Состояние экономики. Торговля 4 страница

Религиозные проблемы стали важнейшей темой публицистики Всего с 1597 по 1666 г. в ВКЛ вышло более 140 изданий, выступавших как «за», так и «против» унии [108, с. 24]. Наряду с проблемами догматики в них поднимались политические и общекультурные вопросы. В напряженных спорах оппоненты опирались на аргументы исторического прошлого, содержавшиеся в летописях и хрониках. Среди православных, не принявших унии, оказались такие талантливые белорусские писатели, как С. и Л. Зизании, И. Бобрикович, Л. Карпович, М. Смотрицкий, С. Косов, а также инок из Афона И. Вишинский и др. Они начали острую литературно-богословскую полемику

со своими идейными противниками. Появился ряд как печатных, так и рукописных полемических трактатов, памфлетов, посланий, открытых писем и т.п. Полемисты обвиняли друг друга в ереси, заблуждениях, богоотступничестве. Брань и ругательства с обеих сторон доходили иногда до крайних пределов. Разумеется, за вопросами веры, догматики, состояния церковной жизни стояли реальные потребности и интересы различных политических сил. Одним из лучших произведений по содержанию, форме и передаче чувств являлось «Френос, или плач восточной церкви» Мелетия Смотрицко-го, изданная в 1610 г. В центре - образ православной матери-церкви, которая плачет и страдает. В нем автор отражает трагическую судьбу народа, разрушение общественной жизни, смуту и опустошение в крае. М. Смотриц-кий сетовал, как он выразился, на совращение из православия многих белорусских родов. В то же время он всесторонне показал общее состояние православия, неполадки его структуры, противоречия и внутренние разлады, деморализацию, крайнюю необразованность низшего и высшего духовенства. Характеризуя моральный облик епископов, подписавших документы Брестской унии, М. Смотрицкий делает вывод об их извращенном разуме, сомнении в вере, славолюбии, корыстных целях и стремлении к богатству. Книга оказала большое влияние как на православных, так и на протестантов. Католический проповедник писал: «Каждое слово в «Плаче» есть жестокая рана, каждая мысль - смертельная отрава для унии и папства, а потому не одни схизматики, но и еретики - протестанты с радостью приобретали и перечитывали эту книгу. Некоторые сохраняли ее как сокровище и завещали своим детям как ценнейшее наследство; а из православного духовенства некоторые считали произведение Смотрицкого равным с произведениями святых отцов и готовы были пролить за его кровь» [62, с. 134]. После выхода «Френоса» по указу Сигизмунда III на минское православное братство обрушились репрессии: его типография была закрыта, книги и шрифт уничтожены, наложен штраф в 5 тыс. злотых, корректор был посажен в тюрьму. Автора от кары спас литовский псевдоним - Теофил Ортолог.

Примером твердой приверженности православию могут служить и некоторые представители многих магнатских родов. Неизменность духовных православных идеалов была гордостью ряда слуцких князей Олельковичей. Княгиня Софья Радзивилл (урожденная Олелькович), выходя замуж в 1600 г. поставила условие, чтобы ее будущие дети были крещены по православному обряду. Она покровительствовала гонимым единоверцам, много жертвовала на православные монастыри и храмы, материально поддерживала церковные братства. Через мужа Януша Радзивилла она добилась королевского решения о запрете насильственного присоединения слуцких православных к унии. Просветительница была причислена к лику святых.

Канонизируя ее, церковь признавала этим заслуги перед Богом всего рода Олельковичей, который на протяжении столетий был своеобразным рыцарем православия.

