4 страница. Этот пример демонстрирует особый подкласс случаев интенциональной причинности, где рассматриваемая часть условий выполнения интенционального состояния обязана

Этот пример демонстрирует особый подкласс случаев интенциональной причинности, где рассматриваемая часть условий выполнения интенционального состояния обязана сама причинно действовать, чтобы создать эти условия, если она должна быть удовлетворена. Так что, если мы говорим о намерениях, то они, в отличие от желаний, не осуществляются практически, если не вызывают действий, представленных в их содержании. Если у действия другая причина, то намерение не осуществляется. Мы можем говорить в подобных случаях, что условия выполнения интенционального состояния являются причинно самореференциальными3. К таким интенциональным состояниям относятся опыты восприятия, воспоминания и намерения. Рассмотрим их по порядку. В случае с опытом восприятия он может быть удовлетворен только, если само положение вещей, воспринимаемое целенаправленно, является причиной данного опыта. Таким образом, например, если я вижу кота на коврике, интенциональное содержание моего визуального опыта будет выглядеть следующим образом:

Визуальный опыт (кот находится на коврике, и этот факт является причиной данного визуального опыта).

3 Признание феномена причинной самореференциальности имеет долгую историю. Оно упоминалось, например, Кантом в его работах о причинности воли. Эта терминология, насколько мне известно, впервые была использована Гилбертом Харманом в работе «Practical Reasoning», Review of Metaphysics 29, 1976, p. 431-463.

Эту формулу следует понимать следующим образом: у меня сейчас есть визуальный опыт, условием удовлетворения которого является наличие кота на коврике, что и служит причиной данного опыта. Отметим, что нужно различать то, что мы действительно видим, и условия выполнения визуального опыта в целом. Реально мы видим кота на коврике. А общие условия выполнения визуального опыта включают в себя причинно самореференциальный компонент. Важно подчеркнуть, что в реальности я не вижу причинной связи: я вижу кота и коврик и я вижу первого на последнем. Но в том порядке, в котором я должен иметь возможность сделать это, должен быть причинный элемент общих условий удовлетворения визуального опыта, и эту-то логическую черту я попытался описать формулой, приведенной выше.

Воспоминания также являются причинно саморе-ференциальными. Если я помню, что накануне выезжал на пикник, условиями выполнения будет сама вчерашняя поездка на пикник, и тот факт, что я ездил вчера на пикник, становится причиной этого воспоминания. Заметьте, что в случаях с восприятием и памятью мы имеем направление соответствия от разума к миру и направление причинности от мира к разуму. В обоих этих случаях, если я вижу реальное положение дел в мире или помню, каким оно было, я, таким образом, достигаю направления соответствия от разума к миру, это происходит лишь за счет того, что так устроен или был устроен мир. Это становится причиной того, что я обретаю данный опыт восприятия и воспоминания, тем самым получая причинность, направленную от мира к разуму. Направление соответствия от разума к миру достигается благодаря направлению причинности, направленной от мира к разуму.

Мы находим причинную самореференциальность и в структурах намерения и действия. Давайте рассмотрим это на очень простом примере. У меня есть набор убеждений и желаний, и, вовлекая их в процесс обоснования, я прихожу к намерению. Намерения, которые предшествуют действию, я называю предварительными намерениями. Так, предположим, что на собрании я хочу голосовать за выдвигаемое предложение, и я верю, что могу это сделать, подняв правую руку. Поэтому у меня есть предварительное намерение поднять руку. Интенциональное содержание предварительного намерения можно представить следующим образом:

Пр. н. (поднять руку, и данное пр. н. является причиной поднятия руки).

Данную формулу нужно понимать так: у меня есть предварительное намерение, условиями выполнения которого является поднятие руки, и данное предварительное намерение есть причина этого действия.

Предварительное намерение следует отличать от того, что я называю намерение в действии. Намерение в действии - это такое намерение, которое у меня есть, пока я нахожусь в процессе выполнения действия. Таким образом, в данном случае, когда наступает время голосовать и председатель говорит: «Кто поддерживает данное предложение, поднимите руки», - я буду действовать согласно моему предварительному намерению, и это будет намерение в действии, условия выполнения которого состоят в том, что само это намерение в действии должно привести к физическому движению, то есть к поднятию руки. Можно отобразить это следующим образом:

Намерение в действии (моя рука поднимается, и причиной этого является данное н. д.).

