Тема 3. Генезис философии

1.Архаическое общество и мифологическая парадигма социального знания. Характерные черты мифологического мышления. Функции мифа.

2. Историческое развитие мифологического мышления. Кризис мифологического мышления и предпосылки возникновения философии.

3. Мифологическое мышление и современность.

Вопрос 1: Архаическое общество и мифологическая парадигма социального знания. Характерные черты мифологического мышления. Функции мифа

Авторский текст//Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 142 – 155.

1)Каковы основные характеристики мифологического мышления?

Миф – господствующая форма духовной жизни архаического общества. Через неё прошли в своем развитии все нации Земли. Прежде чем контролировать и социализировать силы живой природы и силы космоса, общество должно было научиться контроли­ровать биопсихическую энергию самого человека и создавать те необходимые социальные условия (нормы хозяйственной совместной деятельности, соци­ального поведения, межличностных отношений), при которых этот контроль был бы возможен. Поэтому даже небольшие племена с самой примитивной орудийной технологией демонстрируют очень развитую систему социальных отношений и морально-нравственных норм. Мифологическое мышление характеризуется следующими чертами: характеризуется синкретизмом

-Нерасчлененностью отдельных форм общественного сознания, которые современный человек четко отличает друг от друга, например, религию и науку, искусство и мораль. Особенно ярко проявляется отсутствие жесткой грани между сверхъестественным и естественным; архаическое общество не имеет гарантированной защиты от природы. Это общество полностью контролируют биопсихическую жизнь своих членов.. Поэтому первобытный род как социальное целое воспринимает себя в мифе как природное тело, а природа воспринимается им как социальное тело рода. Освоение же неизвестных явлений в природе с помощью того, что выходит за пределы контроля архаи­ческого сообщества, порождает такие феномены мифологического сознания как магия, тотемизм и анимизм; отсутствие причинно-следственных объяс­нений тех или иных природных процессов;особенностью мифологического мышления является образ­ный язык мифических сказаний, с помощью которого в культуре архаического общества передавались знания и верования, заложенные в этих сказаниях, от одного поколения к другому; мифологическое мышление не требует никаких доказательств относительно того, что в мифе утверждается. Миф как определенная система мировоззрения может существовать только при условии абсолютного доверия всех членов архаического общества как не дифференцируемого социального целого к тому, о чем в мифе говорится; особенности мифологического мышления определяются практически полной зависимостью человека и общества на архаической стадии его раз­вития от стихийных сил природных процессов.

2) Как в мифе понимаются общество и человек?

В мифе социальные нормы, регулирующие жизнь пер­вобытного общества, воспринимаются как нормы самих анимистических сил природы. Нарушение этих норм даже одним членом общества может привести к гибели весь первобытный род. Именно поэтому в первобытном обществе не может существовать институт личности, утверждающий авто­номию отдельного индивида по отношению к социальному целому. Однако практически полная зависимость архаического сообщества от природы обес­печивает социальное равенство всех членов этого общества и специфику первобытного коммунизма. Практически полная зависимость первобытного коллектива от окружающей природной среды делают необходимым его единство, исключающее одновременно и автономию индивида по отношению к социальному целому и в то же время любой вид социального неравенства. Однако превращение в мифологическом мышлении социальных норм в природно-сверхъестественные нормы жизни общества способствует «очеловечиванию», социализации самого индивида, поскольку эти нормы регулируют биологические инстинкты индивида, под­чиняют его стихийные природные характеристики социальным отношениям связям, делают человеческое существо социальным.

Ф. Кликс// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 149 – 153.

1)Каковы характерные особенности и функции архаического мышления?

Характерные особенности: а) - высокая степень слияния индивида с окружа­ющей его природой. Непосредственная и постоянная конфронтация с силами физического мира и биологического окружения, масштабы кото­рых превышают возможности воображения отдельного человека, создает очень эмоциональное и в конечном счете глубоко личное отношение к этим силам. Наиболее яркое выражение это находит в анимистическом мышлении, которое населяет природу божествами, демонами и духами; б) высокая степени интеграции индивида и социального сообщества, интеграции личности и рода. Род указывает на происхождение. Это су­щественное свойство тотемистической символики и ритуалов. Общий предок выступает как источник всех предписаний и начало всех правил совместной жизни. Его установления и санкции должны быть приняты каждым, они образуют «кодекс», закон. Эта общность истории опреде­ляет родство. Тотемный предок содействует закреплению характерных общих черт членов племени; в) высокая эмоциональная чувствительность и аффективная напряженность обще­ния. Отчасти это могло быть связано с относительной неустойчивостью жизненных условий. Неопределенность вызывает высокий уровень возбудимости, который - по сравнению с эмоционально устойчивыми ситуациями познавательной достоверности и надежности - значительно ускоряет формирование аффектов страха или гнева.

Функции архаического мышления:1) непознанное, новое, незнакомое в событиях, воздействиях и явлениях природы интерпретируется по аналогии с известным. Так, гром или наводнение считается наказанием некоего могущественного существа за оскорбление, пренебрежение или нарушение заветов. Та­ким образом, неизвестное становится объяснимым; 2) необходимо рассматривать в связи с организацией совместной жизни. Отождествление индивида с родовыми правилами создает сеть социальных связей. С дифференциацией разделения труда интересы отдельных членов племени расходятся. Но опасность разрыва социальных связей должна быть пресечена. Поэтому для противодействия индивидуалистическим тенденциям создается различная контрмотивация, в том числе и основанная на эмоциях страха; 3) Выработка табу как запрета на неприемлемое поведение Общность прародителя, с которым связывается история и сов­ременное родство, закрепляется нормами поведения, фиксированными в заповедях и запретах, каждая заповедь одновременно является запретом, который нельзя нарушать, а каждый запрет - заповедь, которой надо следовать. Это единство противоположностей находит свое концентрированное выражение в правилах поведения, связанных с тотемом, — в табу; 4) Мифы интерпретируют все по образу и подобию человека как животных так и растения, объясняют даже то что объяснить нельзя – смерть.

2) Как фиксируется в мифе нормы социальной жизни первобытного общества?

Общность прародителя, с которым связывается история и сов­ременное родство, закрепляется нормами поведения, фиксированными _в заповедях и запретах. Ведь каждая заповедь одновременно является запретом, который нельзя нарушать, а каждый запрет - заповедью, которой надо следовать. Это единство противоположностей находит свое концентрированное выражение в правилах поведения, связанных с тотемом, — в табу.Нарушивший табу является виновным в глубочайшем смысле этого слова. Табу в самом себе несет наказание: сознание отверженности, неполноценности, дискриминированное™. Вместе с рефлексией над самим собой возникает совесть как сосредоточенная на своем «я» норма принятой системы социальных ценностей. Самообвинение становится выражением заслуженного наказания. В этом заключается решающее обстоятельство: табу действенно, поскольку в качестве нормы оно уко­реняется в вере, и, следовательно, его нарушение затрагивает ценнос­тные структуры личности. Это вызывает столь глубокое чувство вины, что оно, как показывают примеры, может привести даже к психогенной смерти.

3)Как в мифе интерпретируется окружающий человека мир?