Вопреки официальным установкам в Беларуси началось насильственное насаждение униатства и католичества. Православные церкви стали уничтожаться или отдаваться на откуп евреям; богослужение всячески стеснялось, в храмах уничтожались иконостасы и заводились органы; православные не допускались на должности, за ними не признавалось политических прав; они подвергались всевозможным насилиям. Всячески ущемлялись православные торговцы и ремесленники. В 1620 г. депутат сейма Дре-винский отмечал, что в приграничных с Московским государством городах при помощи нововыдуманной унии церковные имения раскрадены, в монастырях содержится скот, что «...в Могилеве и Орше церкви опечатаны, священники разогнаны; в Пинске сделано то же самое; монастырь Лещин-ского переделан в корчму» [5, с. 139]. В 1623 г. белорусская и украинская шляхта жаловалась в сенат, что «Русь греческого вероисповедания восточного обряда» исключают из магистратов, изгоняют из цехов, лишают храмов. Сообщалось, что «такое ущемление» православные терпят в Минске, Гродно, Бресте, Новогрудке, Слониме, Пинске, Мозыре, Быхове, Шклове, Дубровно и других городах. В то время лица православного вероисповедания фактически были поставлены вне закона. Их ограничивали в праве занимать должности в городском самоуправлении, в цеховых организациях. Если кто-либо из управленцев делал что-нибудь на пользу православному, его объявляли врагом Речи Посполитой. Чиновникам запрещалось прикладывать печати к документам, дававшим православным какую-нибудь выгоду [58, с. 59].

В результате таких акций религиозная жизнь стала сопровождаться борьбой, которая время от времени приобретала чуть ли не характер гражданской войны. Ведь большая часть населения ВКЛ состояла из белорусов, хранивших православие как символ этнического самоутверждения. Православные поднимали восстания в Минске (1616), в Могилеве и Орше (1618). С трудом удалось подавить волнения на религиозной почве в Полоцке. Владелец Глусска писал в 1628 г., что в городе часто были «бунты и разрухи» верующих, потому что он хотел «прозбою и грозбою прывести (их) до унии» [58, с. 58]. Жителям Копыля было предложено или принять униатское вероисповедание, или получить по 150 ударов палками [58, с. 58-59]. Многие белорусы, недовольные социальными условиями и несогласные с принуждением к переходу в униатскую церковь, убегали в южные украинские степи и присоединялись к казакам.

В ущемлении православных братств, закрытии храмов и монастырей, в других мерах насильственного насаждения унии усердствовали могилев-ский плебан М. Зенович и странствовавший по Беларуси миссионер, доминиканец Овлочинский. Они насильно сгоняли людей на свои проповеди, секли розгами, жгли огнем, угрожали распять на крестах, глумились над православными святыми и т.п. Особенно отличался в этом плане полоцкий униатский архиепископ И. Кунцевич. Он не только закрывал православные церкви, но и не разрешал православным исполнять богослужения даже в их домах, бросал в тюрьмы священников, издевался над православными святынями. Получив от короля в 1619 г. грамоту на подчинение ему всех православных церквей, он попытался закрыть храмы в Могилеве, где действовало православное братство Однако жители не впустили его в город Когда архиепископ с вооруженным отрядом подъехал к городской браме, она оказалась закрытой, а население подготовилось к защите. Кунцевич пожаловался королю Сигизмунду III, который жестоко расправился с непокорным городом: руководителей восстания казнили, на горожан наложили штраф, все православные церкви передали униатам.

В 1621 г. Сигизмунд III направил грамоту полоцкому магистрату, требуя подчинения православных И. Кунцевичу. Православное население обратилось за помощью к казакам. Это заставило Л. Сапегу в 1622 г. сделать попытку остановить фанатичного иерарха и призвать его прекратить насилие. В письме И. Кунцевичу он писал: «Вы заполнили земские суды, магистраты, трибуналы, ратуши, епископские канцелярии позывами, тяжбами, доносами, чем не только нельзя распространить унии, но можно расторгнуть и последний союз. Ваша уния приобрела известность только смутами и раздорами, которые произвела она в народе и в крае. Жидам и татарам позволено в областях королевства иметь свои синагоги и мечети, а вы печатаете христианские церкви» [106, с. 126]. Л. Сапега разъяснял архиепископу, что «Вы Вашим необдуманным насилием возбудили и, добавлю, вынудили народ русский к отпору...». Свою деятельность по насаждению унии И. Кунцевичу удалось развернуть в Витебске. Все православные церкви города были запечатаны. При каждом отнятии храма народ волновался. И скоро предсказание Л. Сапеги сбылось: 12 ноября 1623 г. архиепископ служил обедню, во время которой его протодиакон Дорофей ударил православного священника Илью, отправлявшегося на требу, и запер в архиепископских палатах. Народ взволновался. Ударили в вечевой колокол на башне ратуши. В городе вспыхнуло восстание православного населения. Православные бросились в палаты и стали бить служителей. И. Кунцевич поспешил к взбунтовавшейся толпе, пытаясь ее уговорить. Но было уже поздно. Его убили, сорвали одежды и выволокли во двор, где надругались

над трупом. Потом бросили в Двину в завязанном мешке с прикрепленными камнями. Палаты и церковь были разрушены.