Эту формулу нужно трактовать так: у меня есть намерение в действии, условиями выполнения которого является поднятие руки, и само это намерение в действии является причиной моего жеста.

На обыденном языке ближайшее по смыслу слово для выражения намерения в действии - это «пытаться». Если у вас было намерение в действии, но вы не смогли достичь условий его выполнения, вы, по крайней мере, попытались его осуществить. Тогда в обычном случае преднамеренного действия, когда я совершаю поступок согласно предварительному намерению, например, поднимаю руку, структура действия такова: я формирую предварительное намерение (условия выполнения которого состоят в том, что оно должно вызвать все действие), затем выполняю само действие, состоящее из двух компонентов: намерения в действии и физического движения (и условие выполнения намерения в действии заключается в том, что оно должно вызвать физическое движение).

Конечно, не все действия обдумываются заранее. Многое я делаю совершенно спонтанно. В таких случаях имеется намерение в действии, но нет предварительного намерения. Например, иногда я просто встаю и расхаживаю по комнате, раздумывая о какой-либо философской проблеме. Мое хождение по комнате происходит намеренно, хотя предварительного намерения у меня и не было. Мои телодвижения в подобных случаях вызваны намерениями в действии при отсутствии предварительного намерения.

6. Интенциональные структуры познания и воли являются зеркальными отображениями друг друга, когда направления соответствия и причинности противоположны

Если мы для начала рассмотрим действие и восприятие, то увидим эти симметрии и асимметрии. Чувственные восприятия состоят из двух компонентов. В случае со зрением, например, восприятие состоит из сознательного визуального опыта вкупе с воспринимаемым положением вещей. Так что, если я вижу кота на коврике, то получаю и визуальный опыт, и соответствующее положение вещей в мире: кот находится на коврике. Более того, если визуальный опыт должен быть выполнен, то же относится и к его причинному, самореференциальному компоненту: состояние дел в мире, которое я воспринимаю, должно вызывать сам опыт восприятия. Действие человека в точности параллельно, но обладает противоположными направлениями соответствия и причинности. Таким образом, успешно выполненное интен-циональное действие состоит из двух компонентов: намерения в действии и (обычно) телодвижения. Так что, если я подниму руку, совершая поступок, налицо намерение в действии; оно обладает своими условиями выполнения, выражающимися в том, что моя рука поднимается, и в том, что само это намерение в действии является причиной того, что моя рука поднимается. Таким образом, два компонента успешно выполненного интенционального действия - это намерение в действии и телодвижение.

Симметрии и асимметрии во взаимосвязях между восприятием и действием в общем типичны для познания и воли. Выше мы показали, что когнитивные состояния восприятия и воспоминания обладают соответствием, направленным от разума к миру, а их причинность идет от мира к разуму. Но предварительное намерение и намерение в действии имеют противоположные направления соответствия и причинности. Их направление соответствия идет от мира к разуму, а направление причинности - от разума к миру. Другими словами, намерение осуществляется лишь тогда, когда оно приходит в соответствие с тем видением мира, которое свойственно намерению и когда намерение делает его таким. Поэтому, чтобы быть выполненным, намерение должно обрести направление соответствия, от мира к разуму, направление причинности - от разума к миру. Намерение будет выполнено только в том случае, если оно обеспечивает причинную связь при достижении направления соответствия от мира к разуму. В таком случае мы получаем восходящее направление соответствия только благодаря нисходящему направлению причинности. Тогда типичная схема преднамеренного действия заключается в том, что на основе убеждений и желаний формируются предварительные намерения. Предварительное намерение заключает в себе действие в целом, состоящее из двух компонентов: намерения в действии и телодвижения. Если предварительное намерение исполнено, оно приведет к намерению в действии, которое, в свою очередь, станет причиной телодвижения. Полная формальная структура отношений между познанием и волей представлена в таблице 1.

Таблица 1

Познание

Волеизъявление

Убеждение

Память

Восприятие

Желание

Предварительное

Намерение в

намерение

действии

Направление

Φ

Ψ

Ψ

Φ

t

Φ

соответствия

Направление

нет

Φ

t

нет

Φ

Ψ

причинности,

определяемой

условиями

выполнения

Причинная

нет

есть

есть

нет

есть

есть

самореферен-

циальность

Намерения в действии могут быть, а могут и не быть сознательными. Когда они представляют собой сознательный опыт, я называю их «опытами действия» и я уверен, что именно это Уильям Джеймс называл чувством «усилия»4.