Мифы интерпретируют все по образу и подобию человека. По­буждения животных сходны с мотивами людей, растения разговарива­ют, у камней обнаруживаются те или иные желания. Мифы объясняют даже то, что не имеет объяснения: преодоление смерти или действие сверхъестественных сил. Тем самым они обосновывают магию, задачи которой состоят в создании желаемого будущего. В магических обрядах о духах и демонах говорится так же, как о живых людях: их задабривают вкусной едой или изгоняют заклинаниями, обращенными к тотему. Сила волшебства следует из веры в силу мыслей и слов, в причинное дейс­твие представлений. В самых различных формах колдовства сущность магической активности всегда состоит в попытке произвести необходимые реальные изменения одной только силой мысли. Для старейшин это довольно рискованная игра, ибо подтверждения могут носить лишь случайный характер.

4)В чём заключается социальные причины изменения мифологического мышления в процессе возникновения первых цивилизаций?

Между 12 тыс. и 10 тыс. лет до н.э. в северном полушарии, пре­жде всего на широтах Средиземного моря, произошла относительная стабилизация климата. В Малой Азии, Иордании, Двуречье Тигра и Евфрата, а также в долинах Нила, Инда и Хуанхэ сложились особенно благоприятные климатические и природные условия. Хотя лето было жарким, длительные периоды засухи отсутствовали. Главное, что вполне умеренные температуры были характерны и для короткой зимы. В этих районах происходило увеличение плотности населения и поселений, которые все больше приобретали характер родного очага для ряда поко­лений обитателей. Одним из таких районов была долина реки Иордан, где имелись сохранившиеся до сих пор крупные источники пресной воды. Здесь около 10 тыс. лет назад появился один из первых городов - Иери­хон. Он был разрушен, а затем построен вновь. Вся эта ранняя система концентрации власти держалась, прежде всего, на эксплуатации человека человеком. Она регулировалась правила­ми и законами, которым приписывалось божественное происхождение. То, что в тотемизме служило задаче стабилизации социальных отно­шений, было сохранено. Только теперь это было поставлено на службу личной власти, обеспечения экономических преимуществ высших слоев и каст. Складывались легенды и мифы о силах, возможностях и подвигах | царей. Так, согласно сообщению о делах фараона Тутмоса, он «убил од­ним ударом семь львов, а затем расправился с двумя дикими буйволами». Мифы должны были доказать божественный характер царской власти, Древнейшие из них передавались устно от поколения к поколению.

Вопрос 2: Историческое развитие мифологического мышления. Кризис мифологического мышления и предпосылки возникновения философии:

Авторский текст//Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 155 – 163.

1)В чём заключается причины кризиса мифологического мышления и появление философии?

а)«всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения; она исчезает, следовательно, с действительным господством над этими силами» (К. Маркс). Поэтому радикальное изменение взаимосвязи общества и природы, которое связано с неолитической революцией (выплавка металлов, появление земле­делия и скотоводства), — когда человек из пассивного потребителя готовых даров природы превращается в ее активного преобразователя и начинает во все большей степени контролировать силы живой природы, превращая их в силы самого общества, — приводит к разложению мифологического мышления;

б) с развитием производящего хозяйства и появлением прибавоч­ного продукта начинается процесс социальной дифференциации и распада первобытной общины. Поэтому миф, который на ранних этапах был одним из средств сплочения родовой общины в единое социальное целое, уже не мог оставаться средством подчинения интересов индивидов этому социальному целому. Миф постепенно становится средством оправдания господства одних над другими, происходит иерархизация богов и героев, что выражает социальное неравенство;

в) происходящий в разлагающемся архаическом обществе процесс разделения умственного и физического труда закрепляет духовное господство одних социальных слоев над другими, поскольку духовное производство нахо­дится исключительно в руках господствующих социальных групп. Появление письменности окончательно отделяет от духовного творчества и производства подавляющее большинство населения первых раннеклассовых государств. Сейчас духовная деятельностью находятся всецело под контролем господствующих социальных групп.

Всё это приводит к тому, что миф приходит к упадку.

Мирче Элиаде// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 155 – 158.

1)В чём заключается, с точки зрения М. Элиаде, социальный смысл космогонических мифов?

Космогония является образцовой моделью для любой ситуации, ведущей к творческому акту: всё, что человек делает, повторяет в каком-то смысле «деление» как таковое, архетипичный жест Бога-творца: сотворения мира.

2) Какие социальные функции выполняет миф в первобытном обществе?

Ребенка учат не тому, что сделал отец или дед, а тому, что было сделано Предками в далекие времена. Конечно, отец и дед только подражали Предкам. Подражая отцу, мы достигнем тех же результатов. Но думать так, значит недооценивать основополагающую роль первоначального Времени, которое, как мы видели, рассматривается как время «дейс­твенное» именно потому, что оно было в какой-то мере «вместилищем» нового творения. Время, протекшее между зарождением и настоящим моментом, «незначимо», «недейственно» (за исключением, конечно, моментов, когда реактуализируется первоначальное время) — и поэтому им пренебрегают или стараются его отменить.

3) Каковы этапы мифологизации общественного сознания?

Первым этапом было классическое мифологическое мышление, оно сменяется греческим. Миф вдохновлял и направлял эпическую поэзию, трагедию и комедию, а также пластические искусства, именно в греческой культуре миф был подвергнут длительному и углубленному анализу, из которого он вышел радикально «демифизированным». Взлет ионийского рационализма совпал с все более и более разъедающей критикой «классической» мифологии, нашедшей свое выражение в произведениях Гомера и Гесиода. Если во всех европейских языках слово «миф» означает «вымысел», то это потому, что греки провозгласили это уже двадцать пять веков тому назад. В великих мифологиях, освященных именами таких поэтов, как Гомер и Гесиод, неизвестными сказителями Махабхараты или же теологами и ритуалистами (как в Египте, Индии и Месопотамии) все больше внимания обращается на повествование о деяниях богов. И в какой-то момент истории, прежде всего в Греции и в Индии, но также и в Египте, культурная элита перестает проявлять интерес к истории богов и не верит больше в мифы (как в Греции), продолжая все же еще верить в богов. В истории религий это первый известный пример сознательного процесса «демистификации». Миф оказался превзойденным лишь после открытия Истории, точнее после пробуждения исторического сознания в иудеохристианстве.

4)Какое влияние мифологического мышления оказало на развитие философского мышления?

В процессе развития под воздействием великих умов античности начал происходить процесс утраты религиозной составляющей мифа. Гесиод не довольствовался простым перечислением мифов. Он их систематизировал, подчиняя их рациональному принципу. Он понимал генеалогию богов как последо­вательный ряд рождений. Он считал, что рождение является идеальной формой прихода в мир, что современные философы считают вполне рациональным. Солон утверждал, что «боги завистливы и непосто­янны». Во всяком случае, ранние философы Милета не усматривали в го­меровских описаниях богов никакого отблеска истинной божественности. Когда Фалес утверждал, что «все в этом мире проникнуто божеством», он восставал против концепции Гомера, который размещал Богов в отдельных космических сферах. Анаксимандр предлагал свою всеобщую концепцию Вселенной без богов и мифов. Что касается Ксенофана (род. около 565 г.), _Он открыто выступает против гомеровского пантеона. Он отказывается верить, что бог суетится и поступает так, как это описано у Гомера. Он от­рицает бессмертие богов, как его преподносят Гомер и Гесиод: «По Гомеру _и Гесиоду, боги совершают такие поступки, которые у людей считаются постыдными: адюльтер, воровство, взаимный обман» Происходила переосмысление и «демифологизация» религии, что позволило возникнуть строгой и систематизированной философии Сократа и Платона. Хотя пережитки космогонии сохранялись и в мышлении Платона и Аристотеля.