По требованию папы римского, обратившегося к королю и великому князю Сигизмунду с призывом- «Пусть проклят будет тот, кто удержит меч свой от крови! Пусть ересь чувствует, что ей нет пощады» [61,1995, № 3, с. 14], над восставшими была учинена жестокая расправа. Комиссарский суд возглавлял Л Сапега. Были казнены 2 бурмистра и 18 мещан, еще 74 человек, убежавших от следствия и суда, также ждал топор палача. Многих суд приговорил к изгнанию из города и к другим наказаниям. Имущество казненных и изгнанных было конфисковано, а Витебск лишен магдебургского права. Перелит был даже колокол, звоном которого возвестили о начале восстания.

Но противостояние продолжалось, хотя власти пытались исправлять положение, не допускать обострения социально-религиозных отношений. В октябре 1633 г. в Полоцке было произведено покушение на жизнь униатского архиепископа Селявы. Когда стрелявшие в него были схвачены, полочане отбили их и не дали совершить расправу. В том же году (во время русско-польской войны) большая часть жителей города подняла восстание и вместе с русскими войсками боролась против Речи Посполитой, а потом вместе с семьями добровольно перешла на территорию России. Население Могилева в 1671 г. воспрепятствовало попытке местных властей, католического и униатского духовенства превратить городские православные храмы в униатские

В 1670 и 1674 гг. в деревне Плотница Пинского уезда крестьяне и некоторые шляхтичи оказали прямое сопротивление замене православных священников униатами. В 1681 г. жители Полоцка выступили против униатского митрополита Жоховского. В Минске в 1691 г. монахи православного Петропавловского монастыря и вооруженные мещане не допустили передачи монастыря униатам. В 1740 г крестьяне деревни Сидоровичи и мещане местечка Дашковка оказали решительное сопротивление попытке М. Сапеги обратить в Быховском графстве православные храмы в униатские. Для подавления этого выступления М Сапега привлек солдат быховского гарнизона.

В 1632 г. умер Сигизмунд III, главный покровитель католицизма и унии. Перед смертью он гордился тем, что к 1632 г в сенате ВКЛ уже не было ни одного диссидента, хотя в 1587 г. из 39 сенаторов было только 7 католиков. Все остальные - православные, кальвинисты, лютеране, ариане. Но основная цель, которую он ставил введением унии - полная латинизация всего государства, достигнута не была. Православная церковь жила. Наследник Сигизмунда Владислав IV пришел к убеждению о необходимости изменения конфессиональной политики. По поводу унии он говорил: «Я хорошо знаю историю унии. Она введена насильно, без согласия лучшей части русского населения; ее приняли и ввели некоторые духовные лица, и притом из

41t

своекорыстных целей» [112, с. 45]. При коронации Владислава IV сейм принял так называемые статьи для примирения народа, где признавались легальными православная вера и православная иерархия Православной митрополии и четырем ее епархиям, в том числе и Мстиславско-Могипевской, разрешалось строить православные храмы, школы, лечебницы, создавать типографии. Но эта политика Владислава IV не была последовательной. Кроме того, она не получала поддержки латино-униатской и иезуитской партий, преобладавших в сейме. В Речи Посполитой постепенно утверждалась религиозная нетерпимость, чему во многом способствовал религиозный фанатизм Сигизмунда III.

