеля, которым можно перерезать горло, до передозировки аспирина.Человечество приобрело знания, помогающие создавать новые эпидемии, стопятьдесят лет назад, но никому и в голову не пришло запрещать из-за этогомедицину. Впрочем, строить догадки не было никакого смысла, пока он не постигнетправила игры. Чарли понимал, что знает еще слишком мало. Люсиль как-то упомянула в разговоре с К'астилль, что Чарли поспециальности биолог, и К'астилль немедленно пожелала поговорить с ним. Вее голове теснилась сотня вопросов. Ни к чему говорить, как обрадовалсятакой возможности сам Чарли. Через пару часов после передачи сообщения на"Ариадну" К'астилль встретила обоих людей у выхода из фургона. Все троеотошли в тихий уголок поляны. Оба человека в толстых скафандрах неуклюжеопустились на землю. К'астилль подогнула под себя ноги и обвила телодлинным хвостом. Люсиль решила, что пришел подходящий момент, чтобывручить подарок - огромную книгу о Земле и Солнечной системе. Она вытащилакнигу из рюкзака. - Это тебе, К'астилль, - произнесла она. - Возьми ее, и ты отличноподготовишься к путешествию на Землю. К'астилль благодарно приняла подарок и последующие полчасарассматривала иллюстрации, засыпая Люсиль вопросами. Но Чарли не мог расслабиться настолько, чтобы присоединиться к ним. Емубыло странно и неловко сидеть на траве на чужой планете, видя над головойчужое солнце в синем небе, пребывая в безопасности на поляне, от которойаборигены отпугивали хищников. Для Чарли Застава навсегда должна былаостаться в памяти опасной лесной тропой, все вокруг казалось емуугрожающим и непонятным. Странно было сидеть рядом с шестиногим мыслящим существом размером снебольшую лошадь, с длинным хвостом рептилии, огромными кукольными глазамив передней части похожего на яйцо черепа - с существом, которое принималокак само собой разумеющееся умение создать человеческую кровь по образцуза одну ночь. Чаще всего Чарли поглядывал на руки К'астилль - длинные, сильные, счетырьмя противостоящими друг другу пальцами. Это были умелые руки творцаорудий. Чарли с удивлением наблюдал за плавными движениями этих рук,напоминающими человеческие, и вместе с тем совершенно чуждыми. Наконец Чарли надоело слушать, как Люсиль и абориген Заставы ахают ивздыхают над фотографиями Парижа, Луны и космических колоний. - К'астилль, - начал он, стараясь говорить приветливо, - давайпоговорим. Мне любопытно узнать о тебе и твоем мире. Ты говорила, чтохочешь задать мне немало вопросов, и обещаю, я постараюсь тебе ответить.Но времени у нас маловато - может, начнем немедленно? К'астилль кивнула и с сожалением закрыла тяжелую книгу. - Ты прав. Эти чудесные картины могут подождать. Ты долгопутешествовал, подвергался большому риску, и может быть, скоро наступитвремя, когда нам понадобятся знания друг о друге. - Конечно! - обрадовался Чарли. - Но позволь сказать еще одно. Мыкажемся друг другу странными существами, а узнать нам требуется многое.Некоторые вопросы могут оказаться слишком деликатными или даже обидными,но мы не в состоянии предугадать, как надо задавать их, чтобы не оскорбитьвас. Потому если я скажу что-нибудь не то, помни - я сделал это непреднамеренно. Заранее прошу простить меня. Мы с Люсиль не станемобижаться, если то же самое случится с тобой. - Спасибо! - отозвалась К'астилль. - Я как раз подыскивала слова, чтобыобъяснить тебе то же самое. Я рада, что ты высказался за меня. Я запомнютвое обещание не обижаться и сейчас же проверю его, - добродушно заметилаона. - В то утро, когда произошел случай с кровью, Л'аудази упоминалачто-то о ваших генах. Благодаря своей структуре они гораздо болееустойчивы к мутациям, чем наши. Это подразумевает, что вы, люди, должныбыть более