5)Как проявляется черты мифологического мышления в обыденном сознании современного Запада?

Персонажи «комиксов» являются современной версией мифологических или фольклорных героев. Они до такой степени воплощают идеал значительной части широкой публики, что разные превратности их судьбы, а тем более смерть, вызывают настоящие пот­рясения у читателей, они отправляют тысячи телеграмм и писем авторам и редакторам газет и журналов с протестами. Фантастический персонаж, сверхчеловек стал крайне популярен благодаря двойственности своей личности: в обыденности это обычный клерк, а в свободное время он спасает мир. Супермен удовлетворяет тайным вожделениям современного человека, который, осознавая себя обездоленным и малосильным, мечтает о том, что однажды он станет «героем», исключительной личностью, «сверхчеловеком».

Автономова Н.С.// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 159 – 163.

1)Как, с точки зрения Н.С. Автономовой, происходит становление мифологического мышления? С какими социальными характеристиками первобытного общества оно связано?

Реальная практическая де­ятельность, направленная на нейтрализацию вредонос­ного влияния мертвецов, становилась, благодаря вкраплениям магичес­ких действий, причиной иллюзорного осознания такого влияния. Рас­пространение магического образа действий на события и предметы внешнего мира приводило в итоге к возникновению мифологического мышления и самих мифов — чувственных образно-нормативных схем, включающих рассказ о возникновении какого-либо явления и предпи­сывающих определенный способ человеческого поведения в связи с данным явлением. Постепенно нормы морали стали включать в себя все более слож­ные запреты — магико-инфекционные табу; пронизанные магической практикой цепи событий и поступков получили значение обрядов. Так возникает фетишизм — иллюзорное представление о возможности окру­жающих предметов магически воздействовать на жизнь людей. Каждый шаг первобытного человека убеждал его в собственном бессилии перед недоступными пониманию закономерностями природной и социальной жизни, а в результате возникало представление об особой магической силе, знание которой способно избавить человеческую жизнь от неве­домых, но весьма ощутимых отрицательных воздействий. Тотемизм как первая формаосознания коллективом своего единства стал последней ступенью на пути становления мифологического мышления. При самом своем возникно­вении тотемизм еще не представлял собой религиозного взгляда на мир (хотя истолковать его в религиозном духе совсем несложно), поскольку как это можно считать ныне установленным на основе этнографичес­ких данных, тотем первоначально вовсе не воспринимался как нечто, непосредственно воздействующее на судьбы людей.

2)Каковы особенности мифологического мышления?

Мифология влияет на образ поведения человека. Так при множестве различных существ, человек выбирает тех, которые в наибольшей степени влияют на его жизнедеятельность. Он пытается получить поддержку добрых существ и обезопаситься от злых духов. Не только мифическое, но, пожалуй, и религиозное сознание никогда не представало как последовательная система взглядов, представлений, образов и рассказов. Отчасти, по-ви­димому, именно иллюзорно-магический характер истоков религиозного и мифического сознания служит пояснением феномену, столь часто ста­вившему исследователей в тупик, полнейшему отсутствию какой-либо связности (или хотя бы стремления к связности) и последовательности рассказа за пределами нескольких основных сюжетных линий, повес­твующих о возникновении данного обычая, конкретного ритуала и пр. Лишь в период становления классового общества и на первых этапах его развития возникает тенденция к упорядочению мифологического сознания, что было связано с уже начавшимся его разложением.

3)Почему в наше время возможен феномен ремифологизации?

В современной цивилизации возрастает нагрузка на конкретного человека. Он не в состоянии удержать всю ту информацию, которую производит наука. По этому человек стал владеть «полузнаниями». Полузнание» неизбеж­но включает в себя иллюзии: они основываются на действительных явлениях, приобретающих в глазах человека, вовсе не обязательно необразованного, фантастический облик. В этом смысле ремифологи-зация - универсальный процесс. Она проникает как в сознание гуманитарно-образованного человека, так и в сознание ученого, воспитанного на естественнонаучной почве. Это уже не Форма преодоления незнания, а скорее способ безбо­лезненного погружения в незнание. Миф XX в. призван вернуть человеку чувство эмоционального и интеллектуального комфорта и утешения посреди хаоса, тем самым принимая на себя, даже в безрелигиозном своем варианте, одну из главных функций религии — функцию утешения «твари дрожащей».

Вопрос 3: Мифологическое мышление и современность:

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 163 – 172.

1)Как проявляется мифологическое мышление в современном общественном сознании?

Острый интерес к астрологии, магии, эзотерическим учениям, который свойствен массовому сознанию в современную эпоху, с одной стороны, свидетельствует о кризисе технократического разума, а с другой - о поиске новых типов рациональности, способных наметить пути выхода из кризиса техногенной цивилизации. Поэтому мифологическое мышление отнюдь нельзя просто отбрасывать как пустоцвет на ниве познания, Очень часто в мифических об­разах, метафорах, видениях пробивает себе дорогу новый тип рационального мышления, способный не только с большей полнотой объяснить настоящее, но и стать методологической основой преобразования настоящего в будущее. В то же время излишний энтузиазм по отношению к мифологическому мышлению современной эпохи, отсутствие осмотрительно критического подхода к мифу может завести мышление современного человека в тупик, ограничить его творческий потенциал, развить в нем пассивное отношение к действительности, уповающее исключительно на помощь неких высших сверхъестественных сил.

2)Каковы социальные предпосылки возрождения мифологического мышления?

Современная техногенная цивилизация находится в глубоком кризисе. Приходят в упадок ценности и нормы. Появляются новые ценности которые нуждаются в переосмыслении. Благодаря синкретизму этого типа мышления возникает возможность с помощью метафизических образов, риторических приёмов, свойственных ему, стереть грань между понятием естественного и сверхъестественного, объяснить реальные процессы развития общества и изменения типов взаимосвязи общества и природы.

К. Кастанеда// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 164 – 167.

1)В чём сущность магического учения дона Хуана?

Совершенно верно. Я пришел к пониманию магии в терминах Талькота Парсонса о глоссах. Глосса - это общая система восприятия и языка. Например, эта комната является глоссой. Мы соединились вместе набор изолированных восприятий — пол, потолок, окно, пампы, коврики и так далее — чтобы создать единую целостность. Но для этого мы должны быть научены собирать мир воедино таким образом. ребенок исследует мир с помощью нескольких предпосылок до тех пор, пока его не обучать видеть вещи способом, который соответствует описа­ниям, насчет которых все соглашаются. Мир - это соглашение. Система глоссирования чем-то напоминает ходьбу. Мы должны научиться ходить, но когда мы научились, остается только один способ ходьбы. Мы долж­ны научиться видеть и говорить, но когда мы научились, мы подчинены синтаксису языка и способу восприятия, который в нем заключен. Таким образом, магия – это иной способ видеть мир по другому.