4 William James, The Principles of Psychology, Volume II, 26, New York: Henry Holt, 1918.

7. Размышление обычно приводит к интенциональному действию посредством предварительных интенций

В простейшем случае, когда единственными причинами являются убеждения и желания, мы можем сказать: обдумывание убеждений и желаний с их разными направлениями соответствия приводит к решению, то есть к формированию предварительного намерения, которое имеет восходящее направление соответствия и нисходящее направление причинной связи. У этого предварительного намерения есть определенное условие выполнения, которое приводит к действию. Само действие состоит из двух компонентов - намерения в действии и телодвижения, а у намерения в действии есть свое условие выполнения, заключающееся в том, что оно должно вызвать телодвижение. Таким образом, последовательность событий у преднамеренного действия следующая:

Обдумывание вызывает предварительное намерение, которое, в свою очередь, вызывает намерение в действии, а оно уже становится причиной телодвижения. Действие в целом состоит из намерения в действии и телодвижения. Схематично это можно представить так (стрелки обозначают причинные отношения:

Обдумывание убеждений и желаний -> предварительное намерение -> намерение в действии -> телодвижение (действие = намерение в действии + телодвижение)

В случае волеизъявления соответствие причинно самореференциальных состояний всегда направлено от мира к разуму, а причинность - от разума к миру. При познании соответствие причинно самореференциальных состояний всегда направлено от разума к миру, а причинность - от мира к разуму. Намерение будет выполнено, а значит, достигнет направления соответствия от мира к разуму, только если оно само функционирует как причина, вызывающая данное соответствие. Ощущения и воспоминания будут удовлетворены и таким образом достигнут направления соответствия от разума к миру, только если сам окружающий мир вызвал их. Следовательно, мы достигаем направления соответствия от разума к миру только благодаря причинности, направленной от мира к разуму.

8. Структура волеизъявления содержит в себе три разрыва

Коль скоро мы принимаем во внимание различия в направлениях соответствия и причинности, главная линия асимметрии между формальной структурой познания, с одной стороны, и волеизъявления, с другой, состоит в том, что в последнем присутствуют разрывы. «Разрыв» - это общее название, которым я обозначаю тот факт, что мы, как правило, не воспринимаем стадии обдумывания и волевых действий как имеющих причинно достаточные условия или как устанавливание каузально достаточного условия для следующей стадии. Для целей этой книги мы можем схематизировать непрерывный опыт разрыва так: первый разрыв находится в структуре обдумывания и действия между обдумыванием и предварительными намерениями, являющимися результатами этого обдумывания. Так что, если я размышляю, стоит или не стоит голосовать за предложение, возникает разрыв между основаниями для голосования и самим решением, фактическим формированием предварительного намерения о том, как голосовать. Далее, имеется разрыв между предварительным намерением и намерением в действии, то есть между решением сделать то-то и то-то и реальной попыткой это сделать. Подобного разрыва между намерением в действии и телодвижением нет. Если я всерьез пытаюсь что-то сделать, и притом мои попытки успешны, моя попытка обязательно будет причинно достаточной для достижения успеха. Третий разрыв располагается в структуре растянутого во времени намерения в действии. Там, где я вовлекаю намерение в действии в сложную структуру некоторой деятельности, например в написание книги или в переплывание Ла-Манша, возникновения изначального намерения в действии самого по себе недостаточно, чтобы гарантировать сохранение этого намерения в действии вплоть до полного завершения данной деятельности. Таким образом, на каждой ступени осуществления намерения в действии существует третий разрыв. Более того, если поступок растянут во времени (переплывание Ла-Манша или написание книги), предварительное намерение продолжает быть причинно действенным на протяжении всего этого процесса. То есть я должен постоянно прилагать усилия для осуществления действия, запланированного мною при формировании предварительного намерения, вплоть до самого его завершения5.

5 Я не видел этого аспекта, когда писал Intentionality. В той книге я утверждал, что предварительное намерение перестает существовать, как только формируется намерение в действии. Но это ошибочно. Предварительное намерение может оставаться действенным на протяжении выполнения всего действия. На эту ошибку мне указал Брайан О'Шонесси.