похожи друг на друга, чем мы, но мы видим совсемпротивоположную картину. Чарли тонко улыбнулся, вспомнив о людях на Земле, которые говорилинечто другое - "все они кажутся мне одинаковыми". От чернокожих, желтых ибелых он слышал, что они не в состоянии отличить друг от друга людей синым цветом кожи. - Я избавлю тебя от лишних расспросов, К'астилль. Ты ведешь к тому,чтобы спросить, почему я так заметно отличаюсь от других людей, которых тыповидала. Тебя интересует, почему у меня такая черная кожа, кудрявыеволосы, широкий нос и губы? - Да, полагаю, ты - представитель одного из видов людей. Но Мак Ларсонвдвое выше Люсиль, а Люсиль и Джослин фигурой отличаются от всехостальных. Чарли ощутил смутное беспокойство. Что могло это существо знать омежрасовых конфликтах, о преступлениях, совершенных сотни и тысячи летназад? К'астилль спрашивала о видах людей, и он должен забыть о давнихпредрассудках. - Гм... давай начнем с меня. Возможно, это поможет тебе понять, какобстоит дело с остальными. Прости, что мне придется упрощать, но я хочудать лишь общее объяснение. Вероятно, на заре своего существования люди были очень похожи, жили водном месте с однообразным климатом. Но вскоре наш вид, гомо сапиенс,человек разумный, расселился по всей планете Земля - это произошло околосорока тысяч лет назад, а может, чуть раньше. Некоторые люди жили вхолодных областях, где почти не бывает солнечных дней. Предки Макапоявились как раз в таком месте. Светлая кожа позволяет впитывать большесолнечного света - столько, чтобы человек оставался здоровым, посколькусветлая кожа достаточно прозрачна, чтобы пропускать свет. Мои предки жилив теплых районах, где земля раскаляется под солнечными лучами. Их кожадолжна быть темнее, чтобы защитить их от избытка солнечного света. Там, где жили предки Мака, человек со смуглой кожей скорее всегозаболеет и умрет от недостатка солнечного света. Потому выживали главнымобразом светлокожие люди, в генах которых заложена эта особенность. Там,где жили мои предки, светлокожие люди погибали под палящим солнцем, и врезультате выживали только наиболее смуглые. В умеренном климате лучшевсего выживали те люди, кожа у которых имела оттенок, представляющий нечтосреднее между темным и светлым. Когда появилась цивилизация и людинаучились лучше управлять окружающей средой, цвет кожи потерял прежнеезначение, поэтому отбор перестал происходить на основании цвета кожи, илюди перемещались по планете как им вздумается. Остальные различия междунами можно объяснить таким же образом. Люди, выжившие в различных частяхпланеты, давали жизнь детям, которые имели гены с заложенными в нихчертами, дающие этим детям некоторое преимущество перед остальными.Очевидно, эти гены передавались и последующему поколению. Но с точкизрения эволюции эти различия несущественны. Все мы - один вид, но каждыйчеловек еще сохраняет наследственные признаки адаптации к климату, вкотором жили его предки. Это объяснение, по-видимому, полностью удовлетворило К'астилль. - Понятно... Но пока Люсиль была с нами, ее кожа потемнела, а онаобъяснила, что это реакция на солнечный свет. Предположим, здесь у нееродятся дети - пока у нее темная кожа. Разве не будут эти дети еще болеетемнокожими, не унаследуют склонность к смуглоте? - Нет, конечно нет. Это было бы унаследованием приобретенного признака.