2)Каково принципиальное отличие европейского и магического мышления?

Западный человек исходит из понимания того, что объект и субъект разделены. Мы отделены от мира и должны преодолеть пространство, которое нас разделяет. У магии - другая теория воплощения. Пробле­ма магии - это настроить и привести в порядок свое тело, чтобы сделать его хорошим рецептором. Европейцы обращаются со своими телами, как субъектами. Мы наполняем их алкоголем, плохой едой и беспокойством. Когда что-нибудь идет не так, мы решаем, что микробы извне вторглись в тело, после чего мы принимаем лекарство, чтобы вылечиться. Болезнь - не часть нас самих. Дон Хуан не верит в это. Для него болезнь - это дисгармония между человеком и его миром. Тело — это сознание, и с ним следует обращаться безупречно.

3) Какую роль в личной жизни человека и в общественных отношениях может сыграть магическое учение?

Магическое учение направлено на гармонию внутреннего мира человека и окружающего мира. Главной задачей этого учения – достижение гармонии. Если человек её достигнет то он сможет предотвратить многие беды. Болезнь надо не лечить, а искать проблему в своём мире, искоренив её, можно претендовать на изменение мира.

Р. Барт// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 167 – 172.

1)Что такое миф в его понимании?

миф — это не любое высказывание; только в особых условиях речевое произведение может стать мифом; в дальнейшем мы установим, каковы эти условия. Но с самого начала необходимо твердо усвоить, что миф — это коммуникативная система, сообщение. Следовательно, миф не может быть вещью, концептом или идеей; он представляет собой один из способов означивания; Миф – это форма. Поскольку миф — это слово, то им может стать все, что достойно рассказа. Для определения мифа важен не сам предмет сообщения, а то, как о нем сообщается можно установить формальные границы мифа, субстанциональных же границ он не имеет. Мифом может стать все что угодно. Любую вещь можно вывести из ее замкнутого, безгласного существования и превратить в слово, готовое для восприятия обществом, ибо нет такого закона, естественного или иного, который запрещал бы говорить о тех или иных вещах. Суть мифа состоит в том, что он превращает историю в природу.

2)Почему ремифологизация современного общественного сознания связана с буржуазной идеологии?

С 1789 г. во Франции к власти пос­ледовательно приходили различные слои буржуазии, однако глубинные основы общества остаются неизменными, сохраняется определенный тип отношений собственности, общественного строя, идеологии. Однако _при обозначении этого строя происходит любопытное явление: когда речь идет об экономике, буржуазия именуется как таковая без особого труда: в этом случае капитализм не скрывает своей сущности¹; когда же речь заходит о политике, существование буржуазии признается уже с трудом; так, в Палате депутатов нет «буржуазной» партии. В сфере идео­логии буржуазия исчезает вовсе, она вычеркивает свое имя при переходе от реальности к ее репрезентации, от экономического человека к чело­веку размышляющему. Буржуазия довольствуется миром вещей, но не хочет иметь дело с миром ценностей; ее статус подвергается подлинной операции вычеркивания имени;буржуазию можно определить поэтому как общественный класс, который не желает быть названным.Такие слова, как «буржуа», «мелкий буржуа», «капитализм»², «пролетариат»³, постоянно страдают кровотечением, смысл постепенно вытекает из них, так что эти названия становятся совершенно бессмысленными.Таким образом, отречение буржуазии от своего имени не яв­ляется иллюзорным, случайным, побочным, естественным или ничего не значащим фактом; оно составляет сущность буржуазной идеологии, акт, при помощи которого буржуазия трансформирует реальный мир в его образ, Историю в Природу. Этот образ интересен также и тем, что он перевернут⁴. Статус буржуазии совершенно конкретен, историчен; тем не менее, она создает образ универсального, вечного человека. Мифы справа откормлены, блестящи по форме, экспансивны, болтливы и способны порождать все новые и новые мифы. Они охватывают все сферы правосудие, мораль, эстетику, дипломатию, домашнее хозяйство, Литературу, зрелища. Их экспансия пропорциональна желанию буржуазии утаить свое имя. Буржуазия хочет оставаться буржуазией, но так, чтобы «того никто не замечал; именно сокрытие буржуазией своей сущности (а всякое сокрытие бесконечно разнообразно в своих проявлениях) требует"" беспрерывного мифотворчества. Угнетаемый человек — никто, и язык у него один, ибо он может говорить только о своем освобождении. У угнетателя есть все: его язык богат, многообразен, гибок, охватывает все возможные уровни коммуникации; метаязык находится в его монополь­ном владении. Мифы представляют собой постоянное и назойливое домогательство, коварное и непреклонное требование, чтобы все люди узнавали себя в том вечном и тем не менее датированном образе, который был однажды создан, якобы, на все времена.

3)Что означает понятие миф слева? Почему левые мифы беспомощны и неуклюжи?

мифологизации подвергаются очень немногие объекты лишь некоторые политические понятия исключая случаи, когда левые мифы прибегают к богатому арсеналу средств буржуазной мифологии. Они никогда не затрагивают обширной области обычных человеческих отношений, целый слой «незначащей» идеологии. Пов­седневная жизнь им недоступна; мифы слева носят случайный характер, они не являются составной частью стратегии подобно буржуазным мифам, они используются в тактических целях или на худой конец, характеризуют тот или иной уклон. Левые мифы бедны по своей природе. Они не могут размножаться, поскольку делаются по заказу с ограниченными, временными целями и создаются с большим трудом. В них нет главного - выдумки. В любом левом мифе есть какая-то натя­нутость, буквальность, ощущается привкус лозунга; выражаясь сильнее, можно сказать, что такой миф бесплоден. Действительно, что может быть худосочнее, чем сталинский миф? В нем отсутствует какая бы то ни было изобретательность, использование его поражает своей неуклюжестью; означающее мифа (чья форма, как мы знаем, бесконечно богата в буржуазной мифологии) совершенно не варьируется; все сводится к бесконечно-однообразной литании.

4)Каковы задачи критического мышления по разоблачению мифов?

Мифы так или иначе участвуют в созидании мира. Если предположить, что человек в буржуазном обществе ежеминутно погружается в псевдофизис, то задача мифолога состоит в том, чтобы вскрыть под безобидной оболочкой самых простых жизненных отношений таящиеся в их глубине отчуждение, которое эта безобидность должна сделать приемлемой. Следовательно, разоблачения совершаемые мифологом, есть акт политический. Мифолог исключается из числа потребителей мифа. Это, в свою очередь, может привести к отрыву его от общества. Тем самым, он подвергает разрушению общую языковую систему. Разруше­ние, которому он подвергает коллективный язык, абсолютно; к этому разрушению и сводится вся его задача; он должен жить разрушением без надежды повернуть назад, не претендуя на воздаяние. Ему запрещено представлять себе, чем конкретно станет мир, когда непосредственный предмет его критики исчезнет. Утопия для мифолога непозволительная роскошь; он сильно подозревает, что завтрашние истины окажутся всего лишь изнанкой сегодняшней лжи.

