Философия науки постпозитивизма (Т.Кун, И. Лакатос)

Концепция исследовательских программ И. Лакатоса. И. Лакатос (1922—1974) был последователем К. Поппера. На началь­ном этапе своего творчества он основное внимание уделял анализу развития математики. Он показал на конкретном историческом мате­риале, что в математике процесс становления новых теорий осущест­вляется через доказательство и опровержение. В первой его работе «Доказательства и опровержения», переведенной на русский язык в 1967 г., была представлена интересная историческая реконструкция процесса доказательства теоремы об отношениях числа ребер, вер­шин и сторон многогранников. Лакатос шаг за шагом прослеживал, как опровергающие положения приводили к развитию содержания теории и превращению опровергающих контрпримеров в примеры, подтверждающие теорию. Идея развития теории в процессе ее фаль­сификации была обобщена на втором этапе творчества И. Лакатоса в его методологии исследовательских программ.

В этой концепции, которую сам Лакатос именовал «усовершенство­ванным фальсификационизмом», развитие науки представлено как со­перничество исследовательских программ, т.е. концептуальных систем, которые включают в себя комплексы взаимодействующих и развиваю­щихся теорий, организованных вокруг некоторых фундаментальных проблем, идей, понятий и представлений. Эти фундаментальные идеи, понятия и представления составляют «твердое ядро» научно-исследова­тельской программы. При появлении опровергающих положений «твердое ядро» сохраняется, поскольку исследователи, реализующие программу, выдвигают гипотезы, защищающие это ядро. Вспомогатель­ные гипотезы образуют «защитный пояс» ядра, функции которого со­стоят в том, чтобы обеспечить «позитивную эвристику», т.е. рост зна­ния, углубление и конкретизацию теоретических представлений, превращения опровергающих примеров в подтверждающие и расшире­ние эмпирического базиса программы.

Развитие науки, согласно Лакатосу, осуществляется как конкурен­ция исследовательских программ. Из двух конкурирующих программ побеждает та, которая обеспечивает «прогрессивный сдвиг проблем», т.е. увеличивает способность предсказывать новые неизвестные фак­ты и объяснять все факты, которые объясняла ее соперница. Но та ис­следовательская программа, которая перестает предсказывать факты, не справляется с появлением новых фактов, не может объяснить их, вырождается. В случае с идеей квантования электромагнитного поля так получилось с классической программой, в рамках которой сделал свое открытие М. Планк. Конкурирующая с ней эйнштейновская программа не только естественно ассимилировала все следствия из открытия Планка, но и сумела объяснить новые эмпирические факты (фотоэффект, комптон-эффект), а также стимулировала новые теоретические идеи, связанные с дуальной, корпускулярно-волновой при­родой частиц.

Концепция борьбы исследовательских программ выявляла многие важные особенности развития научного знания. Но сама концепция нуждалась в более аналитичной разработке своих исходных понятий. Основное понятие концепции было многозначным. Под исследова­тельской программой И. Лакатос, например, понимал конкретную те­орию типа теории А. Зоммерфельда для атома. Он говорил также о де­картовой и ньютоновой метафизике как двух альтернативных программах построения механики, наконец, писал о науке в целом как о глобальной исследовательской программе.

В этой многозначности и неопределенности исходного термина одновременно была скрыта проблема выявления иерархии исследова­тельских программ науки. Данную проблему Лакатос не решил. Для этого был необходим значительно более дифференцированный ана­лиз структуры научного знания, чем тот, который был проделан в за­падной философии науки.

Концепция исторической динамики науки Т. Куна. Важный вклад в разработку проблематики исторического развития науки внес Т. Кун (1922—1996) своей концепцией научных револю­ций. Кун обратил особое внимание на те этапы этой истории, когда кардинально изменялись стратегии научного исследования, формировались радикально новые фундаментальные концепции, новые представления об изучаемой ре­альности, новые методы и образцы исследовательской деятельности. Эти этапы обозначаются как научные революции. Их Кун противопо­ставил «нормальной науке», а само историческое развитие научного знания представил как поэтапное чередование периодов нормальной пауки и научных революций.

Ключевым понятием, позволившим различить и описать эти пери­оды, стало введенное Куном понятие парадигмы. Это не­которая система фундаментальных знаний и образцов деятельности, получивших признание научного сообщества и целенаправляющих исследования. Понятие парадигмы включало в анализ исторической динамики науки не только собственно методологические и эпистемологические характеристики роста научного знания, но и учет социаль­ных аспектов научной деятельности, выраженных в функционирова­нии научных сообществ.

Научное сообщество характеризовалось как группа ученых, имею­щих необходимую профессиональную подготовку и разделяющих па­радигму — некоторую систему фундаментальных понятий и принци­пов, образцов и норм исследовательской деятельности.

Именно парадигма, согласно Куну, объединяет ученых в сообще­ство и ориентирует их на постановку и решение конкретных исследо­вательских задач. Цель нормальной науки заключается в решении та­ких задач, в открытии новых фактов и порождении теоретических знаний, которые углубляют и конкретизируют парадигму.

Смена парадигмы означает научную революцию. Она вводит новую парадигму и по-новому организует научное сообщество. Часть ученых продолжает отстаивать старую парадигму, но многие объединяются во­круг новой. И если новая парадигма обеспечивает успех открытий, на­копление новых фактов и создание новых теоретических моделей, объясняющих эти факты, то она завоевывает все больше сторонников. В итоге и научное сообщество, пережив революцию, вновь вступает в период развития, который Кун называет нормальной наукой.