Давай пойдем дальше... Какой бы пример выбрать? А, знаю. На Земле естьтакое животное - жираф. Оно обладает очень длинной, почти двухметровойшеей - чтобы объедать листья с верхушек деревьев, где до них не добираютсядругие животные. В давние времена считалось, что какому-то короткошеему протожирафуудалось вытянуть шею посредством упражнений и передать этот признак своемупотомству, а это потомство передало его детям, и так далее. Появиласьтеория, которая гласила, что физическое состояние организма влияет нагены, и ни в коем случае не наоборот. Вот классический пример теориинаследования приобретенных признаков, или теории Ламарка - по имени еесоздателя. Но теория оказалась неверной. К'астилль уставилась в лицо Чарли, изумленно покачивая головой. - На Заставе она справедлива, - непривычно раздраженным голосомвозразила она. - Если я лишусь пальца, не пройдет и месяца, какрегулирующие клетки моего организма зафиксируют изменение и заложат его вмои яйцеклетки. Этого же пальца не будет ни у моих детей, ни у их детей, итак далее. А может, отсутствие пальца будет передаваться через поколение,потом исчезнет и появится вновь лишь через много поколений. Теперь пришла очередь Чарли смотреть на собеседницу широко раскрытымиглазами. Что это - реальная, подлинная биология Ламарка? Новость казаласьневероятной, но многое объясняла. У Чарли возникло желание убеждатьсобеседницу в обратном, заявить, что это только суеверие, что оназаблуждается. Но эти существа творили чудеса в биологии. Они располагалипроверенными знаниями. Мысли начали приобретать в его голове некоторыйпорядок. Открытие имело ни с чем не сравнимое значение. Ламаркизм! Вот вчем причина их умения изменять и создавать живые организмы, вот его основаи сердцевина. Как просто, должно быть, создать новое, еще невиданноеживотное с помощью простого хирургического вмешательства! Должно быть, онистали мастерами биоинженерии еще до того, как изобрели микроскоп инаучились воздействовать непосредственно на гены. Все это мгновенно пронеслось в голове Чарли. - Невероятно, К'астилль, - пробормотал он. - Это настолько неожиданно ипоразительно, что у меня нет слов. А последствия... Господи, да им нетконца! Люсиль перевела взгляд со своего товарища на К'астилль и обратно. У неевозникло ощущение, что вот-вот им всем откроется страшная истина. - Чарли, К'астилль, а в чем дело? Вы оба выглядите такими удивленными.Развитие аборигенов Заставы и людей шло разными путями, ну и что из того? - Люсиль... - начала К'астилль, тщательно подбирая слова, - мы с Чарлитолько что обнаружили факт, который объясняет множество различий междунашими народами. Вы отличаетесь от нас настолько, что я и не подозревала отакой возможности. Мы, зензамы, удивлялись вашему недостатку знаний оживой жизни. Но теперь я понимаю: требуются десятки поколений, чтобызакрепить хотя бы незначительное изменение в земном организме. А учитываядругие сложности такой работы, я поражена вашему прогрессу. Чарли не слушал ее - тысячи идей роились в его голове. - Медицина! - вдруг воскликнул он, настолько охваченный возбуждением,что не задумывался над смыслом своих слов. - Если теория Ламаркасправедлива, запрет на медицину приобретает смысл! Ошибка неопытного врачаискалечит не только одно существо, но и все последующие поколения. Первыеэксперименты, скажем, нечто вроде бурения дыры в черепе, чтобы выпуститьзлых духов, могли оставить шрамы в буквальном смысле на целую вечность.Если гены были рецессивными, то давние искусственные генетические пороки,приобретенные увечья, вроде этого, оставались бы в дормантном состоянии.Но когда-нибудь они развернулись бы - неизвестно когда, может, черездесяток поколений! - Так и происходит, - мрачно подтвердила К'астилль. - Вплоть донынешних поколений мы платим за ошибки неумелых ветеринаров, совершенныетысячи лет назад. Есть множество легенд о самоуверенном глупце, которыйпообещал прогнать болезнь и оставил пациента безнадежным калекой,вынужденным передавать свое уродство генам всех потомков. Мощный хвост К'астилль раздраженно застучал по траве. Внезапно онасловно увеличилась в размерах, стала более свирепой, чужой, незнакомой,чем минуту назад. - Люсиль, тебе придется ответить на самый отвратительный из вопросов.