Если раньше православные подданные Речи Посполитой имели определенные гарантии свобод, их представители входили в сенат, а шляхта на сеймиках могла требовать равенства всех религий (как в Слониме в 1662 г.), то со временем правовое положение некатоликов стало ухудшаться. В тяжелые времена войны сейм 1658 г. принял постановление об арианах, обязывающее их либо сменить веру, либо покинуть пределы страны. После войны дошла очередь и до православных. Если в первой половине XVII в. сеймы нередко становились на защиту прав греческой церкви, то сейчас стали приниматься дискриминационные решения. В том числе и против атеистов. В 1673 г. православных лишили права получать шляхетство, в 1676 г. православные братства утратили прежние привилегии, а все православное население - право выезда за границу: дескать, опасны для Речи Посполитой их контакты с константинопольским патриархом и Турцией. В том же году постановлением сейма уничтожались вновь приобретенные права православных. После этого захват церковных земель, имущества и утвари, издевательства над православными священниками, их убийства (даже в алтаре), поругание святынь, разорение православных кладбищ стало обычным делом. В 1699 г. у православных отняли право занимать выборные магистратские должности в городах королевской юрисдикции. На сеймиках католики неоднократно выступали против наделения православных политическими правами, разрешения получать офицерские чины и т.п. [108, с. 291].

Это давало повод Москве вмешиваться во внутренние дела Речи Посполитой. В договоре 1678 г. было определено, чтобы подданным греческого вероисповедания в Речи Посполитой «никакого притеснения, принуждения к римской вере и унии не было» [108, с. 288-289]. В 1686 г., подписывая «вечное соглашение», российское правительство уже открыто объявило себя патроном православных в Речи Посполитой. В соглашении была оговорена неприкосновенность православных епархий и посвящение епископов в сан киевским митрополитом, который подчинялся московскому патриарху.

Тем не менее межкофессиональные отношения продолжали оставаться сложными. В 1692 г. король Я. Собесский потребовал от мещан Могилева добровольно перейти в унию, угрожая, что в противном случае они «будут в унии поневоле». Вскоре православной шляхте был закрыт доступ не только к сенаторским креслам, но и к депутатским, а православным мещанам - к магистратским должностям. В 1712 г. сейм запретил должностным лицам прилагать печать к документам, в которых предусматривались выгоды для лиц некатолического вероисповедания [105, с. 198].

Петр I четырежды (1700, 1718, 1722, 1724 гг.) обращался со специальными письмами к Августу II с просьбами прекратить гонения на православных и обращать их в унию. В 1720 г. Август II издал грамоту, которая обеспечивала права белорусской православной епархии. Тем не менее все чаще и чаще сеймом издавались направленные против иноверцев-диссидентов постановления в пользу шляхтичей, торговцев и ремесленников, принявших унию. В 1732 г. им было издано беспрецедентное постановление: «У людей других верований (диссидентов) отнимается право быть избранными в послы на сеймы, трибуналы и во всякие особые комиссии, что создаются для каких-либо дел. Права их уравниваются с правами евреев» [5, с. 139]. Сейм 1766 г. постановил карать смертью тех, кто переходил из католичества в другую веру. Он же утвердил как закон предложение краковского епископа Солтыка «объявлять врагом государства каждого, кто осмеливается сказать на сейме речь в пользу иноверцев» [5, с. 139]. Политика властей способствовала увеличению числа римско-католических костелов и монастырей. В 1766 г. только в Вильно действовали 32 католические храмы и 23 монастыря [75, с. 150]. Факт утраты своих позиций православием и протестантизмом становился совершенно очевидным.

Дискриминация православной церкви государством привела к тому, что в белорусской епархии к середине XVII в. осталось только 130 православных храмов, а 164, как и 5 монастырей, были превращены в униатские [1, с. 79]. Накануне разделов Речи Посполитой православных приходов в Беларуси было очень мало. Концентрировались они преимущественно в ее восточной части. В Ошмянском, Лидском и Слонимском поветах их вообще не было. Компактными островками православные жили в Новогрудском, Пинском, Волковысском и Мозырском поветах. Всего в 1772 г. в 14 поветах Беларуси насчитывалось 1199 униатских, 283 католических и 143 православных приходов [108, с. 293]. В результате целенаправленной политики руководящих кругов Речи Посполитой, позиции части белорусской шляхты, и прежде всего представителей ее высшего слоя, к концу XVIII в. католики составляли около 15 %, униаты - 70 %, православные - 6 %, иудеи - 7 %, протестанты и др. - 2 % населения Беларуси [92, т. 1, с. 7], т. е., преобладающее большинство населения Беларуси уже относилось к униатам и католикам.