Само понятие парадигмы не отличалось строгостью. Критики от­мечали многозначность этого понятия, и под влиянием критики Кун предпринял попытку проанализировать структуру парадигмы. Он вы­делил следующие компоненты: «символические обобщения» (мате­матические формулировки законов), «образцы» (способы решения конкретных задач), «метафизические части парадигмы» и ценности («ценностные установки науки»).

Главное в парадигме, подчеркивал Кун, — это образцы исследова­тельской деятельности, ориентируясь на которые ученый решает кон­кретные задачи. Через образцы он усваивает приемы и методы дея­тельности, обеспечивающие успешные решения задач. Задавая определенное видение мира, парадигма определяет, какие задачи до­пустимы, а какие не имеют смысла. Одновременно она ориентирует ученого на выбор средств и методов решения допустимых задач.

Решая конкретные задачи, ученый может столкнуться с новыми явлениями, которые, по замыслу, должны осваиваться парадигмой. Она допускает постановку соответствующих задач, очерчивает сред­ства и методы их решения, но в реальной практике успешно их ре­шить не удается. Полученные эмпирические факты не находят своего объяснения. Такие факты Кун называет аномалиями. До поры до вре­мени наличие аномалий не вызывает особого беспокойства научного сообщества. Оно полагает, что аномалии будут устранены, а неудачи их объяснения носят временный характер. Например, открытие вра­щения перигея Меркурия не находило объяснения в рамках классической теории тяготения. Это была аномалия, но она не вызвала особой тревоги за судьбы фундаментальной теории. Лишь впоследствии, пос­ле создания Эйнштейном общей теории относительности, выясни­лось, что это явление в принципе не может быть объяснено в рамках классической парадигмы (теории тяготения), оно находило свое объ­яснение только в рамках общей теории относительности. Но если происходит накопление аномалий, если среди них появляются твердо установленные эмпирические факты, попытки объяснения которых с позиций принятой парадигмы приводят к парадоксам, тогда начина­ется полоса кризиса. Возникает критическое отношение к имеющей­ся парадигме. Кризисы — это начало научной революции, которая приводит к смене парадигмы.

Переход от старой парадигмы к новой Кун описывает как психоло­гический акт смены гештальтов, как гештальтпереключение. Он ил­люстрирует этот акт описанными в психологии феноменами смены точки зрения, когда на картинке одно и то же изображение можно увидеть по-разному. На рисунке, где изображены два профиля, если сосредоточить внимание на промежутке между ними, можно увидеть вазу.

Переход от одной парадигмы к другой определен не только внутринаучными факторами, например объяснением в рамках новой па­радигмы аномалий, с которыми не справлялась прежняя парадигма, но и вненаучными факторами — философскими, эстетическими и да­же религиозными, стимулирующими отказ от старого видения и пере­ход к новому видению мира.

Парадигмы, согласно Куну, несоизмеримы. Они заставляют по-разному видеть предмет исследования, заставляют говорить ученых, принявших ту или иную парадигму, на разных языках об одних и тех же явлениях, определяют разные методы и образцы решения задач. Поэтому, согласно Куну, наука — это не непрерывный рост знания с накоплением истин, как это считали сторонники К. Поппера, а про­цесс дискретный, связанный с этапами революций как перерывов в постепенном, «нормальном» накоплении новых знаний.

Т. Кун очертил своими исследованиями новое поле проблем фило­софии науки, и в этом его бесспорная заслуга. Он обратил внимание на новые аспекты проблематики научных традиций и преемственнос­ти знаний. В эпохи научных революций, когда меняется стратегия ис­следований, происходит ломка традиций. В этой связи возникает во­прос: как соотносятся новые и уже накопленные знания и как обеспечивается преемственность в развитии науки, если принять во внимание научные революции?

Заслуга Куна в том, что анализ такого рода проблем он пытался осуществить путем рассмотрения науки в качестве социокультурного феномена, подчеркивая влияние вненаучных знаний и различных со­циальных факторов на процессы смен парадигм.

Вместе с тем в куновской концепции исторического развития науки было немало изъянов. Прежде всего, в ней недостаточно четко была описана структура оснований науки, которые функционируют в нор­мальные периоды в качестве парадигм и которые перестраиваются в эпохи научных революций. Даже после уточнения Куном структуры па­радигмы многие проблемы анализа оснований науки остались не про­ясненными.

Во-первых, не показано, в каких связях находятся выде­ленные компоненты парадигмы, а значит, строго говоря, не выявлена ее структура.

Во-вторых, в парадигму, согласно Т. Куну, включены как компоненты, относящиеся к глубинным основаниям научного поиска, так и формы знания, которые вырастают на этих основаниях. Но тогда по­лучается, что открытие любого нового частного закона должно озна­чать изменение парадигмы, т.е. научную революцию. Тем самым стира­ется различие между «нормальной наукой» (эволюционным этапом роста знаний) и научной революцией.

В-третьих, выделяя такие компо­ненты науки, как «метафизические части парадигмы» и ценности, Кун фиксирует их «остенсивно», через описание соответствующих приме­ров. Из приведенных Куном примеров видно, что «метафизические ча­сти парадигмы» понимаются им то, как философские идеи, то как принципы конкретно-научного характера (типа принципа близкодействия в физике или принципа эволюции в биологии).

Что же касается ценностей, то их характеристика Куном также выглядит лишь первым и весьма приблизительным наброском. По существу, здесь имеются в виду идеалы науки, причем взятые в весьма ограниченном диапазоне — как идеалы объяснения, предсказания и применения знаний. Недоста­точно аналитическая проработка структуры парадигмальных основа­ний не позволила описать механизмы смены парадигм средствами ло­гико-методологического анализа. Описание этого процесса в терминах психологии гештальтпереключения недостаточно, поскольку не реша­ет проблему, а скорее снимает ее.