Слова Чарли подразумевают, что среди людей медицинская практика разрешена.Это правда? Неужели вы охотно и без стеснения позволяете ветеринарамиграть с вашим организмом? Люсиль поборола искушение солгать, понимая, что честный ответ принесетей одни неприятности. Но она вспомнила о Пите Гессети. Они не делалипопыток скрыть повязку, наложенную Чарли. И даже если бы они не лечилиПита, убрали бы повязку, как они могли бы избежать объяснений по поводучеловеческой медицины? Хуже того, К'астилль относилась к Люсиль с доверием и сама заслуживалаего - это требовало, чтобы Люсиль сказала правду, пусть даже горькуюправду. Наконец Люсиль заговорила - медленно, с трудом подбирая каждоеслово: - Нет, запрета на медицину у нас не существует. Мы называем наших"ветеринаров" врачами и высоко ценим их труд. В своем роде умение нашихцелителей сравнимо с вашими познаниями в биоинженерии. Врачи уничтожилимножество болезней и причин смертности. Медицина приносит нашему народуогромную пользу, и для таких существ, как мы, не было причин запрещатьцелительство. Эти слова заставили К'астилль содрогнуться - так, как если бы Люсильсказала о том, что нет ничего дурного в избиении младенцев или убийстве. - Отвращение кипит внутри меня, - произнесла К'астилль на родном языке. - К'астилль, не суди нас так строго, - перешла Люсиль на английский. -Мы живем иначе, чем вы. И ваша и наша культура складывались подвоздействием биологии. Мы неоднократно слышим о частых, даже заурядныхсамоубийствах и убийствах ваших стариков. Об этом мы ни разу не говорили,ибо никому не дано судить о том, чего он не понимает. Я до сих пор ничегоне могу понять. У людей убийство считается вопиющим преступлением, самымстрашным из грехов. А твои жалобы на нигилистов вполне умеренны, словно тылишь отчасти не одобряешь их обычаи. Мне же они кажутся безжалостными,безнравственными убийцами. Раньше целители зензамов убивали и калечили, и потому вы запретилимедицину. Ладно, пусть будет так. Значит, вы готовы умирать от инфекций,ран и болезней, хотя вполне способны вылечиться от них. Но судить вас я несобираюсь. У нас врачи спасают жизнь нам и нашим детям, приносят огромную пользу.И я не стану извиняться за них или за нас. Прежде чем ответить, К'астилль издала гортанное и низкое восклицание. - Ты говоришь, что у вас не допускаются самоубийства и убийства людей,которые достигли Разделения, стариков, как ты их назвала. Такие поступкивы называете безнравственными. Но разве честь и нравственность допускают,чтобы им позволяли страдать, впадая в безумие? - Ты сама ответила на свой вопрос. У нас старики редко страдаютпсихическими расстройствами. Да, такие встречаются, но их число слишкоммало. - Значит, люди остаются в здравом рассудке после Разделения, послетого, как они становятся ростками? - В голосе К'астилль прозвучалонеподдельное изумление. Момент был напряженным. Люсиль приоткрыла рот, желая ответить, но тутже все поняла и воззрилась на К'астилль. Внезапно все встало на своиместа: загадочные замечания, трудности аборигенов в изучении чужой речи,отвращение к Разделению - все вдруг приобрело смысл. Ужасный, невозможныйсмысл. Люсиль требовалось время подумать, но времени не было. Упускатьмомент не стоило. - Чарли, К'астилль, я только что все поняла! - воскликнула она. -К'астилль, произошло серьезное недоразумение - причем по моей вине, ибовсе понимание вашей культуры основано на моей работе, узнанных мноюзначениях слов вашего языка. Я совершила досадную ошибку. С первого дня яслышала слово "Разделение" и