Глава III. Гедонизм

36. Гедонизм обязан своим широким распространением главным образом «натуралистической ошибке».

37. Гедонизм можно определить как концепцию, согласно которой «удовольствие является единственным добром»; гедонисты всегда придерживались этого тезиса и считали его главным этическим принципом, хотя обычно смешивали его с другими.

38. Метод, примененный в этой главе, будет состоять в изложении аргументов, обычно приводимых для обоснования гедонизма, или в изложении путем критики взглядов Дж. Ст. Милля и Г. Снджвика оснований, достаточных для доказательства, что гедонизм является неправильным.

А

39. Милль доказывает, что счастье является единственной целью, к которой стоит стремиться, и подчеркивает, что утверждения, касающиеся конечных целей, не подлежат доказательству.

40. Тем не менее он дает доказательство своего первого утверждения, которое состоит в: (1) ошибочном смешении понятий «достойный желания» и «желаемый»,

41. (2) попытке доказать, что желаемо только удовольствие.

42. Теория, согласно которой желаемо одно только удовольствие, в значительной мере обязана своим возникновением смешению причины и предмета желания; удовольствие, по всей вероятности, не является единственным предметом желания; и если даже оно всегда является одной из причин желания, то этот факт не может никого склонить к тому, чтобы считать его добром.

43. Милль пытается согласовать свой тезис, согласно которому удовольствие является единственным предметом желания, со своим предположением, что и другие предметы желаемы, допуская бессмыслицу, а именно утверждая, что то, что является средством для счастья, является «частью» счастья.

44. Итоги анализа содержания аргументов Милля и критики их автором.

Б

45. Мы должны перейти теперь к рассмотрению принципа гедонизма как «интуитивного положения», каким открыто признавал его только Сиджвик. То, что этот принцип не поддается доказательству, не является само по себе основанием для недовольства.

46. Начиная, таким образом, рассмотрение того, какие предметы являются добром сами по себе, мы заканчиваем критику натурализма и переходим ко второму разделу этических проблем.

47. В тезисе Милля, согласно которому некоторые удовольствия качественно выше других, имплицитно содержится следующее: (1) суждения, касающиеся целей, должны быть интуитивными;

48. (2) удовольствие не является единственным добром.

49. Оиджвик избежал тех смешений понятий, которые допустил Милль; поэтому, рассматривая его аргументы, мы будем рассматривать лишь вопрос: «Является ли удовольствие единственным добром?»

50. Сиджвик старался прежде всего доказать, что ни один предмет вне сферы человеческого существования не может быть добром. Приводятся доводы, ставящие под сомнение правильность этого положения.

51. Сиджвик переходит затем к гораздо более важному положению, согласно которому из всех аспектов человеческого существования только удовольствие является желаемым.

52. Но удовольствие следует отличать от сознания удовольствия; (1) поскольку же мы проводим это различие, то ясно, что удовольствие не является единственным благом (good);

53. (2) и можно также ясно доказать, что сознание удовольствия не является единственным благом (good), если мы так же старательно отличим его от всего того, что обычно ему сопутствует.

54. Из двух аргументов Сиджвика, доказывающих противоположную точку зрения, второй можно также согласовать с допущением, что удовольствие является лишь критерием того, что правильно.

55. В первом же своем аргументе — в апелляции к интуиции, основанной на рефлексии, — Сиджвик не смог ясно изложить эту проблему; (1) он не признает даже принципа органического единства;

56. (2) и не придает значения тому, что соответствие между гедонистическими суждениями и суждениями здравого смысла, которое он старался выявить, возникает только там, где речь идет о суждениях, касающихся средств: гедонистические суждения, касающиеся целей, явно парадоксальны.

57. Поэтому я делаю вывод, что если будут соблюдены соответствующие предосторожности, то интуиция, основанная на рефлексии, будет соответствовать здравому смыслу в вопросе о том, что неверно считать само сознание удовольствия единственным добром.

В

58. Остается рассмотреть эгоизм и утилитаризм. Важно отличать эгоизм как доктрину, согласно которой «мое собственное удовольствие является единственным добром», от доктрины, противостоящей альтруизму, согласно которой поиски собственного удовольствия являются правильными как средство.

59. Эгоизм в собственном смысле слова невозможно защитить, ибо он противоречит самому себе: нельзя согласиться с тем, что, когда мы считаем что-то собственным благом, мы должны признать его абсолютным добром или же вообще не добром.

60. Это смешение понятий мы рассмотрим далее, критикуя противоположную точку зрения Сиджвика,

61. и доказывая, что вследствие этого смешения абсолютно ошибочным является мнение Сиджвика о том, что «соотношение разумного эгоизма и разумной доброжелательности» было «самой глубокой проблемой этики» и что необходима была некоторая определенная гипотеза, чтобы «сделать этику рациональной».

62. То же смешение понятий содержится в попытке выведения утиитаризма из психологического гедонизма в форме, в какой он обычно бывает выражен, например, у Милля.

63. Эгоизм в собственном смысле слова может быть обязан своим правдоподобием тому, что его смешивают с эгоизмом как теорией средств.

64. Отметим некоторую двузначность в понятии утилитаризма и подчеркнем, что: (1) утилитаризм как теория цели, к которой нужно стремиться, является в конечном счете опровергнутым путем опровержения гедонизма и (2) что, несмотря на то что те аргументы, которые обычно выдвигаются в защиту утилитаризма, могли бы, самое большее, доказать лишь, что он дает критерий правильного поступка, — они совершенно недостаточны даже для этой цели.

65. Итоги содержания главы.