Тема 8. Институционализм

Цель темы ознакомиться с основными направле­ниями быстро развивающейся отрасли экономическо­го знания и его основными представлениями.

Институционализм — это альтернатива неоклассичес­кому направлению экономической теории. Если неоклас­сики исходят из смитианского тезиса о совершенстве ры­ночного хозяйственного механизма, то институционалисты движущей силой экономики наряду с материальными факторами считают также духовные, моральные, правовые. Объекты исследования — институты не подразделяются на первичные или вторичные и не противопоставляются друг другу. К «институтам» идеология институционализма от­носит самые разнообразные категории и явления (напри­мер, государство, семья, предпринимательство, монополии, частная собственность, профсоюзы, религия, нравы и др.) предопределяющие обычаи, привычки, этику, правовые решения, общественную психологию и главное — эволю­цию экономики.

Торстойл Веблен (1857—1929) — автор значительного числа крупных трудов в области экономики и социологии. По определению Т. Веблена, «институты — это результат процессов, происходивших в прошлом, они приспособле­ны к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не нахо­дятся в полном согласии с требованиями настоящего вре­мени». Отсюда, по его мысли, вытекает необходимость их обновления в соответствии с законами эволюции и «требо­ваниями настоящего времени», т.е. привычными способа­ми мышления и общепринятым поведением.

Джон Р. Коммонс (1862—1945), исследуя такие коллек­тивные институты, как семья, профсоюзы, торговые отно­шения и др., приоритетное внимание уделял юридико — правовым институтам, став лидером юридического течения институционализма. При этом он исходил из неприятия идей о классовой борьбе рабочих, а также, говоря его сло­вами, стремление «сделать систему бизнеса эффективной настолько, чтобы она заслуживала сохранения».

Правовой аспект Дж.Коммонс использовал и в выдви­нутой им концепции стоимости, в соответствии с которой стоимость товарной продукции есть не что иное, как ре­зультат юридического соглашения «коллективных инсти­тутов».

Уэсли Клэр Митчелл (1874—1948) — ученик и последо­ватель Т. Веблена. Личный вклад У. Митчелла в институ­циональную теорию состоит, во-первых, в выявлении вли­яния на экономические факторы (в категориях денежного обращения, кредита, финансов и др.) так называемых неэкономических факторов (в том числе психологических, поведенческих и прочих) посредством конкретного изучения цифровых показателей и установления закономерностей в колебаниях этих показателей на базе широкого массива статистических данных по фактическому материалу и к ее математической обработке. И, во-вторых, в попытке обоснования концепции бескризисного цикла посредство различных вариантов государственного вмешательства в экономику.

Американские буржуазные экономисты радикального толка — профессор Ю. Роустоу и К. Стовер утверждают, что эволюция государственно-хозяйственной деятельности ныне привела будто бы к «глубоким социально-структур­ным сдвигам в американском обществе», к «трансформа­ции и изменению границ» между частным капиталом и го­сударством. Иными словами, она привела якобы к своего рода слиянию «конвергенции», монополии с государством, изображающимся выразителем интересов всех социальных групп американского общества.

Известные американские экономисты либерального на­правления Дж. Гэлбрейт и П. Черрингтон, по сути дела повторяют рассуждения М. Пека и Ф. Шерера о трансфор­мации в условиях НТР социальной, природы корпорации - государственного подрядчика. «Государственные заказы сложных систем техники и оружия,) — пишут они, - проис­ходят в уникальной атмосфере, где границы между продав­цами и покупателями стираются, что обусловлено взаимо­связью организаций, растущей общностью интересов и по­стоянным смешением персонала обеих групп на протяже­нии длительного периода времени».

При верном подходе к особенностям хозяйственно - кон­трактной практики, опосредствующей экономические свя­зи государства и «главного контрактора» — монополисти­ческого капитала, сторонники этого тезиса вопреки очевид­ным фактам, свидетельствующим об особенно тесной унии между этими двумя неразрывными социальными компонен­тами государственно—монополистического капитализма, делают заведомо беспочвенный вывод о «социализации» государства и капитала.

Концепция «всеобщего контрактного государства» на­шла весьма полное теоретическое воплощение в последней книге Дж.К.Гэлбрейта «Экономика и общественная цель», завершившей, по его словам, серию, в которую вош­ли также «Новое индустриальное общество» и «Государство всеобщего изобилия». Обращаясь к интересующей нас связи в последней книги Гэлбрейта, следует оговориться: он не ставит перед собой цели выделить государственные заказы из всей системы хозяйственных договоров, связы­вающих воедино капиталистическое народное хозяйство и опосредующих экономике — хозяйственные связи госу­дарства и частного капитала, или государственного и ком­мерческого рынков; он включает заказы как неотъемле­мую часть в «общую модель контрактного государства» с «двух системной экономикой». Какова же по Гэлбрейту, подлинная картина функционирования современной ка­питалистической экономики, в частности государственно­го хозяйства?