сочла его эвфемизмом, приукрашенным,приемлемым названием смерти. Но я ошиблась. Значит, Разделение - эточто-то иное? - Смерть! - изумленно повторила К'астилль. - Да нет же! Разделение -это... это месть, которой Жизнь подвергает нас за наш разум. Это отправнаяточка философии нигилистов и других подобных групп прошлого. Для нихсмерть является желанным бегством от Разделения. Наши ученые говорят, чтонас никогда не будет столько, чтобы создать культуру, основанную нагородах, потому что многие станут искать спасения в смерти. Люсиль энергично кивнула: - Все это вдруг осенило меня. Позволь спросить еще об одном: английскиеслова "мужчина" и "женщина" - они что-нибудь значат для вас? К'астилль сжала и разжала пальцы - этот жест заменял зензамам пожатиеплечами. - Они относятся к двум основным типам строения тела людей. Ты -женщина, а Чарли - мужчина. Вот и все, что мне известно. Но вы всегдапридавали огромное значение различиям, правильному употреблению слова. Ятак и не смогла понять почему. Зачем уделять внимание таким несущественнымразличиям? Почему бы не учитывать в таком случае и рост, и цвет глаз? Этоимело бы гораздо больше смысла. - А тебе никогда не приходило в голову, что причина может иметькакое-то отношение к... Господи, Чарли, виной всему - мое баптистскоевоспитание! Я не решилась объяснять им слова "пол" и "размножение".К'астилль, ты никогда не задумывалась, что слова "мужчина" и "женщина"могут относиться к способу появления людей на свет? - Нет, ни разу. Возможно, у меня были какие-то смутные догадки, но мнене хотелось расспрашивать о таких отвратительных вещах. - Вот как? Чарли не выдержал: - Прошу прощения, К'астилль. Я хочу, чтобы Люсиль немного просветиламеня. - Он воткнул вилку внутреннего передатчика в панель связи наскафандре Люсиль. Оба они выключили наружные микрофоны и динамики. -Люсиль, что происходит? - потребовал он. - Как может быть, что они незнают различий между мужчинами и женщинами? Я видел К'астилль и Л'аудази -очевидно, они женщины. В лагере я видел нескольких малышей... - Чарли, когда мы вернемся в лагерь, присмотрись к зензамам - все ониотносятся исключительно к женскому полу. До сих пор я объясняла это тем,что внешность обманчива или же что в их обществе существует некоеразделение, но наверняка я ничего не знала - до этого дня. А теперь молчии слушай. И ради Бога, если вздумаешь заговорить, следи за собой. - Люсильпрервала связь. Сердце Люсиль торопливо билось. Каким-то образом она понимала, чтоподошла к самому главному, стоит на пороге открытия тайны жизни зензамов.Но, кроме того, она понимала, что это знание грозит опасностью. - Прости нас, К'астилль. Чарли не понимал, почему я спрашиваю об этом,- мягко и негромко пояснила она. - Расскажи мне о жизненном цикле зензамов- расскажи так, словно я ничего не знаю, как ты объясняла бы это ребенку. К'астилль долго молчала. - Есть такой стишок для самых маленьких, - наконец произнесла она. - Япопробую передать его смысл на английском - чтобы Чарли меня понял."Сначала появляются малыши, которые учатся и играют. Затем - взрослые,которые воспитывают детей, наставляют их и учат. Затем Разделение уноситвзрослых, обращая их в коконы. Наконец, из своего кокона появляется росток- более неразумный, чем ребенок, разум покинул его давным-давно.Очарованный ростком, взрослый приносит ребенка, и так среднее звеносоединяет начало и конец". - Пожалуй, я кое-что поняла, К'астилль, - произнесла Люсиль. - Но нехочу вновь допустить ошибку. Пришло время рискнуть и познать жизнь другдруга, даже если это знание придется нам не по душе. Расскажи мне все. - Ты права - этот стишок настолько иносказателен, что к нему требуетсяпояснение. Особенно для инопланетян. Но прошу тебя, пойми: для меня, как идля любого зензама, очень трудно говорить об этом. По сравнению с этимприятен даже разговор о вашей медицине! Итак, каждый зензам проходитнесколько этапов развития. Прежде всего появляется ребенок - от взрослого.