Тема №4:Особенности исторического развития восточной философии. Философия и формирование космоцентрическрй парадигмы социального знания

1.«Осевое время» и социокультурные предпосылки возникновения древнекитайской, древнеиндийской и древнегреческой философии: общее и особенности.

2. Характерные черты космоцентрической парадигмы социального знания:

3. Отличительные особенности Восточной и Западной философии в современной философской компаративистики:

4.Наследие восточной философии и современности.

Вопрос№1: «Осевое время» и социокультурные предпосылки возникновения древнекитайской, древнеиндийской и древнегреческой философии: общее и особенности:

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 173 – 186.

1)В чём заключаются социокультурные предпосылки формирования космоцентрической парадигмы социального знания?

Процесс формирования космоцентрической парадигмы социального знания тесно связан с осевым временем мировой истории, когда, по мысли К. Ясперса, закладываются основные традиции духовной жизни великих цивилизаций, которые затем (и особенно в Индии и Китае) будут господ­ствовать вплоть до начала XX века. Осевое время мировой истории характеризуется возникновением такого типа мировоззрения ведущих древних цивилизаций, который резко отличается от мифологического мышления. Характерной особенностью этого нового типа мировоззрения является философия, которая возникает на осно­ве рефлексии разума над коллективными представлениями мифологического мышления. Возникновение философии и на ее основе космоцентрической парадигмы социального знания и мышления связывается с социальными кризисами, происходившими в древнейших цивилизациях на Востоке и Запа­де, когда проявилась неспособность мифа стать идейной основой раскалыва­ющегося на верхи и низы древнего общества. Осознание этой неспособности раскрывается через рефлексию над содержанием мифа. Рефлексия теперь происходит не путём коллективного духовного творчества, а путём умственного труда отдельных индивидов. Так как выводы сделаны отдельными индивидами, то они становятся основателями целых направлений и школ в философии. Между ними неизбежно идет своеобразное состязание за духовное и интеллектуальное лидерство, что выливается то в скрытую, то в явную полемику между ними, а затем и их последователями. Так возникает феномен интеллектуального спора, который является сущностной характеристикой всей истории философии.

2)Общее и особенное в формировании древнекитайской, древнеиндийской и древнегреческой философии?

Процесс возникновения фи­лософского знания в Древней Греции наряду с общими характерными чертами, присущими такому же процессу в Китае и Индии, имеет свою специфику. Ранний этап развития цивилизации в Древней Греции (Микенская Греция XVII-XV веков до н.э.) был аналогичен по социально-политическим и культурным условиям этим деспотиям. Однако завоевание Микенской Греции в XII в. до н.э. племенами дорийцев нарушило этот устоявшийся и апробированный тысячелетиями социальный порядок. Во время этого завоевания, с первого взгляда, в культурном отношении Греция отброшена далеко назад: были надолго прерваны культурные и торговые связи с древнейшими цивилизациями Востока, разрушены многие города, исчезла даже письменность, и новый алфавит, принятый древними греками от финикян. Но одновременно изолированность и упадок культуры Греции в XII в. позволили грекам начать свою историю с чистого листа. Дорийские завоева­тели, стоявшие еще на племенной стадии социального развития, но исполь­зовавшие железные орудия труда и войны, при столкновении с микенской культурой и государственностью не только разрушили последнюю, но и дали новый импульс социальному и культурному развитию Древней Греции. На развалинах микенской цивилизации возникли совершенно новые условия дальнейшего развития древнегреческого общества, которые, в конечном счете, и привели к новой системе социальных отношений, ради­кально отличных от социальных и экономических отношений древнейших цивилизаций Ближнего Востока. Эта новая система социальных отношений приняла форму древнегреческого города-государства — полиса. В это же время Греция превращается в своеобразный перевалочный пункт торговли. Много жителей участвовало в торговле. Они не были втянуты в традиционные виды хозяйства. Огромная роль торговли, посреднической деятельности в хозяйственной жизни горо­дов, требовавших инициативы, предприимчивости и самостоятельности их граждан, обусловили своеобразие социального и политического устройства древнегреческого полиса. Это устройство сводилось к конкуренции равных инициативных людей. Это привело, что уже на ранних этапах возникла необходимость логически доказывать своё мнение. пытается найти закономерности бытия всего сущего для того, чтобы не только выжить, но даже процветать в необычных для себя новых условиях. Поэтому именно для греков актуальными стали проблемы соотношения сущности и явления, бытия и мышления, проблемы изменения этого бытия, приведение его к разумным основаниям. Процесс обсуждения и решения этих проблем явился сильнейшим импульсом для обоснования и развития научного знания. Древнегреческую мысль отличает, наряду с попытками найти законо­мерности бытия всего сущего, также острый интерес к политическим и социальным процессам внутри государства-полиса. Бурная политическая жизнь, чрезвычайно высокая социальная активность его граждан заставляла мыслителей размышлять над проблемами социального образа человека, над социальными отношениями между людьми и над политической организацией общества. Философы пытаются классифицировать различные формы госу­дарственного устройства, найти общезначимые для огромного разнообразия типов государств, социальных отношений законы функционирования обще­ства, без учета которых любой тип государства рискует погибнуть. философов Древнего Китая, Древней Индии и Древней Греции всем им присуще космоцентрическое миропонимание. Согласно этому миропо­ниманию, бытие рассматривается как некое упорядоченное и гармоничное целое, функционирующее по единым вечным и неизменным законам. Этим законам подчиняются даже боги как олицетворение силы природы, представ­ление о которых является унаследованным в концепциях этих философов от предшествующего мифологического мышления. Все процессы, происходящие в этом космическом целом, подчиняются вновь и вновь повторяющимся цик­лам. Поскольку человек и общество рассматриваются как неотъемлемая часть космического целого, то для самосохранения они должны действовать согласно общим космическим законам. В противном случае для общества и для инди­вида возможны гибельные последствия.

К. Ясперс// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – с. 173 - 175.

1)Как Ясперс характеризует осевое время мировой истории?

Эту ось следует искать там, где возникли предпосылки, позволившие человеку стать таким, каков он есть; Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до н.э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день.. В Китае жили тогдаКонфуций и Лао-Цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-Цзы, Чжуан-Цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других.

В Индии возникли Упанишады, жил Будда; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьбадобра со злом; в Палестине выступали пророки — Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя; в Греции - это время Гомера, философов Парменида, Ге­раклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга.

2)Чем отличается мышление осевого времени от мифологического мышления?

Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцен­дентного мира. Все это происходило посредством рефлексии. Сознание осознава­ло сознание, мышление делало своим объектом мышление. Началась духовная борьба, в ходе которой каждый пытался убедить другого, сообщая ему свои идеи, обоснования, свой опыт. Испытывались самые противоречивые возможности. Дискуссии, образование различных партий, расщепление духовной сферы, которая и в противоречивости своих частей сохраняла их взаимообусловленность, - все это породило беспокойство и движение, граничащее с духовным хаосом, Все эти изменения в человеческом бытии можно назвать оду­хотворением: твердые изначальные устои жизни начинают колебаться, покой полярностей сменяется беспокойством противоречий и анти­номий. Человек уже не замкнут в себе. Он не уверен в том, что знает самого себя, и поэтому открыт для новых безграничных возможностей. Вместе с ощущением мира и самого себя человек начинает ощущать и бытие, но не полностью: этот вопрос остается. Человек может теперь внутренне противопоставить себя всему миру. Он открыл в себе истоки, позволяющие ему возвыситься над миром и над самим собой.

3)Каковы социокультурные предпосылки осевого времени в различных регионах земного шара?

В этот период существовало множество мелких государств и городов, шла борьба всех против всех, и при этом оказалось возможным поразительное процветание, рост могущества и богатства. В Китае при слабых правителях династии Чжоу маленькие государства и города жили своей суверенной жизнью, процесс поли­тического развития вел к увеличению одних мелких государств за счет других мелких государств, подчинившихся им. В Элладе и на Ближнем Востоке мелкие государства жили своей независимой от какого-либо центра жизнью, даже те, которые находились под властью Персии. В Ин­дии существовало множество государств и самостоятельных городов.

4)Каков тип социального знания у народов, прошедших осевое время?

Прежде духовное состояние людей было сравнительно неизменным, в нем, несмотря на катастрофы, будучи ограниченным, по своему горизонту, все повторялось в незаметном и очень медленном духовном течении, которое не осознавалось и поэтому не познавалось. Теперь же напряжение растет и становится основой бурного, стремительного движения.Это движение осознается — человеческое существование в качестве истории становится теперь предметом размышлений. Люди ощущают, знают, что в их время, в настоящем, начинается нечто исключительное. А это, в свою очередь, ведет к осознанию того, что данному настоящему предшествовало бесконечное прошлое. Уже на ранней стадии такого пробуждения человеческого духа человек преисполнен воспоминаний; у него создается впечатление, что он живет на поздней стадии развития, более того, в период упадка.Люди ощущают близость катастрофы, стремятся помочьпонимани­ем, воспитанием, введением реформ. Планируя, они пытаются овладеть ходом событий, восстановить необходимые условия или создать новые. История в ее целостности мыслится как последовательная смена раз­личных образов мира: либо в сторону постоянного ухудшения, либо как круговорот или подъем. Создаются теории, которые должны определить, как наилучшим образом устроить совместную жизнь людей, управлять и править ими. Реформаторские идеи подчиняют себе деятельность людей. Философы переходят из государства в государство, выступают как совет­ники и учителя, их презирают и вместе с тем ищут, они полемизируют и соревнуются друг с другом. В социологическом аспекте существует прямая аналогия между неудачами Конфуция при императорском дворе государства Вэй и Платона в Сиракузах, между школой Конфуция, где воспитывались будущие государственные деятели, и академией Платона, которая ставила перед собой ту же цель.

5) Чем отличается культура древних народов, прошедших период осевого времени, от тех культур, которые этот период не прошли?

Осевое время знаменует собой исчезновение великих культур древности, существовавших тысячелетиями. Оно растворяет их, вбирает их в себя, предоставляет им гибнуть — независимо от того, является ли они носителем нового народ древней культуры или другие народы. Все то, что существовало до осевого времени, пусть оно даже было величественным, подобно вавилонской, египетской, индийской или китайской культу­ре, воспринимается как нечто дремлющее, не пробудившееся. Древние культуры продолжают существовать лишь в тех своих элементах, которые вошли в осевое время, восприняты новым началом. Народы, не воспринявшие идей осевого периода, остаются на уровне «природного» существования, их жизнь неисторична, подобно жизни множества лю­дей на протяжении десятков тысяч и сотен тысяч веков. Люди вне трех сфер, составляющих осевое время, либо остались в стороне, либо вошли в соприкосновение с каким-либо из этих трех центров духовного излу­чения. В последнем случае они вошли в историю. Так, в орбиту осевого времени были втянуты на Западе германские и славянские народы, на Востоке — японцы, малайцы и сиамцы.

Вопрос №2: Характерные черты космоцентрической парадигмы социального знания:

Авторский текст//Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 186 – 187.

1)Каковы основные характеристики космоцентрической парадигмы социального знания?

Космоцентрическая (или мифо-космоцентрическая) парадигму социального знания можно рассматривать как систему самопонимания тра­диционно-аграрного общества, как бы вторящего в своем функционировании ритмам и циклам живой природы — биосферы Земли. Характерным для космоцентрической парадигмы социального знания являются представления об иерархическом устройстве социальных отношений, которые изоморфны иерархическим от­ношениям в живой природе, подчиненности интересов отдельной личности общественному целому, о вековечности норм социальной жизни, вытекающих из вечности законов космического целого. Познание этих вечных космических законов доступно разуму и интуиции не каждого человека, а лишь избранным, постигшим суть вещей — мудрецам-философам. Поэтому именно они должны если не управлять обществом, то, по крайней мере, быть наставниками пра­вителей. Безусловно, в рамках космоцентрической парадигмы социальногознания могут вестись и ведутся споры между отдельными мыслителями и их последователями относительно конкретного содержания этих вечных косми­ческих законов, о роли философа-мудреца в обществе, о способах устройства государственной власти и т.д. Поэтому в данных рамках возможны различные и даже противоположные идейно теоретические направления (даосизм и конфуцианство в Китае, классические и неклассические даршаны в Индии, элеаты и Гераклит в Древней Греции). Поскольку возникновение первых фи­лософских учений и на их основе космоцентрической парадигмы социального знания связано с рефлексией над содержанием мифологического мышления, то в концепциях большинства первых философов заметны родственные связи с мифом, иногда настолько непосредственные (например, в индийской фи­лософии), что данную парадигму социального знания, пожалуй, даже можно назвать мифо-космоцентрической.

А.Е. Лукьянов// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 177 – 181.

1)Как трансформируется мифологическая идея первопредка в формирующемся философском сознании Древней Индии, Древнего Китая и Древней Греции?