В условиях НТР, гигантского усложнения процессов общественного производства и управления промышлен­ной корпорацией, власть и управление капиталом в ней, по его словам, окончательно и бесповоротно принадле­жат «техноструктуре» — «технократической элите», состо­ящих из профессиональных менеджеров и ученых. Во-вто­рых, современная американская экономика состоит, по су­ществу, из двух основных компонентов: «плановой систе­мы» — крупных корпораций и «рыночной системы» — мелких фирм, а также своего рода «социализированного элемента» — военно-промышленных корпораций и спе­циализированных фирм — главных государственных подрядчиков. В рамках первого компонента «плановой сис­темы», — по утверждению Гэлбрейта, контракт — не толь­ко ее основа, но и главный инструмент планирования в общенациональных масштабах всего капиталистическо­го производства и потребления, спроса и предложения. «В индустриальном обществе, — пишет он, — потребность в обеспечении поставок по устойчивым ценам осуществля­ется на основе хозяйственной интеграции, например, в области материалов и компонентов, включая предостав­ление таких услуг, как использование нефтепроводов для транспортировки нефти или электроэнергии — для получения алюминия. Но эта интеграция, прежде всего, осуществляется на основе контракта. И это особенно важно. Контракт следует рассматривать как инструмент, обеспе­чивающий стабильность для фирмы в ее отношении с пра­вительством. Все это — в рамках плановой системы и в интересах всего общества».

Далее, подчеркивая особую роль хозяйственного дого­вора в условиях «плановой системы», Гэлбрейт заявляет: «Контракт - это решающий механизм, координации произ­водственных планов для различных корпораций в «плано­вой системе», ибо рынок, традиционный и уважаемый ме­ханизм подобной координации, ныне не работает» Конеч­ный вывод Гэлбрейта не трудно предвосхитить: он сводит­ся к утверждению, что в условиях американского капита­лизма экономике — договорные связи, опосредованные в заказе, заменяют рыночный механизм и вся система капи­талистических производственных отношений будто бы ис­торически уступает место «интегрированной ассоциации контрактов».

Создавая свою заведомо надуманную конструкцию «плановой системы», Гэлбрейт практически закрывает гла­за на действие законов монополистической конкуренции и борьбу, которая ведется между крупными корпорациями не только в рамках государственного рынка, но и особен­но в ожесточенной форме — за раздел и предел внутренне­го рынка, т.е. за заказы казны в границах частного секто­ра. Правда, Гэлбрейт вынужден согласиться с тем, что в рамках «двухкомпонентной системы» существует и опре­деленный аналогизм частных товаропроизводителей. «Плановая система», т.е. крупные корпорации, неизбежно стал­киваются с «рыночной системой» мелкими фирмами, ко­торые не функционируют в рамках контрактной системы и экономике — договорных отношений, предпочитая непосредственно реализовывать свой конечный продукт «тради­ционно» — через рыночный механизм.

Последнее обстоятельство вносит явный диссонанс в общую систему Гэлбрейта, в его картину идеализирован­ного «сообщества контрактов». Вот почему он вынужден откровенно признать: «В рамках рыночного сектора — метких фирм -экономике — хозяйственный договор не яв­ляется основой экономических отношений, ибо эти корпо­рации не поднялись еще до социального уровня».

Иными словами, Гэлбрейт предоставляет мелким фир­мам возможность «свободно» торговать, падая под удара­ми беспощадной конкуренции «плановой системы» — круп­ных корпорации, и, в то же время, безжалостно уничтожая друг друга в борьбе «за место под солнцем». Наконец, осо­бому, «социализированному компоненту» внутри этой си­стемы — военно—промышленным корпорациям и глав­ным подрядчикам казны, поставщикам новой техники и технологий — Гэлбрейт отводит роль «национализирован­ного сектора», охваченного двойной системой контракт­ных отношений с государством и с «плановой системой» — крупными корпорациями и монополиями.

По существу, Гэлбрейт, и особенно авторы претензиционной «новой политической экономики», ровно, как и сто­ронники «технократического подхода», выступают с пози­ции неокейнсианства, ратуя за «большое государство», «от­ветственное правительство» и большой государственный К сектор, куда они тут же произвольно включают и частный капитал, и различные иные секторы американской экономики.