Затем он вырастает и становится взрослым, таким, как я. Между детством изрелостью нет четких границ - просто в один день взрослые признают, чторебенок уже приобрел достаточно знаний. Как я гордилась в тот день, когдавместо О'астилль меня стали звать К'астилль! Приставка "О'" используетсядля имен детей. С помощью приставок к именам мы различаем социальное положениезензамов, но не их биологическое состояние. Когда-нибудь я стануМ'астилль, а может, даже Д'астилль. Я еще молода, возможно, пройдеттридцать ваших лет, прежде чем я вступлю в этап Разделения, новый этапбиологического цикла. Разделение занимает всего несколько дней. Первый егопризнак - появление длинного алого рубца вдоль хребта зензамов. Зензам, у которого появился этот признак, должен найти себе безопасноеместо. Тело замирает, кожа становится твердой, как камень, чтобы защититьего от хищников. Внутри тело - не знаю, как это будет по-английски, -поглощает себя, преобразуется. Только очень маленькая частица прежнеготела появляется из этого кокона, и называется она ростком. Затем, когда такой росток находит взрослого, готового произвести насвет малыша, росток входит во взрослого и соединяется с ним. Ростокпомещает внутрь тела взрослого свое семя, которое соединяется с семенемвзрослого и вырастает в ребенка, а тот рождается спустя несколько месяцев.Когда росток входит в тебя, ты испытываешь отвратительное и унизительноеощущение. Со мной такое случалось всего несколько раз, хотя детей у менядо сих пор не было. Но при появлении ростка зензам полностью подчинен ему,им движут невообразимо сильные чувства, он вынужден подчиняться ипомогать. Таков закон природы, иначе зензамы давно бы уже вымерли. Но этанеизбежность, бессилие, необходимость кажутся нам настолько унизительными,особенно потому, что они вызваны бессмысленными ростками, что намомерзительно знать, что когда-нибудь мы уподобимся им. Потому мы непорицаем нигилистов за их желание избежать этого унижения в смерти. Так мы и живем. Насколько я понимаю, ваша жизнь совсем иная. Теперь тырасскажи о ней. Тысяча мыслей закрутилась в голове Люсиль, она отчаянно хотелапоговорить с Чарли наедине. Но К'астилль уже была настроена подозрительно.Еще один разговор наедине означал бы, что люди лгут, пытаются что-тосочинить. Неудивительно, что аборигены Заставы не могли понять разделения людейна мужчин и женщин. Каждый зензам сначала становился разумной женщиной -"взрослым", а затем неразумным мужчиной - "ростком". Очевидно, для самоопределения гораздо большее значение имел складмышления, чем форма гениталий. Разделение на мужчин и женщин уступало поточности разделению на мыслящих и немыслящих. Люсиль поняла, какуюосторожность ей следует проявлять в ответах. - У нас все совеем по-другому. Каждый человек рождается либо незрелымвзрослым, либо незрелым ростком. В любом случае он вырастает, живет иумирает. Когда они соединяются - так, как вы с ростками, - взрослые рожаютдетей, обычно только по одному. Когда К'астилль ответила, ее тон был совершенно новым - наполовинувраждебным и наполовину изумленным: - Но вы... вы ведь взрослые. Неужели вы никогда не лишаетесь рассудка?