9. Сложные поступки обладают внутренней структурой, посредством которой человек намеревается сделать что-то одно посредством чего-либо другого, или же он намеревается сделать что-то с помощью осуществления какого-то другого действия. Эти две связи являются причинными и структурными, соответственно

До сих пор мы говорили о действиях так, как будто кто-то их просто выполнял. Но человеческие поступки часто сложнее, чем простое поднятие руки, и обладают сложной внутренней структурой. Обычно человек совершает какое-либо действие путем или при помощи других действий. К примеру, мы включаем свет, поворачивая выключатель, стреляем из ружья, спуская курок. Даже в рассмотренном нами примере участник собрания голосует, поднимая руку. Поднятие руки и голосование являются одним действием, а не двумя отдельными: голосование путем поднятия руки. Внутренняя структура действия очень важна для практического обоснования, поскольку зачастую решение является вопросом выбора взаимосвязи действий для достижения цели «путем» или «при помощи». В примере с обезьяной, о котором шла речь в первой главе, она доставала бананы при помощи ударов палкой. Двумя важнейшими формами внутренней структуры действий являются причинная связь «при помощи» и структурная связь «путем чего-либо». Если я выстрелю из ружья посредством спускания курка («при помощи»), связь будет причинной. Спускание курка приводит к тому, что ружье выстреливает. Если я проголосую путем поднятия руки, связь будет структурной. В данном контексте поднятие руки образует факт голосования. В случае со связью «при помощи» чего-либо связь между компонентами действия является причинной: щелчок выключателя приводит к тому, что свет загорается, и когда я включаю свет при помощи нажатия на выключатель, налицо сложное намерение в действии, и оно должно стать причиной щелчка выключателя, что, в свою очередь, приведет к включению света. Но когда я поднимаю руку, чтобы проголосовать, то поднятие руки не является причиной голосования; скорее, поднятие руки сформировало мое голосование. В таком контексте физическое движение образует рассматриваемое действие или считается таковым. Для сложных действий, продолжающихся в течение длительного времени, эти связи также становятся довольно сложными. Возьмем, к примеру, написание этой книги. Я работаю над ней, сидя за компьютером и записывая свои мысли. Эти действия не являются причиной написания книги, но определяющей стадии ее написания. С другой стороны, когда я нажимаю на клавиши компьютера, мои действия вызывают появление текста книги на экране.

Есть и другая идеализация, о которой нужно сказать. Она заключается в том, что будто бы все поступки определяются намерениями в действии, вызывающими телодвижения. Но конечно, есть и мысленные процессы, например, произведение операции сложения в уме. А еще есть отказы от действия, например, воздержание от курения. Также существуют, как я упоминал выше, действия, растянутые во времени, например, написание книги или подготовка к лыжным гонкам. Я уверен, что приведенная мной схема различия между предварительными намерениями и намерениями в действии, между причинными связями «при помощи» и образующими связями «путем» чего-либо во внутренней структуре, охватит все случаи.

10. Значение относится к вопросу интенционального наложения одних условий выполнения на другие

Если, например, человек говорит: «Сейчас идет дождь», -ив этом предложении подразумевает, что сейчас действительно идет дождь, то условиями выполнения его намерения в действии является, во-первых, то, что намерение в действии должно вызвать высказывание «сейчас идет дождь». Во-вторых, это предложение подразумевает, что оно само должно иметь условие выполнения с нисходящим направлением соответствия, заключающееся в том, что дождь идет. В этом случае говорящий создает форму интен-циональности, намеренно налагая условия удовлетворения на нечто намеренно им созданное, например, на звуки его голоса или пометки на бумаге. Он воспроизводит высказывание намеренно, и у этого высказывания есть дополнительное намерение, состоящее в том, что оно должно само иметь условия выполнения.

Этот процесс в естественном человеческом языке возможен благодаря тому, что слова в предложениях обладают некоей формой интенциональности, которая берет свое начало из внутренней или независимой от наблюдателя интенциональности действующего субъекта. И тогда мы приходим к следующему положению:

11. Необходимо различать независимую и зависимую от наблюдателя интенциональность