413-

Государственная политика Речи Посполитой способствовала тому, что белорусская шляхта, численность которой в конце XVIII в. составляла 12-13 % от общего количества населения, в погоне за экономическими, социальными и политическими выгодами продолжала переходить в польско-католический лагерь, забывая не только о вере предков, но и о своей национальности. Этот процесс начался после заключения Люблинской унии, когда шляхта в массовом порядке стала переходить в польскую социально-политическую общность, в т.н. «польский народ шляхетский», порывая с местными, национальными нормами и традициями. Пример подавала высшая знать (Радзивиллы, Сапеги, Пацы, Гольшанские, Немиры и др.), отдельные представители которой по несколько раз меняли веру¹. Знаменитый Лев Сапега из православия перешел в кальвинизм, а затем стал ревностным католиком, основателем 70 костелов. Среди шляхты укоренялся польский образ жизни, польские обычаи и язык становились ее идеалом². Стараниями иезуитов стали доминировать польские школы и издания на польском языке. Все меньше и меньше оставалось шляхты, сохранившей белорусские обычаи, культуру и язык. Ситуацию осложняло то, что как Польша, так и Россия использовали религиозный раздел населения ВКЛ в своих политических целях и стремились влиять на религиозную жизнь своих единоверцев в Беларуси в желательном для себя направлении. Однако несмотря на это, фанатичное католическое духовенство требовало все новых ограничений в правах православных и протестантов, фактически подрывая этим единство страны.

Переход значительной части шляхты в католичество, фактический отказ от своей этнической принадлежности губительно сказывались на развитии белорусской культуры в ее традиционных восточнославянских формах и направлениях, ибо именно представители этого сословия преимущественно и были деятелями науки, образования, литературы и искусства. Православными среди белорусского народа остались менее развитые в культурном

¹ В целях продолжения политической карьеры в 1669 г. вынужден был принять
католичество последний православный магнат М. Огинский. Правда, и после этого
он продолжал помогать православной церкви

² Культура шляхты Речи Посполитой, особенно ее роскошный быт, оказались
привлекательными и для высших сословий России Уже при царе Алексее Михайло
виче среди членов царствующего дома, царедворцев, бояр стало модным подра
жать польским магнатам в их роскоши и забавах. Они начали устраивать домашние
театры, создавать библиотеки их латинских книг, собирать произведения искусства
и даже одеваться в европейское платье. Преемник царя Алексея Михайловича Фе
дор Алексеевич не только говорил по-польски и сочинял на этом языке стихи, но и
издал указ, запрещающий старое русское платье и требовавший иностранной одеж
ды в польском стиле.

отношении социальные слои - крестьяне, ремесленники, мещане, но именно они выполнили великую историческую миссию: сохранили белорусский язык и национальную культуру в широком смысле слова. •

Распространение католицизма в Беларуси в значительной степени ослабило взаимовлияние, взаимосвязь самобытных культур трех восточнославянских народов, чем на протяжении столетий живилась и обогащалась культура белорусского народа. Если в 1621 г. Ян Пашкевич мог еще написать в стихотворении, что «Полска квитнет лациною, Литва квитнет русчиз-ною» [59, с. 99], то во второй половине XVII в. и до конца XVIII в. ситуация изменилась. Со времени Андрусовского перемирия и до начала раздела Речи Посполитой влияние католического Запада на белорусскую культуру стало уже определяющим. Поддержка королевским двором и магнатами католической церкви содействовала расширению в Беларуси влияния католических орденов доминиканцев, иезуитов, францисканцев, бенедиктинцев, кармелитов и др Все это приводило к тому, что произошли изменения в самосознании белорусской шляхты, которая становилась сплошь католической На смену пониманию своей политической самобытности приходила польская региональная идентичность: «паходжаннем лщьвш (руст), але па нацыянальнасц) паляк».