Значит, вы всю жизнь остаетесь и здоровыми и мыслящими? - В большинстве своем - да. Но по мере того, как стареет тело, стареети мозг, вместилище разума, и вместе с ним ослабевает способностьрассуждать здраво. Но это скорее исключение, чем правило. - Едва успевдоговорить последнюю фразу, Люсиль пожалела о ней. - Очевидно, благодаря вашей чудесной медицине, - горько заметилаК'астилль. Она покачала головой - жест, перенятый у людей. - Какой бы богни создал вас, он был добрее нашего творца. Жизнь и культура моего народаискажены неизбежностью безумия, безумие настигает каждого, кто непредпочтет бежать от него с помощью самоубийства. Если бы мне толькознать, что я сохраню способность мыслить... - К'астилль, - мягко прервал ее Чарли впервые за долгое время, - яхотел бы попросить тебя об одном одолжении. Возможно, исполнить моюпросьбу ты не сможешь или испытаешь при этом боль. Если так, я отказываюсьот нее. Но я бы хотел увидеть одного из зензамов в фазе ростка. Кожа на черепе К'астилль зашевелилась в выражении эмоции, подобнойсмеху. - Ты уже видел их и ничего не понял. Разве ты не знаешь, где онинаходятся, Люсиль? Ты еще не поняла, почему мы держим их рядом? Пойдемте,я покажу вам. - Она вдруг вскочила и рысью понеслась в кустарник,преследуемая запыхавшимися людьми. - Научи меня еще двум словам, которых яне знаю, Люсиль. - К'астилль смотрела прямо перед собой, не оглядываясь наспутников, и в ее голосе прозвучала непривычная резкость. - Как назватьпо-английски взрослого, который дал мне жизнь? И как назвать росток,повинный в этом? Люсиль догнала ее, подошла поближе и приглушенно произнесла: - Мать. По-английски взрослый, который дал тебе жизнь, - мать. Аросток, который соединился с ней, - отец. - Понятно. Спасибо тебе. - К'астилль слегка замедлила шаг. - Скоро мыбудем на месте. Люсиль шагала рядом в своем армированном скафандре, защищенная от вонии опасностей Заставы, способная видеть лишь внешнюю красоту дня. Оназадыхалась от усталости, стыда, вины и отвращения. Безумие! Безумие,сумасшествие и предвидение приближающегося безумия, от которого неспастись никому. Земная матушка-природа проявила больше заботы поотношению к своим детям. Разве смогли бы люди создать свою культуру, будьих биологическое наследие таким же суровым, как у зензамов? Караваны,поселки, крохотное население, которое, как теперь поняла Люсиль, простобыло не в состоянии избавиться от всех голодных. Все достижениячеловечества тускнели по сравнению с пыткой отвратительного, унизительногоцикла жизни. К'астилль вывела их на небольшую прогалину. - Мы всегда держим их здесь, когда останавливаемся поблизости. Так намудобно, и им никто не мешает играть. Они где-то рядом. - К'астилльзапрокинула голову и издала отрывистый, пронзительный крик. Люсиль понадобилось всего несколько секунд, чтобы узнать крик - именнотаким звуком зензамы подзывали... Вскоре они и впрямь появились. Спотыкашки. Махали крыльями, кружилисьнад прогалиной, трепеща, спускались на землю. Смешные, ласковые существа,глупенькие любимцы зензамов, милые, пестрые зверьки размером с кошку, скоторыми любила играть Люсиль, знающие несколько слов на языке 3-1. Люсильдаже удалось обучить зверьков одному-двум английским словам. Она узнала одного из спотыкашек - самого глупенького, которого Люсильпрозвала Метеором за стремительные, но неуклюжие полеты. Метеор тоже заметил Люсиль и издал приветливый крик. Подлетев поближе,он замахал длинным хвостом, с вопросительной интонацией повторяя: - Куки? Куки? Срывающимся голосом К'астилль произнесла: - Люсиль Колдер, Чарли Зизулу, позвольте представить вам Амезера,которого Люсиль прозвала Метеором. Позвольте представить моего отца. - Куки? Люсиль попыталась что-то сказать, но ее глаза наполнились слезами, пощекам побежали теплые ручейки. У нее перехватило горло, она издаласдавленный всхлип. Подняв руку к лицу, чтобы вытереть слезы, она вспомнилапро шлем и зарыдала. Чарли ощутил, как к его горлу подкатывает тошнота, испытал отчаянноежелание