Во многих древнекитайских и древнеиндийских фило­софских текстах, в учениях о человеке, обществе, при­роде и познании в качестве составляющих тела человека, общественно­го организма, сфер космоса и философских категорий активно исполь­зуются имена, духовный и телесный образы первопредков. Например, в космологических построениях «Хуайнаньцзы» пространственные и временные пределы мира Восток — Весна, Юг — Лето, Запад — Осень, Север — Зима и связывающий их Центр (вечность?) наряду с обобще­нием в понятийных образах пяти стихий - Дерева—Огня—Металла— Воды-Земли обобщены под видом и именами первопредков: Тайхао и Гоуман, Яньди и Чжумин, Шао-хао и Жушоу, Чжуаньсюй и Сюаньмин, Хуанди и Хоуту. Аналогично в «Чхандогья» Упанишаде Восток, Юг, Запад, Север и Центр обобщены под видом индийских первопредков Агни, Индры, Варуны, Сомы и Брахмана. В виде духовной сущности первопредки используются философией для именного и разумного (словесно-песенного) оформления природного и человеческого бытия, так что индийское и китайское мироздание становится сплошным че­ловеческим, божественным и стихийно-вещным песнопением и мыш­лением. В генеалогиях «Шань хай цзин» первопредки выступают не только прародителями людей, но и царства как государственной общности. А в «Шан шу» и «Ли цзи» у китайцев и в «Бриха-дараньяка» _и «Чхандогья» Упанишадах у индийцев первопредок становится уже историзированной личностью, он прямой участник человеческой истории, ее творец и ее идейное, политическое и нравственное воплощение. Греческая философия тоже традиционно использует знаковую систему мифологического мировоззрения, объединяя вместе понятие при­родной стихии и образ первопредка (божества). У Эмпедокла огонь — это Зевс, воздух — Гера, вода — Нестис, Земля — Аид. У Гераклита: «Единое, единственно мудрое, не желает и желает называться именем Зев­са». Имя и образ первопредка как существенные составляющие античной философии присутствуют в теории идей (эйдосов) Платона, в метафизике Аристотеля, у эпикурейцев и стоиков вплоть до логической разработки их в позднем эллинизме.

2)Каким образом происходит трансформация предфилософского общественного сознания в Древнем Китае и Индии?

У них верхи и низы общества, природы и сознания разведены в ничем не связанные противоположности, между ними находится социальная, природная пустота. Общество не имеет мировоззренческой структурной устойчивости. У распавшихся проти­воположностей верха и низа отсутствует единый генетический центр, в материале космоса человек не видит не только логики устройства, но и закономерностей истории природы, общества и сознания. Мировоз­зренческий «алогизм» и «аисторизм» состояния природы и общества порождает хаос сознания. В обеих предфилософиях первоначальную роль теорети­ческого субъекта берет на себя послеродовой коллектив, который про­должает воспроизводить родовые отношения, но в котором зарождаются классы и над которым начинает надстраиваться государство. Теоретичес­кая форма послеродового сознания выражается в коллективной мудрости, которая ищет нравственные связи в истории поколений и вырабатывает нравственные категории связи верхов и низов. В условиях разложения родовой формации и развития личнос­тного самосознания коллективное морализаторство претерпевает кризис.

3)Как формируются первые философские учения?

Мудрец – философ застаёт картину послеродового хаоса. Государство как таковое уже появилось, но стабильности для человека не прибавилось. Послеродовая борьба племён усугубляется борьбой мелких государств. По этому философ-мудрец должен был заняться решением первейших и необходимых проблем морали и политики. Он наследует весь предшествующий мыслительный опыт, опыт коллективного сознания рода, коллективного морализаторства послеродовой общности и нравственно-политические искания пророчествующего мудреца. Он становится свободным и от государства и от чиновника, тот гонит философа. Нуждаясь в общении, они стали создавать школы воспитывать учеников.

4)Как решает проблему взаимосвязи верхов и низов Лао-Цзы?

В эпоху борьбы царств перед ним стояла проблема, по какому пути пойти. Он мог предложить теорию светлого будущего, предложить методы его достижения народу и стать реформатором или революционером. Он не был бы понят в обществе т.к. не сложились ещё социальные предпосылки. Он мог сомкнуться с родовой аристократии, но она была носителем архаических пережитков. По этому он выбирает путь Срединного царства: ни вперед к будущему, ни назад к прошлому, а пребывание в настоящем, путь вечного равновесия и «постоянства» чан, выраженный собственной мерой: «Знать меру в мере - это мера постоянства». Материальным и духовным воплощением «постоянства» выступает цзы жань «естествен­ность», она есть всегда. В ней Лао-Цзы ничего не переставляет, ничего не привносит в нее и ничего из нее не выносит. Царства уже есть — пусть остаются, хоу и ваны (правители) тоже есть — и тоже пусть остаются и т. д. Главное, чтобы все пришло в естественность.

5)Почему возникает идейно-философская борьба в Китае?

Это связано с наличием в литературе двух течений левых и правых. Это нашло своё выражение в «Дао дэ цзин» «Служение счастью относится к левому, служение злу отно­сится к правому. Поэтому: противостоящие командующим войсками занимают позицию левых, идущие в командующие войсками занимают позицию правых». Несомненно, позиционное нравственное и военное разделение на левых и правых начинает выражать партийный характер воззрений Лао-Цзы. На основе этого Лаоцзы выдвигает критику имени в конфуцианстве. Оно играло роль иерархической упорядоченности семейно-клановой и государственной организаций. Конфуций ратовал за «выпрямление имен» чжэнмин, за отведение каждому индивиду и социальной группе соответствующего места. Кунцзы полагается не на природный объективизм Неба и Земли, а на самосознание верхов и низов общества. Он первым из китайских филосо­фов обратился к совести человека, к его честности, добродетели, мужеству, человеколюбию, доверию как закону человеческого общежития. Педагоги­ке и философии нравственности Кунцзы посвятил всю свою жизнь.

6)Как решается проблема взаимосвязи верхов и низов в «Чхандогья» Упанишаде?

Общество вертикально расслоилось на варны кшатриев, вайшьев и шудр, объединяющим на­чалом которых выступила варна брахманов. Мир тоже подразделился на «тот мир» - верхний небесный мир и «этот мир» - нижний земной мир. Между ними образовался центральный мир — «воздушного пространства». Соответственно подразделяется и сознание. Весь космос в целом и каждый из миров в отдельности «омываются» смысловым песнопением, которое начинается единым космическим звучанием ОМ и дифферен­цируется в удгитхе, самане и других песнопениях. Диалектика тождества _и различия духовно-телесного макрокосма и микрокосма выражается диалектикой обобщающих образов-понятий Брахмана (объективное) и Атмана (субъективное). Пуруша (первочеловек) в том и другом симво­лизирует антропоморфную сущность и идейные начала.

7)Почему концепция древнекитайской и древнеиндийской философии продолжает играть важную роль в духовной жизни ХХв.?

В силу исторических условий в Индии и Китае сложились устой­чивые социально-экономические системы, которые просуществовали вплоть до XX в. и которые философия призвана, была идеологически обслуживать. На каждом историческом этапе индийского и китайского общества духовная древность тесно соседствовала с современностью. В XX в. древность вышла на арену идеологической борьбы. В Индии и Китае, а также в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки наблюдается активная идеологическая борьба в области связи выдви­гаемых концепций с глубокими, древними традициями. Кажущийся поверхностный архаизм традиции на самом деле имеет принципиальное значение. В тех странах, где сохраняются традиционные социальные структуры, традиционные механизмы работы сознания с фиксацией его в мировоззренческом теле космоса и социального организма человека, бога), там часто приоритет в традиции гарантирует идеологический и вместе с ним экономический и политический успех.

Вопрос№3: Отличительные особенности Восточной и Западной философии в современной философской компаративистики:

Авторский текст//Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 187 – 204.

1)Чем объясняются продолжительное доминирование космоцентрической парадигмы в восточной философии?