Выше я говорил об интенциональности человеческого мышления. Но существуют интенциональные приписывания тому, что не является мышлением. Эти приписывания истинны в буквальном смысле, в них интенциональность зависит от внутренней или независимой от наблюдателя интециональности мышления. Это наиболее очевидно в случае с языком: можно считать, что слова и предложения имеют значение, которое представляет собой форму интенциональности. Есть разница между фразой «Я голоден», которая буквально приписывает мне интенциональность, и высказыванием: «Французское предложение „J'ai faim" означает „я голоден"». Приписывая смысл данному утверждению, я приписываю ему некоторую форму интенциональности. Но интенциональность французского предложения не является, так сказать, внутренней; она производна от интенциональности людей, говорящих по-французски. Так что я скажу, что существует различие между независимой от наблюдателя интенциональностью моего ментального состояния голода и зависимой от наблюдателя или связанной с наблюдателем интенциональностью слов и предложений на французском, английском и других языках. Существует и третья форма интен-циональных приписываний, не являющихся ни независимыми, ни связанными с наблюдателем; их вообще нельзя воспринимать буквально. Я вижу в них явление того же порядка, что и приписывание памяти компьютеру, а чувства - растению. Это безвредная манера выражения. Если я скажу: «Мои цветы хотят воды», - никто не подумает, что я в буквальном смысле приписываю им интенциональность. Эти приписывания я назову метафоричными или «как будто» приписываниями интенциональности. Но речь не идет о третьем виде интенциональности; скорее растения, компьютеры и многие другие вещи ведут себя так, словно обладают ею. Потому-то мы вправе использовать эти метафорические «как будто» приписывания, пусть даже предметы не имеют каких-либо намерений в буквальном смысле.

12. Различие между объективностью и субъективностью в действительности представляет соединение двух различий -онтологического и эпистемического

Мы можем использовать различие между зависи-мыми и независимыми от наблюдателя формами ин-тенциональности, чтобы перейти к еще одному разли-чию, важному для содержания этой книги. Понятие объективности и контраст между объективностью и субъективностью занимают значительное место в нашей интеллектуальной культуре. Мы находимся в поиске научных истин, которые являются «объективными». Но существует огромная путаница в этих понятиях, и в ней мы должны разобраться. Нам нужно различать онтологическую объективность и субъективность, с одной стороны, и эпистемическую объективность и субъективность, с другой. Примеры помогут нам понять это различие. Если я говорю, что испытываю боль, я приписываю себе субъективный опыт. У этого субъективного опыта есть субъективная онтология, поскольку он существует лишь тогда, когда переживается субъектом, обладающим сознанием. В этом отношении боль, щекотка и зуд отличаются от гор, молекул и ледников, потому что горы и ледники существуют объективно, то есть имеют объективную онтологию. Разница между онтологической объективностью и субъективностью вовсе не равнозначна разнице между эпистемической объективностью и субъективностью. Если я скажу: «Рембрандт провел всю жизнь в Нидерландах», - это утверждение будет эпи-стемически объективным, поскольку мы можем удостовериться в его истинности или ложности без ссылки на пристрастия или чувства наблюдателей. Но если я скажу: «Рембрандт был величайшим художником из всех живописцев, живших когда-либо в Амстердаме», - это будет, как говорят, делом вкуса. Это высказывание будет уже эпистемически субъективным, поскольку его истинность не может быть установлена независимо от личного восприятия творчества Рембрандта и других амстердамских живописцев. В свете данного различия мы можем сказать, что все связанные с наблюдателем явления содержат в себе элемент онтологической субъективности. Значение слов в таком-то французском предложении зависит от онтологически субъективных пристрастий людей, говорящих по-французски. Но (и это является ключевым моментом) онтологическая субъективность не всегда подразумевает существование эпистемической субъективности. Мы можем обладать эпистемически объективными знаниями о значениях предложений во французском и других языках, пусть даже эти значения являются онтологически субъективными. Мы поймем всю важность этого различия, когда обнаружим, что многие черты мира, мотивирующие рациональные поступки, также являются субъективными онтологически и объективными эпистемически.

13. Коллективная интенциональность позволяет создавать институциональные факты. Институциальные факты создаются в соответствии с образующими правилами вида «X считается за Y в С»

Интенциональность может быть не только индивидуальной, как в случае «я намерен пойти в кино», но также и коллективной: «мы намерены пойти в кино». Коллективная интенциональность позволяет группам людей создавать общие институциальные факты, свя-занные с деньгами, собственностью, бракосочетаниями, управлением и, самое главное, языками. В таких случаях существование общественного института по-зволяет отдельным личностям или группам возлагать на объекты такие функции, которых эти объекты не могли бы выполнять сами по себе в силу однойfсвоей структуры, но выполняют благодаря коллективному признанию их определенного статуса, а с этим стату-сом и специфических функций. Я буду называть их ста-тусными функциями. Обычно они принимают форму «X считается за Y в С». Например: такие-то последова-тельности слов считаются предложениями, такой-то ку-сочек бумаги считается десятидолларовой купюрой в США, такая-то позиция означает в шахматах мат, а человек, удовлетворяющий таким-то требованиям, считается президентом США. Эти статусные функции отличаются от физических функций, поскольку такой объект, как отвертка, выполняет свои физические функции в силу своей физической структуры. А предложения в речи, маты в шахматной игре, деньги, президенты могут выполнять свои функции, только если за ними коллективно признан соответствующий статус и функции, соответствующие этому статусу.