Принятие Брестской церковной унии 1596 г. осложнило общественно-политическую ситуацию в Беларуси. Именно с принятием унии активно утверждалась идеология, которая оправдывала католическую экспансию, преследование иноверцев-диссидентов, пренебрежительное отношение ко всему непольскому и некатолическому. Современник этих событий ксендз Калинка писал. «И до теперешнего времени среди католического духовенства редко встретишь человека, который почитал бы обряд и национальность того народа, среди которого он работает» [5, с 138] После унии позиции католичества в Беларуси еще больше усилились Принадлежность к нему давала право занимать высшие руководящие посты, что стало для белорусской шляхты средством, позволявшим уравниваться с польской в политическом и социально-культурном отношении. Постепенно в ее сознании, а затем и в сознании более низких слоев белорусского народа складывался стереотип: если ты католик, значит, поляк; если православный, значит, белорус. В этом направлении действовала и католическая церковь. Предпринимались и меры организационного характера. Из четырех православных епархий, признанных в 1632-1633 гг., к середине XVIII в. оставалась только одна - Могилевская, или Белорусская. Именно она и стала в это время опорой православия в Беларуси.

Религиозное и культурное влияние Польши на белорусских землях встречалось со значительным сопротивлением широких общественных

кругов. Активным защитником интересов православной церкви являлся украинец по происхождению Георгий Конисский В 1755 г. он был назначен белорусским епископом и переехал из Киева в Могилев. С того времени вся его деятельность была тесно связана с политической и культурно-духовной жизнью белорусского общества. При этом он опирался на могущественное содействие России. В 1757 г. Г. Конисский обратился с грамотой к белорусскому православному духовенству, в которой призывал его просвещать народ. В том же году открыл в Могилеве семинарию по образцу Киевской академии. Проявляя себя стойким борцом за права православных в Речи Посполитой, он заботился о расширении национального образования, выступал против Брестской унии, пропагандировал идею объединения белорусского народа с украинским и русским народами Присутствуя на коронации Екатерины II в Москве, он всеподданнейше поздравил ее от Беларуси и выразил надежду белорусского народа на избавление его от бедствий. Когда в 1787 г императрица Екатерина II проезжала через Мстиславль, Г. Конисский произнес краткую приветственную речь, которая поразила слушателей философской глубиной. С 1783 г он являлся белорусским православным архиепископом и членом св. Синода

С конца XVI в. и особенно в XVII в. активными защитниками традиционной на белорусских землях веры являлись церковные православные братства Создавались они обычно вокруг приходских храмов на основе ремесленных организаций. Во многих случаях ядром братств становился цех, хотя создавались они и другими корпорациями Влияние братств на общественную жизнь возрастало Их деятельность приобретала большое общественно-политическое и национально-культурное значение. Они уделяли внимание, прежде всего, защите православной веры, пропаганде национальной культуры, боролись против унии и уподобления католическому Западу. Организовывали выпуск книг на церковно-славянском языке, поскольку в то время многие священники не имели должного образования, а иногда даже не понимали языка, на котором велось богослужение В определенной мере братства являлись воплощением реформационных идей в православии, и в частности принципа участия неклириков в управлении церковными делами. Они проводили широкую благотворительную деятельность: строили и содержали госпитали, приюты для больных и нищих, нанимали людей, которые досматривали немощных, собирали пожертвования в помощь заключенным в тюрьмах. Наряду с этим организовывались общие молитвы, праздничные обеды и торжественные процессии, похороны умерших членов братств и т.п

Работали братства-общины главным образом в городах, располагавших большими по сравнению с сельской местностью культурными и материальными

возможностями. В XVII в. широкой гражданско-патриотической деятельностью в ВКЛ были известны Львовское и Виленское братства. Среди 370 членов существовавшего с 1592 г. Виленского братства, например, были «ихъ милость княжата, панята, рыцарство, шляхта, мещане», но формально на собраниях и за столом родовитый шляхтич не имел никаких привилегий по отношению к членам братства из низших социальных групп. Православные братства действовали также в Могилеве, Витебске, Минске, Полоцке, Кричеве, Орше, Шкпове.