немедленно вернуться на Землю, туда, где правила жизни не стольсуровы. Зензамы оказались цивилизованным народом, а их творец - варваром. - Куки?.. Постепенно, с величайшим трудом Люсиль удалось взять себя в руки. Онапыталась рассуждать трезво, призвать на помощь анализ. Какой жестокойоказалась ирония судьбы! Разумные существа, обладающие высокой культурой,которых она видела прежде, претерпевали смертельные мутации. С точкизрения стратегии воспроизведения и эволюции смена каждым существом полабыла не лишена смысла. Неразвитым предкам зензамов такой образ жизнидолжен был неплохо послужить. Самкам зензамов, матерям, требоваласьсообразительность и разум, чтобы воспитывать, вскармливать и защищатьдетенышей. Должно быть, за детенышами присматривало все стадо. Стада,предшественники групп, должны были сотрудничать между собой. А самцы,летающие самцы, должны были преодолевать большие расстояния - так, чтобыгенофонд оказался как следует перемешан в небольшом, рассеянном поогромной территории населении. Они могли быстро распространять любыеполезные мутации и обеспечивать генетическую совместимость вида. У каждогосущества был двойной шанс распространить свои гены. Только когда самки приобрели истинный разум, только когда у нихразвилась способность рассуждать, запоминать и общаться, оказалось, чтовнешне полезная стратегия - палка о двух концах. Мыслящие существа знали,что они являются потомками неразумных животных, что они обреченысовокупляться с животными и в конце жизни становиться ими. Сколько людей, страдающих от повреждений или болезней мозга, обреченныена безумие, предпочитали покончить жизнь самоубийством? И ведь такоепроисходило с каждым зензамом! Неудивительно, что им не удавалось поддержать стабильную численностьнаселения. Неудивительно, что так легко было найти пустые лагеря,строения, оставленные группами зензамов, только что покинувшими этиместа... Люсиль вспомнила свою мать - еще бодрую и крепкую, добродушную иостроумную, у которой за последние годы разве что прибавилось седины вволосах да морщин на лице. Старческое слабоумие в худшем случае былоотдаленной и слабой опасностью, вполне предсказуемой в эти времена. А ещеей вспомнился отец - стройный, веселый, умный, добрый папа, исполненныймудрости и понимания, когда дети обращались к нему за советом. Какой бы выросла она, Люсиль, какую горечь испытывали бы постоянночеловеческие дети, зная, что их отцами были безмозглые животные? - Ну вот, - подытожила К'астилль, сверху вниз глядя на трогательного,жалкого зверька, маленького глупыша, не понимающего, чем опечалены егодрузья. - Вы видели мое будущее - мне предстоит стать суетливым, бездумнымсуществом, которое при желании можно научить выпрашивать еду. Вам такое не грозит, и это различие все время будет осложнять отношениямежду нашими народами. Это меня и волнует. Но должна признаться, мне стало любопытно. Я уже долго размышляю, новсе не решаюсь спросить... теперь вы видели наши ростки, и было бысправедливо показать ваши. Конечно, вы не привезли их с собой, но менявполне устроит рассказ. Опишите, как выглядят ваши ростки? Чарли ошеломленно обернулся к Люсиль. "О Господи, - пронеслось в голове у Люсиль, - вот к чему привело моеописание нашего жизненного цикла! Я забыла упомянуть, что наши мужчиныразумны! К'астилль до сих пор считает Чарли женщиной!" Чарли поймал взглядЛюсиль, и она кивнула. Он все понял и согласился. Истина могла обернутьсялишними сложностями, возможно, даже бедой. Но К'астилль заслуживалаправды, а рано или поздно ложь все равно раскрылась бы. - Нет, мы привезли их сюда, - отозвалась Люсиль. - Наши взрослыеназываются женщинами, а ростки - мужчинами. Сейчас ты разговариваешь содним из них.