Комбинация институциальной реальности, сама созданная наложением статусных функций в соответствии с образующим правилом «X считается за Y в С» вместе с особой формой статусной функции, а именно с наложением определенного значения, позволяет отдельным людям создавать определенные формы независимых от желания оснований для действия. Мы рассмотрим это явление подробно в главе 6. Здесь же я хочу выделить следующее. Мы уже убедились, что значение обусловлено наложением одних условий выполнения на другие (пункт 10). Данный факт сочетается с тем, что институциальная реальность создается в рамках институциональных систем, посредством которых деятель налагает какую-либо функцию на объект, и последний не может ее выполнять без некоего коллективного принятия данной функции или согласия с ней. Оба эти фактора позволяют нам увидеть, как при осуществлении речевого акта, скажем, утверждения или обещания, говорящий создает новый набор условий выполнения, и этот набор является результатом создания институциальной реальности - говорящий высказал утверждение или дал обещание слушателю.

14. Функции интенционвльности состоят лишь в том, чтобы задавать условия выполнения, имея в качестве предпосылки доинтенциональные или неинтенциональные способности

В дополнение ко всему сказанному об интенцио-нальной структуре познания и воли нужно пояснить, что вся система интенциональности функционирует, а интенциональные состояния задают условия выполнения только на фоне способностей, возможностей, стремлений и склонностей, которыми обладают люди и животные и которые сами по себе не представляют интенциональных состояниям. Чтобы я смог формировать намерение пересечь комнату, почистить зубы или написать книгу, я должен быть способен пересечь комнату, почистить зубы, написать книгу или, по меньшей мере, должен предполагать, что способен на это. Но мои возможности как таковые не включаются в последующие интенциональные состояния, хотя и способны генерировать эти состояния. Рассматривайте мои способности, возможности, склонности и стремления в онтологическом смысле как набор структур мозга. Эти структуры позволяют мне активизировать систему интенциональности и заставить ее работать, но возможности, реализованные в структурах мозга, сами по себе не являются интенциональнымим состояниями.

Этот фон важен для понимания структуры рациональности во многих отношениях, которые лежат вне рамок этой книги. Очевидные случаи культурной относительности рациональности обычно обязаны своим существованиям различиям в культурном фоне. Рациональность как таковая универсальна. Сейчас же я просто хочу привлечь внимание читателя к тому, что система интенциональности не является, так сказать, полностью интенциональной. В дополнение к системе интенциональности мы должны предполагать, что у действующего субъекта есть набор способностей, которые сами по себе не являются интенцио-нальными состояниями. И эти наборы возможностей я обозначаю словом «Фон» (с большой буквы).

15. Интенциональность (с буквой «ц») следует отличать от интенсиональности (с буквой «с»)

Интенциональность (с буквой «ц») - это свойство сознания и, следовательно, языка, посредством которого психические состояния и речевые акты указывают на объекты или положение вещей или имеют к ним отношение. Интенсиональность (с буквой «с») - это свойство утверждений и других видов высказываний, из-за которого они не удовлетворяют определенным критериям экстенсиональности. Два самых распространенных критерия - проверка на взаимозаменяемость говорящих об одном и том же объекте выражений без потери или изменения их истинностной оценки (иногда называется законом Лейбница) и экзистенциальное обобщение. Например, утверждение «Эдип хочет жениться на Иокасте» не проходит проверку на заменяемость, потому что вместе с утверждением «Иокаста идентична его матери», оно не допускает заключения: «Эдип хочет жениться на своей матери». Это утверждение интенсионально относительно взаимозаменяемости. Утверждения, которые не проходят проверку на взаимозаменяемость, иногда называют референциаль-но непрозрачными. Слова «Эдип разыскивает потерянную Атлантиду» не допускают экзистенциального заключения: «Потерянная Атлантида существует»; Эдип, возможно, ее ищет, хотя она, может быть, не существует. Таким образом, это утверждение не проходит проверки на экзистенциональное обобщение. Интенсиональность важна для практического разума, потому что, помимо других причин, высказывания об основаниях для действия обычно являются интенсиональными (с буквой «с»).