Они стремились взять в свои руки патронат над храмами и монастырями, чтобы не допускать злоупотреблений со стороны отдельных светских лиц, покровительствовавших церкви. В XVII в. православные храмы и монастыри были в основном уже под защитой братств. Многие из них добивались от патриархов так называемой ставропигиальности, т.е. неподчиненности епископам и права их критиковать. Братства в это время представляли собой сплоченные, как правило, богатые организации, обладавшие значительными денежными средствами, строениями и землей, способные влиять на решение общегражданских и даже общегосударственных проблем. Влияние их распространялось также и на сельское население Они внесли значительный вклад в реформирование и демократизацию школьного образования, подготовку и издание учебников, расширение книгопечатания, формирование местных художественных школ, т.е. вели широкую культурно-просветительную деятельность Заметным было их влияние на расширение культурных связей с Россией, Украиной, с «латинскими нациями». Однако в конце XVII - начале XVIII в. в силу ряда обстоятельств, прежде всего, из-за усиления репрессий со стороны властей и ренегатства богатых покровителей, жестокого разорения во времена Северной войны, деятельность братств, их школ и типографий практически прекратилась.

Заметным явлением в религиозной жизни Беларуси в это время было старообрядчество. Во второй половине XVII в. значительное число старообрядцев, спасаясь от преследований в России, бежало в Беларусь. На Гомельщине они основывали несколько слобод и главную из них назвали Веткой. Число их постоянно увеличивалось и к 1695 г. достигли более 40 тысяч

Наряду с всеохватывающим распространением религии в Беларуси распространялись и атеистические взгляды. Наиболее яркое их выражение нашло во взглядах и деятельности К. Лыщинского (1634-1689). Он вошел в историю нашей страны, как мыслитель-атеист и материалист. Его атеистические идеи составляли целую систему, которая, вобрав в себя ренес-сансные и просвещенческие идеалы, формировалась в русле европейской материалистической и атеистической традиции. Последовательно отрицая религиозные постулаты, он обоснованно и логично доказывал несуществование Бога, проповедовал систему идей, свободную от теологических

представлений. К. Лыщинский впервые употребил термин «атеисты» для обозначения определенного направления философской мысли. Атеистические идеи он основывал на материалистических представлениях об окружающем людей мире. Признавал вечное существование бесконечной природы, которая развивается без вмешательства Бога, по своим законам и находится в постоянном движении и развитии. Отрицая Бога как создателя мира, К. Лыщинский признавал роль творца за самой природой. Главная идея его атеистической системы - последовательное отрицание Бога как реальности. Он утверждал, что «Бог-творение и создание человека...» Бог-плод разума человека. Наряду с этим К. Лыщинский отвергал бессмертие души. Человек смертен, как и все живое в природе. Никакой особой духовной бессмертной субстанции не существует. Не признавал К. Лыщинский и христианские догматы (Троицу, беспорочное зачатие Девы Марии, Воскресение Христа и др.), объявляя их бессмысленными и абсурдными. Он отрицал существование рая, пекла, чистилища, ангелов, чертей и других, как он считал, сверхнатуральных существ, считал, что социальная роль религии в обществе - держать народ в страхе и послушании.

Власти Речи Посполитой жестоко покарали мыслителя. По доносу он был арестован и в 1687 г. духовный суд принял решение, за тяжелое преступление - атеизм, сжечь К. Лыщинского живым на костре. Он попросил короля заменить эту кару отсечением головы. Учитывая его шляхетское происхождение, король пошел навстречу осужденному. Казнь состоялась в 1689 г. в Варшаве. К, Лыщинскому отрубили голову и сожгли вместе со своим, как отмечалось в решении суда, «богооскорбляющим трактатом» «О несуществовании бога». Пепел вложили в заряженную пушку и выстрелили.

Народное образование

Монополия на образование, просвещение населения в Речи Посполитой принадлежала церкви, что в определенной мере сдерживало развитие светской школы. Во второй половине XVI в. почти при всех религиозных организациях работали учебные заведения. Первые католические школы были основаны в Гайне при местном костеле в 1522 г. и в Медведицах около 1545 г. К числу первых, правильно организованных школ, можно отнести основанную в 1539 г. миссионером лютеранского исповедания А. Кульваю в которой одновременно училось 50 человек. В 1570-х гг. в Беларуси действовали 163 кальвинистских собора, при которых существовали школы, в том числе в Бресте, Ошмянах, Сморгони, Несвиже, Минске, Пинске, Могилеве, Орше, Витебске. В Слуцке в 1617 г. был создан лицей, где изучались главным образом гуманитарные науки - латинский, греческий, древнееврейский, польский и немецкий языки, риторика, история,