Если цивилизации Индии и Китая, несмотря на иноземные вторжения и завоевания, в целом на долгие тысячелетия сумели сохранить свою культур­ную и этническую идентичность, заложенную еще в эпоху осевого времени, то европейская цивилизация и культура, основы которой были заложены еще древними греками, пережила периоды глубочайших, иногда катастро­фических, преобразований. Достаточно сказать, что ни один из европейских народов, в отличие от современных народов Китая и Индии, не является прямым потомком этносов Древней Греции и Древнего Рима.Завоевания Александра, а затем формирование Римской империи, вклю­чившей в себя регионы европейской античной цивилизации и древнейшие Цивилизации Ближнего Востока, привели к культурному синтезу, плодом которого стало христианство. Великое переселение народов в V—X вв. почти полностью разрушило культуру Античности, но дало импульс для культур­ного подъема новоевропейских народов в XIV—XV вв. Поэтому если в сфере социально-экономической жизни Китай и Индия оставались в рамках тра­диционно-аграрного общества вплоть до XIX в.

А.В. Сагадеев// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007

1)Каковы, с точки зрения многих философов компаративистов, принципиальные отличия западной и восточной философии?

Компаративисты связывают с дуализмом субъекта и объекта также экстравертность западной мысли в противоположность интравертности, обращенности к внутреннему миру человека, свойственной восточной мысли. Ориентация первой на внешний мир связывается, в свою очередь, с ее концептуальностью и рационализмом в противовес интроспективности и интуитивизму второй. Запад — это вера в разум. Восток — убеждение в том, что истина в последней инстанции может быть постигнута лишь через преодоление узких границ интеллекта — в этом случае употребляется термин «опыт», который, однако, ничем не напоминает западное понятие, ассоциирующееся с индуктивным методом познания. На Западе истина — это свойство суждений, поддающееся объективной верификации с помощью формальных или эмпирических средств; на Востоке - нечто вроде познавательного аспекта переживания, а с точки зрения цели - «целокупность реальности». Если представитель Запада на это возражает, что, дескать, истина в таком смысле не может быть проверена, то представитель Востока отвечает: истина объектив­на, ибо святые, которые ее постигли, по сути, единодушны в том, что касается ее природы и способов ее постижения. По мнению компаративистов, в структуре «восточного сознания» этическое занимает место, аналогичное тому, которое отводится в нем рациональному. Так как «дух» Запада логичен, для него существует лишь одна истинная теория, один закон, и соответственно нравственность вы­ражается в том, чтобы знать и уважать Универсальный Закон. Поскольку «дух» Востока интуитивен, мудрец здесь стремится растворить свое «я» в высшей реальности и потому мало заботится об этических теориях и правилах поведения — его цель находится «по ту сторону этики». На Востоке основная цель философии — духовное освобожде­ние, неотделимое от «переживания реальности», в котором разум играет подчиненную роль. На Западе практика означает действие, которое направлено вов­не и посредством которого устанавливается контроль над препятствиями, стоящими на пути удовлетворения желаний индивида или общества. Запад — это активность, завоевание достижение; Восток—от­решенность, бездеятельность, покорность. Запад верит, что этот мир с течением времени может быть преобразован и тем самым спасен; Вос­ток убежден, что в мире нет места для надежды и что он не может быть спасен. Дуалистинность и натуралистичность одной традиции, недуалистичность и спиритуалистичность другой определяют и соответствующую трактовку статуса человека. На Западе, считают компаративисты, чело­век — «центр природы, вокруг которого должно вращаться все и перед которым должны склоняться прочие творения»; всемерно акцентируется ценность и уникальность индивида. В восточной философии отдельный человек «в конечном счете скорее иллюзия, чем реальность»; в индуизме и буддизме, в частности, личность отрицается, признается лишь безличная «самость». Согласно профессору Корнелльского университета Э.А. Бертгу, ю проявляет интерес главным образом к человеческой личности в ее ческом развитии; Китай занят обществом и гармоничным отношением между людьми; Запад же ушел в индивидуализм и анализ внешнего мира.

2)Как трактуется в современной компаративистике проблема синтеза восточной и западной философской традиции?

Нужно отметить, что азиатские философы, не отвергая изложенные выше представления о статусе индивида в обеих традициях, по сути, от­казываются признавать в западной гуманистическую направленность- и нередко именно за те ее качества, исходя из которых ее характеризуют как гуманистическую. «Трагедия европейского гуманизма», говорят они, состоит в том, что, начав в эпоху «пресловутого Ренессанса» с непомер­ного возвеличения человека, Европа стала превозносить «дух народа» и кончила тем, что водрузила на пьедестал Гитлера и Муссолини. Восток (в частности мусульманский Восток, как утверждает иранский философ С.Х. Наср) призван помочь европейцам вернуться к той духовности, которую они начали терять в эпоху

3) Как в современной компаративистике критикуется стандартное противопоставление западной и восточной философии?

По мнению С.Л. Галика, представители Востока склонны к созерцательности, интравертны, интересуются, прежде всего той Реаль­ностью, которую обнаруживают в своем «я», стремятся скорее овладеть собой, чем внешним миром, и постичь вечное, то, что «есть», больше, *ем данный им в повседневном опыте; эмпирический мир, эмоцио­нальны, сентиментальны, обладают богатым воображением, поэтичны находят удовлетворение в ощущении своего единства с природой, осмосом. Представители Запада демонстрируют противоположные качества: отличаются практичностью, экстравертностью, пытливостью, решительностью, индивидуалистичностью, стремлением всегда смотреть вперед, оценивать успех по степени овладения материальным благом, опираться не на эмоции, а на разум, ясную и логичную мысль, отвергать всякое мифотворчество, предрассудки и мистицизм. Согласно профессору Корнельского университета Э.А. Бертгу, проявляет интерес главным образом к человеческой личности в ее человеческом развитии; Китай занят обществом и гармоничным отношением между людьми; Запад же ушел в индивидуализм и анализ внешнего мира.

Э.В. Саид// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 199 – 202.

1)Могут ли быть исследования в области культуры совершенно независимы от политической идеологии самих исследователей?

В любом нетоталитарном обществе есть определенные культурные формы доминируют над другими точно так же, как определенные идеи более влиятельны, чем другие формой такого культурного лидерства является то, что Грамши опреде­лил как гегемонию — важное понятие для понимания культурной жизни индустриального Запада. Именно гегемония, или, скорее, результат культурной гегемонии в действии придает ориентализму... прочность и силу.

2)Почему ориентализм является идеологией экспансии Запада?

Ориентализм никогда далеко не удаляется от того, что Денис Хэй (Hay) назвал идеей Европы, коллективного понятия, определяющего «нас», европейцев, в противоположность всем «им», неевропейцам, и действительно можно утверждать, что основным компонентом европей­ской культуры является именно то, что обеспечивало эту культурную гегемонию как внутри, так и вне Европы: идея европейской идентич­ности как превосходства над всеми другими неевропейскими народами и культурами. Вдобавок ко всему существует гегемония европейских идей по поводу Востока, сама утверждающая снова и снова превосходс­тво Европы над восточной отсталостью, как правило, не допускающая возможности того, что некий более независимый или скептически на­строенный мыслитель может иметь и другие взгляды по этому поводу.

3)Каковы характерные особенности ориентализма?